Как аргонавты в старину...

Одной из первых морских экспедиций, организованных греками в чужие края, было путешествие на «Арго» в Колхиду. Ему посвящен древнегреческий эпос, пересказанный Аполлонием Родосским в «Аргонавтике». О том, что эта экспедиция действительно могла иметь место, свидетельствует точная географическая привязка маршрута аргонавтов. Среди них, согласно легенде, были почти все любимые герои древних греков: Геракл, Орфей, братья Диоскуры, Тесей и др. Они собрались из разных городов и местностей Эллады, что символизирует общенациональный характер экспедиции. Насколько почетным представлялось ахейцам (так они себя называли) это предприятие, можно судить по составу экипажа «Арго». Ведь большинство участников – сыновья олимпийских богов, которые благословили своих детей на это опасное плавание. Уже в Препонтиде (Мраморное море) аргонавтам было уготовано первое испытание: в заливе, отсекающем от моря полуостров Кизик, они стали свидетелями могучего камнепада. В воду летели громадные обломки скал, чуть не перегородившие выход из залива. Аргонавты восприняли это явление как злой умысел, приписав его шестируким великанам. Их буйство удалось пресечь только Гераклу с помощью смертоносных стрел.

Следует напомнить, что описываемые в легенде об аргонавтах события происходили 3,5, а то и 4 тыс. лет назад. Это время отвечает завершающей фазе раннеголоценовой (фландрской) трансгрессии, когда уровень моря был выше современного на несколько метров. При таком толковании вполне возможно, что аргонавты наблюдали настоящий камнепад, вызванный подмывом (абразией) морем береговых уступов либо небольшим землетрясением.

Буквально на каждой стоянке аргонавтов ждали приключения. Но самым опасным оказался путь через Босфорский пролив, выход из которого в Черное море, согласно легенде, закрывали Симплегадские скалы. Время от времени они сходились со страшным грохотом, порождая могучие водовороты. Сейчас подобных скал на Босфоре нет, хотя берега его гористы и местами круто обрываются. В проливе множество бухт, отчего очертания его довольно извилисты. Вероятно, эта особенность Босфора, создававшая впечатление у моряков, что берега впереди смыкаются, и породила легенду о захлопывающихся скалах. Водовороты же порождены струйными течениями из Черного моря в Средиземное и обратно. Последнее течение идет по дну, так как воды Средиземного моря солонее и тяжелее черноморских. По‑видимому, у Симплегадских скал, разрушенных впоследствии морем, выбивались струи придонного течения, что и порождало сильные водовороты. Вполне вероятно, что в легенде об аргонавтах описана подлинная гидрологическая ситуация.

Во время плавания вдоль Анатолийского побережья Черного моря аргонавтов атаковали крупные птицы, пытавшиеся отогнать их судно от острова Аретиады. Их нападение оказалось столь стремительным, что в легенде получило сравнение с медными стрелами‑перьями, от которых могли спасти только сомкнутые щиты. Отбив атаки птиц, аргонавты пристали к Аретиаде. Здесь они наткнулись на изможденных от голода беглецов из Колхиды, которые и указали им путь к ее берегам и вход в устье реки Фасис (Риони). Дело в том, что на болотистом побережье Колхидской низменности, где в море впадает много мелких и крупных рек – Риони, Ингури, Кодари, Супса и др., очень трудно правильно определиться, не имея точной карты и не зная местности. Без проводников сделать это было просто невозможно. Отсюда и появление в легенде беглецов из Колхиды.

Как видим, создатели мифа стремились к максимальной достоверности в той его части, которая касалась лоцманского обеспечения легенды. Ведь жизнь древних греков была в основном связана с морем, поэтому они знали его очень хорошо.

Достигнув устья Риони, ахейцы укрыли судно в камышах. Русло реки, впадающей в море близ современного города‑порта Поти, часто меняло свое положение, так как перемываемые морскими волнами наносы побережья, запруживали ее устье. В настоящее время оно зарегулировано. Подняться вверх по течению незамеченными (ведь аргонавты собирались похитить золотое руно, бывшее священной реликвией колхов) через прибрежную равнину сейчас кажется невозможным. Вероятно, строение побережья во времена аргонавтов было иным. Значит, их поход состоялся в эпоху климатического оптимума, когда уровень моря был выше на несколько метров, а побережье в равнинной Колхиде располагалось в глубине современной суши. Известный ученый и мореплаватель Тим Северин на своем «Арго», построенном по типу древнегреческих галер [Бабенко, 1984], смог подняться по течению Риони до города Вани только с помощью буксиров и флотилии моторных лодок [Северин, 1986].

Вторая половина путешествия аргонавтов освещена в легенде гораздо более схематично, чем первая. Интерес представляет лишь эпизод с вихрем, который отнес судно аргонавтов от оконечности Пелопоннеса к Ливийскому побережью Африки. Здесь оно застряло в глубокой тине залива, и путешественникам пришлось нести его через пустыню до Тритонийского озера целых 12 дней. Этот эпизод кажется вполне достоверным, поскольку побережье Ливии изобилует солеродными лагунами – частично усыхающими в отливы илистыми равнинами, которые отгорожены от моря вдольбереговыми барами. Сложная сеть приливно‑отливных русел с песчаными валами непроходима для крупных лодок типа «Арго». Поэтому, когда моряки попали вместе с приливом в одно из них, им ничего не оставалось, как переносить свое судно из одной протоки в другую, прежде чем они достигли судоходной части лагуны. Однако найти выход из нее в море было также непростым делом: для этого необходимо было миновать водоворот у белых скал, который порождало мощное течение. В отлив оно выносит воды по довольно глубокому проливу, соединявшему лагуну с морем. Плавание по такому проливу было весьма опасным предприятием, особенно в полный отлив. Под белыми скалами, скорее всего, подразумеваются гряды береговых баров, сложенные на побережьях аридных зон белым карбонатным песком.

Таким образом, в легенде об аргонавтах собраны многие достоверные подробности, почерпнутые из богатого мореходного опыта древних греков.

Из лагуны аргонавты увезли весьма странный сувенир – ком глины, подаренный богом Тритоном Эвфему. На пути в Грецию, когда судно огибало остров Крит, Эвфем уронил подарок в воду, и, как гласит легенда, в море появился новый остров Каллисто. Под этим названием в мифе фигурирует знаменитая Тира – остров, которому было суждено сыграть довольно мрачную роль в истории Восточного Средиземноморья. Можно предположить, что в данном эпизоде нашло отражение любопытное событие – рождение одного из вулканических островов (может быть, Палео‑Каймени), свидетелями которого невольно стали греческие моряки.

Извержение в районе Тиры произошло ночью. Страшный шторм грозил вынести несчастный «Арго» на подводные камни или прибрежные скалы. Но вдруг, согласно легенде, над морем блеснула золотая стрела, за ней вторая и третья. Все вокруг озарилось ярким светом, и моряки смогли пристать к острову Анафе, где переждали шторм. Они решили, что сам бог Аполлон указал им путь своими золотыми стрелами. На самом же деле и вспышки света, и разыгравшаяся буря – это признаки извержения, которое, видимо, сопровождалось выбросами пепла и излияниями лавовых потоков, застывавших близ поверхности воды. Это был лишь эпизод из сложной истории Тиры, о которой речь пойдет ниже.

А теперь обратимся к другой легенде – об Одиссее. Относительно его странствий существует много версий. Одни уводят его за геркулесовы столбы (Гибралтар), другие ограничивают плавание героя Западным Средиземноморьем и даже южной частью Ионики (Пелагское море). Большой вклад в решение загадок «Одиссеи» внес Т. Северин, прошедший в 1985 г. на «Арго» возможным маршрутом итакского царя. От берегов Дарданелл, где у подножия небольшого холма еще в конце прошлого века Г. Шлиман обнаружил развалины Трои, Т. Северин направил свое судно на северо‑запад, к побережью древней Фракии (Отряд Одиссея пошел вдоль побережья, тогда как другие корабли ахейцев возвращались домой открытым морем).

В поэме Гомера говорится, что плавание в Эгейском море прошло для Одиссея и его спутников относительно благополучно. Однако, как только суда стали огибать мыс Малей на юго‑востоке Пелопоннеса, разразился шторм, девять дней носивший корабли по бурному морю. Лишь на десятый день их прибило к острову, населенному лотофагами.

Т. Северин на своем «Арго» также оказался у мыса Малей в непогоду. Ветер и волны гнали его 20‑весельную галеру вдоль скалистого побережья Крита, где трудно было найти убежище для стоянки. Дул северный Борей – самый сильный и коварный ветер в Восточном Средиземноморье. Нередко он гонит могучие пенные валы лазурного цвета при ясном солнце. Даже современное судно с мощным дизелем идет против этого ветра со скоростью в 3–4 раза меньше обычной.

Не обнаружив острова лотофагов, Т. Северин со своими спутниками тщательно обследовал южное побережье Крита. Здесь ему показали «пещеру Полифема» – одноглазого свирепого циклопа, ослепленного Одиссеем во время сна. Совершив этот подвиг, Одиссей навлек на себя гнев Посейдона, который, по преданию, был отцом Полифема.

Т. Северина поразило необыкновенное сходство этой пещеры с описаниями пещеры циклопа, содержащимися в поэме Гомера. Это была одна из тех огромных карстовых пещер, которые чрезвычайно широко распространены в Средиземноморском горно‑складчатом поясе, сложенном в основном легкорастворимыми карбонатными породами мезозойского возраста. При падении уровня океана понижается и уровень грунтовых вод. Атмосферные осадки, проникая по трещинам в карбонатные массивы, растворяют наиболее слабые трещиноватые разности известняков, создавая в них огромные полости, связанные одна с другой узкими галереями. Подземные реки, текущие по дну этих полостей, разрабатывают их ложе, на которое обрушиваются части свода. Так возникают обширные и глубокие пещеры.

У северо‑западной оконечности Крита Т. Северин высадился на каменистом островке Гарбуза (у древних греков – Корикос, что означает Кожаный мешок). Именно здесь, согласно легенде, Эос, повелитель ветров, подарил Одиссею мешок с заключенными в нем ветрами, оставив на свободе лишь самый нежный ветерок Зефир, чтобы он наполнял паруса кораблей, толкая их к Итаке. Как известно из поэмы Гомера, любопытные моряки, заподозрив, что в мешке находятся богатые дары Эоса, присвоенные Одиссеем, развязали мешок и выпустили ветры на свободу. Это имело для них печальные последствия. На острове, куда разбушевавшаяся стихия загнала флотилию Одиссея, они попали в засаду к жестоким лестригонам, которые, сбрасывая огромные камни с отвесных утесов, разбили в щепки 11 судов и уничтожили их экипажи. По‑видимому, они приняли спутников Одиссея за морских разбойников (каковыми они, по существу, и были, разграбив главный город киконов в начале плавания).

Лишь осторожный Одиссей, поставивший свое судно у входа в бухту, остался жив с немногими своими товарищами. Так вот, Т. Северин разыскал угрюмую бухту лестригонов. Ею оказалась бухта Мезапос, расположенная на полуострове Мани. По свидетельству исследователя, ее окружают отвесные 30‑метровые скалы. Бухта представляет собой смертельную ловушку. К сожалению, Т. Северин не уточняет строение этого не совсем обыкновенного залива, выход из которого могли перегородить два вооруженных воина. Поэтому нам трудно судить о его происхождении. Возможно, это кальдера потухшего вулкана, но нельзя исключить, что бухта Мезапос образовалась в результате обрушения свода гигантской карстовой воронки. Обследование дна бухты могло бы дать ответ на вопрос: заплывали ли сюда галеры Одиссея или другие корабли и действительно ли здесь их настигла гибель?

Удивительные находки Т. Северина позволили уточнить положение знаменитых скал Сцилла и Харибда. Хотя претендентов на звание легендарных утесов‑убийц в Средиземноморье хоть отбавляй, больше всего шансов считаться их прототипами до недавнего времени было у скалистых мысов в Мессинском проливе. Правда, сейчас узость этого пролива ограничена не скалами, а глубоко выдвинутыми в море приземистыми каменистыми мысами и главную опасность представляют не грозные утесы, а водовороты и мели.

Нам кажется, что после путешествия Т. Северина на «Арго» пальма первенства перейдет окончательно к мысу с названием ... Сцилла, находящемуся в проливе между побережьем Пелопоннеса и Итакой. Здесь, западнее острова Лефкос, стоит скала Сесула, разбитая огромной трещиной, шириной 3 м. Под воду она уходит метров на тридцать. Миновать ее невозможно. Эту скалу Т. Северин отождествляет с Харибдой. Под ней и сейчас наблюдается сильный водоворот, проскочить который, не разбившись о скалу, весьма непросто («Арго» удалось это чудом).

Если же идти проливом между материком и островом, то на пути встает скалистый мыс Сцилла. На вершине Сциллы Т. Северин обнаружил пещеру, где, согласно Гомеру, обитало одноименное шестиглавое чудовище, выхватывавшее моряков с проплывавшего судна. Вот так выяснилось, что самые невероятные мифологические сюжеты разворачивались на фоне вполне реальных географических объектов.