Предательство матерью сына.

Молодой человек получает от родителей поздравление с помолвкой. Почерком матери:

"Дорогой мальчик, какая чудесная новость. Отец и я радуемся твоему счастью. Мы уже давно мечтали, чтобы ты женился, ибо хорошая жена - это лучший дар небес мужчине. Она помогает ему развить в себе все лучшие качества и подавить пороки".

В конце письма почерком отца:

"Мать пошла за маркой. Оставайся холостяком, дурень!"

Анекдот

Покусимся на «святое». Есть такая женская поговорка: "Мать выращивает сына для другой женщины". Разберемся, в чем тут дело.

Мать чаще всего воспитывает мальчика в духе: «Ты же мужчина, ты должен…» Должен заботиться о женщине. О детях. Должен обеспечивать их. Должен любить. Должен доверять. Должен быть благородным, то есть заботиться о детях, даже не своих. Должен оставлять женщине квартиру и имущество при разводе. Должен... Должен… Должен… И ребенок верит любимой мамочке. Он же должен стать Настоящим мужчиной! И он очень гордится, когда он сделает что-нибудь для нее, и его так назовут.

И почти никогда мать не учит сына думать о собственных интересах. Напротив, когда он возьмет конфетку, его ругают и бьют по рукам, «кто из тебя вырастет». И при конфликте с девочкой, даже если она не права, а он прав, наказывают его, «ты же мужчина, ты должен уступить». И никогда не учит руководствоваться здравым смыслом при оценке своих и чужих действий. Папа-подкаблучник (если он вообще есть, если его еще не выбросили из его квартиры за барьер свиданий раз в месяц под надзором судебного пристава) вторит эхом маме и грозит карающим ремнем, если сынок усомнится в маминых словах, и папа будет отвлечен от футбольного матча на ТВ экране ее возмущенным визгом. Таким образом, сын воспитывается неспособным мыслить категорией собственных интересов слепым и удобным в управлении орудием женщины-хозяйки. Которую он должен считать высшим существом и служить ее функциональным придатком. Сына готовят не в вожаки, а в низкоранговые.

То есть мать, зная о том, что ее сына будет использовать другая женщина, априори готовит его как предмет потребления для другой, даже незнакомой пока женщины и в ее интересах. То есть, женская корпоративная солидарность ставится матерью априори выше интересов своего собственного ребенка. Мать предает своего сына (знать об опасности, которая угрожает ребенку и не предупредить его, а наоборот, подставить под удар – что может быть чудовищней?!).

Почему так происходит? Причины две:

1. Из-за простой круговой поруки, сродни уголовной. Если мать откроет глаза сыну на женские методы управления мужчинами и воспитает в духе борьбы за его собственные интересы, то сама потеряет львиную долю рычагов управления над ним. Проще воспитать его рабом, а потом договориться с новой владелицей о совместной эксплуатации. Кроме того, как она сможет управлять на глазах сына его отцом, если объяснит сыну суть женских методов управления? Сплошные неудобства.

2. Женщины могут быть на самом деле искренне убеждены, что мужчина может быть счастлив, только будучи потребляемым, находясь в подчиненном состоянии. Очень удобная позиция, нейтрализует инстинкт защиты потомства и совесть, если она есть, что для женщин явление уникальное. И матери считают, что они правильно воспитывают своих сыновей. Бывают, правда, задним числом редкие ситуации, которые «специалисты-психологи», обслуживающие матриархальную культуру семейной эксплуатации мужчин, трактуют как ревность матери. Это - когда до матери начинает доходить вся глубина ее предательства, когда она видит, как посторонняя тетка имеет ее ребенка с особым цинизмом. Она пытается вмешаться в отношения, но уже поздно. Сын уже зомбирован и подчинен не ей. И уж совсем редки случаи, когда мать пытается объяснить сыну истинную суть женских игр с мужчинами. Гораздо чаще матери неприятно видеть, что ее сын освободился из-под женской власти: «с тобой так тяжело, ты совсем неуправляем, тебе нужно снова жениться». И даже после того, как женщина при разводе ограбит ее сына, сделает его несчастным и сломает его жизнь, мать мужчины все равно будет поддерживать с ней отношения. А при случае попытается снова подставить сына под ее удар.

И уж в совсем уникальных случаях матери учат сыновей жить прежде всего собственными интересами, даже в отношениях с женщинами.

Когда я собирал материал для этой книги, я задавал разным женщинам вопрос: «Почему мать предает сына, воспитывая его как предмет потребления для посторонней женщины?» Вот типичные ответы. «Я об этом не задумывалась», «Сложный вопрос» (уходы от ответа). «Так и должно быть», «Так заведено богом», «Только так мужчина будет счастлив» (попытка заткнуть голос совести). «Женщины – солидарны между собой», «Я ведь тоже женщина, как мне тогда самой им управлять?» (попытки честно объяснить). «А некоторые сестры объединяются с матерями и помогают братьям и сыновьям не быть употребленными» (уникальный ответ, хватайте такую женщину, женитесь и не отпускайте от себя никогда). Но самое примечательное, что во всех случаях (более сотни), когда я задавал этот вопрос, ни одна из женщин не возразила мне по существу. А этот факт говорит о том, что предательство собственного ребенка всегда является осознанным, спланированным и хладнокровно осуществленным.

ВНИМАНИЕ! Не задавайте этот вопрос знакомым женщинам. Они поймут, что вы умный, следовательно, опасны и станут отсекать вас от своих подконтрольных мужчин. А также формировать о вас негативное общественное мнение. И вообще, избегайте без острой необходимости обсуждать со знакомыми женщинами темы, затронутые в этой книге. Безопаснее это делать с незнакомыми.

Вот как описывает это явление женщина, понимающая проблему предательства матерью интересов сына: «Пообщалась перед праздниками с подругой. Её сын учится пока еще во 2-м классе. Там нет еще, конечно, никаких романтических отношений между мальчиками и девочками. Вероятно, это нечто "предшествующее". Но как это тяжело Женьке! Он все время жалуется: "Что им от меня нужно?!" Потому что эти мелкие язвы все время его достают. Я уж не знаю, как там они дразнятся, что говорят, каким образом выводят его из терпения, но это ему очень трудно терпеть. И он может дать сдачи. Не словом. А делом. Дать дневником по голове. По портфелю ногой ударить. Дернуть за косу. И все такое прочее. А потом, когда мама приходит в класс, её обступает человек пять обиженных принцесс с ясными глазками, которые рассказывают ей, какой грубый и злой у её мальчик:

- Ну почему он всегда считает, что его все обижают?

- А почему Женя такой злой? Откуда у него столько злости?? - наивно так вопрошает малюсенькая Лиля, невинно глядя ей в глаза.

Потом мама начинает как-то пытаться это выяснить, изначально вставая на позицию девочек. Бедных слабых девочек. Заставляет Женьку просить прощения, обещать больше не драться... И Жене многократно объяснять, КАК нужно обращаться с девочками, пытаясь привить ему бережное, заботливое отношение. "Они - слабые, а ты - должен их защищать, но ни в коем случае не обижать". Но он эту банальность уже не воспринимает, потому что видит, что никакие они не слабые. Вовсе. Их злые языки очень много причиняют ему неприятностей. Конечно, проще всего разозлить парня, а потом придти и нажаловаться его мамаше. И на следующий день опять его дразнить, зная, что он НЕ ИМЕЕТ ПРАВА тебя тронуть, а то ведь опять выйдет плохим и виноватым….. Короче, подруга просит совета... А я ничего не могу посоветовать - кроме того, чтобы отпустить ситуацию и встать на место Женьки, вместо того - чтоб вставать на место чужих детей. Но молчу - потому что не уверена - совет правильный ли... Ведь учить сына защищать себя - не менее важно, чем учить уважать других и не применять силу рук по каждому поводу и без повода.»

Среди моих знакомых есть один парень... И его мать, которая души в нем не чает. Он на четвертом курсе института. Скромный, добрый, отзывчивый, заботливый, делает все, что скажет любимая мама, заботится о ней. И она заботится о нем. Саша, ты не ешь это, ты лучше съешь то... Саша, одень шарфик... И Саша ест то, что мама сказала и одевает шарфик... И у него еще не было женщин. И в компьютере у него вместо жесткого порно прилизанные фотографии стандартизированных красоток на фоне фантастических пейзажей... Он не представляет себе ни женщин, ни отношения с ними.

Мне кажется, я обладаю даром прорицателя. Увидит его в нужное время в нужном месте некая прожженная и все испытавшая особа, мимоходом приберет к рукам, психологически подомнет, окончательно обезличит, привяжет ребенком от любовника и будет доить и отжимать всю жизнь, до его конца. А сердце «любящей» матери будет спокойно, она будет умиляться, что сынуля под присмотром...

Идиллия...

Школа.

Пытливый мальчишеский ум начинает работать, едва мальчишка проснется, и работает до тех пор, пока не начинается первый урок.

Гарри Зелцер. Закон Фроста .

Вот воспоминания мужчин, как их «воспитывали» в детстве. Авторская орфография и пунктуация сохранены.

«Я помню случай в яслях, когда сильная крупная девочка постоянно обижала слабого мальчика, а я защитил его, я ее укусил. Воспитательница меня же и наказала - привязала к шее веревку и заставила ползать на четвереньках перед всей группой. Было несправедливо, поэтому очень обидно. За что?! Я ведь защитил слабого. Родителям я ничего не рассказал, боялся, что тоже накажут.»

«А еще был такой случай. Мальчик, который лучше всех учился и был активен, был назначен командиром октябрятской звездочки (была такая военизированная идеологизированная организация юных ленинцев при коммунистическом режиме). Но одна девочка устроила дворцовый переворот, подговорив подруг и договорилась с классной руководительницей. Единственным аргументом было: «мы не хотим, чтобы нами командовал мальчик». Учительница женщина пошла на поводу у девочек и назначила интриганку вместо способного мальчика. Мальчику же была нанесена психологическая травма, в результате которой он всю жизнь избегал руководящей работы. Девочка же, когда выросла, сделала успешную карьеру.»

«Уже в девятом классе в школе на занятиях по строевой подготовке на репетициях парада строем марширующих одноклассников командовали девочки. Мальчики к этому возрасту уже были так закомплексованы, что смущались и командовать не могли. А девочки - уверенно руководили».

«Помню, на уроке биологии наша училка сказала, что женский пол умнее мужского. Я начал протестовать, но она и все бабы начали орать и бесноваться, доказывая "научную"(!) точку зрения. Дело было в 10 классе, когда на уроках в школе преобладающим является женское население. В общем, "ЗА НЕЗНАНИЕ ПРЕДМЕТА" (прошу обратить на это внимание!) мне во всеуслышание и ко всеобщему смеху была поставлена "2"! И где здесь справедливость??????»

«И еще. 10 класс, урок литературы, роман "Война и Мир". Помнится, есть в романе эпизод, где Наташа Ростова изменила Болконскому с Анатолем. Училка, "почему-то" незамужняя, всячески ее оправдывала, говоря, ах, бедная Наташа, ведь Болконский на войне, а она осталась одна и была так одинока! Это на войне, дорогая "учительница", где "сильный" пол кости кладет, защищая всяких Наташ. Ну а тяжело, оказывается, Наташе, какой-то там Болконский не в счет, все равно "мужлан". Я помню, я тогда горячо протестовал, но это оказалось тщетным. Кстати, эта училка ставила пятерки исключительно девкам, как бы я не старался.»

«Класс, этак шестой, не помню уж точно. Сижу со своим дружбаном за партой, идёт урок истории. Позади нас за партой две подруги, которым на эту историю начхать, развлекаются, тыкая острыми концами шариковых ручек нам в спину. Моего дружбана Саню это достало и он "наябедничал" училке. Она ему отвечает: "Этого не может быть, что бы девочки...и т.д. и т.п." ВЕСЬ КЛАСС !!!, хором, подтверждает ей, что это явление имеет место быть. На что она заявляет: "Я всё равно не поверю, что девочки....и т.д. и т.п." Урок окончился, следующим было черчение. Упоённые безнаказанностью подруги продолжили свои грязные забавы . Та, что сидела за мной, фамилию её помню до сих пор - Балбукова, решила несколько усовершенствовать сей увлекательный процесс в меру своего небольшого разумения, поменяв шариковую ручку на циркуль. Ткнула меня в спину. Попала в позвоночник в какое-то нехорошее место. Вспышка боли была такой, что её не сравнить даже с острой зубной болью. В общем, я с воплем подскочил, развернулся и двинул ей в челюсть. И хорошо так двинул, челюсть сломалась и сотрясение мозга сотряслось, хотя мне непонятно, как можно сотрясти то , чего нет? Какие-то точки там нашли на рентгеновском снимке её микроцефального черепа.

Дальше было следствие во главе с директором и дамы в погонах от деткомнаты милиции, с работы вызвали родителей, допросили весь класс, который подтвердил мои слова, но несмотря на такое количество свидетельских показаний и мою правоту я был приговорён к постановке на учёт в милиции и с позором разжалован и выброшен после публичной проработки из рядов Ленинюгенда.»

«Когда то еще во втором классе такое произошло.-- Давно это было но то помню. Как то на переменке кто то что то натворил. По этому поводу учительница собрала весь класс после уроков и стала выяснять. Мне тогда как раз надо пораньше уйти было. Несколько раз порывался сказать, да не решался. Грозно учительша была настроена. Никто не признавался. И тогда учительница скомандовала: "Девочки могут идти". Послышался ропот:" А чего девкам можно. Они что лучше нас" "Да, девочки лучше вас" резко продекламировала учительница. Тут меня подбило. Встаю и говорю. что мол так и так надо уйти пораньше, опаздываю. Посмотрела учительша на меня грозно и нахамила. Сиди мол и помалкивай, а то не так опоздаешь. Тут меня взорвало. Схватил портфель и несмотря на ругань и подвохи выбежал на улицу. Там меня девчонки одноклассницы дружно осмеивали. Какие то гадости в мою сторону злословили. Я пробежал мимо них как сквозь строй. И долго потом эту обиду помнил.»

«Теперь расскажу о своём детском садике. Смутно помню те времена, но эту особенность моего воспитания не забывал никогда. Моя воспитательница была тридцатилетней женщиной. Точнее, что-то в этом роде. По крайней мере, её дочке, приходившей после школы к нам в садик, было не более семи-восьми лет. Самым страшным наказанием в нашей группе - было следующее: провинившийся мальчик (девочек так не наказывали) на весь тихий час абсолютно голым ставился на широченный подоконник, лицом на улицу. Детский садик располагался на первом этаже дома, стоящего вторым от угла с центральной улицей города. Руки надо было держать за спиной. Провинившемуся приходилось стоять все два часа дневного сна... Более мягкое наказание для хулигана - это спать с воспитательницей. Даже дети понимали, что таким образом предотвращалась возможность сорвать тихий час всей группе. Только вот спать надо было голеньким. И никто (!) никогда (!) не рассказал родителям, что был наказан таким образом. Воспитательница мастерски научила скрытничать и обманывать, обещая, что не расскажет маме о наказании, если будешь, типа, хорошо себя вести после сна. Кстати, в постельку к воспитательнице попадали и девочки... Что могу сказать. Подробностей особо не помню, но чётко вспоминаю, что меня страшило и влекло это «наказание». У воспитательницы были очень нежные руки. Всегда чуть влажные. Она гладила по спинке, а потом подкладывала одну ладонь себе вниз живота, продолжая убаюкивать другой рукой... Я совершенно не понимал, что происходило, но был уверен, что родителям нельзя это рассказывать. Может, я боялся дополнительного наказания за плохое поведение, а может, понимал, что в кроватке с «тётей» совершаются нестандартные действия.»

«На уроках математики учительница делала ошибки при доказательствах теорем, потом долго и тупо искала их методом сравнения своего конспекта и того, что переписала из него на доску. Я не выдерживал и желая помочь, говорил ей, где она ошиблась. А она ненавидела меня и мстила, придираясь к оформлению и ставя за правильно решенные контрольные четверки. Девочки зубрилки имели у нее пятерки, хотя не понимали математику вовсе. На экзамене она хотела меня добить, но я улучил момент и пошел отвечать билет учителю мужчине, который у нас не преподавал. Помню кислое выражение ее морды, когда он наивно сообщил ей, что поставил мне пять и что у меня очень хороший уровень. Потом мне все это надоело, и я перевелся в физико-математическую школу, там и учителей мужчин было больше, и женщины были умнее.»

«А в старших классах мальчишек, поведение которых не укладывалось в насаждавшийся стандарт, а также тех, с воспитанием которых не справлялись, наши педагогини ничуть не стесняясь называли "этим отребьем" (так они "любили" детей). Да и в младших классах можно было слышать многое в том же духе, просто подзабылось уже.»

«Средняя школа уже тогда представляла собой очевидное засилье каких-то злобных теток, многие из которых относились к мальчикам с нескрываемой нелюбовью и я не знаю, чему бы я научился, если бы не наличие более благоприятной среды за пределами школы. Что тут скажешь? Женское воспитание - внушение страха, женское преподавание - начетничество и педантизм. И, что примечательно, именно они всегда точно знали, что будет "по-мужски", а что - "не по-мужски". Меня до сих пор мутит, когда слышу такое от женщин.»

«Когда я учился в первом-втором классе, у нас практиковалось следующее.

Перед началом урока учеников выстраивали в две шеренги перед входом в класс: в одну мальчиков, в другую — девочек. Вернее наоборот: в первую девочек, потому что неизменно учитель говорил сначала: «Девочки, заходите!», и только когда все девочки зайдут, — «Мальчики, заходите!»

Та же ситуация, когда класс вставал, приветствуя учителя, — сначала: «Девочки, садитесь!» и только потом разрешали сесть мальчикам. Меня это всегда задевало до глубины души, и я отказывался понимать, почему так? Почему нельзя позволить всем сесть одновременно, а нужно намеренно унизить мальчиков, заставив их стоять дольше? Подставить их под град насмешек девочек.»

Мы привели здесь так много примеров, чтобы показать, насколько безобразна наша система совместного образования и насколько она пропитана женским сексизмом и мужененавистничеством. По сути это просто полигон для отработки девочками приемов доминирования и система подавления и уродования психики мальчиков.

Причины такого положения – засилье так называемого «гендерного подхода» к проблемам взаимоотношения полов. При таком подходе полы рассматриваются только как социальные группы. Биологические различия между мужчиной и женщиной – игнорируются либо подавляются. Преподавателям при их обучении в ВУЗах не объясняют различий между полами. Поэтому каждый преподаватель действует так, как ему кажется удобным, исходя из сиюминутных личных интересов и настроений. А зачастую, из личных эмоциональных мотивов. Мальчики больше шумят – учительница накажет мальчиков. Мальчики задают вопросы, на которые она не может ответить в силу своей некомпетентности – следовательно, мальчики плохие. У учительницы не сложилась личная жизнь – отыграется на мальчиках («все мужчины – козлы»). И так далее. Гендерный подход насаждается властью для унификации «человеческого материала» и облегчения управления населением. Однако, эффект облегчения достигается незначительный и кратковременный. А вот цена подобному безумию – деградация социума в целом и уродование психики детей.

Впрочем, в некоторых развитых странах начали осознавать катастрофические последствия унификации полов и возвращаются к раздельному обучению мальчиков и девочек.