Давид Давидович Гримм (1864-1941). Биографический очерк

Д.Д.Гримм родился 11 января 1864 года в Санкт-Петербурге в семье известного русского архитектора, академика и профессора Императорской Академии художеств Давида Ивановича Гримма (1823-1898). У него было двое младших братьев - Герман и Эрвин-Александр. Герман Давидович Гримм (1865-1942) пошел по пути своего отца и стал архитектором*(1). Эрвин Давидович Гримм (1870-1940) стал историком*(2).

Давид Давидович Гримм выбрал для себя поприще юриспруденции. По завершении гимназического курса обучения он поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Вероятно, еще во время учебы здесь у него появился интерес к римскому праву.

После окончания университета в 1885 году Д.Д.Гримм некоторое время работал в одном из департаментов Правительствующего Сената. Но карьера чиновника не интересовала его - он собирался посвятить себя научной и преподавательской деятельности. В процессе подготовки к работе в качестве преподавателя Давид Гримм около года слушал в Берлинском университете лекции немецких правоведов: Г.Дернбурга, А.Перниса, Э.Экка. Особенно большое значение для молодого русского правоведа имело общение с пандектистом Генрихом Дернбургом. Немецкая пандектистика станет впоследствии главным объектом его научных исследований.

Весной 1889 года Д.Д.Гримм успешно выдержал магистерский экзамен и тем самым открыл себе путь к преподавательскому поприщу. 14 сентября 1889 года он был назначен на должность приват-доцента Дерптского университета по кафедре римского права.

В 1891 году Гримма перевели для чтения курса римского права в Императорское училище правоведения. В этом учебном заведении он будет преподавать в течение четырнадцати лет - вплоть до 1905 года.

В 1893 году Д.Д. Гримм успешно защитил магистерскую диссертацию "Очерки по учению об обогащении"*(3) и был утвержден*(4) Советом Санкт-Петербургского университета в степени магистра римского права. В 1894 году ему было поручено преподавать на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета спецкурс на тему: "Чтение о некоторых спорных вопросах Римского права". С 1896 и до 1906 года Давид Давидович читал также курс энциклопедии права в Военно-Юридической академии.

Высочайшим приказом по министерству народного просвещения от 4 декабря 1899 года Д.Д.Гримм был назначен "исправляющим должность Экстраординарного Профессора С.-Петербургского Университета по кафедре Римского права, с оставлением в занимаемых им по Училищу Правоведения и Военно-Юридической Академии должностях"*(5).

24 сентября 1900 года Д.Д.Гримм успешно защитил докторскую диссертацию по теме: "Основы учения о юридической сделке в современной доктрине пандектного права"*(6) и 18 декабря того же года Совет Санкт-петербургского университета утвердил его в степени доктора римского права.

8 сентября 1901 года Д.Д.Гримм на основании ходатайства Управляющего Петербургским Учебным Округом и положительного отзыва профессора А.Х.Гольмстена о его научной деятельности был определен ординарным профессором по кафедре римского права*(7). Менее двух месяцев спустя - 31 октября 1901 года - он был назначен на четырехлетний срок деканом юридического факультета Санкт-Петербургского университета.

С 14 октября 1904 года профессор Д.Д.Гримм в течение последующих двух лет занимал должность инспектора классов Императорского Училища правоведения.

15 октября 1905 года Санкт-Петербургский университет был распоряжением правительства закрыт до осени 1906 года. В соответствии с распоряжением министра народного просвещения, изданном 28 октября 1905 года, университет закрывался на неопределенное время. Причиной такого решения были беспорядки в Санкт-Петербурге и волнения среди студенчества.

11 июля 1906 года Д.Д.Гримм был назначен профессором Высших Женских курсов для преподавания римского права на только что открытом в рамках этого учебного заведения юридическом факультете*(8). А спустя три месяца - 10 октября указанного года - его утвердили в должности декана юридического факультета Санкт-Петербургского университета на новый четырехлетний срок*(9).

8 февраля 1907 года выборщиками членов Государственного Совета от Императорской Академии наук и Императорских Российских университетов профессор Д.Д.Гримм был избран в состав Государственного Совета Российской империи*(10). 15 октября 1912 года он выбыл из него, вынув жребий на выбытие, но в тот же день был снова избран в члены Государственного Совета от Императорской Академии наук и Императорских российских университетов.

В рамках данного органа, в котором обсуждались "законодательные предположения, восходящие к верховной самодержавной власти", возникло несколько политических группировок: правая, центр, правый центр, кружок внепартийного объединения и левая. Левая группировка, именовавшаяся также "прогрессивной", была самой малочисленной и соответственно маловлиятельной в Государственном Совете. Именно в нее вошел Д.Д.Гримм и возглавлял ее во все время деятельности Совета, то есть до мая 1917 года.

Будучи юристом, Гримм принимал активное участие в обсуждении рассматривавшихся на заседаниях Государственного Совета законопроектов. И его мнениям по тем или иным юридическим вопросам считались авторитетными среди членов Государственного Совета. Так, выступление Д.Д.Гримма в поддержку законопроекта об авторском праве во многом способствовало его принятию данным органом. Однако бывали случаи, когда его доводы не принимались большинством, несмотря на то, что они находили поддержку у других видных правоведов - членов Государственного Совета. В 1916 году Д.Д.Гримм поддержал вместе с А.Ф.Кони и Н.С.Таганцевым прошедший Государственную Думу и внесенный в Государственный Совет законопроект о допущении женщин в адвокатуру*(11).

Из революции 1905-1907 годов русская интеллигенция вышла расколотой на партии. Д.Д.Гримм примкнул, подобно многим другим правоведам, к партии конституционных демократов, выступавшей также под именем "партии народной свободы". Однако Давид Давидович не стал активным партийным деятелем. До 1911 года он лишь дважды - 8 и 9 марта 1908 года - принимал участие в заседаниях Центрального комитета конституционно-демократической партии*(12) и при этом в основном молчал - только один раз подал голос, высказавшись за участие членов партии в работе правительственных комиссий*(13).

1 марта 1910 года Д.Д.Гримм был избран ректором Санкт-Петербургского университета и 22 марта император Николай II своим Высочайшим приказом утвердил его в этой должности на трехлетний срок. 1910-1911 годы были трудным временем в жизни российских университетов. Студенты, подпавшие под влияние политической пропаганды революционеров и либералов, стремились превратить учебные заведения в политические клубы. Они беспрестанно митинговали и бастовали, устраивали политические шествия. Такое поведение студентов провоцировало власти на принятие жестких мер по наведению порядка с помощью полиции. Деканы факультетов и особенно ректор университета оказывались при этом в положении между молотом и наковальней. Ректор Д.Д.Гримм старался успокоить студентов и в то же время делал все необходимое для предотвращения вторжения полиции в стены университета.

В конце концов частые студенческие волнения, выливавшиеся, как правило, в кровавые столкновения с полицией, вынудили правительство принять меры по наведению порядка в учебных заведениях. Постановлением Совета Министров от 11 января 1911 года была ликвидирована автономия университетов. В тот же день был издан циркуляр министерства народного просвещения "О временном недопущении публичных и частных студенческих собраний в стенах высших учебных заведений"*(14).

Эти меры привели к еще большему обострению обстановки в российских университетах. Студенты продолжали митинговать, несмотря на запреты правительства. Полиция же действовала теперь более решительно.

22 января в главном коридоре здания Санкт-Петербургского университета были вывешены два красных флага с надписями "Долой самодержавие" и "Да здравствует учредительное собрание". Спустя неделю после этого ректор Д.Д.Гримм распорядился закрыть университет в целях предупреждения беспорядков.

В начале сентября 1911 года Давид Давидович подал прошение об отставке с поста ректора. Высочайшим приказом от 11 сентября он был "уволен от должности Ректора Императорского С.-Петербургского университета, с оставлением в должности Ординарного Профессора того же Университета". Новым ректором был утвержден 12 декабря 1911 года профессор всеобщей истории Эрвин Давидович Гримм*(15), занимавший ранее должность проректора.

3 августа 1913 года министр народного просвещения Л.А.Кассо издал приказ о переводе Д.Д.Гримма на должность ординарного профессора Императорского Харьковского университета по кафедре римского права. Но профессор Гримм являлся членом Государственного Совета, и это давало ему основание отказаться от назначения в Харьковский университет. Высочайшим приказом от 10 февраля 1914 года Д.Д.Гримм был, как говорится в его "Формулярном списке", "уволен от занимаемой должности Ординарного Профессора Императорского Харьковского Университета, по случаю причисления к Министерству Народного просвещения"*(16).

После этого в российских газетах появились статьи, в которых под сомнение ставилась правомочность пребывания Д.Д.Гримма в составе Государственного Совета. Повод к такому сомнению дал тот факт, что он, избранный в Государственный Совет от Императорской Академии наук и Императорских российских университетов, не занимал отныне профессорской должности в каком-либо университете. 7 марта Государственный Совет признал подавляющим большинством, что увольнение Д.Д.Гримма в отставку министром народном просвещения не лишает его права быть членом Государственного Совета.

Министр Л.А.Кассо многих профессоров столичных университетов пытался в то время рассредоточить по провинциальным университетам. Например, профессор М.Я.Пергамент был послан преподавать римское право в Юрьевский (бывший Дерптский) университет. Он так же как Гримм отказался покидать Петербург и вышел в отставку. И.В.Гессен писал в своих мемуарах об этих правоведах: "Оба они были типичными добросовестными учеными немецкой выучки, образцово корректными людьми"*(17).

С 1 сентября 1914 года Д.Д.Гримм начал преподавать в Александровском (бывшем Царскосельском) лицее*(18). Одновременно продолжалась его работа в качестве члена Государственного Совета.

Начало Первой мировой войны вызвало в русском обществе волну патриотизма, охватившую все слои населения. Патриотические чувства возобладали и среди интеллигенции. Выражая их, Совет Петроградского университета направил 29 июля 1914 года императору Николаю II адрес, в котором заявлял, что горит "одинаковым" с царем и его народом стремлением посвятить свои силы служению "оружию, поднятому в защиту Святой Руси и всего славянства"*(19). 1 сентября 1914 года Совет Петроградского университета принял решение об отчислении 3% содержания профессоров и служащих университета на лазареты для раненых*(20).

Созданные интеллигентами политические партии меняли в новых условиях свою тактику, переходя от противостояния правительству к поддержке его деятельности. ЦК конституционно-демократической партии обнародовал 20 июля 1914 года воззвание, в котором призывал отложить внутренние споры, не давать врагу "ни малейшего повода надеяться на разделявшие нас разногласия".

Вожди "кадетов" надеялись, что в условиях император Николай II призовет их во власть. Когда же им стало очевидно, что этим их надеждам сбыться не суждено, они резко сменили свое поведение и отказались от политики поддержания "внутреннего мира". С лета 1915 года "кадеты" вновь стали в оппозицию к правительству. Все их действия определялись теперь стремлением дискредитировать правительство в глазах русского общества. При этом для достижения данной цели вождями конституционных демократов вполне допускалось применение любых и самых гнусных средств.

1 ноября 1916 года лидер "кадетов" П.Н.Милюков выступил в Государственной Думе с целой серией откровенных инсинуаций по отношению к правительственным кругам и в том числе в адрес самого императора Николая II и его супруги Александры Федоровны. В процессе своей клеветнической речи Милюков неоднократно восклицал: "Что это - глупость или измена?" Текст этой Милюковской речи был широко распространен "кадетами" в городах Российской империи и в русской армии.

И.А.Ильин рассказывал впоследствии в своих мемуарах о том, как однажды - было это в 1917 году - спросил П.Б.Струве, на каком основании Милюков произносил свою пресловутую речь в Думе 1 ноября 1916 года: "Глупость или измена?" И Петр Бернгардович, входивший когда-то в состав ЦК партии "кадетов" и знавший умонастроения ее руководства, ответил: "Видите ли... У него тоже не было никаких оснований... Но в то время центральный комитет Конституционно-демократической партии считал, что в настоящий момент против Царской семьи политически показуется инсинуация"*(21).

По всей видимости и Д.Д.Гримм придерживался тогда подобного совершенно аморального и антигосударственного воззрения. Выступая в феврале 1916 года на заседании академической группы партии "кадетов", он открыто заявлял: "Нет никаких сомнений в том, что война нами проиграна"*(22). Данное заявление было сделано в то время, когда и самому поверхностному наблюдателю было очевидно, что Германия выдыхается и более года войны с Россией не выдержит. Россия же в свою очередь к тому времени полностью оправилась от неудач первых месяцев войны и обретала силы для окончательной победы над своим злейшим историческим врагом. Впрочем все это хорошо понимали вожди "кадетов". Сознавая при этом, что победа России укрепит самодержавный строй и сделает их шансы на обретение власти в данной стране очень и очень призрачными, они стремились создать условия для скорейшего свержения Николай II с императорского трона.

Д.Д.Гримм встретил февральскую революцию 1917 года с воодушевлением, не подозревая какую великую катастрофу она несла для России и сколь тяжкими окажутся ее последствия для личной его судьбы.

3 марта 1917 года состоялось экстренное заседание Совета Петроградского университета, на котором была принята резолюция о полной поддержке Временного правительства. В ней, в частности, говорилось: "Довести до сведения Временного правительства, опирающегося на единодушную поддержку народа и армии, чьими героическими усилиями навсегда опрокинут старый порядок, что в этот ответственный момент, переживаемый родиной, Совет считает своим долгом предоставить в полное распоряжение Временного правительства все свои силы, дабы способствовать прочному насаждению нового порядка". На этом же заседании Совет единодушно решил обратиться к новому министру народного просвещения А.А.Мануйлову с просьбой восстановить в правах уволенных из Петроградского университета в годы царского режима профессоров. В списке этих профессоров был назван и Д.Д.Гримм*(23).

16 марта 1917 года Д.Д.Гримм был назначен Указом Временного правительства Правительствующему Сенату "Комиссаром Временного Правительства над Государственной Канцелярией и Канцелярией по принятию прошений".

Приказом по министерству народного просвещения от 4 июля 1917 года он был утвержден ординарным профессором Петроградского университета по кафедре римского права - "согласно избранию, с оставлением его Сенатором".

14 октября 1917 года - за одиннадцать дней до большевистского переворота - Д.Д.Гримм подал прошение о выходе на пенсию. При этом он сохранял за собой звание профессора, члена факультета и Совета.

В июне 1918 года Петроградский университет был переименован в 1-й Петроградский государственный университет (Петроградский Психоневрологический институт был назван при этом 2-м Петроградским госуниверситетом, а Высшие Женские курсы - 3-м ПГУ)*(24). Это был первый всплеск волны реформ, надвигавшейся на российские университеты. Поняв, что с университетской автономией в скором времени будет покончено, брат Д.Д.Гримма профессор Э.Д.Гримм, избранный 16 октября 1917 года ректором Петроградского университета на третий срок, отказался от своей должности*(25).

В июне 1919 года юридический факультет 1-го Петроградского университета, членом которого числился Д.Д.Гримм, был преобразован в политико-юридическое отделение учрежденного на базе историко-филологического факультета и факультета восточных языков "факультета общественных наук"*(26). Деканом ФОНа стал профессор Д.Д.Гримм.

2 августа 1919 года по постановлению наркомата просвещения 1-й, 2-й и 3-й Петроградские университеты объединялись в Единый Петроградский государственный университет.

В ночь с 3 на 4 сентября 1919 года ЧК арестовала группу профессоров Петроградского университета. В числе арестованных оказались правоведы Д.Д.Гримм и М.Я.Пергамент. 11 сентября Совет университета, собравшись по этому случаю на экстренное заседание, принял решение собрать деньги на питание находящихся под арестом профессоров и преподавателей, а также послать депутацию к председателю Совета народных комиссаров В.И. Ленину*(27). Д.Д.Гримм был в конце концов отпущен на поруки*(28). 29 октября 1919 года новым деканом "факультета общественных наук" вместо Д.Д.Гримма был утвержден Советом университета профессор Н.Я. Марр.

Весной 1920 года Д.Д.Гримм покинул Советскую Россию и на короткое время поселился в Финляндии в Гельсингфорсе (Хельсинки). Здесь уже пребывали его жена Вера Ивановна Гримм, сын Иван со своей супругой Марией и сыном (внуком Давида Давидовича) Дмитрием, а также няня Дмитрия Степанида Кузьмина. Они приехали сюда еще в 1918 году*(29).

Д.Д.Гримм стал сотрудником выходившей в столице Финляндии с 5 декабря 1919 года газеты "Новая русская жизнь". Генерал П.Н.Врангель, принявший 22 марта 1920 года пост Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России, назначил его своим официальным представителем в Финляндии*(30). Одновременно профессор Д.Д.Гримм возглавил созданный в этой стране Русский Научный комитет.

Летом 1920 года он получил приглашение из университета старинного эстонского города Тарту занять должность ординарного профессора по кафедре римского права. Это был университет, в котором начиналась его преподавательская деятельность. Давид Давидович вел здесь в 1889-1891 годах тот же самый курс римского права, на который его звали. Только город Тарту именовался в то время Дерптом*(31). Инициатором приглашения Д.Д.Гримма в Тартуский университет являлся его коллега по работе в Сенате и по специальности профессор гражданского права И.М.Тютрюмов. К тому времени в Эстонии обосновалось немало русских профессоров. Работали они и в Тартуском университете, причем читали лекции на русском языке. Однако Гримм, несмотря на весьма благоприятные условия для научной и преподавательской деятельности в Тарту отказался в 1920 году переехать в этот город.

Осенью 1920 года Д.Д.Гримм находился в Париже. 18 ноября 1920 года он участвовал в заседании Парижского комитета конституционно-демократической партии*(32). 1 января 1921 года Давид Давидович был в Берлине и присутствовал на проходившем в этот день заседании Берлинской группы членов партии народной свободы ("кадетов")*(33).

Отношения Д.Д.Гримма с руководством этой партии были весьма сложными. Он не вписывался в рамки либеральной идеологии февральской революции 1917 года, проповедовавшейся Милюковым и К?. Следуя этой идеологии, вожди "кадетов" главными своими врагами считали не левые партии, а организации правых - движение русских националистов. Данных воззрений придерживался летом и осенью 1917 года А.Ф.Керенский. Ведя борьбу с русскими националистами, он попустительствовал большевикам и левым эсерам, несмотря на то, что располагал фактами о сотрудничестве их вождей с представителями германского генерального штаба. В результате этого Керенский фактически создал условия для захвата левыми партиями государственной власти в России. Этот печальный опыт ничему не научил вождей конституционных демократов. Оказавшись в эмиграции, они остались на прежних своих политических позициях. Когда Д.Д.Гримм принял осенью 1920 года участие в создании "Русского Парламентского Комитета за границей", в котором активную роль играли русские эмигранты, придерживавшиеся правых воззрений, Парижский комитет партии "кадетов" выступил против какого-либо сотрудничества его с данной организацией. Давид Давидович вынужден был на заседании 14 декабря оправдываться перед членами Парижского комитета, утверждая, что "Русский Парламентский Комитет за границей" "согласно своему уставу не является политической организацией"*(34). Парижский комитет в ответ на это поручил президиуму довести до сведения Д.Д.Гримма "имеющуюся у него и противоречащую такому утверждению информацию"*(35).

На заседании Парижского комитета конституционно-демократической партии, состоявшемся 14 декабря 1920 года, П.Н.Милюков представил для обсуждения свою записку о пересмотре партийной тактики в новых условиях. В ней лидер "кадетов" возложил всю ответственность за поражение в борьбе с большевиками в ходе гражданской войны на правые организации и "национально-русские военные центры". Он предложил отмежеваться от этих "виновников" поражения и вести дальнейшую борьбу с большевизмом без них, объединившись только с организациями, стоящими на "левом фланге русской общественности"*(36). Д.Д.Гримм выступил с возражениями против предложений Милюкова. "В критике не уделяется, - отмечал он в своем выступлении, - достаточно внимания тем объективным трудностям в прошлом опыте, которые никто не мог бы преодолеть. Мне непонятно огульно отрицательное отношение к правым и слишком уступчивое к левым. Если бы у нас была твердая программа, к нам многие пришли бы справа. Во всей "Записке" основная цель - борьба с большевизмом - затушевана, ибо сохранение принципов февральской революции есть голая формула без реального содержания"*(37).

Воззрения, которые исповедовал Д.Д.Гримм в рассматриваемое время, его приверженность к национально мыслившим политическим деятелями русской эмиграции в целом и к генералу Врангелю в особенности - все это сближало его с Иваном Александровичем Ильиным*(38). И.А.Ильин считал П.Н.Врангеля единственным человеком, подходящим к роли русского вождя. Петр Николаевич в свою очередь видел в Ильине мыслителя-патриота, наиболее адекватно оценивавшего происшедшее в России и перспективы борьбы с большевизмом. С 1923 года и до смерти Врангеля в 1928 году Иван Александрович вел с Петром Николаевичем интенсивную переписку*(39).

В свете этого неудивительно, что Ильин с презрением относившийся к "кадетам" и особенно к вождю этой партии П.Н.Милюкову, был в высшей степени доброжелательно настроен к Д.Д.Гримму. В 1927 году Иван Александрович писал в письме К Н.Н. Крамарж: "Невольно мне пришлось войти во все или, вернее, во многие сложности русской колонии в Праге. На свете вообще не так много людей с сильным и прямым характером... А как они нужны! Какое счастье доверять человеку целиком! Т(о) е(сть) знать, что он не "силен, да зол", и не "благороден, да слаб", - а силен и благороден. Вот почему мне хочется сказать Вам, что я целиком доверяю 1) обоим Гримам: и Давиду Давидовичу, и Ивану Давидовичу, 2) Ник(олаю) Александр(овичу) Цурикову, 3) брату моему Василию Сергеевичу. Я видел их всех в ответственном и трудном положении; знаю, как они ставят вопросы; и знаю, как они борются. Они и сами все друг другу доверяют целиком"*(40). Приступая к написанию мемуаров, Ильин составил перечень тем, которым намеревался уделить особое внимание. В этом перечне отдельной строкой стояло "Д.Д.Гримм и его сын"*(41). Однако намерение свое рассказать в мемуарах об этих людях Иван Александрович не осуществил. Возможно виною был здесь молодой, резкий характером и скоропалительный на суждения о людях Иван Давидович Гримм.

Сына Д.Д.Гримма Ильин привлекал к сотрудничеству в своем журнале "Русский Колокол". Но Иван Давидович почему-то усмотрел в этом журнальном замысле Ильина стремление работать "наперекор" П.Б.Струве и тем "нарушить единство белого фронта". Эти свои обвинения И.Д.Гримм открыто высказал Ильину в своем письме, написанном в октябре 1927 года. Иван Александрович в свою очередь пересказал эти обвинения младшего Гримма самому П.Б. Струве*(42), назвав их "злым вздором" и заявив при этом, что "опровергать все это ниже моего достоинства - нет ни охоты, ни сил, ни времени". В письме к своему другу И.С.Шмелеву И.А.Ильин высказался по поводу обвинений И.Д.Гримма резче. "Третьего дня был расстроен пакостным письмом, полученным от Ивана Гримма из Юрьева, - писал Иван Александрович Ивану Сергеевичу 23 октября 1927 года. - "Обличает" меня (на основании моего конфид(енциального) досье) - в желании нарушить единство белого фронта; "совершить исторический подлог", выдачей моей "философской системы" за белую идеологию"; в претензии деспотически подвергнуть мир и Россию фил(ософско)-религиозной реформации; в чстолюбиво-властолюбивых замыслах орденского характера; в желании работать наперекор Струвинской России... и т.д. Все это тоном большой заносчивости, резким до неприличия, и с высокопарными разъяснениями "истин", продумываемых в состоянии перед магистерским экзаменом. На утомленную душу все это подействовало удручающе... Хочу ему не ответить вовсе. Это прием борьбы: инсинуировать пакости сердца своего предмет своего недоброжелательства"*(43).

Побывав осенью 1920 года в Париже, а в начале 1921 года в Берлине, Д.Д.Гримм возвратился в Финляндию*(44). Здесь он узнал об антибольшевистском выступлении русских моряков в Кронштадте. Видимо, данное событие вселило в него некоторую надежду на скорое падение большевистского режима в России. Давид Давидович немедленно, как узнал о нем, дал телеграмму своим соратникам в Париж. "Кронштадт советский, но антикоммунистический", - сообщал он в ней и далее высказывал свое мнение о произошедшем в Кронштадте: "Нарастает впечатление, что это красная борьба против коммунистов". Текст этой телеграммы Д.Д.Гримма был зачитан 10 марта 1921 года на заседании Парижского комитета партии "кадетов"*(45).

1 сентября 1921 года в газете "Петроградская правда" появилось сообщение о раскрытии заговора, ставившего своей целью свержение советской власти в Петрограде, и о расстреле заговорщиков*(46). В списке их была указана 61 фамилия. Под номером 30-м приводилась фамилия Николая Степановича Гумилева, уже тогда известного в качестве талантливого русского поэта. Кроме него назывались также фамилии профессора В.Н.Таганцева*(47) и его жены Надежды, профессора государственного права Н.И.Лазаревского, профессора-технолога М.М.Тихвинского, скульптора князя С.А.Ухтомского и др. Как установлено исследователями уже в наши дни это дело было сфабриковано чекистами*(48). Началась его фабрикация после того, как 30 мая 1921 года советскими пограничниками был убит морской офицер Ю.П.Герман, пытавшийся перейти российско-финляндскую границу. Поскольку убитый пробирался в Финляндию, то и вдохновителя "заговора" чекисты искали в этой стране. Самым видным из проживавших там российских эмигрантов был профессор Д.Д.Гримм. Именно он, являвшийся - как удачно все складывалось для чекистов-фабрикаторов -представителем генерала Врангеля и был объявлен главным вдохновителем указанного "заговора". На роли помощников "руководителя заговора" Д.Д.Гримма чекистами были назначены другие видные деятели русской эмиграции - проживавшие в Париже П.Б.Струве и В.Н.Коковцев. Им была приписана организация "группы русских финансистов для оказания финансовой и продовольственной помощи Петрограду после переворота".

18 мая 1922 года в Праге открылся Русский Юридический факультет*(49). Для чтения обучавшимся в нем русским студентам курсов истории римского права и догмы римского права, а также гражданского права дореволюционной России был приглашен Д.Д.Гримм. Так начался чешский период эмигрантской жизни русского правоведа. Давид Давидович поселился со своей семьей в предместье Праги под названием Вшеноры. Здесь тогда селились многие русские эмигранты, обосновавшиеся в Чехословакии. В частности, некоторое время во Вшенорах снимала квартиру русская поэтесса Марина Цветаева.

23 апреля 1924 года умер организатор этого учебного заведения и его первый декан профессор П.И.Новгородцев*(50). Вместо него на пост декана был избран Д.Д.Гримм.

В период своей работы в Праге, Давид Давидович умудрялся читать лекционные курсы и в Русском Научном институте в Берлине. В Государственном архиве Российской Федерации хранится расписание лекций, читавшихся профессором Д.Д.Гриммом в Русском Научном институте в Берлине*(51). И в то же время здесь имеется немалое количество документов, отражающих его деятельность в рассматриваемое время в рамках Русского Юридического факультета в Праге*(52).

В 1926-1927 годах проходил подготовку к профессорскому званию по кафедре государственного права на Русском Юридическом факультете в Праге сын Давида Давидовича Игорь Гримм. В июне 1927 года он успешно сдал магистерский экзамен. Его магистерская диссертация была написана на тему: "Двойственность государственно-общественного бытия в учении Аристотеля".

Русский Юридический факультет в Праге имел статус частного учебного заведения. Материальная база его деятельности формировалась из платы студентов за обучение (60 чешских крон за полугодие) и денежных дотаций из государственного бюджета Чехословакии. С середины 20-х годов финансовая помощь Чехословацкого правительства стала урезаться, а затем и вовсе была прекращена. Это заставило руководство Русского Юридического факультета прекратить прием новых студентов с 1925/26 учебного года и объявить о завершении деятельности его как учебного заведения после выпуска последних из обучавших здесь студентов, то есть с весны 1929 года. После этого факультет функционировал в качестве ученой корпорации, ведущей научные исследования вплоть до вторжения в Чехословакию немецких войск.

Профессор Д.Д.Гримм не стал дожидаться окончательной ликвидации Русского Юридического факультета и в августе 1927 года принял повторное предложение Тартуского университета занять вакантную кафедру римского права. 12 августа указанного года он был зачислен в штат этого учебного заведения.

В Тартуском университете в те времена обучалось довольно много русских студентов (4-5% от общего числа учащихся). В 20-е годы важнейшие лекционные курсы читались здесь на русском языке, поскольку ведущими профессорами были русские. Но с середины 30-х годов власти Эстонии стали вводить ограничения на преподавание дисцилин на русском языке.

Переехав в Тарту, Д.Д.Гримм не расстался окончательно с Прагой. Он покинул пост декана РЮФ, но остался в должности профессора факультета*(53). В июле 1929 года он безуспешно пытался с другими профессорами (Е.В.Спекторским, С.В.Завадским, А.А.Кизеветтером) добиться от правительства Чехословакии предоставления некоторого числа стипендий русским студентам-эмигрантам для того, чтобы возобновить прием на первый курс Русского Юридического факультета.

В 1934 году - в возрасте семидесяти лет - Д.Д.Гримм вышел на пенсию.

Между тем в указанном году в Эстонии начали происходить бурные события. 12 марта 1934 года здесь было введено осадное положение (положение охраны). 2 октября завершилась очередная сессия Государственного Собрания (Riigikogu). После этого данный представительный орган больше не созывался. 6 марта 1935 года в Эстонии был введен запрет на деятельность всех политических партий и организаций. Завершилась череда подобных событий созывом в 1937 году Национального собрания, перед которым была поставлена задача разработки новой конституции страны.

Профессор Д.Д.Гримм указом Старейшины государства был назначен членом второй палаты Национального Собрания (Rahvuskogu). Вместе с ним в состав данного учреждения вошло еще трое представителей русского населения Эстонии (В.Н. Рославлев, М.А. Курчинский, А.Е. Осипов). 28 июня 1937 года Национальное собрание приняло новую конституцию Эстонии и на этом завершило свою работу.

После этого Д.Д.Гримм прожил еще четыре года. Умер Давид Давидович в Риге, оккупированной немцами, 29 июля 1941 года.

***

Научное наследие Д.Д.Гримма состоит в основном из книг и статей, посвященных истории и догме римского права, различным вопросам гражданского права и теории права. Помимо уже упоминавшихся выше его магистерской и докторской диссертации им были опубликованы: "Курс римского права" (1904), "Лекции по истории римского права" (19__), а также немало весьма объемных по своему размеру и богатых по содержанию статей*(54). Но самым известным произведением Д.Д.Гримма является учебник "Лекции по догме римского права". До 1917 года он выдержал шесть изданий. В 1919 году вышло в свет его седьмое издание. И после этого он продолжал издаваться там, где правовед преподавал этот учебный курс.

Об отличии догмы римского права от истории его Д.Д.Гримм написал во введении к своим лекциям. "История права, - отметил он, - изучает правовые институты в порядке последовательности, смены их во времени, а догма права - в порядке сосуществования". "При историческом изучении мы исследуем последовательную смену правовых институтов во времени в зависимости от изменяющихся условий жизни данной общественной среды. При догматическом изучении мы берем и анализируем эти правовые институты в том виде, в каком они представляются при данных условиях места и времени".

Русские правоведы прошлого видели в римском праве особого рода теорию гражданского права. Они полагали, что изучение римского права призвано служить усвоению основных понятий гражданско-правовой науки, выработке элементарных навыков юридического мышления. Для достижения данных целей большее значение имело очевидно преподавание не истории, а догмы римского права.

Доктор юридических наук, В.А. Томсинов

профессор юридического факультета

МГУ имени М.В.Ломоносова

Введение