Наследие античности

Именно в сохранении античного наследия Средневеко­вье наилучшим образом проявило себя в качестве пере­датчика ценностей и достижений от прошлого мира буду­щей Европе. Прежде всего, можно говорить о сохранении названия. Европа началась с мифа, географической кон­цепции. Согласно этому мифу, Европа родилась на Восто­ке. И название, и сама идея Европы возникли в древней­шем из культурных пластов, существовавших на террито­рии, которая впоследствии станет европейской,— в древнегреческой мифологии. Но слово «Европа» пришло с Востока. Это семитское слово, служившее у финикийских

РОЖДЕНИЕ ЕВРОПЫ

моряков для обозначения заката и употребленное в но­вом значении в VIII веке до н. э. Согласно мифу, Европой звали дочь Агенора, царя Финикии, на территории кото­рой сейчас находится Ливан. В нее влюбился Зевс, царь греческих богов, и похитил ее. Превратившись в быка, он унес Европу на Крит, и от Зевса у нее родился сын Ми-нос — царь-просветитель и законодатель, который после смерти стал одним из трех судей Аида. Так, благодаря грекам, обитатели западной оконечности азиатского кон­тинента стали «европейцами».

Контраст между Востоком и Западом (ведь часто по­нятия «Запад» и «Европа» смешивают) греки считали фундаментальным конфликтом культур. Знаменитый гре­ческий врач Гиппократ, живший в конце V — начале IV ве­ка до н. э., представлял себе оппозицию «европейцы—ази­аты» в свете конфликтов между греческими городами и Персидской империей; они, вероятно, стали первым про­явлением антагонизма между Западом и Востоком — это были мидийские войны, когда греческий Давид победил при Марафоне азиатского Голиафа. По мнению Гиппократа, европейцы отважны, воинственны и агрессивны, а азиаты мудры, образованны, но при этом настроены мирно, даже апатично. Европейцы дорожат свободой и готовы сражать­ся, а может, и умереть за нее. Предпочтительный поли­тический режим для них — демократия, в то время как азиаты с легкостью соглашаются на подневольное суще­ствование, если в обмен им гарантируют сытую и спокой­ную жизнь.

Такое представление об азиатах просуществовало не­сколько сотен лет, и в XVIII веке европейские философы эпохи Просвещения создали теорию просвещенного дес­потизма, который являлся, по их мнению, наиболее под­ходящим для Азии политическим строем; в продолжение этой мысли марксизм в XIX веке определит азиатский способ производства как базис для авторитарных режимов. Средневековое общество, общество воинов и крестьян, не опровергнет Гиппократа, а наделит в своем эпосе

ПРЕЛЮДИЯ: ЧТО БЫЛО ДО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ 23

образ героя-воина чертами христианина и перенесет его на европейскую почву.

Таким образом, получается, что Древняя Греция остави­ла Европе двойное наследие: это, во-первых, противопо­ставление ее Востоку, Азии, а во-вторых, демократиче­ская модель управления. Средневековье не восприняло демократической модели, которая вернется в Европу в усо­вершенствованном виде только во времена Французской революции. А вот противопоставление Запада Востоку в Средние века, наоборот, усилится; точнее, для средневе­ковой Европы существовали два Востока. Первый, тот, что находился ближе, — греческий, византийский мир. Пред­ставления о нем восходят к оппозиции между греческим и латинским миром, существовавшей в Римской империи. Противостояние усиливается еще и из-за растущей враж­дебности между римским и православным христианством, поскольку никакого единомыслия внутри христианства не наблюдается. Крайнего проявления эта враждебность достигнет в 1204 году, когда сторонники латинского хрис­тианства во время IV крестового похода пойдут войной на Константинополь, захватят его и разграбят.

За этим греческим Востоком для жителя средневеко­вого Запада лежал другой Восток, еще более удаленный. Долгое время представления о нем были расплывчатыми. С одной стороны, он являлся источником несчастий и угроз: с Востока приходили эпидемии и ереси, на землях восточной оконечности Азии теснились народы-разруши­тели Гог и Магог, которых с наступлением Конца света должен освободить Антихрист и которых западные люди в XIII веке отождествляли с монгольскими завоевателями. Но, с другой стороны, Восток представлялся как страна грез, источник чудес, царство пресвитера Иоанна, царя-священника и обладателя несметных сокровищ, а заод­но — и прообраз политической модели, которая будет искушать христианский мир в XII веке. Наконец, древне­греческие географы передали людям Средневековья гео­графические знания, в том числе и о ряде проблем, кото-

РОЖДЕНИЕ ЕВРОПЫ

рые существуют по сей день. С северной, западной и южной сторон границы Европы естественным образом определяло море — это объяснялось недостаточными мо-реплавательскими навыками западных жителей в Средние века, а также несовершенством судов, — но что считать восточной границей? Даже учитывая, что, как я уже го­ворил, средневековые границы долгое время оставались нечеткими, восточный «фронт» средневековой Европы представлял собой серьезнейшую проблему. Средневеко­вые ученые в большинстве своем переняли взгляды древ­негреческих географов. С их точки зрения, граница меж­ду Европой и Азией проходила по реке Танаис, нынешне­му Дону, который впадает в Азовское море; таким образом, в состав Европы попадали территории нынешних Украи­ны и Белоруссии, а от России — лишь небольшая часть. Во всяком случае, ни о какой Европе, простирающейся от Атлантики до Урала, в Средние века и речи не было! Однако дальше, за пределами Византийской империи, в Средние века обнаружился еще один Восток, куда более реальный и пугающий. Речь идет о Востоке мусульман­ском; этот Восток в XV веке поглощает Византию, и те­перь византийцев заменяют турки, которым суждено было стать многовековым кошмаром для Европы.

В том наследии, которое досталось людям Средневеко­вья от античности и во многих аспектах было основательно ими обновлено, можно выделить четыре основные состав­ляющие.

Первая — наследие Греции. От греков Средневековье получило образ героя, который, как мы увидим, приобре­тает христианские черты и превращается в мученика и святого; гуманизм, который тоже будет модифицирован христианством, — в результате в XII веке стали говорить о христианском понимании сократовского учения; куль­товое здание, которое из храма превратится в церковь, — где-то церкви возводили на месте разрушенных храмов, а где-то храмы приспосабливали под новые нужды; вино, которое через посредство римлян становится напитком

ПРЕЛЮДИЯ: ЧТО БЫЛО ДО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ 25

аристократии и одним из Святых Даров христианской ли­тургии. Добавим в этот список понятие «город», полис (далекий предок средневекового города), слово «демокра­тия», которое получит новый смысл уже после Средне­вековья, и, само собой, название «Европа».

Римское наследие куда богаче греческого, поскольку средневековая Европа выросла непосредственно из Рим­ской империи. Первая и главная его часть — язык, осно­ва культуры. Средневековая Европа писала и говорила на латыни, а когда латынь после X века вытеснят «вульгар­ные», то есть народные, языки, ее прямыми наследника­ми станут языки романской группы: французский, италь­янский, испанский и португальский. Остальные террито­рии Европы тем или иным образом тоже приобщатся к латинской культуре: ее следы видны в университетах, в церковном обиходе, в теологии, в научном и философ­ском лексиконе. Люди Средневековья, воинственные, как им предписывала уже упомянутая европейская традиция, получили в наследство от римлян и военное искусство: учителем теории и практики военного дела для Средневе­ковья стал Вегеций, создатель одного из трактатов по во­енному искусству, написанного около 400 года. Кроме того, от римлян людям Средневековья достанется и архитекту­ра — они откроют ее для себя и станут развивать начи­ная приблизительно с тысячного года; от Рима идут ка­менное строительство, свод и архитектурные принципы, изложенные во влиятельнейшем трактате Витрувия. А вот масштабные проекты Рима люди Средневековья продол­жат лишь частично. Марк Блок обратил внимание на то, насколько средневековые дороги отличались от римских. Римские дороги создавались прежде всего для военных нужд, и в их строительстве использовались передовые технические идеи. Поэтому дороги были прямыми и мо­щеными. Люди Средневековья ходили пешком или езди­ли на телегах, запряженных ослами или лошадьми, по из­вилистым грунтовым дорогам и перемещались либо меж­ду церквями, либо от одного рынка к другому, причем

РОЖДЕНИЕ ЕВРОПЫ

сами рынки тоже часто меняли местоположение. Однако сохранившиеся участки римских дорог остаются симво­лической точкой отсчета. Еще один фактор европейской истории, унаследованный от Древнего Рима, но постоян­но наполняющийся новым содержанием, — это отношения противоречия и взаимодополнения между городом и де­ревней. Эта оппозиция, в том числе и ее культурная со­ставляющая — противопоставление «учтивости» и «неоте­санности»¹, проявляется и в других областях. Средне­вековая Европа вначале была по преимуществу сельской, а впоследствии урбанизировалась. Воины и крестьяне, а также знать, которая почти всюду, кроме Италии, жила в укрепленных замках в сельской местности, испытывали к изнеженным городским жителям смешанные чувства — отчасти зависть, но в основном враждебность; а горожа­не, в свою очередь, с презрением относились к грубым селянам, тем более что распространение христианства на­чалось с городов, а деревни несколько дольше оставались языческими, поэтому во французском «языческий» (pai'en, от лат. paganus) и «крестьянский» (paysan) — это по сути одно и то же слово.

Дальше мы увидим, что Средневековье было эпохой интенсивного законотворчества, и в этом развитии юрис­пруденции, без сомнения, большую роль играло осмысле­ние и возрождение римского права. В первом университе­те, созданном в XII веке в Болонье, преподавали главным образом право, и за ним закрепилась репутация цитадели европейского правоведения.

Важнейшие из предпочтений, которыми характеризует­ся средневековая христианская мысль, относятся прежде всего к научным классификациям и методам преподавания. Классификация и практика свободных искусств в перело­жении римского христианского ритора V века Марциана

¹ Во французском языке, как и в латыни, эти понятия являются производными от латинских слов «город» (фр. urbanite, лат. urbanitas от urbs) и «деревня» (фр. rusticite, лат. rusticitas от rus).

ПРЕЛЮДИЯ: ЧТО БЫЛО ДО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ 27

Капеллы стали столпами средневекового образования. Свободные искусства разделялись на два цикла: триви­ум, или искусства речи (грамматика, риторика, диалекти­ка), и квадривиум, или искусства чисел (арифметика, гео­метрия, музыка, астрономия). Предписанные святым Ав­густином свободные искусства станут в XII—XIII веках основой университетского образования на подготовитель­ном факультете, который называли еще факультетом ис­кусств.

Учитывая, что в этой книге я буду придавать большое значение словам, идеям, мировосприятию и воображению, которые в той же мере, что и материальные сущности, являются основой европейского сознания, замечу между прочим, что императора или особу, символизирующую собою высшую власть, в Европе станут называть так же, как именовали своих императоров римляне, — «цезарь» или «кесарь». Эта традиция именования императоров со­хранилась и в местных наречиях: например, Kaiser в не­мецком и позже «царь» у славянских народов (русских, сербов и болгар). От греков и римлян Европа унаследует термин «тиран» для обозначения дурного властителя. Так сохраняется политическая преемственность на уровне символических представлений.

Необходимо упомянуть еще одну традицию, которая в Средние века передавалась менее явным образом и порой неосознанно. Речь идет о трехфункциональной индоев­ропейской схеме, широкое распространение которой, начиная с очень давних времен, показал Жорж Дюмезиль. Между IX и XI веками некоторые христианские авторы, примкнувшие к этой традиции, описывают любое обще­ство, в особенности то, к которому принадлежат сами, как группу людей, разделенную в соответствии с тремя функциями, необходимыми для нормального существова­ния общества. Самым наглядным представлением этой идеи, которое к тому же пользовалось наибольшим успе­хом в историографии, стала поэма епископа Адальберона Ланского, написанная в 1027 году в честь короля Роберта