Новая обстановка после операции в Норвегии

Операция в Норвегии потребовала напряжения всех сил подводного флота, поэтому после ее окончания численность его значительно сократилась, но зато захваченные на побережье Атлантики опорные пункты позволили ему решающим образом улучшить свое положение. Английские морские коммуникации лежали теперь, как говорится, «у порога»; длинные, опасные и иногда бесполезные переходы через Северное море и вокруг Англии стали ненужными, так же как еще раньше стал не нужен пролив Ла-Манш.

Начавшееся одновременно с войной выполнение строительной программы хотя еще и не дало больших результатов, однако увеличение потопленного тоннажа противника с 500 до 1 тыс. брт на каждую подводную лодку в день указывало на высокую боеспособность немецких подводных лодок.

С 1941 года количество действующих подводных лодок начало увеличиваться. Благодаря этому становилось возможным участить групповые атаки подводных лодок по конвоям противника. Правда, употребляемые англичанами названия «Тактика волчьих стай» и «Волчья стая» могут создать неправильное представление об этих действиях.

Уже вскоре оказалось, что ограничить инициативу командиров в принятии решений на основании их личной оценки обстановки в районе боя было нельзя. Поэтому для командования стало основной задачей создать группы подводных лодок, которые могли бы контролировать широкие участки моря с большими промежуточными районами там, где на основании тщательного анализа всех сведений о противнике, о погоде и другом с наибольшей вероятностью ожидались вражеские конвои. Позднее расшифровка радиосигналов противника иногда позволяла сообщать подводным лодкам точные данные о часе и месте пребывания конвоев. Если какой-нибудь подводной лодке удавалось обнаружить конвой противника, то она. как правило, действовала самостоятельно. Центральное руководство должно было на основании часто противоречивых сообщений давать подводным лодкам ясную картину о противнике. Оно должно было организовать радиосвязь с таким расчетом, чтобы все подводные лодки получали необходимые сообщения и сведения, а при потере какой-либо лодкой конвоя противника направлять туда другие подводные лодки (о их местопребывании командование часто могло только догадываться), так чтобы они могли наверняка сблизиться с противником. При этом право выбора времени и места для атаки предоставлялось самим командирам. Отличное знание командирами штурманского дела и тактики противника, храбрость и стойкость экипажей способствовали тому, что часто в условиях плохой видимости и многодневного шторма промокшие и переутомленные, вынуждаемые самолетами противника то и дело уходить под воду лодки преодолевали сотни миль, незаметно и внезапно сближались с конвоями противника, прорывали внешнее и внутреннее кольцо кораблей охранения и, успешно атаковав, уходили от преследования, чтобы снова идти вперед, выискивая новые цели. Большинство этих боев происходило ночью, так как только темнота позволяла подводным лодкам выйти на сближение с противником.

Но у подводных лодок имелся и очень крупный недостаток, заключавшийся в том, что они, будучи по сути дела не «подводными», а только «ныряющими», вынуждены были пользоваться поверхностью моря как для совершения больших переходов, так и для зарядки аккумуляторов, необходимых для подводного плавания. Поэтому Англия с самого начала войны направляла все свои усилия к тому, чтобы контролировать наиболее опасные морские районы при помощи самолетов с радиолокационными установками, имевшими, правда, еще ограниченный радиус действия. Благодаря этому ей удалось постепенно отогнать немецкие подводные лодки от прибрежных морских районов, где они являлись постоянной угрозой для судоходства, в глубь Атлантического океана, где пути конвоев были рассеяны от Гренландии до Азорских островов. Это повело к тому, что главной проблемой подводных лодок с их ограниченной видимостью стала проблема отыскания цели, которая иногда представляла большие трудности, чем проблема самого боя.