Война в бассейне Средиземного моря

Сегодня, когда наш разум с быстротой молнии постигает мировое пространство и его геополитическое, политическое и военное значение и связи, мы уже почти не представляем себе, каким узким был наш кругозор в продолжение десятилетий, предшествовавших второй мировой войне. Даже наша маленькая Европа вызывала у нас благоговение своими громадными, да что там, — бесконечными просторами. В то время как другие народы в течение целых столетий пытались покорить мир, мы, немцы, воевали внутри своих границ и наряду со многим другим теряли перспективу, теряли возможность предвидеть грядущее. В этом виновны не одни мы. Континентальное положение нашего народа, окруженного подчас враждебными ему державами, вынудило нас быть осторожными и ограничиваться концентрацией своих сил главным образом для защиты от Востока и Запада. Немецкие генералы, привыкшие смотреть в этом направлении, стали в ходе истории виртуозами ведения только континентальной войны. В этом ничто не изменилось даже тогда, когда развитие техники позволило нам создать мощный военно-морской флот и такую же авиацию.

Чем был для нас, немцев, Средиземноморский бассейн? Страной, куда мы мечтали совершить поездку; районом, где когда-то происходили величайшие исторические события; рынком сбыта да, может быть, такой областью, где можно найти союзников, которые могли бы обеспечить защиту границ Германии с юга.

Война 1914–1918 годов, после того как уже в самом ее начале Германия потеряла свои колонии, стала чисто континентальной. Осторожное проникновение немцев в Средиземноморский бассейн имело целью только защиту южного австрийского фланга, когда в войну против Австро-Венгрии вступила Италия.

В 1939 году в Берлине надеялись, что итальянцы с самого начала будут на стороне Германии. Однако, когда Италия отказалась от этого партнерства, немецкие политики были явно разочарованы. И лишь когда они научились по достоинству ценить те выгоды, которые может при нести воюющему народу соседнее дружественное и невоюющее государство, тогда это разочарование сменилось полным удовлетворением.

Италия своим «сапогом» и островами, расположенными на юге и западе, глубоко вдается в Средиземное море, воды которого в южной части омывали в ту пору берега итальянской колонии в Северной Африке — Триполитании. Италию с ее североафриканскими владениями можно было считать единым целым, коммуникации которого были достаточно защищены мощным итальянским военно-морским флотом и внушительными силами авиации, имевшими достаточное количество морских и воздушных баз. Этими силами Италия в случае войны должна была забаррикадировать пролив между Тунисом и Сицилией, имеющий решающее значение для господства на всем Средиземном море, а также захватить остров Мальту.

Великобритания как вторая держава, сильно заинтересованная в Средиземном море, владела подходами к нему: Суэцким каналом на востоке и Гибралтарским проливом на западе. Благодаря тому что в ее руках находился остров Мальта, она создала себе опорный пункт в самой центральной части Средиземного моря, который имел огромное значение как в оборонительном отношении — для охраны британских морских путей из Гибралтара в Порт-Саид, — так и в наступательном отношении, в качестве постоянной угрозы итальянским морским коммуникациям между метрополией и Триполитанией. На случай войны, в которой Италия и Великобритания выступят противниками, обе страны уже имели первую задачу. Для Италии она заключалась в захвате острова Мальты, для Англии — в его обороне.

С точки зрения сухопутной войны условия обороны итальянской Триполитании были хотя и не идеальными, но и не внушали опасений. Со стороны Египта как места сосредоточения крупных английских резервов на суше, на море и в воздухе ничего не могло угрожать, так как силы обеих сторон разделяла негостеприимная пустыня, а слишком растянутые коммуникации были бы в постоянной опасности. Французская Северная Африка также не могла вызывать опасений, так как французские колониальные войска, как показал опыт, при возникновении войны в Европе были бы сразу же переброшены для обороны метрополии. Усиленные с материка сухопутными, морскими и воздушными силами войска, находящиеся в Триполитании, не должны были встретить особых трудностей.

Эти вопросы никем не поднимались до тех пор, пока к концу войны Германии с Францией — 11 июня 1940 года — Италия также не объявила Франции войну. Несмотря на то, что уже в течение нескольких месяцев Италию постоянно занимала мысль о войне, для ведения ее она была не подготовлена и не вооружена.

Если очень незначительные первоначальные успехи на итало-французской границе еще как-то оправдывались трудными условиями борьбы в Приморских Альпах, то отсутствие блокады острова Мальты было вообще нарушением правильной идеи войны на средиземноморском театре. Эта кардинальная ошибка явилась с течением времени причиной всех неудач в Северной Африке и на Средиземном море, так как именно на Мальте, господствующей в этом районе и не затронутой военными действиями, и решилась окончательно судьба всей войны в Африке и — я говорю это с полной уверенностью — всей мировой войны.

Было ли значение Средиземноморского бассейна действительно столь решающим?

В мирное время средиземноморские пути играли исключительно важную роль для наций, ведущих по ним торговлю с другими странами. Они оставались открытыми и во время войны до тех пор, пока ни одно государство, располагавшее крупным флотом и авиацией и лежавшее на Средиземном море, не вступало в войну. Для Германии Средиземное море с помощью итальянцев уже в первый год войны стало воротами в мир, откуда она могла получать различное необходимое для войны сырье, которого не было в самой Германии. Для Великобритании оно было кратчайшим путем к источникам силы империи. С вступлением Италии в войну положение изменилось: снабжение держав оси из невоюющих стран почти полностью прекратилось, Великобритания в связи с усиливающейся опасностью вынуждена была использовать наиболее крупные силы для защиты своего жизненного пространства.

Средиземное море приобрело для Германии еще большее значение, когда она отказалась от вторжения в Англию и последняя стала для нее постоянной и все увеличивающейся опасностью. Именно в этот момент, когда уже окончательно сложилось решение не нападать на острова Великобритании, Германия была обязана сделать Средиземное море своим основным стратегическим направлением. Явные преимущества этого заключались в следующем:

1. Господство над Средиземным морем одних лишь морских и воздушных сил оси нарушило бы сообщение Англии со странами Британского содружества наций, и этим самым подвоз предметов снабжения был бы замедлен, а возможно, и значительно сокращен.

2. Гибралтар, Мальта, Александрия и Суэцкий канал не оставались бы в течение всей войны «бревном в глазу» Для Германии. Средиземное море стало бы действительно «mare nostro».[26]

3. С устранением британского влияния в Египте его объединение с державами оси при разумной политике со стороны Германии было бы не проблемой, а вопросом времени. Оно обеспечило бы державам оси базу для широких действий в тылу русского фронта.

4. Несомненно, что Испания, балканские государства, Турция и арабские страны должны были бы открыто высказаться за или против Германии. Можно с уверенностью предположить, что большинство из этих государств стало бы на сторону Германии, так как это представляло для них определенный военный, политический и экономический интерес. Великобритания, таким образом, лишилась бы основы своего владычества.

5. Из схемы на стр. 99 видно, что районов, откуда западные союзники могли организовать наступление на такую обширную территорию держав оси, оставалось бы чрезвычайно мало. Наконец, у союзников в их последующих операциях не было бы такого опыта крупного десантирования, какой они получили на средиземноморском театре.

Короче говоря, недостаточная моральная и материальная подготовленность Италии к войне, возникающие отсюда недостатки в выборе стратегической цели, односторонняя континентальная политическая направленность Германии и связанное с этим игнорирование средиземноморского театра — все это явилось причиной того, что козырь, который обеспечил бы державам оси максимальные шансы на выигрыш, был потерян.