Одиночество по-американски

Поскольку американцы больше всего склонны подвергать сомнению свои достоинства, когда рядом нет никого, кто мог бы убедить их в обрат­ном, они стремятся создавать постоянные воз­можности для контакта и общения — пусть это будет хотя бы радио — дома, на работе, в играх. В большинстве своем они не могут долго оставать­ся одни, а когда кто-то предпочитает одиночество, то возникает подозрение, в своем ли он уме. Присутствие, внимание, восхищение других лю­дей становятся, таким образом, неизбежным компонентом самолюбия американцев, и их пси­хологическая потребность в таком отношении более настоятельна, чем у людей в других стра­нах. Это придает особый характер социальным взаимоотношениям американцев со своими со­отечественниками (за исключением иногда отно­шений между супругами и между родителями и детьми): такие отношения являются прежде все-

го средством, благодаря которому у американца сохраняется и укрепляется чувство собственного достоинства. Данные отношения можно рассмат­ривать как отношения эксплуатации, но эта экс­плуатация почти всегда взаимна. «Я буду уверять тебя, что тебе все удается, если ты будешь уве­рять меня, что и мне все удается» — таким мог бы быть негласный договор, заключив который, два человека начинают строить свои взаимоот­ношения. Наиболее приятной формой выражения подобных уверений является не откровенная лесть или похвала (сами по себе они вызывают подозрение, что тебя хотят как-то использовать), а любовь или по крайней мере внимание, направ­ленное исключительно на тебя, показывающее, что ты интересен и достоин уважения.

Источник: Мид М. Одиночество, самостоятель­ность и взаимозависимость в контексте культу­ры // Лабиринты одиночества: Пер. с англ./Сост, общ. ред. и предисл. Н.Е. Покровского. М., 1989. С. 111

Философские проблемы одиночества поднимают романы Ф. Достоев­ского («Записки из подполья»), Т. Харди («Возвращение земляка»), Джека Лондона («Мартин Иден»), Г. Гессе («Степной волк»), Томаса Вулфа («Взгля­ни на дом свой, ангел», «О времени и о реке», «Домой возврата нет»), Джейм­са Джойса («Портрет художника в юности»), Ю. О'Нила («Разносчик льда грядет», «Анна Кристи», «Долгий день уходит в ночь»), А. Камю («Чума», «Чужой»), Ф. Кафки («Процесс»), пьесы Теннесси Уильямса, романы Грэ­ма Грина («Человек внутри», «Власть и слава», «Суть дела»), Дж. Сэлинд­жера («Над пропастью во ржи», «Смеющийся человек»), Дж. Конрада («Сердце тьмы», «Лорд Джим», «Победа»). Анализу метафизического оди­ночества, заброшенности человеческого существования посвящены фило­софские работы Ницше, Паскаля, Кьеркегора, Сартра. У Ницше мы нахо­дим утверждение о том, что со смертью Бога человек сразу же оказывается в положении окончательного одиночества. Одиночество превращается для современных писателей и философов в некий эксперимент, который ста­вит — добровольно или принудительно — над собой, чтобы лучше познать глубины человеческого «Я». Не осмысляя своего одиночества, кажется, нельзя осознать и своей личности.

Моральное одиночество определяется, по Э. Фромму, как неспособность индивида соотноситься не обязательно только с другими людьми, но и с цен­ностями и идеалами вообще.

В философии одиночество рассматривается как основополагающий факт человеческого существования. Фон Вицлебен проводит различие между «первичным» одиночеством как результатом осознания человеком одино­чества в мире и «вторичным» одиночеством, обусловленным потерей инди­видом социального партнера.

Согласно представителям экзистенциальной философии, человек в этом мире — существо случайное. Он заброшен в него для того, чтобы оставать­ся бесконечно одиноким. Таким человек приходит в этот мир, таким из него уходит. «Одинокий человек — это факт экзистенции, ибо он вступает в жиз­ненное отношение с другим одиноким человеком»⁶. Но лишь перед тем, кто оказался одинок, раскрывается во всей глубине вопрос о существе челове­ка. Только человеку, который преодолевает свое одиночество и при этом не теряет к нему интереса, указывается путь к истине.

Экзистенциализм привнес в трактовку одиночества особенный акцент — его связь с категорией смысла жизни. Связь между одиночеством и бессмыс­ленностью своего существования описана рассказчиком в романе Дж. Кон­рада «Сердце тьмы»: «Я почувствовал такое уныние и одиночество, словно у меня отняли веру или я не оправдал своего назначения в жизни...»⁷. Хол-ден Колфилд тоже, видимо, не имеет четких убеждений, мотивов или ос­мысленного представления о своем предназначении в жизни. Большинство переживаний одиночества, рассказанных героями литературных произве­дений, вызваны или ощущением своей покинутости, или вынужденным уединением.

Бубер М. Проблема человека. Перспективы. //Лабиринты одиночества: Пер. с англ. /Сост., обш. ред. и предисл. Н.Е. Покровского. М., 1989. С. 93. ⁷ Конрад Дж. Сердце тьмы. Избр. В 2 т. М., 1959. Т. 2. С. 65.

ЗБ9

Ознакомившись с философскими описаниями, можно вывести список экзистенциальных переменных, описывающих данный феномен: безысход­ный, покинутый, подавленный, беспомощный, обособленный, отчужден­ный, несчастный, отчаявшийся.

Философы любят рассуждать: одиночество есть плата за обособленность. Человек в городской толпе одинок. Толпа — сборище чужих друг другу лю­дей. А в незнакомом обществе, где на нас никто не обращает внимания, мы непременно чувствуем себя заброшенными и одинокими.

С одной стороны, отчужденность в большом городе означает свободу от досадного надзора или вмешательства в свою частную жизнь других людей, которые в более узком пространстве обязательно полюбопытство­вали бы на наш счет. Здесь можно оставаться в общественном месте, со­храняя в неприкосновенности свою обособленность. Расширяются наша свобода и независимость. С другой стороны, та же самая отчужденность порождает одиночество людей. Человек может быть одинок дома, напри­мер, пожилой человек, живущий один. Вдобавок и на улице с ним никто не общается, если нет знакомых. Пытку всеобщим одиночеством не вся­кий способен выдержать. Встречались вам люди, которые среди большо­го города ищут, с кем бы заговорить? Это не обязательно неисправимые болтуны, выискивающие очередную жертву. Часто ими могут оказаться жертвы городского одиночества.

Такова оборотная сторона городской толпы: вместе с обременительным любопытством посторонних исчезают и их сочувствие, готовность помочь. В возбуждающей или утомляющей толчее городской жизни обнаруживает­ся холодное человеческое безразличие.

У Хайдеггера человек — «не есть человек, который действительно живет с людьми, но есть человек, который действительно с ними жить не может». Хайдеггеровское «существование» (Dasein) — это монологическое существо­вание, или пребывание в одиночестве. Человек является изгнанником при-

Врезка

Э. Цыганкова