II. Внушенные галлюцинации

Сколько известно, психолог Г. Мейер первый заметил, что при крайнем сосредоточении внимания на каком-либо воспоминании или фантастическом образе, молено достигнуть того, что они предстанут перед нами с отчетливостью, не уступающей обыкновенным чувственным восприятием. Ему самому удалось вызвать таким образом только зрительные образы и осязательные ощущения. Позлее подобные опыты были повторены многими другими, причем оказалось, что слуховые галлюцинации могут быть вызываемы по произволу; менее достоверно это относительно вкусовых и обонятельных ощущений, что, впрочем, вполне естественно, так как воспоминания в этой области не обладают достаточной яркостью. Опыты доказали также и то, что степень успеха очень много зависит от индивидуальности. Одним опыты удаются легко, другим почти никогда не удаются; у иных возникают только зрительные, у других лишь слуховые галлюцинации и т. д. Впрочем, такие галлюцинации, разумеется, никогда не смешиваются с действительностью, так как лицо производящее опыт всегда сознает, что полученное впечатление вызвано им произвольно, с известным усилием.
Иначе обстоит дело, когда при повышении восприимчивости к внушению, вниманием надолго завладевает какое-нибудь воспоминание. Причины такого состояния могут быть разнообразны: иногда действуют внушения со стороны, невольно сосредоточивая внимание на известных образах и представлениях посредством устных или письменных рассказов о данных предметах; при других обстоятельствах мы имеем дело с самовнушениями, возникшими на почве ожидания или страха. И в том и другом случае сосредоточение внимания может иметь последствием переход представления в галлюцинацию, не только равную по яркости и отчетливости действительному чувственному восприятию, но даже допускающую полное их смещение, тем более, что индивидуум не сознает того, что ощущаемый им образ вызван им самим. Примеры этого были приведены в одной из предыдущих глав, (см. стр. 332), теперь же мы прибавим еще несколько фактов из истории суеверия, которые всего легче могут быть объяснены в качестве внушенных галлюцинаций.
По старинным рассказам, ясновидящий, имеющий видение, может передать его другому ясновидящему путем простого прикосновения. Впрочем я не имею достоверных сообщений о таких явлениях, хотя в литературе и есть указания на такие факты, но нет никаких действительных гарантий, что оба ясновидящие в самом деле имели тождественные видения. Если же один сообщал другому их содержание, то совпадение делалось вполне естественным. Лица, склонные к галлюцинациям вообще, конечно, также легко подвергаются и внушенным галлюцинациям; поэтому вполне понятно, что рассказ о видении одного ясновидящего действовал на другого как внушение, вызывавшее у него то же видение. Пример такого рода мы имели в видении пастора Лизиуса, переходившего путем словесного внушения на сестер. Впрочем даже здесь нам неизвестно, совпадало ли содержание видения у обоих родственников; очень вероятно, что они тоже видели труп, так как он определенно утверждает, это; но очень сомнительно, чтобы видения совпадали во всех частностях. Одним словом передача галлюцинаторного образа от одного человека к другому может быть вполне объяснена как действие внушения.
Видения духов также в большинстве случаев могут быть объяснены внушениями или самовнушениями. Если человек верит в духов и ожидает увидеть их в известный момент, то восприимчивость к внушению, усиленная верой, окажет свое действие в данный момент, он будет иметь соответствующую галлюцинацию. Такое явление, как говорят очевидцы, бывает весьма нередко у сибирских народов. Шаман, или священный колдун, чудесные операции которого были описаны в первой главе, придя в состояние экстаза, постоянно видит духов в образе людей или животных. Присутствующие, уверенные, что он одержим духами, часто видят синий туман, как будто исходящий от него и думают, что это уходят духи. В спиритических сеансах дело происходит очевидно точно так же: все световые феномены и более или менее материализованные образы духов, есть только внушенные галлюцинации; только в некоторых частных случаях «духи» имеют другое происхождение и более материальную подкладку. Но об этом мы скажем после. Могут возразить, что все это гипотезы, верность которых ничем не доказана. «Почему вы знаете,— скажет спирит,— что духи на самом деле не существуют?»

На это можно ответить, что совершенно излишне допускать вмешательство духов там, где все может быть объяснено самым простым способом, посредством естественных факторов. Обязанность доказать падает всегда на того, кто выдвигает новую гипотезу; поэтому спириты должны доказать, что явления духов во всех случаях, где не было явного обмана, или медиум не находился в состоянии транса, не было эффектом внушенных галлюцинаций. Кроме того, мы имеем и положительное доказательство, что дело именно в этом. Только верующий видит духов; а вера и ожидание почти неизбежно влекут за собой галлюцинации. Остяки и тун-гузы видят, как духи улетают из шамана, спирит видит духов возле медиума; в древности и в средние века многочисленные свидетели видели, как бесы оставляли одержимого под влиянием заклинаний. Древние авторы именно говорят, что бесы были видимы многими, или оставляли видимые следы своего присутствия. Изгнание бесов один из любимейших мотивов древней иконописи, где они изображаются в виде крылатых существ, выходящих изо рта одержимого. Почему же европейский путешественник не видит духов, видимых всеми остальными присутствующими в юрте? Почему критически настроенный наблюдатель не видит духов на спиритических сеансах, за исключением случаев, когда сам медиум берет на себя их роль, надев соответствующий костюм? Наконец, одержимые есть и в наши дни: это несчастные гистеро-эпилептики, врачевание которых перешло теперь к психиатрам. Почему, однако, последние не видят летающих чертей при излечении своих пациентов от их припадков? Ответ очень прост: духов видеть нельзя, и видит их только тот, кто ждет их появления и доводит себя путем внушения до галлюцинаций.
Учение Рейхенбаха о силе «Од» также основано на внушенных галлюцинациях в соединении с некоторыми другими психическими особенностями. Что свет «Од» есть явление чисто воображаемое, существующее только в сознании верующего, доказывается тем, что он не влияет на чувствительную фотографическую пластинку. Это знал и Рейхенбах, только он из этого факта вывел то заключение, что зрение людей, способных видеть свет «Од», чувствительнее, чем пластинка. 40 лет тому назад, когда были известны только влажные коллоидальные пластинки, такое заключение было, пожалуй, допустимо, теперь же — ни в каком случае. S.P.R. испытывало остроту зрения у субъектов, видевших свет «Од», и убедилось, что она нисколько не превосходит нормальную. С другой стороны, современные бромо-серебряно-желатиновые пластинки настолько чувствительны, что сохраняют отпечатки световых лучей, решительно недоступных человеческому глазу. Известный английский астроном Гёггинс, основательно изучивший также фотографическое искусство, делал опыт фотографирования гигантских электромагнитов и получил вполне отрицательные результаты. Таким образом на магнитных полюсах не существует никаких световых явлений, и все наблюдаемые феномены имеют чисто субъективный характер.
Не трудно понять происхождение света «Од». И в этом случае главную роль играет внушение, так как усиленное, напряженное внимание в ожидании что-либо увидеть, создает самые удобные условия для галлюцинаций. Явление это происходит тем легче, что опыты производятся в абсолютно темной комнате, куда не проникает ни один луч света. При таких условиях у людей, склонных вообще к отчетливому воспроизведению зрительных образов памяти, очень легко появляются светящиеся очерки предметов, на которые было направлено их внимание. Таким образом, «чувствительный субъект», есть просто человек, способный поддаваться внушению и воспроизводству в памяти зрительных образов. Этим путем легко объясняются наиболее обыкновенные феномены «темной комнаты» Рейхенбаха. Если «чувствительный» субъект уверен, что в известном месте есть какой-либо предмет, то немедленно соответствующее зрительное впечатление появляется для него на том месте, т. е. ему кажется, что он его видит. Иногда действительно кажется, что такие субъекты видят и могут найти вещи на неизвестных им местах в темной комнате, но это явление на самом деле основано на совершенно других обстоятельствах, а именно на свойствах темноты вызывать гиперэстезию или обострение внешних чувств. Известно, что слух и осязание очень усилены у слепых. По-видимому, то же явление наблюдается, только в более слабой степени, и у нормальных людей, пробывших целый час в абсолютно темной комнате. Слух и чувство температуры становится на место зрения и делаются так чутки, что до сознания доходят раздражения даже очень малой силы. Почти невозможно пошевелиться незаметно для такого «чувствительного» лица, и способность находить предметы зависит у них главным образом от того, что они слышат малейший шорох при перемещении предметов. Чувство температуры играет здесь также значительную роль. Так как «чувствительный субъект» вообще не привык делать точных наблюдений, то он большей частью не может определить, каким именно путем он воспринимает слабые раздражения. Начало восприятий остается вне сознания, но они вызывают зрительный образ, относимый к известному месту в пространстве. «Чувствительный», думает, что он видит там предмет, тогда как он имеет только галлюцинацию зрения, вызванную внешними раздражениями.
Субъективный характер явления «Од», уже очень скоро после первых заявлений Рейхенбаха, был констатирован комиссией, составленной из врачей.
Я лично имел случай убедиться в правильности приведенных объяснений путем опытов, в которых я принимал участие несколько лет тому назад. В числе многих участников были, кроме меня, еще три лица, способных видеть свет «Од». Мы все принадлежали к «зрительному типу», т. е. обладали способностью очень отчетливо воспроизводить картины памяти в форме зрительных образов. Пробыв некоторое время в совершенно темной комнате, я увидел, что магнит светится, когда я его двигаю, светились также и мои пальцы, когда я двигал ими, а один раз и все тело. Металлическая пластинка с многочисленными остриями испускала очень сильное сияние, когда я прикасался к ней пальцами; удар по гонгу вызвал в моих глазах блеск молнии. Все это доказывает, как внешние раздражения других чувств выражаются в зрительных образах, яркость которых пропорциональна силе раздражения. Когда по голосу, шуму шагов или иным звукам я мог определить положение других лиц в комнате, то у меня немедленно возникал их образ на предполагаемом месте, причем такие угадывания не всегда оказывались правильными. Температурные ощущения вызывали также зрительные образы. Когда один из присутствующих без моего ведома начал с некоторого расстояния направлять на меня «магические лучи», то я испытывал попеременно ощущения тепла и голода, и тотчас же переводил их в зрительные образы, причем мне казалось, что я вижу перед собой образ этого человека с протянутыми ко мне пальцами.
При моих опытах с другими «чувствительными» лицами сперва меня поражало, что они хватали магнит или мою руку именно там, откуда, по их мнению, исходит свет. Я думаю, однако, что у них происходило то же, что в предыдущем опыте и у меня, так как, с одной стороны, мне не удавалось производить мои манипуляции совершенно бесшумно, с другой стороны, я ясно заметил, что их движения были очень неопределенны и шатки,— они как бы ощупывали кругом и около, пока им не удавалось схватить предмет. Решительное доказательство субъективности видимых при этом образов состоит в том, что никто из нас не мог дать даже приблизительного описания контуров предметов, совершенно нам не известных, хотя бы они и находились прямо перед нашими глазами. Необходимо сначала иметь представление о предмете, после чего уже появляются его зрительные образы.
Нетрудно понять, как возникло Рейхенбахово учение об «Оде». Его идея слабого северного сияния у полюсов магнита была сама по себе недурна. Но так как сам он ничего не видал, то он привлек к опыту несколько восприимчивых женщин, которым очень легко было внушить галлюцинации. Когда это случилось, то он совершенно утратил власть над дальнейшим развитием дела. Так как внимание «чувствительных» субъектов прежде всего было обращено на зрительные впечатления, то все предметы и начали для них светиться в темноте; а так как многие опыты с разыскиванием предметов оказались удачными, то и сам Рейхенбах уверовал в существование света «Од». Не обладая нужными психологическими сведениями, чтобы объяснить поразившие его факты, он принужден был допустить существование некоторой особой силы «Од», проявляющейся, главным образом, в световых феноменах. Таким образом, этот интересный эпизод из истории оккультизма весь с начала до конца состоит из внушений и самовнушений.