ГДЕ ТВОИ БОГАТСТВА, СТЕНЬКА?

(По материалам А. Вяткина)

В июне 1671 г. в Гамбурге вышла газета «Северный Меркурий», которая стала бойко раскупаться горожанами. В ней была помещена корреспонденция английского купца Томаса Хебдона, находящегося в далёкой России, в Москве. Как очевидец он подробно описал казнь Степана Разина и сделал это весьма оперативно, послав корреспонденцию в Европу через два часа после того, как палач закончил свою работу, известив тем самым негоциантов и дипломатов о том, что вновь возобновляется торговля с Россией. Томас Хебдон писал:

«По всему миру уже несомненно разнеслась весть о том, как мятежник по имени Степан Разин год назад стал главарём множества казаков и татар, как он захватил город Астрахань и всё Астраханское царство и совершил разные другие тиранства и как, наконец, он всячески стремился привлечь на свою сторону донских казаков, чтобы нанести сильный удар по Москве.

Следует знать, что упомянутые донские казаки сделали вид, будто они с ним согласны. Однако они с ним поступили так из хитрости, дабы поймать лису в ловушку. Выведав, что Разин со своим братом остановился в убежище, где он ничего не опасался, казаки напали на него и захватили его с братом в плен.

В прошлую пятницу 1000 мушкетёров-стрельцов доставили его сюда, и сегодня за два часа до того, как я это пишу, он был наказан по заслугам. Его поставили на специально сколоченную по такому случаю повозку семи футов вышиной: там Разин стоял так, что все люди — а их собралось более 100000 — могли его видеть.

На повозке была сооружена виселица, под которой он стоял, пока его везли к месту казни. Он был крепко прикован цепями: одна очень большая шла вокруг бёдер и спускалась к ногам, другой он был прикован за шею. В середине виселицы была прибита доска, которая поддерживала его голову; его руки были растянуты в стороны и прибиты к краям повозки, и из них текла кровь.

Брат его тоже был в оковах на руках и ногах, и его руки были прикованы к повозке, за которой он должен был идти. Он казался очень оробевшим, так что главарь мятежников часто его подбадривал, сказав ему однажды так: „Ты ведь знаешь, мы затеяли такое, что и при ещё больших успехах мы не могли ожидать лучшего конца“.

Этот Разин всё время сохранял свой гневный вид тирана и, как было видно, совсем не боялся смерти.

Его царское величество нам, немцам и другим иностранцам, а также персидскому послу, оказал милость, и нас под охраной многих солдат провели поближе, чтобы мы разглядели эту казнь лучше, чем другие, и рассказали бы об этом у себя соотечественникам. Некоторые из нас даже были забрызганы кровью.

Сперва ему отрубили руки, потом ноги и, наконец, голову. Эти пять частей тела насадили на пять кольев. Туловище вечером было выброшено псам. После Разина был казнён ещё один мятежник, а завтра должен быть казнён также его брат.

Это я пишу в спешке. О том, что ещё произойдёт, будет сообщено потом.

Москва, через два часа после казни, 6 июня (по старому стилю) 1671 года».

Нужно отдать должное Томасу Хебдону за точность описания. Спустя неделю в «Северный Меркурий» он послал ещё одну корреспонденцию:

«Умер ещё один из главных мятежников, прозванный Чертоусом, а его люди разбиты под Симбирском и вынуждены были отступить… Объявлен указ о даровании жизни и милости тем, кто сам сдался в плен.

Достоверно известно, что недавно казнённый мятежник действительно был у них главным бунтовщиком Степаном Разиным. Его брату залечили раны после пыток, и вскоре его должны отправить в Астрахань, чтобы найти клады, закопанные там Степаном».

И вот тут-то после казни Степана Разина на Красной площади начинается весьма интересное и загадочное для историков действо. После того как палач разделался с Разиным и подручные поволокли на плаху его брата Фрола Тимофеевича, тот вдруг срывающимся от натуги голосом крикнул: «Слово и дело государево!» И сказал, что знает тайну писем (?) и кладов Разина. Казнь Фрола была отсрочена.

По свидетельству очевидца-иностранца Конрада Штуртцфлейша, уже превращённый в кровавый обрубок Степан Разин вдруг ожил и прошипел: «Молчи, собака!» Это были последние слова Разина, и их Штуртцфлейш записал латинскими буквами.

Как видно из документов, Фрола Разина уже через два дня жестоко пытали в Константино-Еленинской башне Кремля и его показания были сообщены царю Алексею Михайловичу: «…и про письма сказал, которые-де воровские письма брата его были к нему присланы откуда ни есть и всякие, что у него были, то все брат его, Стенька, ухоронил в землю… поклад в кувшин, и засмоля закопал в землю на острове по реке Дону, на урочище, на прорве, под вербою. А та-де верба крива посерёдке, а около неё густые вербы».

О показаниях Фрола Разина немедленно докладывали царю, который проявил большой интерес к кладам Степана, ибо по «отпискам» воевод, у бояр и богатого люда «разбойник награбил зело много добра всякого». В пытошной на дыбе орущий от нестерпимой боли в вывороченных суставах Фрол показал, что после разгрома восстания при бежавшем в Кагальник атамане был «сундук с рухлядью» и драгоценностями.

Показания Фрола были опубликованы известным историком Н.И. Костомаровым, они довольно интересны, и в них просматривается некая психологическая деталь: сделанный безымянным мастером из слоновой кости Константинополь (Цареград), видимо, очень нравился Степану, и он не пожелал с ним расстаться даже в минуту смертельной опасности, послав за этим сокровищем своего брата.

Весть о том, что во время казни на Красной площади брат Степана Разина крикнул «Слово и дело» и что царь хочет выведать у него места кладов, быстро распространилась среди московского люда, а затем и по всей России. Скоро возникли легенды о кладах Стеньки Разина и жуткие истории о заговорённых сокровищах, зарытых в разных местах на берегах Волги.

Историки не отрицают фактов существования «кладов разбойника Разина», но всерьёз никто этой темой не занимался. Конечно, восставшие взяли приступом несколько городов и при этом экспроприировали значительные материальные ценности, принадлежавшие имущим слоям, и вполне уместен вопрос: «Куда делось всё то богатство, которое попало в руки Разина?»

Известно, что отец Степана, старый казак Тимофей Разя, участник многих войн и походов против турок и «крымчаков», умер в 1650 г., когда будущему атаману было всего 19 лет. Характер у Тимофея, как рассказывали старики, был резкий, крутой. При этом он был и умён, рассудителен, сообразителен, инициативен, и необычайно храбр. В его родной станице Наумовской эти качества ценились…

Осенью 1652 г. Степан подал войсковому атаману челобитную, дабы он отпустил его из пределов Войска Донского на богомолье в Соловецкий монастырь к святым угодникам Савватию и Зосиме… По пути он дважды побывал в Москве, узнал порядки московские. Через шесть лет, в 1658 г., его включили в состав посольства казацкого, и он вновь побывал в Москве. Царь Алексей Михайлович обсуждал с казаками важные вопросы, касавшиеся защиты южных рубежей государства Российского.

Сам факт включения Степана в состав посольства, когда ему было 28 лет, говорит о том, что ему была оказана честь и что авторитет его был велик. Из сохранившихся документов известно, что Степан Разин казацким атаманом был выбран около 1662 г. и неплохо командовал казаками в битве при Молочных Водах. В мирное время вёл переговоры с калмыками, турками, татарами и, как уверяет людская молва, неплохо изъяснялся на этих языках.

Много лет собирал я в поездках по Волге и Каме легенды и сказания о Степане Разине, их скопилось у меня приличное количество. Среди них есть и такие, которые содержат народную версию о том, как Разин стал разбойником.

В них тема о кладах Степана Разина начинается со времени его Персидского похода «за зипунами», как шутливо называли поход казаки, который был предпринят в 1667–1669 гг. Тогда на стругах со своей ватагой Степан двинулся от Красного Яра к Гурьеву, затем на Дербент — Баку и далее в Персию на Орешт — Гилянь — Фарабад, прошёл вдоль восточного побережья Хвалынского моря (Каспия) и вернулся к островам Дуванному и Свинному близ Баку. Затем после короткого отдыха пошёл на своих стругах мимо Астрахани к Чёрному Яру на Дон в Кагальницкий городок.

Много ходило разговоров о том, что Степан Разин ушёл из Персии с зело великой добычей.

«Приехал Стенька из Персидской земли и стал астраханскому воеводе челом бить: „Отпиши царю русскому, что вот, мол, разбойничал, а теперь прошу у него милости“. У Стеньки много добра всякого из-за моря привезено было, у воеводы глаза и разбежались! Что ни завидит воевода, всего-то ему хочется и того, и другого, и третьего. Понравилась ему у Стеньки шуба. „Продай, — говорит, — шубу, подари, нешто тебе её жалко?“

А шуба была заветная, не даёт её Стенька. Грозит воевода: „Царю пожалуюсь!“ Отдал Стенька шубу со словами: „На тебе шубу, да чтобы не надеяла она шуму!“

Так оно и вышло. Стенька после всю Астарахань (так в XVII в. называли Астрахань. — Авт. ) разорил, а с воеводы Прозоровского снял шкуру, как шубу, спустив её по самые пятки»…

Из персидской земли Стенька красавицу вывез — сестру иранского шаха. Милуется он с ней, а товарищи и давай смеяться: «Видно, — говорят, — она дороже нас стала — всё с ней возишься!»

Так что же Стенька? Взял княжну в охапку да в Волгу и бросил, не пожалел. «На, — говорит, — ничем-то я тебя не даривал!»

Интересно, что легенда о том, что Степан «заговорённый человек» и был неуязвим, появилась ещё при жизни Разина. Царицынский воевода в 1670 г. отписывал царю: «Того атамана и есаула Разина ни пищаль ни сабля, ничего не берёт».

В народе же говорили так:

«У Стеньки кроме людской и другая сила была — он себя с малых лет нечистому продал — не боялся ни пули ни железа; на огне не горел и в воде не тонул. Бывало, сядет в кошму (кош — купеческое небольшое судно без палубы. — Авт. ), по Волге плывёт и вдруг на воздух на ней поднимался, потому как был он чернокнижник…

Его в острог не раз садили за решётки, да на запоры. А он возьмёт уголь, напишет на стене лодку, спросит воды испить, плеснёт на стену этой водой — река станет! Сядет он в лодку, кликнет товарищей — глянь, уж на Волге Стенька!»

Для историков и фольклористов эти полёты Разина по воздуху довольно загадочны. Старый бакенщик на Каме близ Перми слышал от дедов на Волге, что-де разинцы подавали друг другу сигналы (с берега на берег и на разбойные струги) при помощи больших воздушных змеев, называемых «голубями», что непосвящённым простым людом воспринималось как колдовство.

Нельзя не признать, что сигнализация разинцев при помощи змеев в значительной степени объясняет их осведомлённость и внезапность нападений на купеческие струги на Волге. Без хорошей связи это было бы трудно сделать: собрать вооружённую ватагу, организовать засаду, в нужный момент ринуться на абордаж… Известно, что купцы были люди решительные, хорошо вооружённые, имели картечницы, и дружными, меткими залпами из ружей не раз отгоняли разбойный люд и уходили от преследователей.

В давние времена о военной опасности предупреждали, как правило, зажигая костры. Поднятый в воздух змей обладал несомненным преимуществом. К запущенному змею можно было послать в воздух условный знак в виде квадрата, треугольника, шара и т. д. Такой закодированный знак мог дать краткую информацию о количестве судов (сколько, куда, откуда), сообщить время прохождения «разбойного места», засады и многое другое. Однако обратимся к легендам, в них много интересного.

«В Персии воевал он два года, набрал много богатства, так что ни счесть, ни сметить невозможно было. Ворочался он мимо Астрахани, воеводы не хотели его пропустить и велели палить в него из ружей и из пушек; только Стенька был чернокнижник, так его нельзя было донять ничем: он такое слово знал, что ядра и пули от него отскакивали.

На другой год он пришёл под Астрахань с войском и осадил кругом город. Приказал Стенька палить холостыми зарядами и послал сказать, чтоб отворили ему ворота. Тогда был в Астрахани митрополит Иосиф. Стал он Стеньку корить и говорить ему: „Вишь, какая у тебя шапка — царский подарок, надобно, чтоб тебе теперь за твои дела царь на ноги прислал подарок — кандалы!“

И стал его митрополит уговаривать, чтоб он покаялся и принёс повинную Богу и государю. Стенька осерчал на него за это, да притворился, будто и впрямь пришёл в чувствие и хочет покаяться.

„Ладно, — говорит, — покаюсь. Пойдём со мной на соборную колокольню, я стану перед всем народом и принесу покаяние“…

Как взошли они на колокольню, Стенька схватил митрополита поперёк и скинул вниз. „Вот, — говорит, — тебе моё покаяние!“

За это Степана Разина семью соборами прокляли!»

По народному поверью, разбогатеть от кладов человеку трудно, так как большинство из них заговорены и просто так в руки не даются.

Клады Степана Разина — особые, они спрятаны в землю на человеческую голову или несколько голов. Чтобы их добыть, кладоискатель должен погубить известное «заговорённое» число людей, и тогда клад достанется без особых затруднений…

Иногда клад зарыт «на счастливого», но это бывало редко. Тогда «знак клада» является в виде чёрной кошки или собаки. В этом случае человек должен идти за такой кошкой, и когда она остановится и замяучит, то нужно не оплошать, ударить её изо всех сил и сказать: «Рассыпься!» А потом в этом месте надо копать…

Ещё рассказывают, что у кладов Степана Разина слишком трудны условия заговора. Вот две такие легенды.

«Шло раз по Волге судно, а на нём один бурлак хворый был. Видит хозяин, что работать бурлак не в силах, дал ему лодку и ссадил в горах. „Иди, — говорит, — куда-нибудь выйдешь, а кормить тебя даром не хочу. Кто тебя знает, выздоровеешь ты или нет“…

И пошёл бурлак по тропинке в лес, еле тащится. Ночь прошла, зги не видать. Вдруг, вроде, впереди огонёк мелькает. Пошёл бурлак на него и вышел к землянке. А в землянке сидит старик, волосатый весь и седой-преседой.

Попросился бурлак переночевать — тот сперва не пускал, а после говорит: „Пожалуй, ночуй, коли не боишься“. Бурлак подумал: „Чего бояться-то? Разбойникам у меня взять нечего“. Лёг и заснул.

А утром старик и говорит: „А знаешь ли ты, у кого ночевал и кто я?“ „Не знаю“, — говорит тот. „Я — Стенька Разин, великий грешник — смерти себе не знаю и здесь за грехи свои муку терплю“.

У бурлака хворь как рукой сняло — стоит, слушает старика. А тот продолжает: „Далеча отсюда, в земле с кладом ружьё зарыто, спрыг-травой заряжено, — там моя смерть“. На, вот, тебе грамотку (план. — Авт.), и дал старик запись на богатый клад — зарыт он был в Симбирской губернии…» (Упоминание о губернии указывает на время появления легенды — не ранее петровского времени, т. е. XVIII в.)

«Зарыт клад в селе Шатрашанах и столько казны в нём было, что по сказу бурлака можно было Симбирскую губернию сорок раз выжечь и сорок раз обстроить лучше прежнего. Всё было прописано в той грамотке — сколько чего и как взять.

Первым делом часть денег по церквам и по нищей братии раздать, а после взять и из ружья выпалить, да сказать три раза: „Степану Разину вечная память!“ — тогда в ту же минуту умрёт Стенька, и кончились бы его мучения-муки.

Да не случилось этого. Не дался клад бурлаку. Человек он был тёмный, грамоте не знал и отдал запись в другие руки — клад в землю и ушёл…»

А вот другая легенда.

«Много у Стеньки было всякого добра. Денег девать было некуда. Струги у Стеньки разукрашены, уключины позолочены, на молодцах бархат с золотом, дорогие шапки набекрень сбиты — едут Волгой, песни удалые поют, казной сорят. По буграм да по курганам Стенька золото закапывал.

В Царицынском уезде неподалёку от Песковатовки курган небольшой стоит, всего каких-нибудь сажени две вышины. В нём, в народе говорят, заколдованный Стенькин клад положен. Целое судно, как есть полно серебра и золота. Стенька в полную воду завёл его на это место. Когда вода сбыла — судно обсохло, он над ним курган наметал. А для примета на верху вербу посадил. Стала верба расти и выросла в большое дерево… Сказывают, все доподлинно знали, что в кургане клад лежит, да рыть было страшно: клад-то непростой был положен. Из-за кургана каждый раз кто-то выскакивал, страшный-престрашный. Видно, нечистые стерегли Стенькино добро»…

Много мест связаны с именем атамана Степана Разина, особенно на правом берегу Волги, и туристам экскурсоводы часто показывают «Стенькины бугры». Стоя на палубе теплохода, можно слышать: «Тут Стенька станом стоял… Здесь, по преданию, шапку оставил. Так и зовут это место: „Стенькина шапка“. На том бугре Стенька стольничал, говорят, там клад положен».

Например, близ деревни Банновки, между селом Золотым и устьем Большого Еруслана в Саратовской области, есть обрыв на Волге, который называют «Бугром Стеньки Разина». Местные жители уверяют, что ещё в начале XX в., при закате солнца, когда тени длинные, на бугре можно было различить очертания ямы, где якобы была у Разина «канцелярия». Костей человеческих много в ней находили. По преданию, Разин долго жил на этом бугре в роскошном шатре с ватагою. Жильё у него было богатое — всё дорогим бархатом да шёлком обито. А на самом «шихане» кресло стояло с насечкой из слоновой кости. С него, бывало, Разин высматривал купцов на Волге и расправу чинил… Большой, как уверяют, здесь клад зарыт.

В путеводителе 1900 г. есть такие строки:

«Выше Камышина, вёрст за сорок, показывают ещё „Бугор Стеньки Разина“. А вёрст на восемь выше слободы Даниловки лежит ущелье „Стенькина тюрьма“, иначе называемая ещё „Дурманом“.

В старые годы оно окружено было густым лесом, в котором легко было заблудиться. Здесь, неподалёку, имеется множество пещер и Уракова-разбойника гора (близ колонии Добринки). Это высокий, в 70 сажень, бугор, где, по преданию, Разин зарубил Уракова, после чего тот семь лет зычным голосом кричал проходившим по Волге судам: „Приворачивай!“ — приводя людей в трепет»…

Теперь уместно задать вопрос: есть ли достоверные сведения о найденных кем-либо кладах Степана Разина? В «Донской газете» за 1875 г., № 88, помещена была заметка под названием «Старинные отыскиватели кладов». В ней сообщалось о попытке раздобыть клад Степана Разина.

«Донос наказного атамана Кутейникова на бывшего атамана Иловайского, который обвинялся в употреблении казаков на работы по своему мнению и для рытья клада под надзором новочеркасского полицеймейстера Хрещатицкого.

Из дознания обнаружилось, что действительно, рытьё клада производилось в 1824 г. с июня по октябрь. Поводом к тому послужила жалоба двух лиц Иловайскому на одного казака, не дозволявшему рыть клад.

Казака вызвали к атаману. Оказалось, по рассказам старожилов, сокрытие в давние времена разбойниками Стеньки Разина в подземных погребах разные сокровища.

Оказалось об этом кладе-де есть предание. Ещё до взятия Астрахани на том месте, где нынче сад казака Масленникова, жило 9 партий охотников-разинцев. Добытые ими сокровища они спрятали в тринадцати (?!) погребах, вырытых на глубине 16–17 саженей. Среди них под землёй же устроена была церковь, в которой висела атаманская булатная сабля с 24 драгоценными камнями в ней, освещавшими церковь и погреба.

Это предание увлекло и самого Иловайского. Он велел рыть в земле коридоры, полагая, что открытые таким образом сокровища были бы весьма хорошею услугою государю императору.

Рытьё клада остановлено было Кутейниковым».

С конца XIX в. кладами Степана Разина интересовался И.Я. Стеллецкий, который сделал интересные записи.

«Одного помещичьего добра схоронил Разин близ своего утёса на 10 млн. рублей. В 1914 г. в Царицыне близ церкви Троицы провалилась гора на 4 м в глубину. На дне провала оказались гробы и скелеты. Обнаружилось, что этот провал над тайником Степана Разина, идущий от названной церкви до самой пристани на Волге, куда приплывали „расписные Стеньки Разина челны“, гружённые драгоценной добычей.

Добычу свою зарывал он в том самом тайнике. О кладе Разина близ его знаменитого утёса широко разнеслась молва, но не по вине Степана, и на дыбе и под клещами не признался он, куда схоронил сокровища. Один офицер в отставке, Я-в, в 1904 г. рылся в старинных бумагах своей покойной бабушки. И нашёл в них замечательный документ — подлинную кладовую запись Степана Разина на спрятанные близ утёса сокровища. Я-в произвёл в указанном месте раскопки и действительно открыл целую сеть подземных галерей с мощными дубовыми распорками. Предстояли дальнейшие поиски и раскопки, но точку поставила русско-японская война… Я-в был взят на войну, откуда не вернулся.

В 1910 г. объявился новый претендент, на этот раз старый казак, 62 лет, есаул из области Войска Донского Ш-кой. По-видимому, к нему в руки попала кладовая запись убитого в Маньчжурии Я-ва. Ш-кой явился в Петербург и представил куда следует чрезвычайной убедительности документы. В „сферах“ они произвели целую сенсацию. Весть о кладе облетела в 1910 году девять газет».

Следует сказать, что в материалах архива И.Я. Стеллецкого, ныне находящихся в ЦГАЛИ, есть и другие записи о попытках раскопать клады Разина.

«Существует также курган Стеньки Разина, огромный, в 100 м высоты, в кургане имеются подземные ходы. Известна в Саратовской губернии Стенькина пещера в Стенькином овраге на реке Увековке. В 60-е годы её осматривал историк В. Крестовский, она вымурована татарским кирпичом, найдены монеты и вещи татарского обихода…

Некто Ящеров в 1893 г. разыскивал клад Степана Разина в Лукояновском уезде Нижегородской губернии в четырёх из двенадцати его становищ по реке Алатырь. В 1893 г. он добыл кладовую запись, проверенную на месте и в 1894 г. начал хлопоты в Петербурге о разрешении ему кладоискательства. Императорская археологическая экспедиция разрешила ему поиски сперва на два дня, потом на десять дней. Но настала зима, и поиски были отложены до лета. Тем временем через полицию и сельских старост сёл Печи и Михайловки были собраны сведения об обширном подземелье на глубине 22 сажен (44 м) с дубовыми дверями, запертыми железными засовами и замками. Выход из него должен быть в овраг, находящийся за околицей села Печи. Подземелье, видимо, имело вентиляционную трубу В эту трубу провалилась лошадь во время пашни задними ногами. Образовалось отверстие размером в обыкновенное колесо. В отверстие спустились два смельчака. Первый будучи вытащен, со страху лишился языка и умер в ту же ночь. Другой, местный псаломщик, на той же глубине пробыл несколько минут, по его словам, ему так стало жутко в неизвестном и мрачном подземелье, что он еле смог дать знать, чтобы его вытащили. Он-то и сообщил о виденных им там дверях».

А вот, можно сказать, недавний эпизод. Участник Великой Отечественной войны капитан 1-го ранга Г.И. Бессонов поведал, что во время жарких и зимних боёв в районе Сталинграда, после налёта бомбардировщиков Геринга, осыпался берег Волги. Случайно кто-то из бойцов обратил внимание, что вверху обрыва оголилось несколько старинных чугунных пушек, сложенных плотно в ряд.

Дульная часть одной из пушек, сильно проржавевшей, скололась, и из неё по откосу высыпались золотые браслеты, серьги, жемчуг, перстни, серебряные и золотые предметы, которые довольно быстро разошлись по рукам. Прошёл слух, что это клад «волжских разбойников», а возможно, самого Стеньки Разина. Кое-кто попытался извлечь пушки из мёрзлого грунта, но это оказалось трудным делом. К тому же участок простреливался противником. А скоро после очередной бомбёжки берег осыпался, обильно пошёл снег…

Бои шли тяжёлые. Вскоре началось наступление на группировку Паулюса, и о кладе забыли…

Следует сказать, что в рассказе фронтовика присутствует важная историческая деталь: достоверно известно, что часть добытых драгоценностей атаман прятал в старые «порченные» пушки, забивал ствол кляпом, закапывал на берегу Волги, ставился памятный знак или ориентир, и само место и описание его заносилось в «грамотку», дабы при необходимости это место можно было отыскать.

А теперь вернёмся к событиям, которые произошли после того, как Корнило Яковлев (бывший, между прочим, в родстве с семейством Разина) выдал его…

В апреле Степана Разина из Черкасска повезли в Москву, куда он прибыл 4 июня и сразу же был подвергнут страшным пыткам. Но, видимо, он давно подготовил себя к такому концу и поэтому выдерживал их с величайшим мужеством, без стона и без единого слова о жалости, между тем как брат его Фролка вопил от боли.

Фрола повезли на Дон, где никаких кладов не нашли. Видимо, там Фрол рассчитывал совершить побег из-под стражи при помощи знакомых казаков. Но это ему не удалось. Сопровождавшим его стрельцам он говорил, что запамятовал место клада, что не может найти то положенный большой камень, то пещеру, то дерево. Эта своеобразная игра длилась довольно долго, почти пять лет. Потом по царскому указу его доставили в телеге, закованного в кандалах, за Москву-реку, на Болотную площадь, где он и был обезглавлен палачом.

ВСТРЕЧИ С «ЛЕТУЧИМ ГОЛЛАНДЦЕМ»

Эта давняя легенда о судне, обречённом на вечное скитание по морским просторам за грехи своего капитана — голландца Ван дер Страатена, появилась в Средние века. Даже в полный штиль, — утверждают знатоки морского фольклора, — паруса «Летучего Голландца», надуваемые невесть откуда взявшимся ветром, несут корабль по волнам. А встреча с экипажем корабля-призрака, состоящим сплошь из скелетов, может оказаться для моряков последней в жизни…

По одной из версий, Ван дер Страатен был таким диким пьяницей и страшным богохульником, что своим поведением нередко возмущал даже привыкших ко всему матросов. На одной из пьяных оргий он поклялся своим дружкам, капитану Бернарду Фоку и графу Фон Фалькенбергу, что назло Богу и дьяволу обогнёт мыс Доброй Надежды (южная оконечность Африки), даже если ему потребуется для этого время вплоть до Страшного суда.

По другой легенде, капитан «Летучего Голландца» поспорил с дьяволом, что дойдёт на своём судне из Европы в Вест-Индию всего за три месяца, за что дьявол превратил паруса его корабля в неуправляемые железные листы.

Любое судно, повстречавшее на своём пути «Летучего Голландца», обречено. В лучшем случае оно сядет на мель, а экипаж охватит массовое безумие. В худшем… Вот как описывает последствия встречи с морским призраком французский писатель А. Савиньи: «Огибая мыс Горн, клиппер „Тексада“ встретил „Летучего Голландца“, и всех, находившихся на борту, охватил ужас. Несколько дней спустя пять матросов были смыты волной, шестой упал с мачты и разбился, капитан покончил с собой, а когда корабль прибыл в порт Хобарт, что на Тасмании, жёлтая лихорадка унесла три четверти оставшегося экипажа».

С точки зрения здравомыслящего человека, описанный Савиньи парадоксальный морской эпизод не стоит выеденного яйца. Действительно, при детальном рассмотрении трагического случая с клиппером «Тексада» все смерти на его борту можно объяснить и без привлечения потусторонних сил. Можно… Но нужно ли?

Даже самые ярые приверженцы легенды о «Летучем Голландце» не сомневаются, что это всего лишь… легенда. Верят же они в другое, в то, что в бескрайних океанских просторах существует НЕЧТО, неподвластное и враждебное человеческому разуму, способное «считывать» мысли и трансформироваться в ту форму, которую ему придают на тот момент очевидцы. Например, в «Летучего Голландца»!

В октябре 1913 г. с западного побережья Огненной Земли в океане было замечено шедшее под всеми парусами английское судно. На его борту с трудом можно было разобрать название — «Марлборо». Сотрудники местной администрации, покопавшись в архивах, обнаружили, что парусник «Марлборо» исчез во время плавания из Новой Зеландии в Англию… 23 года назад!

Очевидцы, первыми поднявшиеся на борт «Марлборо», были потрясены увиденным. Экипаж судна находился на своих местах, но что это был за экипаж?! Кругом стояли скелеты в обрывках морской формы — за штурвалом, в кают-компании, кубрике. Каким образом застала их смерть, что они увидели? Судовой журнал не смог пролить свет на причину трагедии: он был настолько испорчен плесенью, что ни одну запись в нём прочитать так и не удалось.

Тридцать пять лет спустя трагедия повторилась у берегов Новой Зеландии. 8 февраля 1948 г. голландский пароход «Уранг Медан» стал подавать сигналы бедствия. Радист с помощью азбуки Морзе молил о помощи: «…Погибли все офицеры и капитан… В живых остался я один…» Последняя фраза была: «Я умираю…» Спасатели, поднявшиеся через несколько часов на борт парохода, обнаружили мёртвого капитана на мостике, офицеров — в рулевой и штурманской рубках, матросов — в кают-компании. На трупах не было каких-либо ран, но на лицах у всех мертвецов было выражение неописуемого ужаса. Последующее вскрытие показало, что все члены экипажа умерли от внезапной остановки сердца.

ЗАГАДКА ШЕКСПИРА

В 1564 г. в скромном городке Стратфорд-на-Эйвоне, что в 140 км к северо-западу от Лондона, в семье мастера, зарабатывавшего на жизнь изготовлением перчаток, родился сын. Повзрослев, он отправился из отчего дома в британскую столицу, стал актёром, потом и пайщиком своей знаменитой театральной труппы. Меж сценическими хлопотами обзавёлся супругой, старше его на восемь лет, и тремя детьми. На немалые по тем временам деньги скупал земельные участки на родине, где и скончался в 1616 г. Нам этот человек известен под именем «Уильям Шекспир».

Других достаточно достоверных сведений пока нет. Действительно ли необразованный выходец из простой семьи создал 38 пьес и 154 сонета? Не появились ли они из-под пера его более образованных современников? Подозревают даже королеву Елизавету I, которая-де от тоски и расстройства занималась писательским ремеслом под псевдонимом «Шекспир». Мы не знаем, от чего он умер — мышьяк виноват или рак? Специалисты до сих пор спорят даже о том, был ли красив Уильям, благороден лицом и душой или так себе — заурядная личность.

Не на все, конечно, но на часть вопросов пытается ответить профессор английского языка и литературы из немецкого Майнца Хильдегард Хаммершмидт-Хуммель. На двух портретах Шекспира она обнаружила то, что не замечали или на что не обращали внимания до неё, — утолщённое верхнее веко над левым глазом и в уголке ещё небольшую припухлость. Учёная решила установить, насколько достоверны существующие изображения Шекспира.

Вот тут-то профессору-лингвисту и понадобились искушённые криминалисты из федерального ведомства по уголовным делам. Имеется пять наиболее известных изображений Шекспира: гравюра работы Мартина Дройсхута, картины, названные по имени их владельцев Chandis и Rower, бюст, установленный родственниками Уильяма на его могиле в родном местечке, и посмертная маска.

Исследовав первые три предмета, эксперты из полицейского центра ФРГ разными методами, в том числе и компьютерным наложением фотоснимков, обнаружили 16 совпадающих элементов. Строгим немецким судам, например, достаточно шести совпадающих деталей, чтобы признать: речь идёт об одном и том же человеке.

Хаммершмидт-Хуммель сделала заключение, что на трёх картинах изображена одна и та же персона. Но Шекспир ли это? Независимо друг от друга сотрудники криминального ведомства и привлечённый к экспертизе профессор-окулист из Висбадена Вальтер Лерхе вслед за лингвисткой обнаружил на всех трёх картинах «утолщённое веко», но не нашли «припухлость в углу глаза» на гравюре. Видимо, не картины были списаны с гравюры, как считалось до сих пор, а наоборот, и Мартин Дройсхут просто не заметил эту маленькую деталь. Немецкие медики, изучив окологлазные припухлости, предположили, что Шекспир страдал заболеванием слёзных желез. Такого рода опухоли могут переходить в рак лимфатических узлов, так что гипотеза о раковой смерти получает новые подтверждения. Любопытно, что на посмертной маске, по словам профессора Х. Хаммершмидт-Хуммель, тоже заметны утолщения на левом веке.

Эта деталь важна, кроме всего прочего, и для выяснения, подлинная ли сама посмертная маска, на обратной стороне которой стоит дата «1616» — год смерти Шекспира. Многие шекспироведы считают её фальшивкой, изготовленной в XIX в. и снятой, как заявил профессор шекспировского института в Англии Стенли Уэллс, «с немецкого джентльмена». Исследовательница из Майнца утверждает, что маска настоящая — откуда взяться едва заметному утолщению на веке? Мошенник и не додумался бы до такой тонкости. Фото маски и надгробного бюста подвергли специальному анализу, и сыщики из криминального ведомства были поражены их сходством.

Неизвестно, какими путями маска, «которую мог снять зять великого драматурга, врач по профессии», предполагает фрау Хаммершмидт-Хуммель, попала из Англии на немецкую землю. Но в 1842 г. она была зарегистрирована под № 738 на аукционе в Майнце как предмет из наследства графа Кессельштатта. Может, это и породило версию о её немецком происхождении? Потом, сменив ряд владельцев, маска оказалась в сейфе семьи Беккер в Дармштадте, дом которой пострадал от сильной бомбёжки во время Второй мировой войны. Сейф рухнул вниз, слепок практически остался целым, но документы, подтверждающие его подлинность, находятся в таком состоянии, что к ним нельзя даже прикоснуться. После войны бургомистр города выкупил маску за 52 тысячи марок, и теперь она хранится в библиотеке дармштадского замка.

Ещё в XIX в. эксперты сравнивали маску и бюст на могиле Шекспира, отмечая принципиальные совпадения. Для большей убедительности испросили разрешения на эксгумацию, чтобы провести специальные измерения черепа. Священнослужитель, давший разрешение, неожиданно скончался, а его преемник запретил богохульскую операцию. Ныне вообще никто не знает, сохранились ли какие-либо останки Уильяма Шекспира. Правда, профессор Хаммершмидт-Хуммель обнаружила в маске «19 волосинок из бороды». Но и профессор-биолог из Мюнхена С. Пээбо, и профессор-физик из Цюриха Г. Бонани заявили, что определить возраст средневекового человека по столь малому количеству материала не представляется возможным.

Если остатки бороды сохранялись почти четыре столетия, вряд ли с ними что-то случится за гораздо меньший срок, когда непременно появится более совершенная техника и технология, и ещё один шекспировский секрет будет разгадан. Сложнее с авторскими тайнами. Из рукописного материала, оставленного сыном перчаточника из Стратфорда-на-Эйвоне, до нас дошли лишь шесть его подписей.