О том, о другом, о третьем

«Поспешишь — людей насмешишь»

Русская печь, выложенная из кирпича, по форме напоминает глинобитную, поэтому на её счёт обойдусь несколькими замечаниями. На неё вместе с трубой уходит 1,2 тыс. штук кирпича. А если решили тут же поставить небольшую печурку — «голанку» или лежанку, так как они дают тепло сразу, как только затопишь, надо дополнительно ещё приготовить четыреста кирпичей. Кирпичи во время кладки смачивают. При дыхании печи, сложенной насухо, на вдохе — у разогретой, трещины расширяются, на выдохе — у остывшей они меньше, но их также много. И сколько вы их не забеливайте, упорно будут появляться. Швы печной кладки не должны быть толстые (3–4 мм), печь не будет держать тепло.

Кирпич позволяет конструировать особые формы, многие поэтому в последнее время добиваясь от печей дополнительных качеств и новых удобств, изобретают невероятные по сложности конструкции их. Пускают дымоходы в стенах вокруг топки, устраивают дополнительную печь под шестком с чугунной плитой перед устьем. Такое дробление объёма и усложнение конструкции конечно же укорачивает срок службы и, по-моему, снижает удобства обслуживания. В таких модерновых печах, к примеру, нет подпечка, куда в традиционных убирается большая часть необходимого инвентаря. В этом инвентаре в последние десятилетия по необъяснимым причинам отпала необходимость. Появилась эмалированная посуда, электро и газовые плиты, а всё, без чего невозможно приготовить по-настоящему вкусную и доброкачественную пищу, выносят из избы. Иные в большой печи и вовсе не готовят, а топят для тепла. На шестке перед топкой всякое бывает, выплеснется что-то, вывалится, и если здесь чугунная плита — не оберёшься забот.

Я, безусловно, не агитирую против современной бытовой техники, хотя нахожу много превосходных качеств в приготовлении пищи по-старому, на настоящем живом огне. Вкусовые ощущения подскажут Вам, только попробуйте! Хотя бы парного молока или обыкновенной пшённой каши.

В настоящее время в развитых странах вовсю эксплуатируются великолепные отопительные системы на один дом любых размеров. Это или газовые установки, или котлы, работающие на мазуте (солярке). Они работают в автоматических режимах. Хозяева далеко не каждую неделю спускаются в подвальное помещение проверить их работу. Для этого стоит лишь взглянуть на показатели одного-двух манометров. Профилактику установок проводят представители фирм изготовителей один раз в год или реже. Емкости с горючим из недорогого пластика объёмом 4–5 тонн, оборудованные всем необходимым, — тут же, в соседнем помещении. Так что в жилых помещениях, в зависимости от времени года и температуры на улице, поворотом реле можно установить любую температуру. К сожалению, у России до этого ешё немалый путь.

Печи дедовских конструкций, как истинные произведения прикладного искусства, могут быть предметом моды, так же как прекрасные пекарни, и печи могут стать незаменимыми кормилицами и, как своеобразные естественые калориферы, — домашними врачевателями. Вообще — фабриками домашнего уюта. К слову, я поставил под Веной в Австрии настоящую русскую печь в дубовых опечках.

Белые глинобитные печи превосходней кирпичных, так как дольше живут и не нуждаются в особом уходе. Их формы лаконичны и предельно рациональны. Всё тепло топлива аккумулируют в себе. Недавно в результате опытов одним из наших НИИ выяснено, что к.п.д. их достигает 93 процентов.

Для скорой просушки одежды, на случай больших холодов, а так же для подогревания пищи (в отдельных случаях) по всему Сеьсру ставили маленькие печурки — «голанки», где-то их называют лежанками. Зимой тут «ночуют» катоньки да шубинцы, в другое время — сапоги да голицы. Эти печи гармонично вписались в интерьеры русских изб. Они практичны во многих отношениях. Не занимают много места, быстро разогреваются всей поверхностью. А совсем маленькие кирпичные печурки называют «подтопками». Их дымоход проводят под самым потолком в трубах из толстого кровельного железа, выводят в трубу большой печи. Соединяют колена меж собой по аналогии с водостоками — одно в другое. Подвешивают обыкновенной отожжённой сталистой проволокой на безопасном расстоянии от деревянных конструкций. Так они дают много дополнительного тепла.

Прежде, до использования кровельного железа, дымоходы набирали из глиняных тюриков. Тогда печурки приходилось ставить недалеко от больших печей. Тюрики — это трубы около полуметра длиной, диаметром 15–20 сантиметров из двух половин или цельные с разными по диаметру концами для соединения меж собой. Изготавливались вместе с кирпичом кустарным способом. Толщина стенок около сантиметра. Перемычкой между печкой и большой трубой служила крепкая доска, на ней с прокладками из кирпичей набирали, с небольшим подъёмом для тяги, боров из тюриков. Соединения замазывали глиняным раствором. Такие конструкции можно встретить до сих пор.

Иногда для экономии кирпича и сами трубы выше крыши делали из таких тюриков. Крепили четырьмя проволочными растяжками.

Топочные и подтопочные двери печурок делают из тонкого металла или вообще не делают. Когда топят еловыми дровами, не оставляют без присмотра, так как сучки, коих множество у этого дерева, постоянно стреляют, выкидывая горячие угольки.

Уход за печью

«У огня обожжёшься, у чела вымараешься»

Чтобы обслуживать русскую печь, необходим специальный инвентарь. Это разнообразные ухваты для поддержки горшков — от ведёрных корчаг до полулитровых горшочков, кочерга на деревянной ручке, специальные щипцы с длинными концами, противни, большие и маленькие, помело из веток вереска (в Холмогорах) или молодой сосны, тоже на деревянной ручке (перед тем, как готовить в печи, под тщательно выметали), црен — большой чан для воды: смачивать и тушить помело. И, конечно, лопата, которой садят пироги и хлеба в печь. Делают её из осины (другие породы не выдерживают жара), цельной, с длинной ручкой, лопатка широкая, тоже длинная, бывает немного изогнута посередине. Баба-яга такой лопатой Иванушку в печь садила.

В приморье, в городе Холмогоры, похожем на большую деревню, жители, может быть, и до сего дня пользуются самобытными горнами. Их устраивают на шестке из нескольких тёсаных кирпичей и железной решёточки справа или слева от устья печи, чтобы наскоро закипятить чайник или разогреть ужин. На рисунках 1 и 2 показана его конструкция. Топили их, как самовары, древесным углём, собранным сразу после топки печи в морилку (железный бачок на высоких ножках с плотно закрывающейся крышкой). Золу из подтопочка выгребали совочком. Трубу самой печи чуть приоткрывали.

Не в раз научишься пользоваться печным инструментом, ведь и горшок щей поставить в печь уметь надо, и под вымести, не спалив помела, непросто, а уж что говорить о выпечке… Так же нелегко обучиться и секретам топки печей.

Моя мама рассказывала, как она молодой учительницей приехала в глухую деревню по распределению. На постой её пустила к себе в дом старушка. Надо было в отдельной горнице впервые самостоятельно управиться с печью. А старой и на ум не пришло помочь или объяснить. Когда поленья при закладке слетали с лопаты, молодая хозяйка забиралась в топку по пояс их поправлять… Истопила. Вечерять отправилась к бабушке. Та встретила ласковым попрёком, качая головой: «Вот уж городская, так городская, неопытная! Видела ли себя-то?» — «Нет не видела». — «Надо, надо глядеться, обязательно. Молодая ведь!» Оказывается, на лбу у мамы была жирная полоса сажи, под носом, на щеках, не говоря о руках… Зато хорошо на сердце, тепло в избе.

Прежде надо правильно разложить дрова на поду — иначе промучаешься, и печь будет плохо топиться. Недалеко от устья кладут одно среднее по размеру полено, поперёк него вдоль топки — два других с небольшим расстоянием между ними, а в этот промежуток поперёк нижнего полена — щепоть лучины или бересту. Наверх — ещё два-три полена, уже потолще, затем также поперёк — несколько потоньше. Получается стопа-решётка. Дрова прогорают равномерно, когда в серёдке поленья толще крайних. Немного погодя можно осторожно подвинуть кострище вглубь топки. Размер поленьев должен соответствовать её объёму.

Если всё сделано правильно, внутри печи начинается треск и движение, огонь прорывается сквозь смолистые поленья, заглатывает их. Зрелище завораживающее. Здесь много красок и разнообразных нестройных звуков. Идёт борьба, совершается насилие. Но такое продолжается недолго. Постепенно всё успокаивается, набрав ровную силу, лишь изредка слышны потрескивание, шипение, попискивание. Цвет становится ровным, большие языки пламени медленно выныривают из-под стопы дров, спокойно скользят, плотоядно облизывая уже побелевшую поверхность свода, лениво целуют арку устья печи. Всё тепло остаётся внутри. Если печь истоплена плохо, если осталась головня — непрогоревшее полено, не надо дожидаться, когда оно прогорит (так всё тепло уйдёт): хватать его шипцами — и в воду, и во двор… Я сам испытал, как важно вовремя закрыть трубу. Приехал на новое место работы в Соловки, дали жильё с печкой. Всю первую неделю плясал вокруг неё, всё боялся рано закрыть трубу, угореть, ждал полного потухания углей. В результате печь бывала только тёплой. А вот когда, по подсказке соседки, научился закрывать трубу вовремя — печь пышала жаром.

Половину углей складывают в морилку. В ней уголь задохнётся, и его потом используют для самовара или горно. С хорошо протопленной печи бывает большое ведро углей. Закрывают трубу, когда угли ещё не подёрнулись пеплом и уже нет маленьких голубых язычков пламени. Остатки угля собирают кочергой в «загнёту» — место в топке с одной или другой стороны от устья в сторону горницы. Бабушки в Кирилловском районе Вологодской области переносят уголь в печурки. Ещё раньше часть его хранили в углублении ниши шестка. Угли долго сохраняли жар. От них курильщики запаливали свои цигарки.

Затапливая печь в первый раз, сжигают четыре полена. Затем с каждым днём прибавляют по одному, чтобы постепенно и равномерно прогреть и прокалить её. Закладывают дрова для топки на один раз и больше не подбрасывают. Принято сжигать в тёплое время шесть-восемь поленьев, в холода — двенадцать, если дрова сосновые или еловые. Берёзовые дают тепла вдвое больше. Сосна так же жарка, как ель и красная ива, но от неё много копоти и нагара в дымоходе, и, если его не чистят и не прожигают, может случиться пожар. А зола и скопившаяся смола в трубе горят, как порох: с громким шумом выбрасывают высокий язык пламени, труба раскаляется. Много пожаров бывало по этой причине… Для тушения их использовали все средства. Чтобы огонь не перекинулся на соседние постройки, по углам его становились добрые люди с иконами. Помогала обычно больше Купина Неопалимая. С ней обходили пожар вокруг. Осина не даёт много тепла, оставляет много пепла, но считается, что она очищает дымоход. Ольховые дрова во многих районах называли «царскими дровами»: от них много тепла и нет копоти. Печь в бане лучше топить особыми еловыми дровами, которые дают меньше нагара.

Золу из русской печи раньше выгребали после каждой топки и высыпали на грядки, в саду — хорошее удобрение. Нынче это принято делать не часто — один-два раза в месяц. Дымоход чистят два-три раза в год пеньковым ершом на длинном тонком шесте.

Хозяйки в деревне поднимались со вторыми петухами, управлялись у печей. Остальным членам семьи приятно было просыпаться от распространяющегося повсюду тепла, позванивания и постукивания ухватов и кочерёг, негромкого гулкого грохота об под горшка с готовой кашей… Какое же это было замечательное время — от одних рассказов о нём оказываешься в тридевятом царстве. А каких только пирогов не едали в те поры — с сёмгой, со стерлядью, молотой треской, яйцами и рисом, картофельные шаньги, пирожки с ягодами — морошкой, черникой, большие пироги с брусникой… А плюшки и пирожки с капустой — только свежие… Мама с дочками, где-то — с бабушкой с раннего утра начинали ворковать: в самый жар помещают плюшки, всё остальное потом. Одна закладка — двадцать минут… За два часа столько напекут! И это каждое воскресенье и на праздник. А праздников-то сколько было — гляньте в старый календарь!

О том, чтобы ходить в магазин за хлебом, и понятия не имели. В Верхнем Спасе на Вологодчине сами пекли ржаные караваи по два кило и ярушники из ячменя по фунту. Без старой печи невозможно было ни сварить настоящих щей и каши, ни заготовить солода для пива и кваса. А ведь с русским-то домашним пивом, что пили из братынь, ничего сегодня рядом не поставишь: его «льёшь — так гнулось», а как вкусно и крепко, попьют — взрёхают! Настолько калорийно, что и предлагали не попить, как чешское или немецкое, а именно «откушать».

При том при всём при этом русский оболганный нынче мужик знал: «надо держать голову в холоде, живот в голоде, ноги в тепле и мешать дело с бездельем, чтобы жить с весельем». В зимние Святки рассыпали поленницы, затыкали печные трубы. Это баловство было «прививкой» против настоящих «болезней». «Американци» только сейчас до таких прививок начали додумываться, к слову да в нашу честь будет сказано.

Чудеса! Хозяйки у печей загадки складывают: «Стоит гора, в горе нора, в норе-то шибзики, а в шибзиках что будет?» или «На поле стоит башня, в башне мучка в кучке» (пирог в печи). Или кто-то из малых скажет, что в печи под сводом темно, как на небе, уголья похожи на звёзды, арка устья — на месяц. О самоваре, который рядом: «Внизу огонь, сверху огонь, внутри огонь, с боков вода»…

Так это или не так, можете сами проверить, но, по воспоминанию моей доброй знакомой, на Рождество Христово бабушка показывала ей чудо. Когда на улице стоял рождественский мороз, небо было чисто, «каждая звёздочка видна», поздним вечером в печную трубу заглядывал молодой месяц.

Чудеса!

Народные поговорки о печи

«Добрая-то речь, что в избе есть печь».

«На печи всё красное лето».

«Хлебом не корми, только с печи не гони».

«Не хвались печью в нетопленной избе».

«Умереть на печи всё одно, что с перепою».

«Кого зовут пиво пить, а нас печи бить».

«До тридцати лет греет жена, после тридцати рюмка вина, а после и печь не греет».

«Корми деда на печи: сам будешь там».