ВЕНЦЕНОСНАЯ СЕМЕЙКА ИДЕТ НА ВОЙНУ

Наверняка военная слава совершенно не входила в планы руководства знаменитой германской судоходной компании «Северогерманский Ллойд», когда в 1900 г. она заказывала на верфи «Вулкан» в Штеттине (нынешний польский г. Щецин) новый четырехтрубный лайнер‑скороход. В соответствии с верноподданническими традициями компании, новое судно еще до закладки получило название «Кронпринц Вильгельм» – в честь одного из представителей правившего в Германии королевского дома Гогенцоллернов. Новый трансатлантический лайнер должен был укрепить престиж Германии на европейско‑американской линии, с кровью завоеванный пароходом «Кайзер Вильгельм дер Гроссе» постройки 1897 г. Это он, первенец среди скороходов «Северогерманского Ллойда», отобрал у англичан престижнейший приз – «Голубую ленту Атлантики». Кроме того, строительство «Кронпринца» должно было посрамить соперников «Ллойда» в Германии – трансатлантическую компанию «Гамбург – Америка Линие», чей четырехтрубный скороход «Дойчлянд» отобрал «Голубую ленту» у «Большого Вилли», как окрестили «Кайзер Вильгельм дер Гроссе» его многочисленные поклонники. Несмотря на то, что экономические данные «Дойчлянда» держались в секрете, ни для кого не было тайной: новый «лентоносец», построенный с привлечением огромных государственных субсидий, оказался чересчур «прожорливым», чтобы приносить прибыль. Зато именно он являлся носителем национального германского престижа в Атлантике.

Дабы не повторять ту же ошибку, что и гамбургские конкуренты, компания «Северогерманский Ллойд» установила на своем новом лайнере две относительно экономичные паровые машины четырехкратного расширения общей мощностью около 36000 л. с, работающие на два винта. Пар для машин поставляли 12 однотопочных и 4 двухтопочных котла, расположенные в четырех котельных отделениях, каждое из которых имело индивидуальную дымовую трубу. Естественно, для топок котлов требовалось большое количество угля, поскольку при пробеге на максимальной скорости (23 узла) «Кронпринц Вильгельм» потреблял около 500 т топлива в сутки. (Правда, у конкурирующего лайнера «Дойчлянд» суточный расход угля был еще больше и доходил до 1200 т.)

«Кайзер Вильгельм дер Гроссе» в Нью‑Йорке. (Довоенный снимок.)

«Кронпринц Вильгельм» отправляется в первый рейс.

Главным конструктором парохода «Кронпринц Вильгельм» стал Роберт Циммерман – известный кораблестроитель, имевший огромный опыт проектирования пассажирских судов, автор проекта «Большой Вилли». По своей архитектуре «Кронпринц Вильгельм» в целом повторял своего старшего брата – «Большого Вилли»: он имел такой же низкий силуэт, прямой ножевидный форштевень, крейсерскую корму со свесом, удлиненную надстройку от полубака до самого кормового свеса и четыре трубы, объединенные в две близкорасположенные пары. Но установкой более современных и экономичных машин дело не закончилось. Водоизмещение нового лайнера превосходило на 600 т водоизмещение «Большого Вилли» и достигало 14908 т, а длина судна была 202,1 м, что на 3,05 м больше, чем у парохода‑конкурента.

Отличия коснулись и пассажировместимости пароходов. Несмотря на близкие размеры и водоизмещение, «Кронпринц Вильгельм» представлял собой – по сравнению с «Большим Вилли» – вполне рентабельное и вместительное судно: пароход мог перевозить 367 пассажиров первого, 340 – второго и 1054 – третьего класса. Учитывая тот фактор, что основу рентабельности трансатлантического лайнера в начале прошлого века составлял именно третий, эмигрантский класс, а «Большой Вилли» мог брать несколько меньше пассажиров третьего класса при более прожорливой силовой установке, экономический расчет при строительстве «Кронпринца» возобладал над непременным желанием стать королем скорости на просторах Атлантики. Каюты первых двух классов отличались наличием больших окон и иллюминаторов, были гораздо светлее и выполнены в менее тяжеловесном стиле, чем тот «исконно тевтонский» дух, который царил в каютах и салонах «Большого Вилли». Таким образом, специалисты «Северогерманского Ллойда» получили в свое распоряжение весьма сбалансированный в экономическом отношении и привлекательный для публики с различным достатком трансатлантический лайнер.

Паровая машина четырехкратного расширения «Кронпринца Вильгельма».

Как и любой лайнер‑скороход, строившийся в то время, «Кронпринц Вильгельм» должен был, в случае войны, иметь возможность выступить в роли вспомогательного крейсера. Для этой цели на полубаке и надстройке судна были предусмотрены усиления для установки артиллерийских орудий, а наиболее уязвимые части корпуса – в частности котельные и машинные отделения – получили конструктивную защиту. Для хранения боеприпасов в непосредственной близости от усилений под пушки были предусмотрены специальные складские помещения, которые при необходимости можно было переоборудовать в артпогреба. Кроме того, в конструкции нового лайнера имелись новации, напрямую, впрочем, не связанные с его потенциальным военным назначением, но весьма полезные при конверсии во вспомогательный крейсер. К ним относились, в частности: разветвленная телефонная сеть, обеспечивающая связь между мостиком и большинством постов по всему судну; оборудованная по последнему слову техники радиорубка, имевшая, к слову сказать, четырехмиллиметровые стальные стенки и крышу; а также весьма объемные холодильники, которые могли обеспечить экипаж вспомогательного крейсера качественным продовольствием в течение нескольких месяцев.

Свой первый рейс из Бремена в Нью‑Йорк лайнер совершил в сентябре 1901 г. А в одном из последующих рейсов, ровно год спустя, в сентябре 1902 г., «Кронпринц Вильгельм» отобрал «Голубую ленту Атлантики» у «Дойчлянда». По приходе в Нью‑Йорк лайнер имел довольно непрезентабельный вид: мощные волны, сквозь которые «Кронпринц» шел, не снижая скорости, содрали краску с его носовой оконечности. Но даже это было воспринято публикой, как боевые шрамы, и только повысило престиж нового парохода и его владельцев. «Кронпринц Вильгельм» стал одним из наиболее популярных лайнеров Атлантики. Плавая по расписанию, пароход пересекал океан за пять с половиной суток.

В 1903 – 1904 гг. к «Большому Вилли» и «Кронпринцу Вильгельму» присоединились еще два лайнера‑скорохода, несколько более крупных и достаточно экономичных. Назвали их в традициях «Северогерманского Ллойда» – «Кайзер Вильгельм II» и «Кронпринцессин Сесилие». Имея подобную четверку на регулярной линии Бремен – Нью‑Йорк, «Северогерманский Ллойд» стал одной из доминирующих на всей Атлантике компаний, заставив значительно потесниться и британский «Кунард», и германскую «Гамбург – Америка Линие». Кстати, в результате коммерческого краха, последовавшего после падения рекорда, принадлежащего лайнеру «Дойчлянд», компания‑владелец решила капитально модернизировать его, удалив половину котлов и разместив на их месте каюты третьего класса. В таком виде судно, переименованное в «Виктория Луиза» и перекрашенное в белый цвет, вплоть до начала Первой мировой войны использовалось, в основном, для круизных рейсов и представительских миссий.

В рекордном рейсе волны содрали краску на носовой оконечности «Кронпринца».

До самого начала войны «Кронпринц Вильгельм» и его суда‑партнеры, прозванные «венценосной семейкой», пользовались стабильной и устойчивой популярностью, принося компании значительные прибыли. На популярности германской четверки практически не отразился и тот факт, что в 1907 г. «Голубая Лента Атлантики» вновь вернулась к англичанам, когда на трансатлантические линии вышли два гигантских турбохода – «Лузитания» и «Мавритания».

Лайнер «Кайзер Вильгельм II».

«Северогерманский Ллойд» с оптимизмом смотрел в будущее. Но после убийства эрцгерцога Фердинанда в Сараево мир неуклонно покатился к большой войне. Все германские суда и корабли – как военные, так и гражданские – начали готовиться к участию в боевых действиях. Уже в первых числах июля все боевые единицы Кригсмарине приняли на борт полные экипажи по нормам военного времени. Начались интенсивные учения, чтобы во всеоружии встретить объявление войны.

В заранее намеченные точки Мирового океана отправились небольшие грузовые пароходы, переоборудованные в суда‑снабженцы. Им предстояло сыграть важнейшую роль в рейдерской войне на дальних морских путях. Ряд больших гражданских судов под германским флагом переоборудовали во вспомогательные крейсеры. Эти работы производились на всех германских верфях Балтийского и Североморского побережий.

Правда, большинство германских лайнеров‑трансатлантиков все еще продолжали совершать регулярные рейсы. Их владельцы сумели убедить руководство страны в том, что единовременное снятие всех крупных судов с трансатлантической линии в разгар летнего сезона приведет не только к падению германского национального престижа, но и к существенному сокращению доходов казны.

Вот поэтому, в конце июля 1914 г., в Нью‑Йорке находились три лайнера из германской четверки – «Кронпринц Вильгельм», «Кайзер Вильгельм II» и «Кронпринцессин Сесилие», а также новейший трехтрубный гигант «Фатерлянд» и еще несколько менее крупных лайнеров. Несмотря на угрозу войны, прибывшего 29 июля к пирсу «Северогерманского Ллойда» «Кронпринца» встречала толпа доброжелателей – в основном, американцы немецкого происхождения.

Американское представительство компании‑судовладельца работало в обычном режиме. Капитану Карлу Гранну поступило распоряжение, исходившее от германского военно‑морского атташе в Нью‑Йорке, фрегаттен‑капитана Бой‑Эда: забункеровать судно и загрузить на борт продукты для обратного рейса. 31 числа последовало еще одно распоряжение, на сей раз из штаб‑квартиры компании: принять на борт дополнительно 2000 т угля и запас в несколько тонн пресной воды. В первый день августа, в то время как грузчики бункеровали «Кронпринца», ссыпая в его чрево американский уголь, руководство «Северогерманского Ллойда» отменило запланированное на 4‑е число отплытие в Европу и официально заявило, что «Кронпринц Вильгельм» вместе с «Вильгельмом II» и «Кронпринцессин Сесилие» задержатся у Хобокенского пирса в Нью‑Йорке «до дальнейших распоряжений».

В то же время у Германии имелись вполне конкретные планы использования «Кронпринца Вильгельма» в качестве вспомогательного крейсера. Вечером 1 августа капитана К. Гранна вызвали в нью‑йоркский офис компании «Северогерманский Ллойд» и уведомили, что его судно должно покинуть территориальные воды Штатов при первой же возможности. Капитану «Кронпринца Вильгельма» был вручен доставленный диппочтой пакет с секретными инструкциями о дальнейших действиях, который надлежало вскрыть в открытом море.

В ночь с 1 на 2 августа экипаж лайнера трудился не покладая рук. Это были в большинстве своем крепкие, здоровые люди в возрасте от 18 до 40 лет – резервисты военно‑морского флота. Шла подготовка к побегу из Нью‑Йорка и к дальнейшей службе в качестве вспомогательной боевой единицы Гохзеефлотте. Стюарды и матросы занимались погрузкой угля, машинная команда проводила профилактику машин и готовила их к длительной эксплуатации. Одновременно с этим, элементы отделки и лишние предметы интерьера – особенно деревянные, способные стать легкой «добычей» для огня, – были демонтированы и перенесены в трюмы. Элементы декора, которые невозможно было снять, укутывались подушками и матрацами. Все иллюминаторы и окна были снабжены шторами затемнения. Большие окна в общественных помещениях лайнера и стеклянные панно в салонах пришлось забить деревянными щитами. По всему судну (теперь уже – боевому кораблю) были расставлены большие ведра с песком для тушения пожаров. Все эти приготовления были проведены в течение ночи, в секретном порядке. (Если бы сторонние наблюдатели заметили военные приготовления на борту «Кронпринца Вильгельма», то о них незамедлительно доложили бы британским боевым кораблям, патрулировавшим подходы к Нью‑Йорку). Однако, несмотря на все усилия команды по соблюдению секретности, на следующее утро многим стало ясно, что германский лайнер – уже отнюдь не пассажирское судно, а потенциальный комбатант. Американская военно‑морская разведка и нью‑йоркская полиция отрядили большое число агентов для наблюдения за Хобокенским пирсом. Но, вероятно, между тремя лайнерами их распределили равномерно, и приготовлениям на «Кронпринце» просто не уделили должного внимания.

«Кронпринцессин Сесилие».(Довоенный снимок.)

Капитан Грани отдал приказ быть готовыми к отплытию в любой момент утром 2 августа. К этому моменту угроза интернирования германских лайнеров в Нью‑ Йорке стала вполне реальной. И на следующий день, 3 августа, когда германские войска вторглись в Бельгию, для капитана Гранна настал момент истины: над Нью‑Йорком разразилась жуткая гроза с продолжительным ливнем. Судя по всему, большинство агентов, непривычных к длительной, полной невзгод службе под открытым небом, поспешили спрятаться в укрытия. В разгар грозы Гранн, как ни в чем не бывало, вызвал буксиры, которые в 8 часов вечера вывели «Кронпринца» на фарватер и развернули его в сторону океана. Лайнер двинулся вниз по реке. Естественно, его уход не остался незамеченным. Донесения об этом британских агентов вскоре достигли британских боевых кораблей, патрулирующих нейтральные воды вблизи Нью‑Йорка. Правда, англичане ожидали, что Гранн направит свое судно в Германию кратчайшим путем, поэтому основные силы перехвата были сосредоточены к востоку – северовостоку от маяка Нантакет. Гранн, ожидая именно таких действий англичан, сразу по выходе из Нью‑Йорка повернул к югу. Этот маневр, в сочетании с темным временем суток и плохой погодой, в результате и спас «Кронпринца» от пленения или потопления.

Избежав контактов с неприятелем, Гранн вскрыл конверт с секретными инструкциями, которые предписывали двигаться на юг и слушать радиоэфир на четко обозначенной частоте, ожидая «сообщения чрезвычайной важности». Сообщение не заставило себя ждать: уже через четыре часа после успешного побега из Хобокена на связь с «Кронпринцем» вышел германский легкий крейсер «Карлсруэ», назначив лайнеру встречу на 6 августа, в 300 морских милях к востоку от Кубы. Мнения на борту лайнера разделились: некоторые высказывались в том смысле, что запасы угля и пресной воды понадобились рейдеру для продолжения крейсерства, другие считали, что с борта «Карлсруэ» на «Кронпринц Вильгельм» будут переправлены военная команда и вооружение для превращения лайнера в рейдер.

«Кронпринц Вильгельм» у пирса «Северогерманского Ллойда» в Нью‑Йорке.

Капитана Гранна, впрочем, гораздо больше заботила насущная проблема выживания: по результатам радиоперехватов, регулярно доставляемых на мостик офицером радиосвязи Бринкманном, он прекрасно представлял, какое количество боевых кораблей Антанты заняты поисками его судна в западной Атлантике. Число впередсмотрящих было удвоено, а команда занялась перекраской парохода в шаровый цвет. От нежелательных встреч с недружественными кораблями и судами Гранн умудрялся уклоняться, часто меняя курс, поддерживая высокую скорость хода и соблюдая строжайшую светомаскировку. Тем не менее 4 августа британский пароход «Сегуранза» компании «Уорд Лайн» сообщил в эфир о том, что им был замечен германский лайнер у побережья штата Вирджиния. Это сообщение, равно как и последующий радиообмен между британскими боевыми кораблями, патрулировавшими вдоль восточного побережья США, были были перехвачены Бринкманном. Стало ясно, что Германия уже находится в состоянии войны с Великобританией. Вражеский радиообмен недвусмысленно говорил о том, что при встрече британских кораблей с «Кронпринцем Вильгельмом» лайнер будет, скорее всего, не задержан, а потоплен.

Остаток перехода преодолели без приключений, и в девять утра 6 августа к «Кронпринцу Вильгельму» в точке рандеву подошел небольшой четырехтрубный легкий крейсер‑рейдер «Карлсруэ». Через полчаса крейсер был надежно пришвартован к правому борту лайнера. Оба судна застопорили ход, но держали котлы под парами, чтобы в случае появления неприятеля можно было мгновенно дать ход.

Встреча Гранна с командиром «Карлсруэ» подтвердила предположения, которые строила команда «Кронпринца»: крейсер нуждался в припасах для продолжения рейдерства. Приказ из Берлина предписывал Гран‑ ну передать часть запаса угля и прочих припасов на крейсер. В свою очередь, с «Карлсруэ» на «Кронпринц Вильгельм» должна была перейти группа из 16 офицеров Гохзеефлотте под началом капитан‑лейтенанта Пауля Тирфельдера. На лайнере необходимо было также установить вооружение со значительным боекомплектом. Тирфельдеру предписывалось принять у Гранна, не имевшего никакого военного опыта, командование «Кронпринцем» и начать самостоятельное рейдерство. При этом Гранн становился старпомом. (Тирфельдер служил на «Карлсруэ» старшим штурманом и в свои 38 лет был уже весьма опытным морским офицером.)

После того как в полдень военная команда оказалась на борту «Кронпринца Вильгельма», на мачте лайнера был поднят имперский военный флаг. Гордость компании «Северогерманский Ллойд» официально стал комбатантом.

Между тем положение у «Карлсруэ» и «Кронпринца», дрейфующих средь бела дня в открытом океане в условиях хорошей видимости, было крайне опасным. На горизонте в любой момент мог показаться неприятель. Радиостанция лайнера ловила интенсивный обмен депешами между английскими крейсерами, патрулировавшими неподалеку.

Перегрузка припасов шла с лихорадочной поспешностью. Корабельный оркестр «Кронпринца» подбадривал команды кораблей, играя бравурные немецкие марши. Сначала перепачканные угольной пылью матросы с лайнера и крейсера перегрузили из бункеров «Кронпринца» через бортовые лацпорты часть угля на «Карлсруэ», затем настала очередь съестных припасов и пресной воды. Носовые грузовые стрелы лайнера подняли с палубы крейсера две 88‑мм пушки, погруженные на крейсер специально для передачи рейдерам, а также ящики с 290 снарядами для них, пулемет «Шпандау» и 30 маузеровских винтовок. И это было далеко не все, что крейсер должен был передать на борт «Кронпринца», да и погрузку припасов на крейсер еще не завершили, когда около 15.00 на горизонте появилось облако дыма. Это был, как выяснилось впоследствии, британский броненосный крейсер «Саффолк».

Гудок лайнера рявкнул, приведенный в действие впередсмотрящим в «вороньем гнезде» на фок‑мачте. Матросы из палубной команды немедленно принялись рубить швартовы, связывающие «Кронпринца» с «Карлсруэ», а комендоры крейсера заняли свои места у орудий. Оба корабля немедленно дали ход. Оркестр лайнера заиграл «Дойчлянд Юбер Аллес», а тем временем припасы все еще продолжали передавать на крейсер. Погрузочные работы прекратились лишь после того, как увеличивающаяся дистанция между кораблями сделала их небезопасными.

Достигнув эволютивной скорости, «Кронпринц Вильгельм» немедленно повернул влево, «Карлсруэ» же развернулся вправо, уводя противника от уязвимого лайнера. На борту «Саффолка» контр‑адмирал сэр Кристофер Крэдок наблюдал, как единая цель на горизонте неожиданно раздвоилась. После коротких колебаний, Крэдок приказал преследовать цель, однозначно идентифицированную, как германский крейсер. Эти несколько минут колебаний противника и позволили Тирфельдеру улизнуть: он приказал лечь на северовосточный курс, по прямой уводящий лайнер от английского крейсера, и дать полный ход. «Кронпринц Вильгельм» развил скорость более 24 узлов – невиданную даже во времена его трансатлантической карьеры. Естественно, ни о какой погоне со стороны старого «Саффолка», развивавшего чуть более 20 узлов, говорить не приходилось. Тем более, что англичанин в этот момент тщетно пытался навязать бой гораздо более быстроходному «Карлсруэ», уходившему на север.

«Кронпринц» стремительно удалялся от «Саффолка» на запад. В последующие два дня Тирфельдер сделал все возможное, чтобы сбросить с хвоста вероятную британскую погоню. Ночью курс был изменен на северный, в полдень следующего дня – на западный, затем – на юго‑западный. Запасы угля быстро истощались. Тирфельдер принял решение идти в район Азорских островов, где на заранее обозначенной позиции находилось небольшое германское судно‑снабженец «Вальхалла».

По пути из радиоперехвата удалось узнать, что «Карлсруэ» успешно уклонился от боя с «Саффолком», а затем ушел от преследования другим британским крейсером – «Бристоль». Но, кроме радостных, были и неприятные новости: британский флот получил неопровержимые данные о том, что «Кронпринц Вильгельм» «вышел на тропу войны» и в связи с этим имел четкие инструкции по нейтрализации нового неприятельского рейдера. Умело используя данные радиоперехвата, а также полагаясь на свою интуицию, Тирфельдер успешно миновал завесу английских боевых кораблей, развернутую в центральной части Атлантики.

По пути к Азорским островам экипаж лайнера продолжал готовить «Кронпринца» к военной службе: в первую очередь были перемещены на полубак две 88‑мм пушки. Их установили на подпалубных усилениях таким образом, что каждое из орудий получило сектор обстрела около 180 град. У обоих орудий были смонтированы кранцы первых выстрелов. На обоих крыльях мостика установили по креплению для пулемета. На прогулочной палубе оборудовали стрелковые ячейки. Переборки в тех местах, где они могли подвергнуться воздействию неприятельского огня, были обиты матрацами и коврами, обеспечивавшими неплохую защиту от пулевых рикошетов и вторичных осколков. Импровизированная «матрацная броня» в несколько слоев защищала ходовой мостик и бывшую курительную комнату первого класса, где был развернут лазарет на 20 коек с операционной.

Кроме того, команда во главе со старшим механиком превратила гранд‑салон лайнера в огромный угольный бункер, куда за короткий промежуток времени можно было бы сгрузить уголь с судна‑снабженца или с захваченного транспорта. После этого топливо сквозь вновь прорезанные лацпорты можно было довольно быстро ссыпать в основные бункеры, находившиеся непосредственно под салоном.

Утром 18 августа «Кронпринц Вильгельм» в видимости о. Сан‑Мигуэль (Азорские острова) вышел на рандеву с «Вальхаллой». В течение четырех дней в светлое время суток рейдер получал с борта снабженца уголь и припасы, ночью же корабли крейсировали неподалеку друг от друга. Кроме того, с «Вальхаллы» на рейдер перешли двое врачей. Радиоперехват велся постоянно, его результаты говорили о том, что в Северной Атлантике находится много лакомой добычи – непуганных британских транспортов. К моменту расставания с «Вальхаллой» «Кронпринц Вильгельм» получил на борт 2500 т угля и значительный объем пресной воды и съестных припасов. Около сотни человек из состава экипажа, служившего в мирное время на «Кронпринце» – в основном больные и люди с плохой физической подготовкой – были отправлены на борту судна‑снабженца в Германию.

Количества угля, полученного рейдером с борта «Вальхаллы», едва хватало на 2 – 2,5 недели крейсерства, причем с ограниченной скоростью хода. Правда, Тирфельдер надеялся, что за это время кораблю удастся пополнить свои бункеры, захватив какой‑нибудь угольный транспорт. (Рейдер находился в непосредственной близости от торных морских путей, соединявших Британию с ее африканскими и индийскими доминионами.) Но в течение двух недель после расставания с «Вальхаллой» «Кронпринц Вильгельм» встретил в море лишь нейтральный датский пароход «Элизабета» и русское судно «Петан» из Риги. Кстати, капитан последнего, остзейский немец, ни сном ни духом не ведал о начавшейся войне. Он с удивлением спросил у Тирфельдера: «Неужели Россия уже воюет? Тогда что мы там потеряли?». Ни то, ни другое судно не везло уголь или какую‑либо военную контрабанду, и после тщательного досмотра они были отпущены восвояси.

3 сентября у бразильского мыса Сан‑Роке «Кронпринц» встретился с судном‑снабженцем «Асунсьон». Рейдер получил еще шесть тысяч тонн угля для продолжения крейсерства, а также провиант, табак и письма для отправки на родину.

Вечером следующего дня, после пересечения экватора, впередсмотрящие «Кронпринца» заметили британский 2840‑тонный грузовой пароход «Индиан Принс» компании «Принсесс Лайн». Тирфельдер подвел свой рейдер вплотную к британцу, после чего, осветив его прожекторами, приказал тихоходной жертве остановиться. Ночное время, плохая погода и сильное волнение помешали призовой партии немедленно подняться на борт задержанного транспорта. Лишь ранним утром 5 сентября «Индиан Принс» был пришвартован к левому борту рейдера. Приз оказался весьма полезным: в дополнение к двум сотням тонн кардиффа из его бункеров команда «Кронпринца» получила весомую прибавку к рациону в виде свежего мяса, какао и кофе.

Естественно, первым желанием команды германского рейдера было по‑быстрому разгрузить захваченное судно и отправить его ко дну. Но Тирфельдер, высадив на борт «Принса» вооруженную призовую партию, приказал отвести плененный пароход в сторону от маршрутов следования союзных судов. Лишь спустя четыре дня «Принс» на малом ходу(!) был полностью разгружен и затоплен подрывными зарядами. Небольшой экипаж и 12 пассажиров английского парохода (в том числе три женщины) были размещены в каютах второго класса на юте «Кронпринца Вильгельма».

Захват столь богатого приза, естественно, воодушевил экипаж рейдера. Спустя два дня после потопления «Принца» к северо‑западу от мыса Сан‑Роке рейдер встретился с судами‑снабженцами «Эбернбург», «Пруссия» и «Понтос», и в течение трех последующих недель оставался в этой точке, принимая четыре тысячи тонн угля и припасы последовательно с трех снабженцев, приходивших в точку рандеву один за другим. Кстати, с «Эбернбурга» на «Кронпринц Вильгельм» перебрался 17‑летний матрос, упросивший Тирфельдера оставить его служить на рейдере. Впоследствии он оказался лучшим сигнальщиком на корабле.

14 сентября рутинная процедура перегрузки угля была неожиданно прервана: радиоперехват принес весть о том, что в 150 милях к югу от позиции «Кронпринца» германский вспомогательный крейсер – бывший лайнер «Кап Трафальгар» вступил в бой со своим британским «коллегой» – бывшим кунардовским лайнером «Кармания». На полной скорости «Кронпринц» устремился на выручку. Это был по‑человечески вполне понятный жест, но Тирфельдер между тем нарушил прямой приказ германского Адмиралтейства – всячески избегать обнаружения неприятельскими силами. К счастью для Тирфельдера, «Кармания» отправила «Кап Трафальгар» ко дну прежде, чем «Кронпринц Вильгельм» смог вмешаться в ход боя. Тирфельдеру ничего не оставалось, кроме как вернуться в точку рандеву со снабженцами и продолжить прием припасов.

Вскоре после начала крейсерства вид у «Кронпринца Вильгельма» стал уже довольно непрезентабельный.

7 октября в 200 милях к востоку от Буэнос‑Айреса рейдер перехватил новый британский рефрижераторный пароход «Ла Коррентина», направлявшийся из Аргентины в Англию с 7,5 млн фунтов мороженой говядины и полутора тысячами тонн угля в бункерах. Подобный приз был поистине «золотым», поскольку потопление транспорта немедленно отозвалось буквально на каждой английской кухне. Это был прекрасный пример успешной экономической войны против Британии, когда одиночный вспомогательный крейсер единственной своей акцией смог нанести серьезный урон целому государству.

На юте «Кронпринца Вильгельма» были установлены два трофейных орудия с «Ла Коррентины».

Кроме мяса, которым «Ла Коррентина» – против своего желания – в изобилии снабдила «Кронпринца», приз обеспечил германцев 1800 т угля и двумя британскими 120‑мм орудиями новейшей конструкции – правда, без боекомплекта. Хозяйственный Тирфель‑ дер немедленно распорядился установить трофейные пушки на юте лайнера, чтобы использовать их для тренировки комендоров и для производства предупредительных выстрелов с использованием модифицированных салютных зарядов.

14 октября разорение приза было окончено, кингстоны «Ла Коррентины» были открыты, судно перевернулось и исчезло с поверхности. А экипаж и немногочисленные пассажиры британского парохода составили компанию пленникам с «Индиан Принса».

Успешная охота «Кронпринца Вильгельма» привела в ярость британскую общественность. Пресса метала громы и молнии. Проблема германских вспомогательных крейсеров в Атлантике даже стала предметом парламентских слушаний. Британский флот удвоил усилия по поимке рейдера.

Тем временем Тирфельдер продолжал свои действия против союзного флота. 20 октября произошло рандеву с угольщиком «Сьерра Кордоба». 28 числа «Кронпринц» перехватил французский четырехмачтовый барк «Унион» Это также была ценная добыча: парусник вез 3,5 тыс. т угля, которые тут же были оприходованы. Правда, перегрузка такого количества топлива заняла два дня. В самом конце разгрузки барк неожиданно перевернулся и быстро затонул из‑за нарушения остойчивости и отсутствия в трюмах балласта. Экипаж барка был передан на «Сьерра Кордобу».

21 октября рейдер, не прерывая угольной погрузки с «Униона», заставил остановиться трехмачтовый французский барк «Анне де Бретань» с грузом строительного леса. Днем позже судно пустили ко дну подрывными зарядами. Правда, лесовоз не пожелал тонуть, и Тирфельдеру пришлось отдать приказ протаранить «Анну де Бретань». При этом некоторые повреждения получил форштевень рейдера. Обломки же судна были расстреляны из орудий.

Изношенность и низкая экономичность паровых машин лайнера не замедлили напомнить о себе: 4 ноября старший инженер лайнера доложил Тирфельдеру о том, что запасы топлива, хранившегося в бывшем гранд‑салоне, вновь на исходе. Следующего приза пришлось ждать еще месяц.

4 декабря был остановлен английский пароход «Бельвью» с 3800 т угля на борту. Буквально через несколько часов был замечен второй пароход – на сей раз французский «Монтанжель». Он шел в балласте, пытаясь прикрыться германским флагом. Но обман был тут же раскрыт, и пароход после досмотра был взорван подрывными зарядами, а затем протаранен. После этого продолжилось разорение «Бельвью», на котором удалось поживиться не только углем, но и съестными припасами, напитками и пресной водой.

20 декабря рейдер встретился с угольщиком «Ота‑ ви» и принял от него топливо, одновременно передав на «Отави» пленных. 24 числа Тирфельдер принял решение вновь наведаться в южное полушарие. Утром того дня «Кронпринц» встретил нейтральный голландский транспорт «Бретонь» и отпустил его. После полудня в пределах видимости показался испанский грузовой пароход «Инфанта Изабелла де Бурбон», с которым рейдер также разошелся мирно. Во время ночного праздничного ужина, устроенного по случаю Рождества, был встречен и с наилучшими пожеланиями отпущен еще один нейтрал – на сей раз норвежский барк.

Примечательно, что еще 20 декабря на «Кронпринце» получили телеграмму от командования Гохзеефлотте, в которой говорилось, что рейдер выполнил свою задачу и может отправляться в нейтральный порт на интернирование. Но Тирфельдер вовсе не собирался сворачивать свои действия. 28 декабря, в пять утра был замечен новый кандидат в призы – британский углевоз «Хемисфер». На борту судна оказалось 5600 т драгоценного угля. За последние два дня 1914 г. экипаж «Кронпринца Вильгельма» в полном составе ударно перегрузил в бывший гранд‑салон более 1200 т. угля. К 7 января «Хемисфер» был полностью разорен (вновь на ходу!) и затоплен. За день до этого «сцепка» из рейдера и его жертвы достигла точки очередного рандеву со снабженцем «Хольгер», с которого также приняли некоторое количество топлива и передали на его борт экипаж «Хемисфера».

Командир рейдера «Кронпринц Вильгельм» Пауль Тирфельдер.

9 января «Кронпринц», вновь сместившийся к северу, остановил и разорил британский грузопассажирский пароход‑рефрижератор «Потарро», следовавший без груза с 350 пассажирами. Трофеями на этот раз стали 400 л свежей воды и 1400 т угля. Тирфельдер принял решение использовать новый достаточно быстроходный пароход в качестве разведчика. Для этого «Потарро» перекрасили и установили на его борту мощную рацию «Телефункен».

14 января был захвачен большой британский грузопассажирский пароход «Хайленд Брэй», помимо своей воли снабдивший «Кронпринца Вильгельма» 550 л воды и 2100 т угля. Едва «Хайлэнд Брэй» досмотрели и приступили к разорению, как с рейдера был замечен небольшой британский парусник «Вильфрид М» с грузом вяленой рыбы. Опознав рейдер, на паруснике подняли сигнал «Вижу противника». В результате корабль был перехвачен и уничтожен тараном, после чего Тирфельдер вернулся к ожидавшим его «Потарро» и «Хольгеру».

Позже, 21 января, обломки «Вильфрида М» обнаружил и опознал (по запаху гниющей рыбы) британский броненосец «Канопус», патрулировавший район в поисках неприятельских рейдеров. «Канопус» также попытался затопить находку таранным ударом, но это ему не удалось. Впоследствии носовую оконечность злосчастного парусника выбросило на берег о. Гренада.

«Хайленд Брэй» был окончательно разорен и потоплен в сотне морских миль к юго‑востоку от о. Тринидад. Вместе с ним Тирфельдер, по трезвому размышлению, пустил на дно и «Потарро».

30 января рейдер остановил пароход «Арагуайя», на котором был обнаружен французский министр с супругой и при нем – весьма важные документы.

3 февраля был остановлен для досмотра нейтрал – норвежский барк «Семанта». Судно везло пшеницу из Англии в Аргентину, поэтому оно было потоплено.

К 12 февраля на борту «Кронпринца Вильгельма» находилось уже 243 пленных. С каждым новым захваченным призом это число росло. 22 февраля был остановлен британский пароход «Чесхилл» с 4500 т угля на борту. Еще до начала перегрузки топлива, на следующий день был остановлен французский лайнер «Гуаделупе». Оба судна имели на борту некоторое количество военно‑стратегических грузов, и самым полезным для экипажа «Кронпринца» оказалась… партия серых мундиров, обнаруженная на «Гуаделупе». Германцы, наконец, смогли переодеться в новую форму.

9 марта, после осмотра и разорения обоих призов, Тирфельдер пересадил всех пленных (326 чел.) с «Гуаделупе» на «Чесхилл», который был отправлен на интернирование в Пернамбуко, а французский пароход – затоплен.

К середине марта 1915 г., в силу ряда причин карьера «Кронпринца Вильгельма» в качестве рейдера оказалась под угрозой. Во‑первых, машины лайнера нуждались в капитальном ремонте – они просто не были рассчитаны на столь длительную эксплуатацию без должной профилактики. Корпусные конструкции также нуждались в ремонте, особенно пострадала обшивка левого борта, к которому швартовались суда‑ призы. Экипаж лайнера, состоявший в основном из гражданских моряков, был измотан тяжким трудом, связанным с непрекращающимися угольными погрузками, и постоянным ощущением страха перед погоней. Сказалась и практически постоянная нехватка свежей пищи и пресной воды, поскольку опреснительные установки лайнера имели небольшую мощность и были сильно засолены. К концу марта около 40 человек из команды рейдера лежали в лазарете с диагнозом «берибери» (разновидность цинги – болезнь, развивающаяся при однообразном питании). Этим людям оказывался должный уход, но лечить их было некому и нечем – на борту «Кронпринца» не было ни врача‑терапевта, ни соответствующих лекарств, ни съестных припасов, которыми можно было бы разнообразить меню больных.

Наконец, начиная с января 1915 г., наученное горьким опытом первых месяцев войны британское Адмиралтейство начало собирать свои военные транспорты в конвои и придавать им мощный эскорт из боевых кораблей. Противопоставить такому конвою было нечего. Усилилась также охота за судами‑снабженцами, в результате чего их сеть в Атлантике сильно поредела.

Однако 11 марта настал черед приятных новостей: по радио был получен приказ из Берлина, согласно которому членам экипажа рейдера заочно вручалось 100 Железных крестов.

В последующие дни океан был пуст… В конце марта рейдер встретил лишь несколько нейтралов: 23‑го числа – итальянский лайнер «Италия», 25‑го – итальянский же грузовой пароход «Аскара», 26‑го – норвежский «Грация». 24 марта был остановлен и потоплен огнем артиллерии английский сухогруз «Тамар» с 69 тыс. упаковок кофе «Сантос» на борту.

За пять месяцев, прошедших после потопления «Ла Коррентины», список жертв «Кронпринца» пополнился тринадцатью судами общим тоннажем 49000 т. Эффект был не только экономический, но и стратегический: британское Адмиралтейство было вынуждено постоянно держать в центральной и южной Атлантике 4–5 мобильных групп, чьей основной задачей был отлов германских рейдеров и судов‑снабженцев. Активность «Кронпринца Вильгельма» значительно усложнила доставку пищевых продуктов и сырья из Южной Африки и Южной Америки в Англию и Францию, что, в свою очередь, не замедлило отразиться на моральном духе союзников и, прежде всего, гражданского населения (эпизод с «Ла Коррентиной» подтвердил это). Благодаря своей высокой скорости, прекрасным мореходным свойствам, а также стойкости экипажа, таланту и чутью своего командира, «Кронпринц Вильгельм» успешно избегал перехвата, продолжая свою пиратскую карьеру.

Экипаж германского боевого корабля «Кронпринц Вильгельм». (Атлантика. Январь, 1915)

28 марта 1915 г. «Кронпринц Вильгельм» остановил свою последнюю жертву – британский 3800‑тонный пароход «Колби», груженый консервированным мясом и рисом. После разорения и потопления приза рейдер двинулся к месту рандеву с судном‑снабженцем «Македония», ожидавшим «Кронпринца» в 200 милях севернее устья Амазонки. Когда лайнер был забункерован и снабжен продуктами, а часть пленных передана на «Македонию», Тирфельдер принял решение прорываться в Норвегию, или, если повезет – через Северное море в Германию.

Но этим планам не суждено было сбыться. Британская морская разведка вычислила местоположение «Македонии», и когда «Кронпринц Вильгельм» еще находился в прямой видимости, снабженец был захвачен двумя британскими легкими крейсерами. Тирфельдеру удалось уйти неопознанным. Этому поспособствовало следующее обстоятельство: когда впередсмотрящие заметили на горизонте неприятельские военные корабли, рейдер был ориентирован к ним носом, не «светясь» своим характерным четырехтрубным силуэтом. Тирфельдер приказал дать «полный назад» и, таким образом, смог неопознанным скрыться за горизонтом. Еще в течение нескольких дней рейдер оставался вблизи точки рандеву в надежде встретиться с еще одним снабженцем и закончить бункеровку. В ночь с 31 марта на 1 апреля экипаж произвел частичную зачистку днища от обрастаний, для чего Тирфельдер поочередно приказал накренить лайнер на 10 град. на оба борта. Снабженец тем временем так и не появился, запасов угля для броска через Атлантику было недостаточно, а среди экипажа вовсю свирепствовала болезнь берибери. В этих условиях Тирфельдер принял решение идти в ближайший нейтральный порт для интернирования.

Пунктом назначения был выбран американский Ньюпорт‑Ньюс. В первых числах апреля в море повстречалась американская китобойная шхуна «Берта Никкер‑ сон», на которую передали часть пленных. В ночь на 10 апреля лайнер находился в 60 милях от входа в Чесапикский залив. В нейтральных водах патрулировало несколько английских боевых кораблей, но у германского командира уже имелся богатый опыт, как уклониться от встреч с ними – благо, режим радиомолчания британцы не соблюдали.

Команда немецкого рейдера заняла места по боевому расписанию, и лайнер на полном ходу устремился на прорыв. Пользуясь ночной темнотой, Тирфельдер провел свой корабль между двумя крейсерами, патрулировавшими акваторию у мыса Генри, и в 10 утра 11 апреля побитый, с облезшей с бортов краской «Кронпринц Вильгельм» вошел в Чесапикский залив, где был встречен салютом с американских боевых кораблей. Экипаж рейдера по торжественному случаю надел парадные голубые фуражки с новоизготовленными ленточками, на которых значилось: «Боевой корабль «Кронпринц Вильгельм».

Так закончилась рейдерская карьера одного из наиболее удачливых германских вспомогательных крейсеров, прошедшего за 254 дня (с августа 1914 г. по апрель 1915 г.) более 37,5 тыс. морских миль, встретившего или перехватившего 31 вражеское судно и уничтожившего 15 из них – общим тоннажем 60522 т. Ориентировочная стоимость потопленных призов и грузов оценивалась Тирфельдером в 30 млн. золотых марок. Было захвачено более 900 пленных, из которых ни один не погиб, а подавляющее большинство смогли вернуться на родину еще в течение войны.

Через несколько часов после прибытия лайнера в Ньюпорт‑Ньюс, германское имперское посольство обратилось к американской стороне с просьбой отремонтировать лайнер на верфи в Норфолке и вернуть его Германии. Естественно, просьба была отклонена, а лайнер 27 апреля официально интернирован в Норфолке. «Кронпринца» направили на верфь в Фив Норфолке. «Кронпринца» направили на верфь в Филадельфию и поставили на прикол рядом с другим пароходом «Северогерманского Ллойда» – «Принцем Эйтель Фридрихом». На судах продолжали развеваться германские флаги, но экипажи были переведены в лагерь для интернированных лиц, а единственными обитателями германских пароходов стали несколько десятков рабочих верфи.

Интернированные германские вспомогательные крейсеры «Кронпринц Вильгельм» и «Принц Эйтель Фридрих» в США.

В октябре 1917 г. находчивый и смелый командир «Кронпринца Вильгельма» Пауль Тирфельдер получил возможность вернуться на родину через Голландию.

…В США экипажу «Кронпринца» стали известны подробности карьеры и гибели самого старшего из лайнеров «венценосной семейки» – «Большого Вилли».

В преддверии войны очередной рейс «Кайзера Вильгельма дер Гроссе» в США был отменен, и прославленный лайнер встал на переоборудование во вспомогательный крейсер. Работы были проведены в условиях верфи, со всей педантичностью и обстоятельностью, присущими германцам. Лайнер получил вооружение из шести 105‑мм пушек и двух митральез Гатлинга. Ливрея мирного времени уступила место камуфляжной раскраске, состоявшей из ромбов двух оттенков серого цвета. Командовать «Большим Вилли» назначили опытного военного моряка, фрегаттен‑капитана Рейманна.

Покинув 4 августа 1914 г. устье р. Везер, рейдер ушел к берегам Норвегии, а затем повернул на запад и в обход Шетландских островов вырвался в Атлантику. 7 августа северо‑восточнее Исландии был встречен и потоплен британский траулер, который мог сообщить союзникам о факте прорыва.

«Большой Вилли» в доке.

Для крейсерства «Большого Вилли» был выбран район Азорских островов – один из оживленных перекрестков океанских торговых путей в Атлантике. Тем не менее район патрулировали всего лишь два тихоходных британских крейсера, от преследования которых эксчемпион Атлантики со своей 22‑узловой скоростью при необходимости мог легко уйти.

15 августа, на рассвете, радиоофицер «Большого Вилли» доложил Рейманну о перехвате радиограммы с британского судна «Галишиэн», запрашивавшего Санта Крус де Тенерифе о возможности безопасного подхода к острову. Рейманн распорядился отправить ответную радиограмму, из которой следовало, что он встретит «Галишиэн» и отконвоирует его до порта. Это был один из самых первых прецедентов использования радио в целях дезинформации противника, или, другими словами, радиовойны. Встретив «Галишиэн», «Большой Вилли» немедленно приказал тому застопорить ход и под угрозой потопления соблюдать радиомолчание. Когда призовая партия поднялась на борт британца, на нем обнаружили 250 гражданских пассажиров – в основном, женщин и детей. «Галишиэн» пришлось отпустить…

Вскоре был встречен и остановлен другой британский пароход, «Кайпара», с грузом новозеландского мороженого мяса. Приз был потоплен артиллерийским огнем, а его команда взята в плен.

Ближе к вечеру следующего дня с борта «Большого Вилли» на юго‑западе был обнаружен дым. Вскоре стало ясно, что германский рейдер встретил очередное британское пассажирское судно. Призовая партия обнаружила на борту остановленного лайнера «Арлан‑ за» более 350 женщин и около сотни детей. Рейманн, верный рыцарским принципам ведения морской войны, отпустил лайнер. Правда, чуть позже охотничья удача все же улыбнулась «Большому Вилли»: вечером 16 августа рейдер остановил грузовое судно «Ньянга», следовавшее под британским флагом в метрополию из Кейптауна. После досмотра и разорения приз был потоплен подрывными зарядами.

Запасы угля на борту рейдера подходили к концу, требовалась бункеровка. Ближайшая от района крейсерства точка рандеву со снабженцами находилась в устье реки Рио‑де‑Оро в испанской Западной Сахаре. На 21 августа была назначена встреча с угольщиками «Арукас» и «Дуала». Рандеву должно было произойти в испанских территориальных водах, что являлось прямым нарушением испанского нейтралитета.

Встреча судов‑снабженцев с рейдером прошла строго по плану. Вскоре к группе германских судов присоединился пароход «Магдебург». «Большой Вилли» начал принимать на борт топливо и припасы. Пленники же были переданы на корабли‑угольщики. В это время с берега прибыла депутация от местных властей, вежливо поинтересовавшаяся, сколько времени суда воюющей страны пробудут в испанских водах. Воспользовавшись тем, что члены экипажа рейдера носили форму компании «Северогерманский Ллойд», Рейманн объяснил, что его судну (насквозь гражданскому, ни в коем случае не комбатанту!) требуется ремонт и переборка машин, и что «Арукас» и «Дуала» оказывают лайнеру помощь. Испанцев вполне удовлетворили подобные объяснения, а камуфляжная окраска «Большого Вилли» вызвала лишь косые взгляды.

Британский лайнер «Арланза» чудом избежал гибели после встречи с «Большим Вилли»

«Большой Вилли» в море.

Не имевший опыта скоростных угольных погрузок экипаж «Кайзера Вильгельма дер Гроссе» все еще продолжал наполнять бункера рейдера, когда утром 26 августа в море был замечен силуэт трехтрубного британского крейсера, направлявшегося к германским кораблям. Обрубившие швартовы угольщики немедленно отошли от борта рейдера, а сам «Большой Вилли» начал срочно разводить пары, чтобы как можно скорее дать ход.

Тем временем единственный фарватер отхода в устье реки уже был надежно блокирован старым британским бронепалубным крейсером «Хайфлайер». Незадолго до войны его переквалифицировали в учебное судно и передали Канаде, но с началом боевых действий корабль был оправлен в океанский патруль.

Вооружение крейсера состояло из одиннадцати 152‑мм орудий, имевших небольшой радиус действия. Но в сложившейся ситуации основное значение играла не дальность орудий, а скорострельность и вес залпа. В этом преимущество безоговорочно было на стороне «Хайфлайера». К тому же, не имевший хода «Большой Вилли» не мог воспользоваться своим основным преимуществом – скоростью. Канадский капитан предложил Рейманну сдаться, но, естественно, получил отказ. После этого оба корабля практически одновременно открыли огонь. Германские артиллеристы добились нескольких попаданий в «Хайфлайер», однако потери на канадском крейсере составили: один убитый и шестеро раненных. Огонь же старого крейсера оказался губительным для небронированного лайнера. В 16.20 «Большой Вилли» накренился на левый борт и затонул на мелководье. Десять офицеров судна во главе с Рейманном и 72 матроса сумели добраться до берега в шлюпках, еще около 400 человек команды подобрал спешивший к месту рандеву германский угольщик «Бетания». «Хайфлайер» не препятствовал этому процессу. Из команды «Кайзера Вильгельма дер Гроссе» (584 чел.) погибли около сотни человек, хотя, согласно некоторым германским источникам, экипаж рейдера вообще не понес потерь. Другим очевидным мифом следует считать утверждение германской стороны о том, что «Большой Вилли» пошел ко дну не от боевых повреждений, а был затоплен собственной командой.

Германцы, достигшие берега на шлюпках, сдались испанским властям и позже были интернированы в Лас‑Пальмасе на борту стоявшего там германского судна. «Бетания» же предприняла попытку уйти через океан в США, чтобы интернироваться там, но по пути была перехвачена английским крейсером «Эссекс» и уведена на Ямайку.

Период бездействия для «Кронпринца Вильгельма» окончился 6 апреля 1917 г., со вступлением США в мировую войну. «Кронпринц Вильгельм» и двое его экс‑партнеров по трансатлантическим трассам – «Кайзер Вильгельм II» и «Кронпринцессин Сесилие», – а также еще несколько десятков ранее интернированных германских гражданских судов, остававшихся после начала войны в США, были в этот день официально конфискованы американским правительством. 9 июня «Кронпринц Вильгельм» получил новое имя – «Фон Штойбен» – в честь Фридриха Вильгельма Августуса, барона фон Штойбен, прусского офицера, вступившего волонтером в армию Дж. Вашингтона – и официально включен в списки ВМС США в качестве войскового транспорта. На лайнере в филадельфийском сухом доке был произведен четырехмесячный ремонт. После изъятия предметов обстановки и ценностей, хранившихся до поры в трюмах судна, рабочие занялись корпусными работами и внутренним убранством «Штойбена». Помятый левый борт, надстройка, засоленные котлы, машины, валы, винты, рулевое управление – все это, а также многое другое было исправлено в соответствии с требованиями ВМС США.

«Кайзер Вильгельм II» переоборудуют в войсковой транспорт на верфи в Ньюпорт‑Ньюс.

Ремонт подводной части «Фон Штойбена» в Филадельфии.

Первоначально «Фон Штойбена» хотели использовать в качестве рейдера. Для этого на верхушках мачт судна оборудовали новые «вороньи гнезда», а также установили восемь 127‑мм и четыре 76‑мм орудия, две 76‑мм зенитки, четыре орудия меньшего калибра и рельсы на юте – для сбрасывания глубинных бомб. Это вооружение осталось на своих местах даже после того, как 21 сентября 1917 г. ВМС США приняли решение об использовании всех крупных лайнеров немецкого происхождения в качестве войсковых транспортов. Последовали очередные работы по модернизации, в ходе которых на суда установили многочисленные трехъярусные койки, развернули лазареты и смонтировали большие емкости для пресной воды. Эта работа была завершена в течение всего восьми дней, и 29 сентября 1917 г. «Фон Штойбен» и его коллеги – «Агамемнон» (бывший «Кайзер Вильгельм II») и «Маунт Вернон» (бывшая «Кронпринцессин Сесилие») были готовы к службе в новой роли, в составе Нью‑Йоркского дивизиона Крейсерско‑Транспортного командования под началом контр‑адмирала Альберта Гливза.

Американский войсковой транспорт «Агамемнон».

31 октября «Фон Штойбен» вместе со своими коллегами германского происхождения, «Агамемноном» и «Маунт Верноном», а также бывшим лайнером компании «Гамбург – Америка Линие» – «Америка», отправился в первый трансатлантический вояж в новом качестве. На борту «Штойбена» разместились 1223 военнослужащих.

Первый же рейс принес неприятные неожиданности: 9 ноября у берегов Франции, выполняя противолодочный маневр, «Фон Штойбен» столкнулся с «Агамемноном». Форпик лайнера оказался затопленным, вода промяла первую водонепроницаемую переборку. Однако после того, как на пробоину был заведен пластырь, «Штойбен» продолжил рейс. «Агамемнон» отделался вмятиной в борту. Жертв на обоих судах не было, и 12 ноября конвой в полном составе прибыл во французский порт Брест. Корабли с американскими солдатами на борту здесь встречали салютом и с музыкой.

В Бресте невозможно было исправить повреждения, которые получил «Фон Штойбен». После «косметического» ремонта, заключавшегося в выправлении загнувшихся краев пробоины и заполнении разрушенного форпика бетоном, «Фон Штойбен» через неделю был готов к возвращению в Штаты, и 28 ноября судно отбыло в Филадельфию.

6 декабря корабль находился в 40 милях к востоку от канадского города Галифакс. В начале десятого утра впередсмотрящий заметил столб черного дыма, поднимающийся из‑за горизонта. Буквально через секунды после этого «Фон Штойбена» накрыла ударная волна от мощнейшего взрыва. На полной скорости судно направилось в Галифакс, но никто на борту не предполагал, какую ужасную картину им предстоит увидеть после полудня. В тот день в Галифаксе взорвался французский транспорт «Монблан», груженый боеприпасами. Это произошло в результате столкновения с норвежским рудовозом «Имо» в проливе Узкость. От удара «Монблан» загорелся и взорвался, что вызвало в городе сильнейшие пожары и разрушения. Погибло более тысячи человек. Порт Галифакс оказался практически полностью разрушенным.

Транспорт «Маунт Вернон».

После того как «Фон Штойбен» вошел в Галифакс, его командир срочно отрядил на берег несколько спасательных партий. В течение четырех суток моряки «Штойбена» помогали местным пожарникам и спасателям: вызволяли из развалин засыпанных, хоронили погибших, тушили пожары, патрулировали районы разрушений… 10 декабря «Фон Штойбен» вышел в Филадельфию. Здесь решено было поставить судно в сухой док – для исправления повреждений. Но по прибытии лайнера на место выяснилось, что судоремонтные мощности филадельфийского порта и всего восточного побережья США полностью загружены. «Фон Штойбен» перешел в Ньюпорт‑Ньюс, где его ожидал приказ адмирала Гливза, согласно которому для прохождения ремонта судну предписывалось отбыть в Бальбоа – базу, находящуюся неподалеку от тихоокеанского входа в Панамский канал. Попутно транспорт должен был доставить 2000 солдат морской пехоты на Кубу.

Порт Галифакс после взрыва «Монблана». На заднем плане – трехтрубный крейсер на рейде – «Хайфлайер», потопивший «Большого Вилли».

Оригинальная камуфляжная раскраска «Фон Штойбена».

20 декабря «Фон Штойбен» вышел из Ньюпорт‑Ньюс и спустя пять дней высадил морпехов в Гуантанамо. 29 числа, успешно пройдя шлюзы Панамского канала, транспорт был поставлен в сухой док в Бальбоа. Ремонт продолжался до 20 января, «Фон Штойбен» вышел из дока с полностью замененной носовой оконечностью. Судно было выкрашено в «разрушающий» камуфляж, причем на его правом борту был нарисован силуэт четырехтрубного эсминца в натуральную величину. Вместе с носовым буруном эти меры призваны были вводить в заблуждение вражеских подводников.

1 февраля, сделав краткую остановку в Ньюпорт‑Ньюс, транспорт пришел в Филадельфию. Через девять дней «Фон Штойбен» с 1500 солдатами на борту отправился в очередной трансатлантический рейс. В течение трех месяцев судно трижды побывало во Франции, переправляя из Америки в Европу по полторы тысячи человек за рейс. В конце мая судно встало на очередную модернизацию, в результате которой вместимость транспорта планировалось поднять на 20 %.

Для этого в коридорах и проходах по переборкам было установлено несколько сотен складных коек, прозванных «скатками». На борт были также погружены дополнительные спальные гамаки. В результате, пассажировместимость «Фон Штойбена» выросла гораздо больше, чем ожидалось. Теперь судно могло принять на борт более 3000 человек. 27 мая транспорт вышел в порт Брест, имея на борту 3112 человек.

Возвращаясь из своего пятого трансатлантического рейса, «Фон Штойбен» едва не попал в беду. 18 июня, через два дня после выхода из Бреста, впередсмотрящие заметили на горизонте странный объект, идентифицированный как обломки кораблекрушения. Вскоре стало ясно, что «обломки» представляют собой маленькую флотилию из связанных между собой шлюпок. В семи лодках находились люди с торпедированного корабля союзников. Перед командиром транспорта Йейтсом Стерлингом встала дилемма: спасать терпящих бедствие или продолжать двигаться своим курсом на полной скорости, опасаясь подводной лодки, которая недавно отправила незадачливое судно ко дну и еще вполне могла находиться где‑то поблизости. Взвесив все «за» и «против», Стерлинг, снизив скорость, начал сближение с флотилией шлюпок. Вскоре бдительность командира и впередсмотрящих была вознаграждена: вахтенный впередсмотрящий на фок‑мачте Луис Зельцер заметил след торпеды, шедшей на пароход с левого борта. Торпеда должна была поразить «Фон Штойбена» в носовую часть, но Стерлинг вовремя скомандовал «полный назад» и «лево на борт». Комендоры открыли огонь по торпеде и по буруну от перископа, замеченному в отдалении. Благодаря маневру судно удалось спасти – торпеда прошла в нескольких метрах от форштевня «Штойбена». Решив не рисковать судном, Стерлинг сбросил в месте предполагаемого нахождения подводной лодки две серии глубинных бомб и не стал принимать на борт людей, находившихся в шлюпках. «Фон Штойбен» направился далее в Филадельфию. Терпящих же бедствие людей (это были спасшиеся с русского парохода «Двинск») в тот же день подобрал проходивший мимо британский грузовой пароход. А германская подводная лодка U‑151, потопившая «Двинск» и пытавшаяся атаковать «Штойбена», получила повреждения от его глубинных бомб и отправилась на базу в Киль.

Члены «Венценосной семейки» под американским флагом. Слева направо: «Маунт Вернон», «Агамемнон», «Фон Штойбен».

«Агамемнон» входит в порт Бостона.

«Фон Штойбен» празднует окончание войны.

В следующем рейсе из Нью‑Йорка в Брест загорелся один из кораблей конвоя, в котором шел «Фон Штойбен». Пожар возник в носовом трюме «Хендерсона». Солдаты, перевозимые на этом судне, столпились на палубе, в то время как транспорт застопорил ход и его команда начала бороться с огнем. Командир конвоя приказал «Фон Штойбену» подойти к «Хендерсону» и оказать помощь терпящему бедствие судну, если таковая потребуется. Эсминцы эскорта организовали вокруг своих подопечных транспортов противолодочное патрулирование. В течение всей ночи «Фон Штойбен» находился рядом с «Хендерсоном», готовый в любой момент прийти на помощь. К утру 2200 солдат с борта горящего транспорта были переведены на «Штойбен». Пожар в конце концов был погашен, и конвой медленно двинулся в Европу. 9 июля «Штойбен» пришел в Брест, имея на борту более 5000 человек. Три дня спустя судно было забункеровано, на борт погрузили около 1100 раненных и «Фон Штойбен» двинулся в обратный путь, в Нью‑Йорк.

Следующие два рейса прошли без особых приключений: транспорт доставлял в Европу войска, на обратном пути – раненных в США. В начале сентября 1918 г., по пути в Нью‑Йорк, «Фон Штойбен» попал в сильнейший шторм. Многие пассажиры и члены экипажа получили тогда ранения. Троих членов экипажа волной смыло за борт. А следующий рейс был отмечен черной печатью эпидемии гриппа‑«испанки», которая буквально опустошила бывший лайнер. Как известно, в 1918–1919 гг. пандемия «испанки» унесла втрое больше человеческих жизней, чем мировая война. Когда 13 сентября раненных начали грузить на судно в Бресте, среди них уже было несколько десятков зараженных. Судовой врач «Фон Штойбена» не удивился, когда в рейсе появились первые больные гриппом. Болезнь распространялась с чудовищной скоростью, причиняя своим жертвам жуткие страдания. Когда через два дня после начала эпидемии «Фон Штойбен» пришел в Нью‑Йорк, 40 человек были уже мертвы, а число заболевших пассажиров и членов команды перевалило за четыре сотни.

8 ноября 1918 г. «Фон Штойбен» возвратился в США из своего девятого вояжа в Европу и через два дня был поставлен в сухой док в Бруклине. Судно заслужило отдых: за 12 месяцев службы в качестве войскового транспорта пароход перевез в Европу 14347 военнослужащих и несколько тысяч тонн военных грузов. 11 ноября, с подписанием перемирия в Компьеннском лесу, служба «Фон Штойбена» отнюдь не закончилась: экс‑чемпиона Атлантики привлекли для репатриации американских военных. После того как 2 марта 1919 г. ремонт судна был завершен, «Фон Штойбен» совершил еще восемь трансатлантических рейсов в Европу, переправив на родину более 22000 американских солдат и офицеров. По завершении этой работы, в октябре 1919 г. судно было поставлено на прикол. Флотские эксперты проверили техническое состояние «Фон Штойбена» и пришли к однозначному выводу: ни о каком возврате лайнера к мирной жизни не может быть и речи. Внутренние помещения судна, его корпус и машины за годы службы в качестве рейдера и войскового транспорта были настолько изношены, что реставрация «Фон Штойбена» в качестве лайнера обошлась бы слишком дорого. ВМС США некоторое время хотели сохранить судно в строю и использовать для перевозок военнослужащих на Дальний Восток. Однако эти планы не удалось осуществить из‑за сокращения военного бюджета, последовавшего после окончания войны. 13 октября «Фон Штойбен» был исключен из списков ВМС США и тихо ржавел в Филадельфии вплоть до марта 1923 г., когда лайнер‑ветеран был продан компании «Бостон Метал Кампани» – для разделки на металлолом.