В подходе Павлова к этой проблеме можно выделить два уровня анализа, разработанных самим Павловым далеко не в одинаковой мере.

Во-первых, это микроуровень, т. е. свойства процессов возбуждения и торможения нервных клеток — их сила, уравновешенность и подвижность. Результаты экспериментов с условными рефлексами и многолетние наблюдения за поведением собак привели Павлова к мысли о том, что типы нервной системы, аналогичные темпераментам античных авторов, являются общими для человека и высших млекопитающих животных. В классификации Павлова холерику соответствует сильный возбудимый неуравновешенный тип, а меланхолику — слабый. Сангвиник — сильный уравновешенный подвижный тип по Павлову, а флегматик — сильный уравновешенный инертный. Со свойственной ему наблюдательностью Павлов отметил характерные черты эмоциональности, присущие каждому из основных типов. Павлов писал: «Возбудимый тип в его высшем проявлении — это большей частью животные агрессивного характера... Крайний тормозной тип — это то, что называется трусливое животное» (Павлов. 1973. С. 321).

Основывая свою классификацию на свойствах возбуждения и торможения, Павлов не ограничился этим уровнем. Он понимал, что путь от элементарных нервных процессов к внешне реализуемому поведению лежит через взаимодействие макроструктур — функционально специализированных отделов головного мозга. Считая крайние типы — сильный неуравновешенный и слабый — основными «поставщиками» нервно-психических заболеваний, прежде всего неврозов, Павлов подчеркивал, что для истерии весьма характерна эмотивность, а «эмотивность есть преобладание... функций подкорковых центров при ослаблении контроля коры... истерический субъект живет в большей или меньшей степени не рассудочной, а эмоциональной жизнью, управляется не его корковой деятельностью, а подкорковой» (Павлов. 1973. С. 323, 406). Выделив «специально человеческие типы художников и мыслителей» с преобладанием первой (конкретно-образ-

ной) или второй (речевой, абстрактно обобщенной) сигнальной системы действительности, Павлов видел в основе классификации опять-таки особенности функционирования мозговых макроструктур. «У «художников», — писал Павлов, — деятельность больших полушарий, протекая во всей массе, затрагивает меньше лобные их доли и сосредоточивается главнейшим образом в остальных отделах; у мыслителей наоборот, — преимущественно, в первых» (Павлов. 1973. С. 411). Сегодня мы, по-видимому, предпочтем рассматривать павловские «специально человеческие» типы как результат функциональной асимметрии больших полушарий головного мозга.

Применительно к человеку павловская типология подверглась наиболее систематической экспериментальной и теоретической разработке в трудах Б. М. Теплова, В. Д. Небылицина и В. М. Ру-салова. В. Д. Небылицин ввел понятие об общих свойствах нервной системы, к числу которых он отнес два основных параметра: активность и эмоциональность. Небылицин полагал, что в основе активности лежат индивидуальные особенности взаимодействия активирующей ретикуляторной формации мозгового ствола и передних отделов неокортекса, в то время как эмоциональность определяется индивидуальными особенностями взаимодействия передних отделов новой коры с образованиями лимбической системы головного мозга. По мнению В. М. Русалова, активность проявляется в таких чертах темперамента, как выносливость, темп и скорость осуществляемых действий. Показателем эмоциональности служат, прежде всего, доминирующие эмоции. В своих представлениях о природе индивидуальных различий В. М. Ру-салов использовал теорию функциональной системы П. К. Анохина. Например, параметр экстраинтроверсии зависит, по Руса-лову, от широты афферентного синтеза, присущей данному субъекту, а эмоциональная стабильность определяется чувствительностью акцептора результатов действия к обратной афферентации о реально полученном результате.

Представления, близкие взглядам В. Д. Небылицина, развивают английские авторы. Согласно Г. Айзенку, в основе экстраинтроверсии лежат индивидуальные особенности взаимодействия активирующей ретикулярной формации и передних отделов новой коры. Дж. Грей добавил к этим двум структурам гиппокамп и медиальную часть перегородки. У интроверта более развита септо-гиппокампальная, тормозящая поведение система; у экстраверта — побуждающая система, образованная латеральным

Гиппоталамусом и медиальным пучком переднего мозга. Степень невротицизма определяется, по Айзенку, индивидуальными особенностями взаимодействия лимбических структур с образованием новой коры.

Позднее Дж. Грей предложил добавить к параметрам Г. Айзен-ка (экстраинтроверсия, невротицизм, психотицизм) две самостоятельные оси: тревожность и импульсивность. Согласно модели Грея степень тревожности контролирует правый гиппокамп, а импульсивность — левый. Действительно, по данным Реймана, полученным с помощью позитронно-эмиссионной томографии, у больных с приступами паники более активным оказался правый гиппокамп. В своей сравнительно недавней работе Дж. Грей пришел к выводу о том, что в основе темперамента лежит взаимодействие трех мозговых систем: 1) септо-гиппокампальная система торможения поведения, определяющая параметр тревожности; 2) система, запускающая реакции нападения или бегства (в нее входят миндалина, медиальный гипоталамус и центральное серое вещество); 3) система импульсивности, направляющая поведение к цели (базальные ганглии, прилегающее ядро, ядра та-ламуса). Деятельность этих трех систем координируется пре-фронтальной корой.

Итак, согласно Грею, у интровертов преобладает септо-гиппокампальная система, а у экстравертов — эмоционально положительная система приближающего поведения. Высокая тревожность коррелирует с высокими показателями невротицизма, а параметр психотицизма определяется системой нападения или бегства.

Попытку сопоставления параметров Айзенка с классификацией темпераментов античных авторов предпринял М. Цукерман. Эмоционально нестабильный экстраверт соответствует холерическому темпераменту античных авторов, стабильный экстраверт — сангвинику, нестабильный интроверт — меланхолику, а стабильный интроверт — флегматику. Исследуя индивидуальные особенности ряда характеристик электроэнцефалограммы, Д. Робинсон предположил, что в основе параметра силы нервной системы по Павлову и экстраинтроверсии по Айзенку лежит взаимодействие нейронных популяций диффузной таламокортикаль-ной системы. Проблема связей функций различных отделов мозга с индивидуальными особенностями поведения человека интенсивно обсуждается в литературе последнего десятилетия. По мнению К. Клонингера, темперамент больше связан с миндали-

Ной и гипоталамусом, в то время как характер определяется функционированием гиппокампа и новой коры. С другой стороны, показано, что шкалы экстраинтроверсии и невротицизма — эмоциональной стабильности — имеют генетический компонент.

В последние годы появились попытки найти аналоги экстраинтроверсии, невротицизма и психитицизма у животных, главным образом, у крыс. В качестве экспериментального приема здесь обычно используют методику открытого поля, где исследовательская активность служит показателем экстравертированно-сти, а так называемая «эмоциональность» (количество уринаций и дефекаций) — показателем невротицизма. Степень агрессивности рассматривают в качестве аналога психотицизма. Сочетание низкого уровня перемещений в открытом поле с обильными дефекациями характеризует крысу как нестабильного интроверта с низким болевым порогом. Высокий порог зарегистрирован у стабильных экстравертов.

Наш подход к рассматриваемой проблеме явился одним из следствий потребностно-информационной теории эмоций. Исследование последствий хирургического, иммунологического или фармакологического выключения подробно описанных выше четырех мозговых образований привело к представлению о том, что индивидуальные особенности соотношения «информационной» системы (фронтальная кора и гиппокамп) с «мотивацион-ной» системой (миндалина и гипоталамус) лежат в основе параметра экстраинтроверсии. Соотношение систем фронтальная кора-гипоталамус и гиппокамп-миндалина определяет другой параметр индивидуальных особенностей поведения, близкий по своим характеристикам параметру невротицизма — эмоциональной стабильности (рис. 3). В рецензии на книгу, где была опубликована эта гипотеза, можно прочесть: «П. В. Симонов представил очень интересные доказательства теории о том, что отношения между т. н. информационной системой (неокортекс и гиппокамп) и мотивационной системой (миндалина и гипоталамус) представляет биологический субстрат интроверсии — экстраверсии. Он также предполагает, что отношения между новой корой и гипоталамусом, с одной стороны, и гиппокампом и миндалиной, с другой, формируют основу невротицизма. Хотя эти идеи извлечены, главным образом, из опытов на крысах, они определенно обеспечивают достоверность концепции» (Orlebeke. 1988).