Цели культурной политики в Казахстане

Существуют две специфические цели культурной политики в Казахстане (кроме тех целей, что обычно принято называть):

· Способствовать формированию «высокой» субкультуры, продолжающей лучшие национальные традиции и с учетом мирового культурного богатства, и носителя этой субкультуры – новой национальной элиты.

· Способствовать формированию и продвижению новой «базовой» субкультуры для широких слоев населения с учетом национального менталитета и современных требований.

Реализация этих двух взаимосвязанных целей по существу составит новый общенациональный проект для нашей страны. Рассмотрим более подробно эти цели и возможные методы их реализации.

Социализация и инкультуризация маргинализованных слоев населения, если будет на то благая воля власть предержащих, облегчается тем, что большинство этого населения оказалась в этих условиях не по своей воле, они изо всех сил стремятся к нормальной жизни для себя и своих детей, хотят обрести возможно престижный общественный статус законными способами. Со стороны государства, в первую очередь, необходимы усилия в социально-экономической сфере – участки для индивидуального строительства, льготные кредиты для строительства, малого бизнеса, образования, рабочие места, создание социальной инфраструктуры – и просветительская работа в правовой и экономической сфере.

В то же время возникает вопрос: какие духовно-нравственные и социокультурные нормы должны стать ориентиром в процессе инкультуризации? В советское время урбанизация казахов однозначно происходила в русле «советской» культуры, тем более что некоторые ее элементы в городе и ауле совпадали, коллективизм советской культуры отчасти перекликался с коллективизмом традиционного образа жизни казахов, к тому же урбанизация происходила очень медленно в результате политики центра по ограничению количества казахов в крупных городах. Сейчас советская городская культура вымирает под воздействием современных реалий. Усвоение западной культуры по полной программе, даже в индивидуальном порядке, как уже было сказано выше, сомнительно, тем более невозможна качественная «вестернизация» в массовых масштабах.

Перед казахстанским обществом стоит насущная задача создания некоей новой базовой культуры – новой системы ценностей, образа идентичности, образа жизни, поведения и коммуникаций для широких слоев населения. Эта новая базовая культура востребована не только вновь урбанизирующимся казахским населением. Но и городским и сельским, чья жизнь также подверглась в последнее десятилетие коренной ломке. Частично эта тема рассмотрена в работе «Трайбализм, национальная идеология и будущее нации» в главе «Новый национальный идеал». Позволю себе привести отрывок из нее: “Национальный идеал – это образ человека, обладающего неким набором “национальных свойств” и способного использовать их как ресурс, с пользой для себя – “настоящего японца”, “настоящего израильтянина”, “настоящего американца” и т.п.

Общественное признание нового национального идеала проявляется в том, что окружающие (прежде всего свои) относятся к попыткам его реализации позитивно: поведение человека, ведущего себя “по-японски”, “по-израильски” и т.п., вызвает уважение, которым этот человек может пользоваться для достижения своих целей, т.е. расходовать его как особого рода ресурс” (К.Крылов). Национальный идеал в принципе поддается изменению, очень часто он не совпадает с наблюдаемыми в жизни свойствами национального характера. Более того, он часто нацелен на их преодоление. Классическим примером тому является история государства Израиль. Идеологами и практиками сионизма был выработан новый образ еврея, во многом противоречивший наблюдаемому. В реальной практике, разумеется, он опирался на некоторые уже существующие национальные особенности евреев – но в основном ради преодоления других особенностей, которые бы помешали осуществлению грандиозного национального проекта – государства Израиль. То же можно сказать о послевоенной Японии и ряде других стран, ставших на путь модернизации.

За 10 лет независимости казахское общество от первоначальной эйфории суверенитета через горькие разочарования пришло к осознанию того, что главная проблема казахов – это некоторые врожденные и приобретенные за триста лет колониального гнета свойства национального характера. Перечислять их можно достаточно долго: отсутствие единства и осознания общенациональных интересов, неуважение к собственной нации, ее культуре, языку, ее представителям, нежелание соблюдать данное слово, краснобайство, праздность, низкий статус профессионализма, неуважение и ненависть к талантам, к индивидуальному мнению, интриганство и пр. От самобичевания давно уже пора перейти к созидательному процессу разработки нового национального идеала. Показательно, что большинство отрицательных характеристик современного казахского общества прямо противоположны традиционному образу, сформировавшемуся в пассионарный период Казахской Орды. Российский исследователь К.Крылов указывает условия, при которых новый национальный идеал будет работающим, мобилизующим общество, наиболее дееспособную, активную его часть на реализацию национального проекта. Национальный идеал обеспечивает ресурсную поддержку определенных типов поведения за счет уважения, которое общество оказывает людям, стремящимся соответствовать идеальному образу.Он не должен подрывать условия взаимного доверия между людьми и тем более – взаимной предсказуемости их поведения. Мобилизующий эффект возникает, когда в общество вносится еще одно разделение – по соответствию индивида национальному идеалу. Т.е. идеал не должен быть простой констатацией реального национального характера, позволяющей индивиду самоуспокоенно ощутить свою “врожденную” национальную идентичность и единство с другими: “Я – казах, я такой-то и такой-то, как другие казахи. Все нормально”.

Национальный идеал должен опираться на некоторые сущностные черты национального характера и отвергать другие. В то же время новый идеал не должен представлять слишком сильного разрыва с глубинной природой нации, с привычными ее представлениями о себе. Поначалу новому национальному идеалу могут соответствовать немногие. Но с другой стороны, он не должен быть элитарным, в принципе он должен быть массово реализуемым без слишком большой “ломки” старого. Новый идеал должен вызывать интерес, а для этого иметь некоторую провокативную форму, представлять вызов существующему порядку. Удачный национальный идеал занимает собой все общество, как его сторонников, так и противников, так что происходящее в своей стране оказывается для ее граждан самым главным и интересным, а внешний мир имеет для них значение только как источник идей и ресурсов, а не сам по себе”.

Таким образом, новый национальный идеал и соответствующая ему базовая культура (субкультура) предполагает синтез умеренной традиционности (без чего невозможна его применимость в широких масштабах и историческая устойчивость) и модернизма. Реальность осуществления такого общенационального проекта основывается не только на мировом опыте, опыте национальных государств, осуществивших модернизацию, но и на ощущаемой в обществе, в широких массах потребности в позитивном герое, в идеале, в духовно-нравственных ориентирах, а также на такой характерной черте казахской нации, как интерес, восприимчивость к новому.

Глубинный источник склонности казахов к переимчивости всего чужого в кочевом менталитете. Характерной особенностью кочевого менталитета является динамизм, открытость, восприимчивость ко всему новому. В традиционализме есть представление о том, что кочевье – это по преимуществу динамика, дух, а оседлость – статика, культурные формы. Кочевой дух создает лаконичные способы своего выражения, не придавая значения горизонтальному их разворачиванию, застывшим культурным формам, представляющим вторичное, производное существование традиционного принципа. С другой стороны, дух использует такие формы, преображая их.

Но такое «свободное» отношение к конкретным культурным и религиозным формам возможно лишь до тех пор, пока силен дух, способный преобразить их, сильна духовная традиция. Сейчас, когда кочевой дух, духовная традиция кочевников стали чем-то абстрактным, казахи оказываются под угрозой ассимиляции из-за своей склонности к переимчивости, из-за своего интереса к чужому. К тому же утрата кочевого уклада автоматически сделала бессмысленными наработанные тысячелетиями формы организации общественной жизни. Наша проблема на данный момент – это размытость национальной идентичности, близкая к ее потере. Поэтому выработка базовой культуры для широких слоев населения представляет насущную необходимость. Более того, у оседлых народов мы должны перенять ситуацию, когда основная часть населения воспитывается в безусловной привязанности к «своему», уверенности в превосходстве «своего», а национальная элита выполняет роль медиатора между «своим» и «чужим», отбирая нужное и полезное во внешнем опыте (речь идет не о закрытости, невозможной в информационный век, а о базовых установках, ценностях, нормах).