О перерастании демократических революций в социалистические

Как показал исторический опыт, демократические революции в эпоху империализма не ограничиваются решением чисто демократических задач, а обнаруживают тенденцию развиваться дальше, подниматься на более высокую ступень.

Эту тенденцию гениально уловил В. И. Ленин, который выступил в годы первой русской революции (1905 г.) с научно обоснованной теорией перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую.

Ленин опирался при этом на ценные указания, имевшиеся уже в трудах основоположников марксизма. В «Манифесте Коммунистической партии» Маркс и Энгельс, отметив, что буржуазная революция в Германии будет происходить в условиях более развитого капитализма и с гораздо более подготовленным пролетариатом, чем английская буржуазная революция 17 века и французская — 18 века, сделали вывод: «Немецкая буржуазная революция, следовательно, может быть лишь непосредственным прологом пролетарской революции»⁷.

Затем в письме Энгельсу в 1856 г. Маркс высказал интересную мысль о сочетании пролетарской революции с крестьянским движением. «Все дело в Германии, — писал Маркс, — будет зависеть от возможности поддержать пролетарскую революцию каким-либо вторым изданием крестьянской войны» ⁸.

Оппортунисты из II Интернационала не придавали значения этим идеям Маркса. Лишь Ленин увидел в них зародыш новой революционной тактики. Исходя из анализа реальной действительности и опираясь на мысли Маркса, он разработал свою теорию перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую.

Главное в этой теории — идея гегемонии (руководящего положения) рабочего класса в буржуазно-демократической революции. Идея эта была новая, она шла вразрез с привычными представлениями.

Западноевропейские социал-демократы (а вслед за ними и русские меньшевики) рассуждали по трафарету: раз революция буржуазно-демократическая, то руководить ею должна буржуазия. Так, мол, было в Западной Европе, так будет и во всех буржуазных революциях, где бы они ни происходили. Лишь после более или менее длительного интервала, когда капитализм до конца выполнит свою миссию разорения средних слоев, а пролетариат составит большинство населения, наступит очередь пролетарской революции, руководителем которой может выступить рабочий класс.

Ленин сломал эту окаменевшую схему, которая не отвечала потребностям времени и возможностям рабочего движения. Он показал, что в империалистическую эпоху между буржуазной и пролетарской революциями необязателен период господства буржуазии, что буржуазно-демократическая революция в более или менее развитой стране может перерастать в революцию пролетарскую.

Для такого вывода эпоха империализма дала достаточные основания.

Во-первых, мировая капиталистическая система в целом созрела для перехода к социализму. В этих условиях известная отсталость стран Востока не могла служить неодолимым препятствием для перехода к социализму.

Во-вторых, всякая борьба с остатками феодализма в обстановке, когда империализм сохраняет и поддерживает отжившие феодальные отношения, рано или поздно перерастает в решительную борьбу с империализмом, т. е. подводит к социалистической революции.

В-третьих, в эпоху империализма появился новый фактор, которого не было в период буржуазно-демократических революций на Западе: в ряде стран, находящихся накануне антифеодальной революции, сформировался многочисленный и

боевой рабочий класс, создавший свою самостоятельную политическую партию.

В этих условиях, если рабочий класс возглавит буржуазно-демократическую революцию, она может перерасти в социалистическую.

В известном смысле, считал Ленин, рабочие больше заинтересованы в буржуазно-демократической революции, чем сама буржуазия, которой выгодно в ее борьбе с пролетариатом опереться на остатки старины, например на монархию.

Новый тип буржуазно-демократической революции, руководимой рабочим классом, порождает, по теории Ленина, новый тип государственной власти — революционно-демократическую диктатуру пролетариата и крестьянства. Она проводит в жизнь те меры, которые соответствуют общим интересам этих классов: ликвидирует монархию и провозглашает демократическую республику, передает землю крестьянам, вводит 8-часовой рабочий день и т. д.

Вместе с тем, находясь у власти, рабочий класс принимает все меры к тому, чтобы демократическая революция перерастала в социалистическую. В условиях России это требовало перегруппировки классовых сил: социалистический переворот рабочий класс проводит в союзе уже не со всем крестьянством, а с его беднейшей частью, которая не менее рабочих заинтересована в переходе к социализму.

Развитие революции в России, писал впоследствии Ленин, подтвердило теорию большевиков. Буржуазно-демократическая революция в России действительно переросла в социалистическую.

В основном и главном ленинская теория перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую приложима ко всем демократическим революциям нашего времени. Это означает, разумеется, не то, что каждая демократическая революция обязательно перерастает в социалистическую, а лишь то, что она может перерасти в таковую, если рабочий класс сумеет занять в ней руководящее положение. Об этом говорит, в частности, опыт антифашистских народно-демократических революций, развернувшихся в конце второй мировой войны в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, а также опыт национально-освободительных демократических революций в таких странах Азии, как Китай, Корея, Вьетнам.

И там и здесь революции, начавшиеся на общедемократической основе, не задержались на демократическом этапе, а более или менее быстро, с большими или меньшими трудностями развились в социалистические. Это еще раз показывает, сколь велико значение ленинской теории перерастания, развязавшей революционную активность рабочего класса и открывшей широкую перспективу перехода к социализму как

в экономически отсталых, так и в развитых капиталистических странах.

Следует, понятно, иметь в виду, что современная эпоха внесла немало нового по сравнению с временами первой русской революции. Тогда революция демократического типа носила в основном антифеодальный характер. Теперь в ряде стран она с самого начала нацелена не только и не столько против пережитков феодализма, сколько против крайне реакционного, монополистического крыла самой буржуазии. Другими словами, демократическая революция направлена теперь, в сущности, против того же врага, что и социалистическая революция рабочего класса. Это значит, что произошло дальнейшее сближение двух типов революции. В этих условиях борьба за разрешение демократических и социалистических задач может и не вылиться в две отдельные революции, а составит лишь два этапа единого революционного процесса.

Так именно и шло дело в народно-демократических революциях в странах Центральной и Восточной Европы. Борьба с пережитками феодализма не имела здесь самостоятельного значения,. не она определяла характер революции. Своим острием революция была направлена против иностранного империализма и сомкнувшихся с ним местной крупной буржуазии и помещиков. Это с самого начала придало ей новый характер, создало особенно благоприятные возможности для перерастания ее в революцию социалистическую. Поэтому-то в одних странах здесь можно отчетливо проследить смену демократического этапа социалистическим, в других такого резкого членения нет; в одних развитие к социализму происходило более плавно и встречало меньшее сопротивление, в других оно сопровождалось резким обострением классовой борьбы. Но в то же время вполне проявились и общие закономерности перерастания революции, открытые марксизмом-ленинизмом.

В европейских странах народной демократии на первом этапе возникла демократическая власть народа, направленная против фашизма, национальных предателей из числа крупной буржуазии, помещиков, высшего чиновничества. Руководящей силой народной власти был рабочий класс.

Народная власть, во-первых, довела до конца ликвидацию последствий гитлеровского оккупационного режима и уничтожила политическое господство пособников оккупантов — помещиков и монополистической буржуазии, завершила таким образом освобождение этих стран от ига империализма 1 обеспечила национальную независимость, провела широкие демократические преобразования. Во-вторых, народная власть ликвидировала сохранявшиеся в ряде стран пережитки феодализма, осуществила демократическую аграрную реформу,

в результате которой класс помещиков был ликвидирован, а положение трудящихся крестьян значительно улучшилось.

Хотя содержанием этого первого этапа были главным образом преобразования общедемократического характера, тем не менее уже с первых дней народной власти был проведен ряд мер, выходивших за эти рамки. К числу таких мер относится осуществленная в том или ином объеме национализация предприятий, прежде находившихся в руках оккупантов и тесно связанной с ними монополистической буржуазии.

После того как были решены демократические задачи, рабочий класс и коммунистические партии взяли курс на переход от демократического этапа революции к социалистическому. Переход облегчался в этих странах тем, что там имелись крепкие, закаленные в многолетней подпольной борьбе компартии. Революция в европейских странах народной демократии протекала непрерывно, демократический и социалистический этапы составили две фазы единого революционного процесса, руководимого на всем его протяжении рабочим классом.

Характерной особенностью перерастания было то, что здесь не произошло коренной перегруппировки классовых сил. Подавляющее большинство тех, кто шел вместе с, рабочим классом на демократическом этапе революции — большинство крестьянства, средние слои города, значительная часть интеллигенции, а в некоторых странах даже и известные слои буржуазии, — поддержало курс на строительство социализма. Здесь не понадобились такие политические шаги, как нейтрализация средних слоев крестьянства. В связи с этой своей особенностью переход от демократического этапа к социалистическому протекал в европейских странах народной демократии в основном мирным путем, без вооруженного восстания и гражданской войны.

Это не значит, что в рядах общедемократического блока не было противоречий. Блок состоял из классово разнородных сил, поэтому следовало ожидать, что, после того как будут разрешены общедемократические задачи, вскроются классовые противоречия. Действительно, развитие революции от первого этапа ко второму происходило не в порядке плавного и спокойного течения, а в порядке классовых столкновений, которые в некоторых странах (Чехословакия, 1948 г.) временами принимали острый характер.

Крайне правые лидеры социал-демократии и реакционные представители буржуазных партий не раз пытались задержать развитие революции, организовать при поддержке международной реакции контрреволюционные путчи. Расчёт делался на то, чтобы оттереть рабочий класс от руководства общедемократическим блоком и направить развитие по буржуазно-демократическому пути. Однако правые элементы были отброшены прочь революционным народом, и переход от демокра-

тического этапа к социалистическому в странах Центральной и Юго-Восточной Европы увенчался полным успехом.

Наглядный пример перерастания революции от демократического этапа к социалистическому дали Китайская Народная Республика, Корейская Народно-Демократическая Республика и Демократическая Республика Вьетнам. Революции, развернувшиеся в этих странах, первоначально решали преимущественно задачи освобождения от гнета иностранных монополий и ликвидации феодальных порядков и пережитков. Но поскольку здесь во главе демократического блока стояла не национальная буржуазия, а рабочий класс, то революция в этих странах не застряла на буржуазно-демократическом I этапе, и народы от демократических преобразований сразу же перешли к социалистическим.

В настоящее время большое значение для рабочего движения приобретает вопрос о перерастании в социалистическую революцию тех демократических народных революций, которые могут вырасти из общедемократических движений в развитых капиталистических странах.

Куда могут двигаться эти революции после свержения политического и экономического господства монополий?

В прошлом демократические революции открывали этап капиталистического развития общества. Для возможных в будущем антимонополистических народных революций в странах развитого капитализма такая задача стоять не может. Не станут же они выдвигать такую реакционно-утопическую цель, как, скажем, возвращение к порядкам домонополистического капитализма!

Следовательно, наиболее вероятный путь развития таких революций — это их перерастание в социалистическую революцию.

Свержение диктатуры капиталистических монополий в ходе демократической революции привело бы, во-первых, к отстранению от власти ставленников крупных монополий и переходу ее в руки народа, т. е. коалиции демократических сил, в которую могли бы войти рабочий класс, все слои крестьянства,; средние слои городского населения, демократическая интеллигенция. Это означало бы, что главные силы реакции были бы изолированы и свергнуты уже на первом, демократическом этапе.

Во-вторых, свержение политического господства монополий позволило бы национализировать собственность крупных трестов и концернов. В развитых странах капитализма это привело бы уже на демократическом этапе революции к созданию мощного государственного сектора народного хозяйства, куда вошло бы 60 — 80% предприятий промышленности.

Таким образом уже в самом начале демократическая, антимонополистическая революция в странах развитого капи-

тализма заложила бы прочные основания для перехода к социализму. Значит, демократическая и социалистическая революции, которые и раньше не были отделены китайской стеной друг от друга, еще более сближаются.

Перерастанию демократической революции в социалистическую способствовали бы и другие объективные и субъективные предпосылки, сложившиеся в странах развитого капитализма: более или менее готовая материальная база социализма, развитое рабочее движение и т. д.

Кроме того, надо принять во внимание и несравненно более благоприятное, нежели когда-либо прежде, соотношение сил на международной арене.

Решающее значение для перерастания демократических народных революций в социалистические имеет существование сильных марксистско-ленинских партий, пользующихся широкой поддержкой во всех слоях народа, гибкая и умелая политика этих партий. Как ни сблизились между собой демократический и социалистический этапы, все же переход от одного к другому не может совершиться без сознательного руководства, без активного участия марксистско-ленинской партии.

Все это, конечно, не дает оснований закрывать глаза на специфические трудности, с которыми может столкнуться демократическая и социалистическая революция в развитых капиталистических странах. У нее будет прежде всего более сильный противник, чем у прежних революций. Крупные капиталистические монополии располагают сейчас мощным военно-полицейским аппаратом, многочисленными средствами идеологического воздействия на массы. Они накопили немалый опыт политических комбинаций и одурачивания масс. Поэтому и на сегодня сохраняет силу вывод В. И. Ленина о том, что нам (т. е. России) было легче начать, зато потом труднее продолжить. Наоборот, им (т. е. странам Запада) труднее начать, зато потом им будет легче ⁹.