Ладони с неохотой размыкаются. Стараюсь не ловить его взгляд

- А у тебя глаз-алмаз.

- Ты о чем сейчас?

- Это действительно Джон Варватос. Только как ты узнала? Терпеть не могу лейблы, срезаю сразу.

Я как-то догадалась, что это не творение дядюшки Ли с китайского рынка. Действительно, откуда? Неужели мое сознание настолько интуитивно прошито двойным крестом, что я начала ловить его мысленные сигналы?! Бред, спешу успокоить разгулявшееся воображение. Слишком много журналов Cosmopolitan и иже с ними ты проштудировала, наверняка где-то видела, подсознание сфотографировало и выдало в удобный момент, притом, что ты этого можешь даже не помнить.

- Для ребенка, воспитанного на Dolce&Gabbana, нет ничего невозможного, - это безобидная ирония. Я очень на это надеюсь. Как и на то, что мне в спину сейчас полетит снежная буря, составив остроконечными гранеными микрольдинками абсолютный ноль его голоса "ты забыла свое место?". Почему мне хочется именно этого? Это уже привычно. Что-то другое заводит в тупик. Испуг-надежда гаснет, не получив подтверждения, пока меня не отрезает от мира моей темницы белая дверь ванной комнаты, а в голове рождается хит Сереженьки Зверева... Привет, безумие. "Чуваки западают на Dolce&Gabbana"... Сергей, ты что-то знал. Долбаный пояс из кожи питона с аналогичной надписью стоил мне сегодняшнего кошмара. Виноваты Доминико и Стефано. Холодная вода... Проходит чуть-чуть времени, прежде чем руки начинает колоть иголками, а веселая мелодия утихает в голове. Закрываю кран, подношу их к щекам. Холод с некоторых пор стал моим постоянным спутником, и мне скорее комфортно, чем нет. Человек привыкает ко всему, выходит? Что это - зарождающийся стокгольмский синдром или же меня начинает затягивать эта извращенная бездна под названием БДСМ? Ловлю свое отражение в зеркале. Привет, родная, давно не виделись. Я и не знала, что шелк цвета индиго с серым отливом настолько мне к лицу, с ним глаза кажутся такими зелеными, что потрясенно моргаю и подаюсь вперед с намерением рассмотреть себя в деталях. Теперь понятно, почему Настя сравнила меня с персонажем вампирской трилогии, в силу неестественной постстрессовой бледности. Скулы стали более очерченными без всяких румян, все черты лица приобрели циничную заостренность. Модельное агентство Models imegement, в которое меня с первого курса безуспешно пытается затащить Лекси, сейчас бы пообещало полцарства за право заполучить меня в свои ряды. Невзирая на то, что глаза словно запали. Темные тени... Рваное движение, два росчерка консилера. Я не привыкла видеть себя такой. Расстегиваю пуговицы, опустив рубашку с плеч. Твою мать, вот, к чему были его приколы насчет того, что меня плохо кормят. По выступающим ребрам и ключицам впору изучать анатомию. Это уже не я. Это какая-то другая Юлька Беспалова. Стараясь не замыкаться на этом умозаключении, обвожу взглядом периметр комнаты... Останавливаюсь на душевой кабине, на мозаике черно-песочных плиток и такого же керамогранита, чувствуя, как внезапный жар, зародившись в области сердца, поднимается выше, и поспешно отвожу взгляд... Да лучше б я этого не делала. Отражение мстит мне за проявленную слабость - пугающая уязвимость в глазах, порозовевшие скулы... После того, что он со мной вытворял, я еще могу чего-то стесняться?! Писец, ранимое создание...

Ранимое... Я, нет. Что ты хочешь мне сказать, подсознание? Ты решило реабилитироваться за свое бездействие? Подумаю, дать ли тебе шанс. В твоих же интересах сейчас не кидать намеки и ребусы с судоку, поскольку я дико устала, а сказать напрямую. Ну? Ты не умеешь говорить? Запиши этот десятичный код на извилинах, утомленного противостоянием, мозга, а я считаю...