Жан Поль Сартр (Jean Paul Sartre) 1905-1980

Тошнота (La nausee)

Роман (1938)

Роман построен по принципу дневниковых записей главного героя Антуана Рокантена, объездившего Центральную Европу, Северную Африку, Дальний Восток и уже три года как обосновавшегося в горо­де Бувиле, чтобы завершить свои исторические изыскания, посвящен­ные маркизу де Рольбону, жившему в XVIII в.

В начале января 1932 г. Антуан Рокантен вдруг начинает ощущать в себе изменения. Его захлестывает некое неведомое до сих пор ощу­щение, похожее на легкий приступ безумия. Впервые оно охватывает его на берегу моря, когда он собирается бросить в воду гальку. Ка­мень кажется ему чужеродным, но живым. Все предметы, на кото­рых герой задерживает взгляд, кажутся ему живущими собственной жизнью, навязчивыми и таящими опасность. Это состояние часто ме­шает Рокантену работать над его историческим трудом о маркизе де Рольбоне, который был видной фигурой при дворе королевы Марии Антуанетты, единственным наперсником герцогини Ангулемской, по-


бывал в России и, по всей видимости, приложил руку к убийству Павла I.

Десять лет назад, когда Рокантен только узнал о маркизе, он в него в буквальном смысле влюбился и после многолетних путешест­вий почти по всему земному шару три года назад решил обосновать­ся в Бувиле, где в городской библиотеке собран богатейший архив:

письма маркиза, часть его дневника, разного рода документы. Однако с недавних пор он начинает ощущать, что маркиз де Рольбон ему смертельно надоел. Правда, на взгляд Рокантена, маркиз де Рольбон является единственным оправданием его собственного бессмысленно­го существования.

Все чаще и чаще его настигает то новое для него состояние, кото­рому больше всего подходит название «тошнота». Она накатывает на Рокантена приступами, и все меньше и меньше остается мест, где он может от нее скрыться. Даже в кафе, куда он часто ходит, среди людей ему не удается от нее спрятаться. Он просит официантку по­ставить пластинку с его любимой песней «Some of these days». Музы­ка ширится, нарастает, заполняет зал своей металлической прозрачностью, и Тошнота исчезает. Рокантен счастлив. Он размыш­ляет о том, каких вершин смог бы он достичь, если бы тканью мело­дии стала его собственная жизнь.

Рокантен часто вспоминает о своей возлюбленной Анни, с кото­рой расстался шесть лет назад. После нескольких лет молчания он вдруг получает от нее письмо, в котором Анни сообщает, что через несколько дней будет проездом в Париже, и ей необходимо с ним увидеться. В письме нет ни обращения, например «дорогой Антуан», ни обычного вежливого прощания. Он узнает в этомее любовь к со­вершенству. Она всегда стремилась воплощать «совершенные мгнове­ния». Некие мгновения вее глазах обладали скрытым смыслом, который надо было «вылущить» из него и довести до совершенства. Но Рокантен всегда попадал впросак, и в эти минуты Анни его нена­видела. Когда они были вместе, все три года, они не позволяли ни единому мгновению, будь то моменты горести или счастья, отделить­ся от них и стать минувшими. Они все удерживали в себе. Вероятно, и расстались они по обоюдному согласию из-за того, что груз этот стал слишком тяжел.

В дневные часы Антуан Рокантен часто работает в читальном зале


бувильской библиотеки. В 1930 г. там же он познакомился с неким Ожье П., канцелярским служащим, которому дал прозвище Самоуч­ка, потому что тот проводил в библиотеке все свое свободное время и штудировал все имеющиеся здесь книги в алфавитном порядке. Этот Самоучка приглашает Рокантена пообедать с ним, ибо, судя по всему, собирается поведать ему нечто очень важное. Перед закрытием биб­лиотеки на Рокантена вновь накатывает Тошнота. Он выходит на улицу в надежде, что свежий воздух поможет ему от нее избавиться» смотрит на мир, все предметы кажутся ему какими-то зыбкими, словно обессилевшими, он ощущает, что над городом нависла угроза. Насколько хрупкими кажутся ему все существующие в мире прегра­ды! За одну ночь мир может измениться до неузнаваемости, и не де­лает этого только потому, что ему лень. Однако в данный момент у мира такой вид, будто он хочет стать другим. А в этом случае может случиться все, абсолютно все. Рокантену чудится, как из маленького прыщика на щеке ребенка вылупляется третий, насмешливый глаз, как язык во рту превращается в чудовищную сороконожку. Роканте­ну страшно. Приступы ужаса накатывают на него и в своей комнате, и в городском саду, и в кафе, и на берегу моря.

Рокантен идет в музей, где висят портреты известных всему миру мужей. Там он ощущает свою посредственность, необоснованность своего существования, понимает, что уже не напишет книги о Роль-боне. Он просто не может больше писать. Перед ним внезапно вста­ет вопрос, куда же ему девать свою жизнь? Маркиз де Рольбон был его союзником, он нуждался в Рокантене, чтобы существовать, Рокан­тен — в нем, чтобы не чувствовать своего существования. Он пере­ставал замечать, что сам существует; он существовал в обличье маркиза. А теперь эта накатившаяся на него Тошнота и стала его су­ществованием, от которого он не может избавиться, которое он при­нужден влачить.

В среду Рокантен идет с Самоучкой в кафе обедать в надежде, что на время сумеет избавиться от Тошноты. Самоучка рассказывает ему о своем понимании жизни и спорит с Рокантеном, уверяющим его в том, что в существовании нет ни малейшего смысла. Самоучка счита­ет себя гуманистом и уверяет, что смысл жизни — это любовь к людям. Он рассказывает о том, как, будучи военнопленным, однажды в лагере попал в барак, битком набитый мужчинами, как на него снизошла «любовь» к этим людям, ему хотелось их всех обнять. И


каждый раз, попадая в этот барак, даже когда он был пустым, Само­учка испытывал невыразимый восторг. Он явно путает идеалы гума­низма с ощущениями гомосексуального характера, Рокантена вновь захлестывает Тошнота, своим поведением он даже пугает Самоучку и остальных посетителей кафе. Весьма неделикатно откланявшись, он спешит выбраться на улицу.

Вскоре в библиотеке происходит скандал. Один из служителей библиотеки, давно следящий за Самоучкой, подлавливает его, когда тот сидит в обществе двух мальчуганов и гладит одного из них по руке, обвиняет его в низости, в том, что он пристает к детям, и, дав ему в нос кулаком, с позором выгоняет из библиотеки, грозя вызвать полицию.

В субботу Рокантен приезжает в Париж и встречается с Анни. За шесть лет Анни очень пополнела, у нее усталый вид. Она изменилась не только внешне, но и внутренне. Она больше не одержима «совер­шенными мгновениями», ибо поняла, что всегда найдется кто-то, кто их испортит. Раньше она считала, что существуют некие эмоции, со­стояния: Любовь, Ненависть, Смерть, которые порождают «выиг­рышные ситуации» — строительный материал для «совершенных мгновений», а теперь поняла, что эти чувства находятся внутри нее. Теперь она вспоминает события своей жизни и выстраивает их, кое-что подправляя, в цепочку «совершенных мгновений». Однако сама она не живет в настоящем, считает себя «живым мертвецом». На­дежды Рокантена на возобновление отношений с Анни рушатся, она уезжает в Лондон с мужчиной, у которого находится на содержании, а Рокантен намерен насовсем переселиться в Париж. Его все еще терзает ощущение абсурдности своего существования, сознание того, что он «лишний».

Заехав в Бувиль, чтобы собрать вещи и расплатиться за гостиницу, Рокантен заходит в кафе, где прежде проводил немало времени. Его любимая песня, которую он просит поставить ему на прощание, за­ставляет его подумать о ее авторе, о певице, которая ее исполняет. Он испытывает к ним глубокую нежность. На него словно бы нахо­дит озарение, и он видит способ, который поможет ему примириться с собой, со своим существованием. Он решает написать роман. Если хоть кто-нибудь в целом мире, прочитав его, вот так же, с нежнос­тью, подумает о его авторе, Антуан Рокантен будет счастлив.

Е. В. Семина


Мухи (Les Mouches)

Пьеса (1943)

На главной площади Аргоса стоит облепленная мухами статуя Юпи­тера, Отмахиваясь от больших жирных мух, входит Орест. Из дворца несутся страшные вопли.

Пятнадцать лет назад Клитемнестра, мать Ореста и Электры, и ее любовник Эгиоф убили их отца Агамемнона. Эгисф хотел убить и Ореста, но мальчику удалось спастись. И вот теперь воспитанный в дальних краях Орест с любопытством вступает в родной город.

Входит переодетый горожанином Юпитер. Он разъясняет Оресту, что сегодня день мертвых, и вопли означают, что церемония началась:

жители города во главе с царем и царицей каются и молят своих мертвецов простить их.

По городу ходят слухи, что сын Агамемнона Орест остался жив, Кстати, замечает Юпитер, если бы он случайно встретил этого Орес­та, то сказал бы ему: «Здешние жители большие грешники, но они вступили на путь искупления. Оставьте их в покое, молодой человек, оставьте их в покое, отнеситесь с уважением к мукам, которые они на себя приняли, уходите подобру-поздорову. Вы непричастны к пре­ступлению и не можете разделитьих покаяния. Ваша дерзкая неви­новность отделяет вас от них, как глубокий ров».

Юпитер уходит. Орест в растерянности: он не знает, что ответить незнакомцу, город, где он по праву мог быть царем, ему чужой, ему нет в нем места. Орест решает уехать.

Появляется Электра. Орест заговаривает с ней, и та рассказывает чужестранцу о своей ненависти к Клитемнестре и Эгасфу. Электра одинока, у нее нет подруг, ее никто не любит. Но она живет надеж­дой — ждет одного человека...

Входит царица Клитемнестра. Она просит Электру облачиться в траур: скоро начнется официальная церемония покаяния. Заметив Ореста, Клитемнестра удивляется: путешественники, как правило, объезжают город стороной, «для них наше покаяние — чума, они боятся заразы».

Электра насмешливо предупреждает Ореста, что публично каять­ся — национальный спорт аргивян, все уже наизусть знают преступ­ления друг друга. А уж преступления царицы — «это преступления официальные, лежащие, можно сказать, в основе государственного устройства». Каждый год в день убийства Агамемнона народ идет к


пещере, которая, как говорят, сообщается с адом. Огромный камень, закрывающий вход в нее, отваливают в сторону, и мертвецы, «как го­ворят, поднимаются из ада и расходятся по городу». А жители гото­вят для них столы и стулья, стелют постели. Впрочем, она, Электра, не собирается принимать участия в этих дурацких играх. Это неее мертвецы.

Электра уходит. Следом за ней, пожелав Оресту поскорей убрать­ся из города, уходит и Клитемнестра. Появляется Юпитер. Узнав, что Орест собрался уезжать, он предлагает ему пару коней по сходной цене. Орест отвечает, что передумал.

Народ толпится перед закрытой пещерой. Появляются Эгисф и Клитемнестра. Отваливают камень, и Эгисф, став перед черной дырой, обращается к мертвецам с покаянной речью. Неожиданно появляется Электра в кощунственно белом платье. Она призывает жителей прекратить каяться и начать жить простыми человеческими радостями. А мертвые пусть живут в сердцах тех, кто любил их, но не тащат их за собой в могилу. Тут глыба, закрывавшая вход в пеще­ру, с грохотом катится вниз. Толпа цепенеет от страха, а потом рвется расправиться с возмутительницей спокойствия. Эгисф останав­ливает разъяренных горожан, напомнив им, что закон запрещает ка­рать в день праздника.

Все уходят, на сцене только Орест и Электра, Электра пылает жаждой мести. Открывшись сестре, Орест начинает уговаривать ее отказаться от мести и уехать вместе с ним. Однако Электра непре­клонна. Тогда, желая завоевать любовь сестры и право на гражданст­во в насквозь пропахшем мертвечиной Аргосе, Орест соглашается «взвалить на плечи тяжкое преступление» и избавить жителей от царя и царицы, которые насильно заставляют людей все время по­мнить о свершенных ими злодеяниях.

В тронном зале дворца стоит жуткая окровавленная статуя Юпи­тера. У ее подножия прячутся Орест и Электра. Вокруг роятся мухи. Входят Клитемнестра и Эгисф. Оба смертельно устали от ими же придуманной церемонии. Царица уходит, а Эгисф обращается к ста­туе Юпитера с просьбой даровать ему покой.

Из темноты с обнаженным мечом выскакивает Орест. Он предла­гает Эгисфу защищаться, но тот отказывается — он хочет, чтобы Орест стал убийцей. Орест убивает царя, а затем рвется в комнату царицы. Электра хочет его удержать — «она уже не может повре­дить...». Тогда Орест идет сам.


Электра смотрит на труп Эгисфа и не понимает: неужели она этого хотела? Он умер, но вместе с ним умерла и ее ненависть. Раз­дается вопль Клитемнестры. «Ну вот, мои враги мертвы. Много лет я заранее радовалась этой смерти, теперь тиски сжали мое сердце. Не­ужели я обманывала себя пятнадцать лет?» — вопрошает Электра. Возвращается Орест, руки у него в крови. Орест чувствует себя сво­бодным, он совершил доброе дело и готов нести бремя убийства, так как в этом бремени — его свобода.

Рои жирных мух окружают брата и сестру. Это эринии, богини угрызений совести. Электра уводит брата в святилище Аполлона, дабы защитить его от людей и мух.

Орест и Электра спят у подножия статуи Аполлона. Вокруг них хороводом расположились эринии. Брат и сестра пробуждаются. Словно огромные навозные мухи, начинают пробуждаться эринии.

Взглянув на сестру, Орест с ужасом обнаруживает, что за ночь она стала удивительно похожа на Клитемнестру. И это неудивительно:

она, как и мать, стала свидетельницей страшного преступления. По­тирая лапки, эринии в бешеном танце кружат вокруг Ореста и Электры Электра сожалеет о содеянном, Орест уговаривает сестру не каяться' чтобы почувствовать себя окончательно свободным, он берет всю ответственность на себя.

Вошедший Юпитер усмиряет эриний. Он не собирается карать Ореста и Электру, ему просто нужна «капелька раскаяния». Юпитер убеждает Электру в том, что она не хотела убивать, просто в детстве она все время играла в убийство, ведь в эту игру можно играть одной. Электре кажется, что она начинает понимать себя.

Юпитер просит Ореста и Электру отречься от преступления, и тогда он посадит их на трон Аргоса. Орест отвечает, что он и так имеет право на этот трон. Юпитер замечает, что сейчас все жители Аргоса поджидают Ореста возле выхода из святилища с вилами и дубинами, Орест одинок, как прокаженный. Юпитер требует от Ореста признания своей вины, но тот отказывается. Юпитер сам создал че­ловека свободным. А если он не хотел этого преступления, то почему он не остановил карающую руку в момент совершения преступле­ния? Значит, заключает Орест, на небе нет ни добра, ни зла, «там нет никого, кто мог бы повелевать мною». ;

Свобода Ореста означает изгнание. Орест согласен — каждый че­ловек должен отыскать свой путь. Юпитер молча удаляется.


Электра покидает Ореста. Едва она ступает на круг, на нее набра­сываются эринии, и она взывает к Юпитеру. Электра раскаивается, и эринии отступают от нее.

Эринии сосредоточили все свое внимание на Оресте. Двери в свя­тилище распахиваются, за ними видна разъяренная толпа, готовая в клочья разорвать Ореста. Обращаясь к горожанам, Орест гордо заяв­ляет, что берет на себя ответственность за совершенное убийство. Он пошел на него ради людей: взял на себя преступление человека, не справившегося с его бременем и переложившего ответственность на всех жителей города. Мухи должны наконец перестать угнетать аргивян. Теперь это его мухи, его мертвецы. Пусть горожане попытаются начать жить заново. Он же покидает их и уводит за собой всех мух.

Орест выходит из круга и удаляется. Эринии с воплями бросаются за ним.

Е. В. Морозова

Почтительная потаскушка (La Р... respectueuse)

Пьеса (1946)

Действие разворачивается в маленьком городке, в одном из южных штатов Америки. Лиззи Мак-Кей, молоденькая девушка, приезжает из Нью-Йорка на поезде, где становится свидетельницей убийства белым человеком одного из двух негров, которые, как потом объяс­нил убийца, якобы хотели изнасиловать Лиззи. Утром следующего дня оставшийся в живых седовласый негр появляется у дверей Лиззи и умоляетее дать показания полиции, что негр ни в чем не виноват, иначе его линчуют жители города, уже охотящиеся за ним. Лиззи обещает выполнить его просьбу, но спрятать его отказывается и за­хлопывает перед его носом дверь.

В это время из ванной комнаты выходит Фред, ее ночной гость, богатый и холеный молодой человек. Ему Лиззи признается, что избе­гает принимать случайных гостей. Ее мечта — завести трех-четырех постоянных друзей пожилого возраста, которые посещали бы ее по разу в неделю. Фред хоть и молод, но выглядит представительно, поэ-


тому и ему она предлагает свои постоянные услуги. Фред старается не показать ей, что она произвела на него сильное впечатление, поэ­тому начинает ей дерзить и платит всего десять долларов. Лиззи него­дует, но Фред приказывает ей замолчать и добавляет, что в противном случае она окажется за решеткой. Он вполне может уст­роить ей это удовольствие, так как его отцом является сенатор Кларк. Лиззи постепенно успокаивается, и Фред заводит с ней разговор о вчерашнем случае в поезде, описанном в газетах. Его интересует, дей­ствительно ли негр собиралсяее изнасиловать. Лиззи отвечает, что ничего подобного не было. Негры очень спокойно беседовали между собой. Никто из них даже не взглянул на нее. Потом вошли четверо белых. Двое из них начали к ней приставать. Они выиграли матч в регби и были пьяны. Они стали говорить, что в купе пахнет неграми, и пытались выбросить черных из окна. Негры защищались как могли. В конце концов одному из белых подбили глаз, тогда тот выхватил револьвер и застрелил негра. Другой негр успел выпрыгнуть в окно, когда поезд подходил к перрону.

Фред уверен, что негру недолго осталось гулять на свободе, по­скольку его в городе знают и скоро схватят. Ему интересно, что Лиззи будет говорить в суде, когда ее вызовут давать показания. Лиззи заявляет, что расскажет то, что видела. Фред старается угово­рить ее не делать этого. По его мнению, она не должна подводить под суд человека своей расы, тем более что Томас (имя убийцы) приходится Фреду двоюродным братом. Фред заставляет ее выбирать, кого она предпочтет предать: какого-то негра или же Томаса, «поря­дочного человека» и «прирожденного лидера». Он даже пытается подкупить девушку пятьюстами долларами, но Лиззи не хочет брать его денег и заливается слезами, поняв, что Фред всю ночь только и обдумывал, как бы ее провести.

Раздается звонок в дверь, и слышны крики: «Полиция». Лиззи от­крывает, и в комнату входят двое полицейских, Джон и Джеймс. Они требуют у Лиззи документы и спрашивают ее, не она ли приве­ла Фреда к себе. Она отвечает, что сделала это именно она, но доба­вила, что занимается любовью бескорыстно. На это Фред отвечает, что лежащие на столе деньги его и у него имеются доказательства. Полицейские заставляют Лиззи выбирать: либо ей самой сесть в тюрьму за проституцию, либо документально подтвердить, что Томас


не виновен, потому что судья при наличии ее подтверждения готов освободить Томаса из тюрьмы. Лиззи категорически отказывается обелять Томаса, даже несмотря на угрозы Фреда засадить ее в тюрьму или поместить в публичный дом. Фред негодует на то, что от «обык­новенной девки» зависит судьба «лучшего человека в городе». Он и его приятели в растерянности.

В дверях появляется сенатор Кларк. Он просит молодых людей оставить девушку в покое и заявляет, что они не имеют права терро­ризировать ее и вынуждать действовать против совести. В ответ на протестующий жест Фреда сенатор просит полицейских удалиться, а сам, убедившись, что девушка не лжет и что негр действительно не угрожал ее чести, начинает сокрушаться о бедной Мэри. На вопрос Лиззи, кто такая Мэри, сенатор отвечает, что это его сестра, мать не­счастного Томаса, которая умрет с горя. Сказав это, сенатор делает вид, что собирается уходить. Лиззи явно расстроена. Ей жаль старуш­ку. Сенатор Кларк просит девушку больше не думать о его сестре, о том, как она могла бы улыбаться Лиззи сквозь слезы и говорить, что никогда не забудет имени девушки, которая вернула ей сына. Лиззи расспрашивает сенатора о его сестре, узнает, что именно по ее про­сьбе сенатор пришел к Лиззи и что теперь мать Томаса, это «одино­кое существо, выброшенное судьбой за борт общества», ждет ее решения. Девушка не знает, как ей поступить. Тогда сенатор подхо­дит к делу с другой стороны. Он предлагает ей представить, будто бы к ней обращается сама американская нация. Она просит Лиззи сде­лать выбор между двумя своими сыновьями: негром, родившимся случайно, бог весть где и от кого. Нация вскормила его, а что он дал ей? Ничего. Он бездельничает, ворует и распевает песни. И другим, Томасом, полной ему противоположностью, который хоть и поступил очень дурно, но является стопроцентным американцем, потомком старейшей в стране семьи, выпускником Гарвардского университета, офицером, владельцем завода, где работают две тысячи рабочих и ко­торым предстоит стать безработными, если их хозяин умрет, то есть человеком, совершенно необходимым нации. Своей речью сенатор сбивает Лиззи с толку и, заверив к тому же, что мать Томаса станет любить ее, как родную дочь, заставляет девушку подписать документ, оправдывающий Томаса.

После ухода Фреда и сенатора Лиззи уже жалеет, что сдалась.


Двенадцатью часами позже с улицы доносится шум, в окне появ­ляется лицо негра; ухватившись за раму, он прыгает в пустую комна­ту. Когда раздается звонок в дверь, он прячется за портьерой. Лиззи выходит из ванной и открывает дверь. На пороге стоит сенатор, ко­торый желает от лица своей рыдающей от счастья в объятиях сына сестры поблагодарить девушку и передать ей конверт со стодолларовой бумажкой. Не найдя в конверте письма, Лиззи комкает его и бросает на пол. Ей было бы приятней, если бы мать Томаса сама по? трудилась что-нибудь выбрать для нее по своему вкусу. Ей гораздо важнее внимание и сознание того, что в ней видят личность. Сенатор обещает отблагодарить Лиззи в свое время как следует и вскоре вер­нуться. После его ухода девушка разражается рыданиями. Вопли на улице становятся все ближе. Негр выходит из-за портьеры, останавливается возле Лиззи. Та поднимает голову и вскрикивает. Негр умо­ляет спрятать его. Если его поймают, то обольют бензином и сожгут. Лиззи жалко негра, и она соглашается укрыть его у себя до утра.

Преследователи ставят на обоих концах улицы часовых и прочесы­вают дом за домом. В ее квартирку звонят, а затем входят трое чело­век с ружьями. Лиззи заявляет, что она и есть та самая девушка, которую негр изнасиловал, поэтому у нее его искать нечего. Все трое уходят. Вслед за ними появляется Фред, он запирает за собой дверь и обнимает Лиззи. Он сообщает, что преследователи все-таки поймала негра, хотя и не того, и линчевали его. После линчевания Фреда потянуло к Лиззи, в чем он ей и признается.

В ванной слышен шорох. На вопрос Фреда, кто в ванной, Лиззи отвечает, что это ее новый клиент. Фред заявляет, что отныне у нее не будет клиентов, она — только его. Из ванной выходит негр. Фред выхватывает револьвер. Негр убегает. Фред бежит вслед за ним, стре­ляет, но промахивается и возвращается. Лиззи, не зная о том, что Фред промахнулся, берет револьвер, который Фред, вернувшись, швырнул на стол, и грозится его убить. Однако выстрелить она не решается и добровольно отдает ему оружие. Фред обещает поселить ее в красивом доме с парком, откуда ей, правда, нельзя будет выходить, поскольку он очень ревнив, дать много денег, слуг и три раза в неде­лю по ночам ее навещать.

Б. В. Семина


Дьявол и Господь Бог (Le Diable et le Bon Dieu)

Пьеса (1951)

Действие происходит в развороченной крестьянской войной Герма­нии XVI в. Однако история для автора — всего лишь фон, герои, об­рядившиеся в старинные костюмы, мыслят вполне современно, пытаясь ответить на извечные вопросы: что есть Добро и Зло, в чем состоит свобода человеческой личности.

Гец — распутник, богохульник, полководец-бандит, незаконно­рожденный, вместе с братом, рыцарем Конрадом сражается против архиепископа. Но стоит архиепископу пообещать Гецу отдать ему владения брата, если тот перейдет на его сторону, как Гец предает Конрада, убивает его во время сражения и вместе с людьми архиепи­скопа осаждает мятежный город Вормс.

В городе голод, народ озлоблен, священники затворились в храме. По улицам растерянно бродит единственный священник Генрих. Он всегда утешал бедняков, поэтому его не тронули. Но сейчас его угово­ры уповать на Господа и любить ближнего не находят отклика у го­рожан. Им гораздо понятнее слова их предводителя, булочника Насти, призывающего сражаться до последнего.

В надежде найти хлеб голодная беднота громит замок епископа и убивает его владельца. Но епископ сказал правду: амбары замка пусты. Значит, погромы будут продолжаться и следующими жертва­ми станут священники. Умирая, епископ вручает Генриху ключ от подземного хода в город. Генрих оказывается перед выбором: «Бедня­ки убьют священников — или Гец убьет бедняков. Двести священни­ков или двадцать тысяч человек». Отдав ключ Гецу, Генрих предаст горожан и спасет слуг Господних. Чьи жизни важнее? В отчаянии Генрих идет в лагерь Геца.

Генриха приводят к Гецу; священнику кажется, что перед ним сам дьявол, и он отказывается отдать ключ. Но Гец уверен, что «поп предаст», он чувствует в нем родственную душу. Как и Гец, Ген­рих — незаконнорожденный; он старается постоянно творить Добро, он полон любви к людям, но результат и у него, и у кровожадного Геца один: зло и несправедливость.

К Гецу приходит банкир и просит его не разрушать город; взамен он предлагает Гецу огромный выкуп. Гец отказывается: он хочет за­хватить город «ради Зла», ибо все Добро уже сделано Господом.


В лагерь приходит Насти. Он просит Геца стать во главе мятеж­ных крестьян, но и это предложение Гец встречает отказом. Ему не­интересно сражаться с аристократами: «Бог — единственный достойный противник».

«Я творю Зло ради Зла, — горделиво заявляет Гец, — все же ос­тальные творят Зло из сластолюбия или корысти». Но это не имеет никакого значения, возражает ему Генрих, ведь это «Бог пожелал, чтобы Добро стало невозможным на земле», а стало быть, нигде нет ни Добра, ни справедливости. «Земля смердит до самых Звезд!»

«Значит, все люди творят Зло?» — спрашивает Гец. Все, отвечает ему Генрих. Что ж, тогда он, Гец, будет творить Добро. Гец заключа­ет с Генрихом пари сроком на год и один день: в течение этого срока он обязуется делать исключительно Добро... И чтобы напоследок «прижать Бога к стенке», Гец предлагает сыграть в кости на город. Если он выиграет, то сожжет город, и Бог будет за это в ответе, а если проиграет, то пощадит город. Катерина, любовница Геца, кото­рую он некогда изнасиловал, играет и выигрывает. Гец уходит тво­рить Добро, Генрих идет за ним — чтобы самому судить дела Геца.

Заступив во владение землями брата, Гец раздает их крестьянам. Но крестьяне боятся брать господские земли: они не верят в искрен­ность намерений Геца. Бароны — соседи Геца избивают его: ведь их крестьяне могут потребовать, чтобы они тоже отдали свои владения. Гец уклоняется от ударов, но не сопротивляется.

К Гецу приходит Насти. Он тоже просит его оставить себе земли: «Если ты нам желаешь добра, сиди спокойно и не затевай перемен». Вспыхнувший в неподходящую минуту мятеж заранее обречен на по­ражение, Насти же хочет победить, а для этого нужно как следует подготовиться. Но Гец не внемлет ему: он возлюбил всех людей, и поэтому он раздаст свои земли и построит на них Город Солнца.

Крестьяне собираются возле церкви. Появляется Гец. Он спраши­вает крестьян, почему они по-прежнему несут ему в амбар оброк, когда он ясно всем сказал, что больше не будет ни оброка, ни повин­ностей. «Пока оставим все как есть», — отвечают ему крестьяне, ведь «у каждого свое место». Тут появляются монахи и, словно ярма­рочные зазывалы, с шутками и прибаутками продают индульгенции. Гец пытается остановить их, но его никто не слушает: товар идет на­расхват.

За индульгенцией приходит прокаженный. Чтобы доказать свою безграничную любовь к людям, Гец целует его, но его поцелуй вызы-


вает лишь отвращение — как у прокаженного, так и у столпившихся вокруг крестьян. Зато, когда монах дарит прокаженному отпущение. все приходят в восторг. «Господи, укажи мне путь ких сердцам!» — в отчаянии восклицает Гец.

Появляется Генрих. Он больше не священник - он оклеветал себя, и его лишили права совершать обряды. Теперь он, словно тень, следует за Гецем. Генрих сообщает Гецу, что Катерина смертельно больна. Она любит Геца, но его коснулась благодать, и он «дал Кате­рине кошелек и прогнал ее. Вот от чего она умирает». Пытаясь об­легчить страдания Катерины, Гец заявляет, что берет все ее грехи на себя. Бросаясь к распятию, он молит Христа позволить ему носить стигматы и, не дождавшись ответа, сам наносит себе раны. Увидев кровь, струящуюся по его рукам, крестьяне падают на колени. Они наконец поверили Гецу. «Сегодня для всех начинается царствие божие. Мы построим Город Солнца», — говорит им Гец. Катерина умирает.

В деревне Геца царит всеобщая любовь, «никто не пьет, никто не крадет», мужья не бьют жен, родители — детей. Крестьяне здесь счастливы «не только ради себя, но и ради всех», они всех жалеют, не хотят драться даже за собственное счастье и готовы умереть в мо­литвах за тех, кто станетих убивать.

Появляется Гец, затем Насти. Вспыхнул мятеж, и в нем повинен Гец; он доказал крестьянам, что они «могут обойтись без попов, и те­перь всюду появились проповедники ярости, они призывают к мести». У мятежников нет ни оружия, ни денег, ни военачальников. Насти предлагает Гецу возглавить крестьянское войско — он же «луч­ший полководец Германии». Ведь война все равно найдет его. Гец ко­леблется. Согласиться — значит вновь «вешать кого попало для острастки — правого и виноватого», платить за победу тысячами жизней.

И вое же Гец уходит к людям, «чтобы спасти мир», перед уходом приказывая своим крестьянам не ввязываться ни в какие драки:

«Если вам станут угрожать, отвечайте на угрозы любовью. Помните, братья мои, помните: любовь заставит отступить войну». Уверенный, что это Бог направляет его шаги, он идет сражаться во имя любви.

Входит Генрих с цветами на шляпе. Он сообщает Гецу, что крес­тьяне ищут его, чтобы убить. На вопрос, откуда он это знает, Генрих указывает на дьявола, безмолвно стоящего у него за плечами. С неко­торых пор эта парочка неразлучна.


Генрих доказывает Гецу, что все добро, которое он сделал, на деле обернулось злом еще большим, нежели когда он просто творил зло. Ибо Богу плевать на него. «Человек — ничто». В ответ Гец сообщает ему свое открытие, или, по его определению, «величайшее жульниче­ство» — Бога нет. И поэтому он начинает свою жизнь сначала. По­трясенный Генрих, чувствуя его правоту, умирает. «Комедия добра закончилась убийством», — констатирует Гец.

Гец берет на себя командование войском: закалывает отказавше­гося подчиниться ему начальника, приказывает вешать дезертиров. «Вот и началось царствие человека на земле», — говорит он испуган­ному Насти. Гец не намерен отступать: он заставит людей трепетать перед ним, раз нет иного способа любить их, он будет одинок, раз нет иного способа быть вместе со всеми. «Идет война — я буду вое­вать», — заключает он.

Е. В. Морозова









Дата добавления: 2016-01-11; просмотров: 642;


Поиск по сайту:

При помощи поиска вы сможете найти нужную вам информацию.

Поделитесь с друзьями:

Если вам перенёс пользу информационный материал, или помог в учебе – поделитесь этим сайтом с друзьями и знакомыми.
helpiks.org - Хелпикс.Орг - 2014-2024 год. Материал сайта представляется для ознакомительного и учебного использования. | Поддержка
Генерация страницы за: 0.032 сек.