Хуан Гойтисоло (Juan Goytisolo) р. 1931

Особые приметы (Senas de identidad)

Роман (1966)

Альваро Мендиола, испанский журналист и кинорежиссер, давно жи­вущий во Франции в добровольном изгнании, перенеся тяжелый сер­дечный приступ, после которого врачи предписали ему покой, вместе с женой Долорес приезжает в Испанию. Под сенью родного дома, принадлежавшего некогда многочисленному семейству, от которого остался один он, Альваро перебирает в памяти всю свою жизнь, исто­рию семьи, историю Испании. Прошлое и настоящее мешаются в его сознании, образуя калейдоскопическую картину из людей и собы­тий; постепенно вырисовываются контуры семейной истории, нераз­рывно связанной с историей страны.

В свое время богатейшему семейству Мендиола принадлежали об­ширные плантации на Кубе, завод по переработке сахара и множест­во черных рабов — все это было основой благосостояния про­цветавшего в ту пору клана. Прадед героя, бедный астурийский идальго, когда-то уехал в Америку, надеясь сколотить состояние, и вполне в этом преуспел. Однако далее история семьи идет по нисхо­дящей: дети его унаследовали огромное состояние, но отнюдь не та-

ланты и не работоспособность отца. Сахарный завод пришлось про­дать, а после того как в 1898 г. Испания потеряла последние коло­нии, семья распалась. Дед Альваро обосновался в предместье Барселоны, где купил большой дом и жил на широкую ногу: помимо городского дома у семьи было имение под Барселоной и родовой дом в Йесте. Альваро вспоминает все это, разглядывая альбом с семейны­ми фотографиями. С них глядят на него люди, которых давно нет в живых: один погиб в гражданскую войну, другой покончил с собой на берегу Женевского озера, кто-то просто умер своей смертью.

Листая альбом, Альваро вспоминает свое детство, набожную се­ньориту Лурдес, гувернантку, читавшую ему книгу о младенцах-муче­никах; вспоминает, как вскоре после победы Народного фронта, когда по всей Испании жгли церкви, экзальтированная гувернантка пыталась войти вместе с ним в горящую церковь, чтобы пострадать за веру, и была остановлена милисианос. Альваро вспоминает, как враж­дебно относились в доме к новой власти, как отец уехал в Йесте, а вскоре оттуда пришло известие, что ею расстреляли милисианос; как в конце концов семья бежала в курортный городок на юге Франции и там ждала победы франкистов, жадно ловя новости с фронтов.

Повзрослев, Альваро разошелся со своими близкими — с теми, кто еще уцелел: все его симпатии на стороне республиканцев. Собст­венно, размышления о событиях 1936—1939 гг., о том, как они ска­зались на облике Испании середины шестидесятых, когда Альваро возвращается на родину, красной нитью проходят через всю книгу. Он покинул родину довольно давно, после того как был в штыки встречен его документальный фильм, где он пытался показать не ту­ристический рай, в который режим пытался превратить страну, а другую Испанию — Испанию голодных и обездоленных. После этого фильма он стал парией среди соотечественников и предпочел жить во Франции.

Теперь, оглядываясь на свое детство, на близких людей, Альваро видит и оценивает их через призму своих нынешних взглядов. Теплое отношение к родным соединяется с пониманием того, что все они были историческим анахронизмом, что умудрялись жить, не замечая происходящих вокруг перемен, за что судьба и наказала их. Далекие годы гражданской войны приближаются почти вплотную, когда Аль­варо едет в Йесте взглянуть на то место, где погиб отец. Герой почти не помнит отца, и это мучает его. Стоя у сохранившегося на месте расстрела креста и глядя на пейзаж, почти не изменившийся за про-

шедшие годы, Альваро пытается представить, что же должен был чув­ствовать этот человек. Расстрел отца Альваро, а вместе с ним еще не­скольких человек был своего рода актом мести: за некоторое время до того правительство жестоко расправилось в этих местах с крестья­нами, выступившими против воли властей. О бесчинствах и жесто­кости Альваро рассказывает один из немногих уцелевших очевидцев этой давней трагедии. Слушая этого крестьянина, Альваро думает о том, что нет и не могло быть правых или виноватых в той войне, как нет побежденных и победителей, есть только проигравшая Испания.

Так, в постоянных воспоминаниях проводит Альваро месяц в Ис­пании. Годы, которые он прожил вдали от нее, опьяненный свободой, теперь представляются ему пустыми — он не научился ответствен­ности, которую обрели многие его друзья, оставшиеся в стране. Это чувство ответственности дается тяжелыми испытаниями, такими, на­пример, какие выпали на долю Антонио, друга Альваро, с которым они вместе снимали документальный фильм, вызвавший столько на­падок. Антонио был арестован, провел восемнадцать месяцев в тюрь­ме, а потом выслан в родные края, где он должен был жить под постоянным наблюдением полиции. Областное полицейское управле­ние следило за каждым его шагом и вело записи в специальном днев­нике, копию которого адвокат Антонио получил после процесса, — дневник этот обильно цитируется в книге. Альваро вспоминает, что делал он в то время. Его вживание в новую, парижскую жизнь тоже было непростым: обязательное участие в собраниях различных рес­публиканских групп, чтобы не порывать связи с испанской эмигра­цией, и участие в мероприятиях левой французской интеллигенции, для которой — после истории с фильмом — он был объектом благо­творительности. Альваро вспоминает свою встречу с Долорес, начало их любви, свою поездку на Кубу, друзей, с которыми участвовал в антифранкистском студенческом движении.

Все его попытки связать прошлое и настоящее преследуют лишь одну цель — вновь обрести родину, чувство единения с нею. Альваро очень болезненно воспринимает происшедшие в стране перемены, то, с какой легкостью острейшие проблемы были прикрыты картонным фасадом процветания ради привлечения туристов, и то, с какой лег­костью народ Испании смирился с этим. В конце своего пребывания в Испании — ив конце романа — Альваро едет на гору Монжуик в Барселоне, где был расстрелян президент Женералитата, правительст­ва Каталонии, Луис Компанис. И невдалеке от этого места, где конеч-

но же нет никакого памятника, видит группу туристов, которым гид рассказывает о том, что тут в годы гражданской войны красные рас­стреливали священнослужителей и высших офицеров, поэтому тут по­ставлен памятник павшим. Альваро не обращает внимания на привычно официальную трактовку национальной трагедии, к этому он давно привык. Его поражает то, что туристы фотографируются на фоне памятника, переспрашивая друг друга, о какой войне говорил гид. И глядя с высоты Монжуика на лежащую внизу Барселону, Аль­варо думает о том, что победа режима — еще не победа, что жизнь народа все равно идет сама по себе и что он должен попытаться запе­чатлеть правдиво то, чему был свидетелем. Таков внутренний итог его поездки на родину.

Н. А. Матяш