Принудительные меры медицинского характера в отечественном уголовном законодательстве

Принудительные меры медицинского характера - это предусмотренные уголовным законодательством меры государственного принуждения, которые назначаются судом к лицам, совершившим общественно опасные деяния в состоянии невменяемости либо имеющим психическое расстройство, наступившее после совершения преступления и препятствующее назначению или исполнению наказания, а также к лицам, совершившим преступление и страдающим психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. Эти меры представляют собой принудительное психическое лечение и применяются судом на основании судебно-психиатрической экспертизы к лицам, совершившим преступления.

Несмотря на сравнительно недавний период возникновения, институт принудительных мер медицинского характера имеет исторические корни.

В России к душевнобольным традиционно относились более мягко, чем на Западе, где к ним применялись пытки, сжигание на костре и пр.

Российское законодательство обращает внимание на душевнобольных примерно в XII в. и исключает их из числа свидетелей.

Соборное Уложение 1649 г. и новоуказные статьи о жалобах, разбойных и убийственных делах 1669 г. содержат указания об освобождении душевнобольных от ответственности за убийство. И хотя дальше этого законодатель не пошел, этот шаг следует оценивать как прогрессивный, поскольку государственная власть признавала необходимость снисходительного, сострадательного отношения к несчастным. На практике этого не всегда удавалось достичь, и даже в XVIII в. имели место случаи, когда душевнобольные приговаривались к смертной казни, лишению свободы, в том числе и пожизненному, заковывались в кандалы и цепи. Обычно же их помещали в монастыри, где содержались в обычном порядке.

В эпоху Екатерины II был издан специальный указ, которым предписывалось "содержать душевнобольных, совершивших преступления в Суздальском монастыре нескованными и обращаться с ними гуманно". На деле же это было скорее исключение, чем правило.

Впервые мысль о необходимости принудительного лечения лиц, совершивших преступления, нашла отражение в Своде законов Российской Империи 1832 г., где говорилось о водворении их в дом сумасшедших для лечения. Устанавливалась необходимость содержания и лечения их отдельно от других душевнобольных. По истечении определенного срока и с ведома Министерства внутренних дел больной мог быть освобожден под поручительство родственников или лиц, вызывающих доверие. При этом предусматривалось освобождение от уголовной ответственности не только за убийства, но и за любые другие преступления.

В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. нашли отражение теоретические взгляды и практический опыт, накопленные по данному вопросу как в России, так и за границей. Основные положения закона, связанные с применением принудительного лечения, были изложены более последовательно и стройно. В статье 92 Уложения указывались причины, по которым деяние не могло вменяться в вину, среди которых значились безумие, сумасшествие и припадки болезни, приводящие в умоисступление или совершенное беспамятство. Вопрос о психическом здоровье лица, совершившего общественно опасное деяние, решался в соответствии со ст. 353-356 Устава уголовного судопроизводства*(233).

В статье 95 Уложения закреплялось положение о том, что преступление, учиненное "безумным или сумасшедшим, не вменяется им в вину, когда нет сомнения, что безумный или сумасшедший, по состоянию своему в то время, не мог иметь понятия о противозаконности и о самом свойстве своего деяния"*(234).

В отличие от ранее установленного порядка указанные лица при совершении насильственных преступлений независимо от пожеланий родственников или близких должны были помещаться в дома умалишенных.

Устанавливался и порядок содержания и освобождения из указанного заведения, а также сокращения срока пребывания в нем. Эти вопросы находились в компетенции суда.

Как следовало из закона (ст. 96) лица, находящиеся в состоянии невменяемости вследствие кратковременного расстройства психики, которое именовалось "припадком умоисступления или совершенного беспамятства", могли передаваться родственникам или благонадежным людям для наблюдения во время лечения и предотвращения различных последствий припадков. Если родственников или близких не оказывалось либо таковые являлись неблагонадежными, то больной помещался в больницу до излечения. Разрешение вопроса о том, следует ли передать больного под присмотр родственников, людей, заслуживающих доверия, или поместить для лечения в больницу, входило в обязанность суда, признавшему, что преступное деяние в соответствии со ст. 92 подсудимому вменено быть не может*(235).

Если обвиняемый к моменту постановления судебного определения выздоравливал, то последствиям, предусмотренным ст. 96, он подвергаться не мог.

В законе оговаривалось, что расстройство психики может вызываться старостью или дряхлостью, лунатизмом. Этих людей при совершении преступления следовало отдавать на попечение родственникам, близким или в заведения общественного призрения*(236).

Рассматриваемая проблема была сравнительно новой для отечественной науки, и интерес к ней возрастал, что нашло отражение в различных источниках последней четверти XIX-начала XX в.*(237)

Идея о необходимости применения принудительных мер медицинского характера нашла продолжение в Уголовном уложении 1903 г. В ст. 39 закреплялось положение о том, что за лицами, совершившими деяние в болезненном состоянии психики, надлежит устанавливать надзор. Его могли осуществлять родители или лица, добровольно принявшие на себя эту обязанность. Решение об этом предписывалось принимать суду, который мог определить больного и в лечебное заведение. В случае совершения деяний против личности, лица, учинившие его, подлежали обязательному помещению в медицинские учреждения для лечения*(238).

Можно говорить, что в отечественном законодательстве сформировался традиционный подход к обеспечению общественной безопасности и защите прав душевнобольных людей путем применения принудительных мер медицинского характера к лицам, совершившим деяния в состоянии невменяемости. Вполне логично, что в ст. 14 Руководящих начал по уголовному праву РСФСР также закреплялось положение о том, что лица, совершившие преступление в состоянии душевной болезни, наказанию не подлежат, а к ним применяются лечебные меры*(239). Это нашло отражение и в УК РСФСР 1922 г. Достаточно обратиться лишь к некоторым источникам того периода, чтобы понять, что интерес к проблеме сохранялся в течение долгого времени*(240).

В УК РСФСР 1960 г. принудительные меры медицинского характера были регламентированы более подробно. Здесь определялись не только виды принудительных мер медицинского характера, но и условия их применения. В соответствии с законом принудительное лечение могло осуществляться в зависимости от характера заболевания, общественной опасности личности и тяжести совершенного общественно опасного действия в психиатрических больницах общего и специального типа, последние находились в ведении МВД. В соответствии с изменениями, внесенными в ст. 58 УК РСФСР в 1988 г., к лечебным учреждениям, осуществляющим принудительное лечение, относились психиатрические больницы с обычным, усиленным и строгим наблюдением. УК РСФСР 1960 г. устанавливал порядок назначения, изменения и прекращения принудительного лечения. Предусматривалась и такая неизвестная ранее мера, как принудительное лечение алкоголиков и наркоманов, совершивших преступление. Несмотря на это, применение принудительных мер медицинского характера в соответствии со ст. 58, 62 УК РСФСР в течение достаточно длительного периода было связано с многочисленными нарушениями прав человека*(241).

Как вытекает из ст. 97 УК РФ, принудительные меры медицинского характера не являются наказанием, их целью является излечение лица. Несмотря на то что указанные меры назначаются судом и являются принудительными, их нельзя относить к наказанию, поскольку они различаются по основаниям, целям применения, содержанию и юридическим последствиям. Соответственно этому назначение принудительных мер медицинского характера не связано с выражением отрицательной оценки от имени государства деяния лица, это не влечет судимости. Вместе с тем принудительные меры медицинского характера имеют юридическую природу. Она состоит в том, что, во-первых, назначены эти меры не могут быть иначе, как судом; во-вторых, они обеспечиваются принудительной силой государства. Таким образом, такие меры можно обозначить как уголовно-правовые меры, подкрепляющие уголовное наказание.

Применение этих мер имеет целью путем лечения психически больных людей защитить общество от их общественно опасных действий.

Назначение, продолжение, применение, прекращение применения принудительных мер медицинского характера является исключительной компетенцией суда, который на основании выводов судебно-психиатрической экспертизы принимает соответствующее решение.