Зарождение христианской традиции воспитания

В восточных провинциях Римской империи в I в. н.э. возникают раннехристианские общины, отражавшие надежду наиболее угнетенных слоев народа на приход мессии, спасителя. Христианская идея воздаяния внушала мысль об обретении счастья в царстве небесном.

Для христианских общин были характерны забота о духовности личности и особое внимание к воспитанию детей и юношества обоего пола. Уже ранние христиане выдвинули новые взгляды на цели, методы и содержание воспитания, отражая интересы обездоленной части населения Римской империи. Они боролись за идею равенства, отказывались от собственности, выказывали глубокое уважение к труду.

В первые три столетия нашей эры христиане подвергались преследованиям со стороны государственной власти Римской империи, прежде всего за отказ признавать божественность императоров. Удаляясь от развращенного, с их точки зрения, общества, они выработали новый идеал человека.

Со времени императора Константина I Великого (ок. 285 — 337), когда Миланским эдиктом (313) христианство было признано равноправной религией, христиане-учителя получили возможность свободно преподавать в тривиальных и грамматических школах и толковать античную историю, литературу и философию с позиций христианского вероучения. Собственно христианское воспитание и образование осуществлялось лишь в отдельных замкнутых общинах типа «Новый завет» кумранитов.

Благодаря находке во время археологических раскопок религиозных текстов, спрятанных от римлян, можно представить себе характер раннехристианского воспитания. Каждый член общины должен был не только передать единоверцам все свое имущество и посвятить им личный свой труд, но и отдать в их распоряжение «все знания». В общине практиковались коллективные формы обучения, совместное изучение священных текстов, прежде всего рукописей Ветхого завета, апокрифических произведений.

Руководители первых христианских общин одновременно являлись и воспитателями, и называли их поэтому «учителями праведности». Основными способами обучения были устные и письменные назидания, совместное чтение отрывков из библейских книг, составление и произнесение проповедей, разучивание молитв, псалмов, притч, чтение вслух переводов священных текстов с древнееврейского на арамейский и греческий и т.д. Особое значение в христианских общинах придавалось созданию у их членов внутреннего настроя, эмоциональной приподнятости, отношения к учению как богоугодному делу. Содержание образования ориентировалось на Библию — собрание канонических сочинений, состоящее из двух частей — Ветхого завета и Нового завета. Первая часть — иудейские священные тексты 2-го и 1-го тысячелетий до н.э. Древнейшие библейские тексты — это притчи царя-мудреца Соломона, три тысячи притчей и свыше тысячи песен, содержание которых было положено в основу воспитания. Вторая часть своими евангельскими и апостольскими текстами служила собственно христианскому обоснованию целей и содержания воспитания.

В эпоху эллинизма был составлен перевод Библии на греческий язык семьюдесятью лучшими толкователями, который получил название «Септуагинта». Это способствовало распространению по всему Средиземноморью христианских идей, особенно богато представленных в разделе Библии «Мудрость Иисуса сына Сирахова», написанном в виде поучений. Все это подготовило почву для принятия народными массами Римской империи идей христианства, новозаветных книг и посланий апостолов.

Новый завет был создан в христианской среде в 1-Й вв. н.э. и оказал сильное влияние на последующее культурное и духовное развитие всех христианских народов. В основе его лежит Евангелие, в переводе с греческого — «благая весть». Четыре Евангелия являются собранием повестей о жизни и учении Иисуса Христа, где не только попутно изложены новые цели воспитания, но и предложены формы и способы их достижения. Новый завет включает в себя 27 книг, написанных разными авторами, из которых наиболее известными являются Матфей, Марк, Лука, Иоанн, Петр, Павел. Их педагогические идеи можно считать синтезом эллинистических и ветхозаветных взглядов на воспитание человека, в основе которых лежит учение о любви ко всем людям как пути спасения: чтобы достичь спасения и вечной жизни, каждому следует идти по пути самосовершенствования в направлении христианского идеала.

В первых веках нашей эры сохранялась практика воспитания и книжного научения странствующими учителями, теперь уже христианами. Сам Иисус Христос также являлся как бы странствующим учителем, чья задача состояла в проповеди нового учения о человеке и Боге. Некоторые из странствующих учителей становились школьными преподавателями. Так, в деяниях апостолов упоминается, что Павел, изгнанный из молитвенного дома в Эфесе, стал учить в школе.

Развивались в эту эпоху и крупные центры просвещения, возникшие ранее, например школа христианского богословия в Александрии, возглавлявшаяся во II в. н.э. Климентом Александрийским, а в III в. — Оригеном, видным богословом и философом. Климент Александрийский

(ум. в 211/212 н.э.) — священнослужитель и руководитель школы был автором дошедшей до нас книги «Педагог», в которой он отмечал, что помимо внешней образованности человек должен обладать религиозным чувством. Цель воспитания, по Клименту, — ввести ребенка в христианский образ жизни. Климентом детально описаны правила поведения ребенка. Семь свободных искусств рассматривались лишь в качестве дополнительного средства воспитания.

В книге Климента Александрийского нарисован образ педагога, который ведет юношей по пути добра и в активном диалоге закладывает основы постижения истины. Пример жизни педагога — образец для подражания воспитанникам.

Климент Александрийский полагал, что должно уметь ставить воспитательные цели и соответствующими средствами влиять на ход их достижения. При этом он отмечал, что целью деятельности педагога является не простая передача знаний, не «научение», а — «улучшение души». Через убеждающее слово учителя дети знакомятся с образами лучших людей, отмеченными святостью жизни, побуждающими молодежь поступать подобным же образом, подражать «избравшим добро», отвергая зло. Именно это является лучшим средством для укрепления души человека.

Ориген (ок. 186—253/254) видел в человеке «соединение тела с духом», что и создает, по его мнению, возможность борьбы со злом и ведет к самоусовершенствованию самого человека.

Важно отметить выработанное христианством новое отношение к труду, тесно связанное с учением о нравственности. Хорошо известны слова апостола Павла: «Кто не хочет трудиться, тот не ешь». Труд для христианина рассматривался как смыслообразующий элемент его бытия. Детям следует прививать уважение к труду, чувство радости от него. Такая оценка роли труда в жизни человека была совершенно новой для той эпохи, хотя и находила своего предтечу в лице киника Антисфена.

Таким образом, к концу Римской империи начала складываться принципиально новая форма воспитания — христианское воспитание. Для него были характерны особое внимание к личности человека, его душе; приоритет веры над знанием, наукой; понимание обучения Священному писанию как богоугодного дела; неразрывная связь образования с нравственным воспитанием; осознание воспитывающей роли труда и важности осуществления с ранних лет трудового воспитания.

Наиболее видным христианским мыслителем эпохи Древнего Рима — одним из «отцов церкви», как стали называть впоследствии деятелей раннего христианства, чье учение было ортодоксальным, а жизнь почиталась святой, был Августин Аврелий, прозванный Блаженным (354—430). Августин был широко образованным человеком, философом, усвоившим идеи скептицизма и неоплатонизма. Христианином он стал уже в зрелом возрасте, в 387 г., начав вести аскетическую жизнь, систематически упражняясь в духовном самосовершенствовании. В автобиографическом труде «Исповедь» он проследил в основном весь путь становления человека-христианина с детских лет до зрелого возраста. Цель воспитания, по Августину, — слияние с Богом. В трактате «О граде Божьем» он сделал попытку соединить античные и христианское учения в одно — учение о греховности, добре и зле, о любви, спасении и покаянии. Основой знания он считал сочетание ощущений, мыслей и благочестивых стремлений. Ведущим методом познания, по его мнению, является самоуглубление, так как истина заключена в душе и лишь познание этой истины приводит развивающегося человека к Богу.

Уже в ранних христианских монастырях организовывались книгохранилища, создавались ученые труды и учебные книги. Так, религиозный государственный деятель остготского государства Кассиодор (ок. 487 — ок. 578) основал в Италии монашеское общежитие, которое благодаря библиотеке и скрипторию стало одним из центров средневековой науки. Сам Кассиодор написал ряд школьных учебников, пользовавшихся популярностью на протяжении всех средних веков: «Наставление в божественном чтении», «Наставление в мирском чтении», «Об орфографии» и др. В V—VI вв. в Европе еще кое-где сохранились грамматические школы римского типа, но к VII в. они были вытеснены формами монастырского обучения.

Воспитание на периферии Римской империи в первые века нашей эры.

У множества так называемых варварских народов, находившихся на различных уровнях социального развития, но в целом на стадии разложения родоплеменного строя, сохранялись свои традиционные формы воспитания. Кельты, известные также как «галлы» и «гелаты» — народ Центральной и Западной Европы — воспитывали у юношей такие качества, как храбрость воина, гостеприимство домохозяина, благопристойный внешний вид при любых обстоятельствах, красноречие собеседника. Воспитание кельтской молодежи было сосредоточено в руках жрецов-друидов, которые исполняли и судейские обязанности. Обучение детей осуществлялось в устной форме.

Гай Юлий Цезарь (102—104 до н.э.) в шестой книге своих «Записок о галльской войне» писал: «Друиды принимают деятельное участие в делах благочестия, наблюдают за правильностью общественных жертвоприношений, истолковывают все вопросы, относящиеся к религии; к ним же поступает много молодежи для обучения наукам, и вообще они пользуются у галлов большим почетом». Эти «науки», судя по описанию Цезаря, привлекали внимание даже образованных римлян, которые считали полезным посылать своих сыновей для обучения в Галлию и Британию.

Кельтский фольклор, эпические произведения, особенно саги о народном герое Кухулине, восходящие к первым векам нашей эры, дают в общих чертах представление о кельтском традиционном воспитании. Из них видно, что мальчики из благородных семей воспитывались в доме друида или вождя, объединяясь в группы сверстников. Эпические сказания называют учителя «приемным отцом». Герой Кухулин и его сотоварищи проходили науку в доме вождя: «Блестящи, статны, прекрасны были доблестные воины, люди Улада, собиравшиеся в этом доме. В нем происходило много великих собраний всякого рода и дивных увеселений. Были там игры, музыка, пение, герои показывали подвиги ловкости, поэты пели свои песни, арфисты и музыканты играли на своих инструментах...» Образованность Кухулина, достигшего должного возраста, описывается в следующих словах: «Многими дарами обладал он: прежде всего даром мудрости... далее — даром подвигов,

даром игры в разные игры, даром счета, даром пророчества, даром проницательности». Помимо этого герой получил военно-физическую подготовку и выработал в себе качества настоящего воина. Невеста Кухулина также воспитывалась в кругу сверстниц в доме «владычицы земли». В формировании ее личности принимали участие все лучшие женщины рода, мастерицы и знахарки. Вот в каких словах в эпосе раскрывается образованность кельтской девушки: «Она обладала... даром красоты, даром пения, даром сладкой речи, даром шитья, даром мудрости, даром чистоты».

В V в. н.э. кельты были обращены в христианство. Однако традиционное внимание к вопросам обучения и воспитания получило свое продолжение в новых формах. Не случайно многие британские и ирландские монахи, потомки кельтов, стали известными учителями и просветителями в раннесредневековой Европе.

У германцев, которые со II в. до н.э. вели непрерывную войну с Римом, не было специальных лиц, ответственных за воспитание юношей, которое осуществлялось в общине, а с определенного возраста — в дружине, военном отряде. Цезарь, повествуя о племени свевов, нарисовал такую картину общинной организаций воспитания: «Вся жизнь их проходит в охоте и в военных занятиях: они с детства приучаются к труду и к суровой жизни. Чем дольше молодые люди сохраняют целомудрие, тем больше им славы...» Цезарь обращал внимание также и на различные приемы закаливания, разнообразные военные упражнения, приучение юношества к тяготам сурового образа жизни, на заботу о физическом развитии. Все это высоко ценилось у германцев.

У германцев был принят обряд посвящения во взрослые, состоявший из серии испытаний в народном собрании под руководством старейшин. Так, в сочинении римского историка Тацита (ок. 58—117 н.э.) «Германия» говорится, что у них не в обычае, чтобы кто-нибудь начал носить оружие «до тех пор, пока община не признает его достойным. Когда... кто-нибудь из старейшин, либо отец, либо родственники не украшают юношу щитом и фрамеей (мечом); это их «тога», это первое юношеское отличие...» Нужно иметь в виду, что у римлян облачение 16-летнего юноши в тогу являлось признанием совершеннолетия. После этого германские юноши должны были доказать свою взрослость, совершив какой-либо подвиг. Как свидетельствует Тацит, они не брились до тех пор, пока не убивали врага: «Только после крови и военной добычи открывали они свое лицо, считая, что только тогда они расплатились за свое рождение и стали достойными своего отечества и родителей». Старые заслуженные воины становились наставниками молодежи, учителями жизни.

С IV—V вв., когда началось переселение германских племен, их традиция воинскообщинного воспитания широко распространилась по всей Европе, оказав сильное влияние на складывавшуюся в средние века систему рыцарского воспитания и даже на монастырское воспитание. Так, устав бенедиктинцев, первого монашеского ордена в Западной Европе, требовал создания в стенах монастырей не только школ и скрипториев — мастерских для переписывания рукописей, но и воинских отрядов. Молодые монахи воспитывались одновременно и как книжные люди, и как воины, а средневековые рыцари стали стремиться не только к военным победам, но и к идеалу «воина Христова».

В эпоху эллинизма и затем в рамках римской цивилизации сформировался «школьный канон» — цикл «семи свободных искусств», составивших в средние века содержание школьного образования. Мировоззрение христианства и его воспитательные идеалы явились одним из источников духовного развития в эпоху европейского средневековья.

В общем, можно сделать вывод, что к началу средневековья в Европе на развалинах западной части бывшей Римской империи в области воспитания, образования и школьного дела существовала чрезвычайно пестрая картина. В римских патрицианских семьях и в исчезающих вместе с городской цивилизацией школах сохранялись еще элементы угасающей античности. В то же время в христианских монастырях римский школьный канон — семь свободных искусств — становился первой ступенью образования, предшествующей изучению богословия. В этих новых центрах просвещения готовили служителей церкви.

Одновременно набирало силу массовое христианское движение, проповедовавшее новую нравственность, противоречившую античному идеалу образованного человека. Христианская практика религиозного воспитания не требовала школьных форм обучения. В связи с этим можно утверждать, что теоретико-педагогическая мысль «отцов церкви» значительно уступала тому, что было создано греко-римской культурой, она развивалась исключительно в рамках теологии. Хлынувшая в пределы нового мира стихия различных племенных культур в условиях складывавшейся феодальной государственности нуждалась в объединяющей силе христианства, в его церковной организации и была равнодушна к, культуре греко-римского мира.

В целом сложная социальная картина того времени, постоянные войны и бытовая неустроенность отрицательно сказывались на развитии школьного дела. Педагогическая мысль стала частью богословия, а школы замкнулись в стенах монастырей.

Рекомендуемая литература

Античная Греция: В 2 т. Т.2. М., 1983.

Античная литература. Рим. М., 1988.

Античные государства Северного Причерноморья. М., 1984.

Античные риторики. М., 1978.

Антология кинизма: фрагменты сочинений кинических философов. М., 1984.

Аракелян Б.Н., Алаян Ц.П., Парсамян В.А. История армянского народа / Под ред. В.А. Парсамяна. Ереван, 1983.

Аристотель. Этика; Политика; Поэтика // Собр. соч.: В 4 т. Т.4. М., 1984.

Блаватская Т. В. Греческое общество второго тысячелетия до новой эры и его культура. М., 1976.

Блаватская Т. В. Из истории греческой интеллигенции эллинистического времени. М., 1983.

Быт и история в античности. М., 1988.

Вардиман Е. Женщина в древнем мире. М., 1990.

Вшничук Л. Люд, нравы и обычаи Древней Греции и Рима. М., 1988.

Геродод. Мимиамбы. Менандр. Комедии. М., 1966.

Гомер. Илиада. М., 1987.

Демокрит в его фрагментах и свидетельствах древности. М., 1935.

Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986.

Жураковский Т.Е. Очерки по истории античной педагогики. М., 1940.

История Грузии: Учеб. пособие / Под ред. Бердзенишвили. Тбилиси, 1962.

История Древнего Рима. М., 1981.

История Древней Греции. М., 1986.

Ирландские саги. 2-е изд. / Пер., предисл., вступ. ст. и коммент. А.А. Смирнова. Л.; М., 1933.

Истрин В. Возникновение и развитие письма. М., 1965.

Квинтшиан. Двенадцать книг риторических наставлений. Ч. 1—2. Спб., 1834.

Ксенофонт. Киропедия. М., 1976.

Ксенофонт. Сократические сочинения. М., 1935.

Кессиди Ф.Х. Сократ. М., 1988.

Лосев А. Ф. История античной философии в конспективном изложении. М., 1989.

Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991.

Платон. Диалоги. М., 1986.

Плутарх. Застольные беседы. Л., 1990.

Плутарх. Сравнительные жизнеописания: В 3 т. М., 1961—1964.

Похищение быка из Куальнге / Изд. подг. Т.А. Михайлова,

С.В. Шкунаев. М., 1985. Свенцщкая И.С. Раннее христианство: страницы истории. М.,1989.

Сенека А.А. Нравственные письма к Луцилию. М., 1977.

Тарн В. Эллинистическая цивилизация. М., 1949. Тацит П.К. Сочинения. Т. 1-2. М.; Л., 1969.

Утченко С.Л. Цицерон и его время. М., 1977. Фрагменты ранних греческих философов. М., 1989.

Цицерон М.Т. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М., 1974. Цицерон М.Т, Трактаты об ораторском искусстве. М., 1972.