Устройство сложного лука
Если простой лук с надетой тетивой представляет собой плавно изогнутую дугу, то сложный скорее напоминает букву «М» с плавными перегибами. Именно такие луки можно видеть на всех без исключения древнерусских изображениях, сохранившихся до наших времён.
На рисунке художника показан древнерусский сложный лук, восстановленный учёными по большому обломку, найденному в Новгороде, в слое первой половины ХII века. Как выяснилось, эта находка аналогична более ранним (VIII век), но гораздо лучше сохранилась благодаря влажной глинистой почве. Новгородский обломок, найденный в 1953 году, представляет собой почти половину целого лука, одно из его плеч-рычагов. Пролежав в земле восемь веков, плечо лука по-прежнему было способно пружинить.
Оно состояло из двух деревянных планок, продольно склеенных между собой. С внутренней стороны лука (обращённой к стрелку) располагалась можжевеловая планка. Она была необыкновенно гладко остругана, а там, где она прилегала к внешней планке (берёзовой), древний мастер провёл три узких продольных желобка для заполнения клеем, чтобы соединение получилось более прочным. Действительно – по отзывам учёных, рыбий клей, которым были склеены планки, прекрасно держал и восемь столетий спустя.
I. Конный русский стрелец. С миниатюры Манасеиной летописи. X векII. Древнерусский сложный лук: 1. Деревянная основа лука. 2. Вид деревянной основы лука с внутренней стороны и схема расположения на ней костяных накладок. 3. Схема расположения костяных накладок на луке (вид сбоку): а – концы с вырезом для тетивы, б – сухожилия, в – берёзовая планка, г – можжевеловая планка, д – концевые накладки с вырезом для тетивы, е – боковые накладки рукояти, ж – нижние накладки рукояти с внутренней стороны лука, з, и – узел, или место соединения концов, планок и сухожилий, к – узел, или место соединения сухожилий и костяных накладок рукояти лука. 4. Закрепление стыков деталей лука путём обмотки сухожильными нитями по клею и оклейка лука берестой. 5. Лук с тетивой после оклейки.III. Разрез лука: а – берестяная оклейка, б – сухожилия, в – берёзовая планка, г – можжевеловая планка
Берёзовая планка, составлявшая спинку лука (внешнюю половину по отношению к стрелку), была несколько более шероховатой, чем можжевеловая. Некоторые исследователи сочли это небрежностью древнего мастера. Но другие обратили внимание на узкую (около 3–5 см) полоску берёсты, которая сплошь, винтообразно, обвивала лук от одного конца до другого. На внутренней, можжевеловой планке берёста по сию пору держалась исключительно прочно, тогда как от берёзовой спинки она по непонятным причинам «отклеилась». В чём дело?
Наконец заметили отпечаток каких-то продольных волокон, оставшийся в клеевом слое и на берестяной оплётке, и на самой спинке. Потом обратили внимание, что плечо лука имело характерный изгиб – наружу, вперёд, в сторону спинки. Особенно сильно был загнут конец.
Всё это подсказало учёным, что древний лук был усилен ещё и сухожилиями. Пропитанные рыбьим клеем сухожилия (оленьи, лосиные, бычьи) накладывались вдоль спинки лука и надёжно закреплялись обмоткой у рукояти и концов. Эластичный и очень прочный рыбий клей, которым клеили сложные луки, не препятствовал растяжению и сокращению сухожилий. Эти-то сухожилия и выгибали плечи лука в обратную сторону, когда была снята тетива.
Судя по археологическим данным, начиная с ХIV века русские луки стали усиливать ещё и роговыми полосами – «подзорами». С ХV века появились стальные подзоры, иногда упоминаемые в былинах. Однако широкого распространения на Руси они не получили.
Рукоять новгородского лука была выложена гладкими костяными пластинами. Длина охвата этой рукояти составляла около 13 см, как раз по руке взрослому мужчине. В разрезе рукоять имела овальную форму и очень удобно ложилась в ладонь.
Плечи лука были чаще всего равной длины. Однако специалисты указывают, что наиболее опытные стрелки предпочитали такие пропорции лука, при которых средняя точка приходилась не на середину рукояти, а на её верхний конец – место, где проходит стрела. Таким образом обеспечивалась полная симметрия усилия при стрельбе.
Костяные накладки прикреплялись и на концах лука, там, где надевалась петля тетивы. Вообще, костяными накладками старались укрепить те места лука (их называли «узлами»), куда приходились стыки его основных частей – рукояти, плеч (иначе рогов) и концов. После наклейки на деревянную основу костяных накладок их концы приматывались опять-таки сухожильными нитями, пропитанными клеем.
Концевые накладки сложных луков
Деревянная основа лука в Древней Руси носила название «кибить»; языковеды предполагают, что это слово перекликается с арабским названием простого лука – «кадиб». Ещё более похожим словом – «кабид» – арабы называли среднюю часть лука, где после спуска тетивы скользит стрела.
Русское же слово «лук» происходит от корней, имевших смысл «гнуть» и «дуга». Ему родственны такие слова, как «изЛУЧина», «ЛУКоморье», «ЛУКавство», «ЛУКа» (деталь седла) и другие, также связанные со способностью изгибаться.
Лук, состоявший из природных органических материалов, сильно реагировал на изменения влажности воздуха, на жару и мороз. Средневековые арабские наставления донесли до нас рекомендации по конструктивным особенностям луков, предназначенных для использования в разных климатических условиях: в очень жарких, очень морозных, сухих или, наоборот, слишком влажных местах. Всюду предполагались вполне определённые пропорции при сочетании дерева, клея и сухожилий. Учёные уверенно пишут о том, что этими познаниями в полной мере владели и древнерусские мастера: их изделия точно соответствуют рекомендациям для районов с умеренным климатом. Кроме того, упомянутые выше полоски предварительно вываренной берёсты, которыми оклеивали лук, были предназначены защитить его от сырости.
Луков требовалось много; в принципе, каждый человек обладал необходимыми навыками, чтобы изготовить себе неплохое оружие, но лучше, если лук делал опытный мастер. Таких мастеров именовали «лучниками». Слово «лучник» утвердилось в нашей литературе как обозначение стрелка, но это неверно: того называли «стрельцом».
Вспомним, как Робин Гуд опасался замочить свой лук, переправляясь через реку. А вот на Руси, по авторитетному мнению специалистов, умели делать «всепогодные» луки, способные стрелять в мороз, в жару и даже под дождём. Сохранился летописный рассказ о зимнем бое с татарами, который произошёл в 1444 году. Из-за страшного мороза татары не могли стрелять: «…от великого мраза… луки их и стрелы ни во что быша». Наши же воины успешно обстреливали врагов.
Тетива
Итак, древнерусский лук не был «просто» кое-как оструганной и согнутой палкой. Точно так же и тетива, соединявшая его концы, не была «просто» верёвкой. К материалам, из которых она изготавливалась, к качеству изготовления предъявлялось не меньше требований, чем к самому луку.
Былины не случайно называют тугой лук «разрывчатым». Даже в спокойном состоянии, не говоря уже о натяжении лука для выстрела, на тетиву действуют значительные силы. Те, кто знаком с физикой, подтвердят, что распределены они весьма невыгодно для тетивы и всё время стремятся её разорвать. Недаром филологи, изучившие происхождение слова «тетива», возводят его к корням, означающим «натяжение», «напряжение». Ясно, что основным требованием к тетиве была прочность: её разрыв мог привести не только к поломке лука, но и к увечью стрелка.
Ещё тетива не должна была менять своих свойств под воздействием природных условий: вытягиваться (например, от сырости), разбухать, скручиваться, усыхать в жару. Всё это портило лук и могло сделать стрельбу неэффективной, а то и попросту невозможной. В истории Западной Европы известны случаи, когда целые сражения проигрывались из-за того, что размокли тетивы. Французские, немецкие, английские стрелки в основном пользовались тетивами из волокон конопли (пеньковыми). В сырую погоду их обязательно снимали с луков и убирали в сумочку «карман». А уж о том, чтобы стрелять под дождём, не было и речи.
Между тем луки Восточной Европы, как мы помним, были «всепогодными». Немалую роль играла здесь тетива. Учёными доказано, что наши предки пользовались тетивами из разных материалов, выбирая те, что наилучшим образом подходили для данного климата и ожидаемой погоды. Так, тетивы из хорошего шёлка или сухожилий отлично подходили для влажного и прохладного климата – и средневековые арабские источники сообщают нам о шёлковых и жильных тетивах славян. Употребляли славяне и тетивы из «кишечной струны» – особым образом обработанных кишок животных. Струнные тетивы были хороши для тёплой и сухой погоды, но боялись сырости: намокнув, сильно вытягивались.
Виды узлов и петель тетивы: 1, 2 – вид (сбоку и спереди) узла петли на шёлковой тетиве русского лука (XVII век); узел среднеазиатский (хорасанский), 3 – морской узел, 4 – затяжной, или мёртвый, узел, 5 – конец шёлковой тетивы с ушком для крепления кожаной петли, 6 – та же тетива с кожаной петлей, 7, 8 – вид (сбоку и сверху) на конец упомянутого лука (XVII век) с надетой тетивой
Были в ходу и тетивы из сыромятной кожи. В популярной литературе иногда пишут – «из необработанной кожи»: видимо, авторы как следует не знакомы ни с процессом выделки, ни с тем, какие выгоды он давал. А ведь такая тетива при правильном изготовлении годилась для любого климата и не боялась никакой непогоды. Шкуру животного (по мнению арабов, лучше всего, если этим животным был молодой тощий верблюд) замачивали в холодной пресной воде. Затем из спинной части, где кожа всего прочнее и толще, нарезали полоски несколько шире будущей тетивы. Если кожу брали с боков, полоски делались значительно шире. Нарезав, их развешивали на гвоздях в тёмном помещении, куда не проникал свежий воздух. В свисающих концах прокалывали отверстия и продевали в них деревянные палочки: с их помощью полоски осторожно вытягивали и скручивали, одновременно натирая их чем-нибудь шероховатым. Эту операцию повторяли, пока полоска не переставала вытягиваться и не скручивалась до предела, становясь совсем ровной и круглой в сечении. Такая тетива была уже годна для употребления. Но для того, чтобы она не вытягивалась в холодную и сырую погоду, а в жаркую и сухую, наоборот, не сокращалась, её ещё не однажды размачивали и выдерживали под сильным натяжением, а затем осторожно шлифовали мягким полировальным камнем. И наконец пропитывали смесью жира и жёлтого воска: после этого тетива уже не боялась ни жары, ни холода, ни сырости. Из лука можно было стрелять хоть под дождём, а при сильной нужде – без особого вреда окунуть его в речку.
Вот вам и «необработанная» кожа!
Как известно, тетиву не надевали на лук наглухо: при перерывах в использовании её снимали, чтобы зря не держать лук в натянутом состоянии и не ослаблять его. Для тетивы на концах лука делались специальные выемки: в художественной литературе их иногда именуют «зарубками», что, конечно, неточно – это были гладкие, тщательно сделанные пропилы в костяной обкладке конца. Во время стрельбы петли тетивы двигались туда-сюда в выемках и, разумеется, постепенно перетирались. Понятно, никому не хотелось терять дорогую шёлковую или кожаную тетиву из-за протёртой петли. Поэтому в Древней Руси и на Востоке петли делали… съёмными, то есть не составляющими единого целого с тетивой. Съёмные петли, чаще всего изготовленные из кожаных ремешков, привязывали к небольшим ушкам на концах тетивы. Привязывали тоже не абы как. Существовали особые узлы, ведь концы ремешка должны были переплетаться в ушках тетивы, чтобы натяжение лука намертво их зажимало, не давая соскользнуть. На сохранившихся тетивах древнерусских луков учёными найдены узлы, которые на арабском Востоке считались наилучшими. Там эти узлы именовались «хорасанскими», по географическому названию.
В главе «Боевое использование лука» будет рассказано, какой силой обладали древнерусские луки. Здесь лишь отметим, что воин или охотник прилагал изрядное усилие не только при стрельбе, но и при надевании тетивы. Приходилось и соблюдать определённые меры предосторожности: внезапно разогнувшийся мощный лук вполне мог покалечить. Естественно, за много веков практики были выработаны различные приёмы надевания тетивы. Вот хотя бы один. Чаще всего на лук надевали сразу обе петли: одну вставляли непосредственно в выемку, другую надевали просто на кибить и сдвигали по ней до предела её длины (обычно до того места, где плечо лука соединялось с концом). Далее стрелок поворачивал лук спинкой к себе и левой рукой тянул его за рукоять, а правой отгибал верхний рог прочь, одновременно подталкивая верхнюю петлю к вырезу. Левая нога при этом придерживала нижний рог лука. Для того чтобы совладать с мощным луком, требовалось усилие всего тела.
Арабское наставление, написанное в ХV веке, приводит двенадцать различных способов «завязывания» лука. Оно перечисляет приёмы скрытого надевания тетивы (лёжа), приёмы, которыми пользовались во время переправ через реки, способы для положения сидя и на тот случай, если лук оказывался очень силён. Существовал даже способ для раненного в одну руку. При этом автор постоянно жалуется, что, мол, его современники уже утратили многие черты искусства, присущего стрелкам минувших веков.
Тул
Слово «колчан», которым мы привычно обозначаем футляр для ношения и хранения стрел, – татарское. Впервые оно появляется в письменных источниках, датированных 1589 годом. В Древней Руси футляр для стрел носил название «тул». Смысл этого слова – «вместилище», «укрытие». В современном языке сохранились такие его родственники, как «тулья», «туловище» и «тулить» (последнее широко употребляется в форме «притулиться»). Все они имеют непосредственное отношение к «вместилищу» и «укрытию». Тулья шляпы покрывает голову, туловище вмещает внутренние органы, «притулиться» же трактуется словарями как «пристроиться в укромном местечке».
1. Кожаный тул (вид прямо и сбоку). X век. 2. Кожаный тул с костяной орнаментальной пластиной. Хорошо видны петли для подвешивания тула к поясу и крючок для закрепления его при верховой езде. XI век
Древнеславянский тул чаще всего имел форму, близкую к цилиндрической. Каркас его сворачивали из одного-двух слоёв плотной берёсты и часто, хотя и не всегда, обтягивали кожей. Дно делалось деревянным, толщиной около сантиметра. Его приклеивали или прибивали к основе. Длина тула составляла 60–70 см: стрелы укладывались наконечниками вниз и при большей длине обязательно помялось бы оперение. Для предохранения перьев от непогоды и повреждения тулы снабжались плотными крышками. В «Слове о полку Игореве» красочно описываются изготовившиеся к бою стрелки: «Луци у них напряжени (то есть надеты тетивы), тули отворени…» «Отворённый» тул служил столь же весомым признаком готовности к немедленным действиям, как в наши дни – расстёгнутая кобура.
Железные петли, крючки и оковки кожаных тулов (IX–X века): 1–4 – железные петли, 5–6 – крючки, 7 – оковка донца тула, 8 – схема расположения железных петель и оковок на кожаных (берестяных) тулах
Заботой о сохранности стрел диктовалась и сама форма тула. Возле днища он расширялся до 12–15 см в поперечнике, посередине корпуса его диаметр составлял 8—10 см, у горловины тул вновь несколько расширялся. В таком футляре стрелы держались плотно, в то же время оперение их не сминалось, а наконечники при вытаскивании не цеплялись. Внутри тула, от дна до горловины, проходила деревянная планка: к ней ремешками прикрепляли костяную петлю для подвешивания. Если вместо костяной петли брались железные кольца, их приклёпывали. Тул мог быть украшен металлическими бляшками или резными накладками из кости. Их приклёпывали, приклеивали или пришивали обычно в верхней части тула.
Кожа и дерево плохо сохраняются в земле. Поэтому целых тулов при раскопках найдено не так много, гораздо больше попадается учёным различных обломков, по которым, однако, можно судить о первоначальной форме предмета и тонкостях его использования. Так, вместе с некоторыми тулами были найдены загадочные на первый взгляд крючки, крепившиеся к днищам на ремешках. Со временем учёные выяснили, что подобный крючок был характерной принадлежностью конного стрелка. Он, оказывается, служил для закрепления тула при быстрой верховой езде.
Такие тулы, по мнению археологов, были наиболее широко распространены в VIII—ХIV веках у многих народов Восточной Европы, в том числе у славян. В IХ—ХI веках, впрочем, употреблялся и другой тип, отличавшийся формой и материалом: полукруглый в сечении, сделанный из одной кожи, с металлическими оковками и железными петлями для привешивания. Такими чаще пользовались состоятельные, привилегированные воины – члены дружин. Особенно любили их русские и венгры.
Начиная с ХII века имели некоторое распространение и плоские тулы, столь любимые художниками, пишущими на «былинные» темы. В некоторых погребениях этого времени найдены декоративные костяные пластинки. Их длина соответствует вероятной длине несохранившегося корпуса тула – около 65 см, а ширина составляет около 2 см. Скорее всего, когда-то они украшали узкие стороны плоского тула, а может быть, его лицевую часть по краям.
Славянские воины, пешие и конные, всегда носили тул справа у пояса, на поясном ремне или перекидном через плечо. Причём так (об этом практически никогда не вспоминают художники), чтобы горловина тула с торчащими из неё стрелами смотрела вперёд. Воин должен был выхватывать стрелу как можно быстрей, ведь в бою от этого зависела его жизнь. А кроме того, он имел при себе стрелы самого разного вида и предназначения. Разные стрелы требовались для того, чтобы поразить врага без доспехов и одетого в кольчугу, для того, чтобы повалить под ним коня или перерезать тетиву его лука. О том, чем они различались и как их метили, рассказано в главах, посвящённых стрелам.
Тул древнерусского стрелка вмещал около двадцати стрел. Можно предположить, что при необходимости с собой припасали несколько тулов.
Дата добавления: 2014-12-29; просмотров: 1760;