Специфика архаического сознания

Как мы могли заметить, в первобытный период культуры высока степень зависимости людей от природы, поэтому первым этапом в развитии архаического мышления становится анимизм(лат. anima “душа”) — одушевление природы. Не выделяя себя из природы, человек отождествляет себя с ней, распространяет свой духовный мир, свои состояния и настроения на природу: в его понимании следующий день, желанная погода или долгожданное время года могут “забыть” наступить, окружающий мир может “показать” собственное отношение к человеку и т.д. Если, действуя необходимым образом, человек не получает ожидаемого результата, значит, некие силы противостоят ему. Древние считали одушевленными все существа, явления природы, различные материальные объекты. Это отношение расширилось до верования в духов, населяющих весь мир. Духи местности, духи сил природы, духи вещей, добрые и злые,— все требуют особых ритуалов, целью которых становится достижение желаемых результатов деятельности. В. К. Арсеньев (1872—1930), исследователь Дальнего Востока, этнограф и писатель, пишет о своем проводнике Дерсу Узала: “По его представлению, душу — тень (ханя) — имеют не только люди, животные, птицы, рыбы, насекомые, но и растения, и камни и вообще все неодушевленные предметы” [17, с. 435]. На основании такого отношения вырабатываются целые комплексы ритуалов и других специальных действий, которые кажутся необходимыми.

Тайлор отмечает: “Анимист признает, что духовные существа управляют явлениями материального мира и жизнью человека или влияют на них здесь и за гробом. Так как, далее, анимисты думают, что духи сообщаются с людьми и что поступки последних доставляют им радость или неудовольствие, то рано или поздно вера в их существование должна привести естественно и, можно даже сказать, неизбежно к действительному почитанию их или желанию их умилостивить. Таким образом, анимизм включает в себя верования в управляющие божества и подчиненных им духов, в душу и в будущую жизнь, верования, которые переходят в жизни в действительное поклонение” [287, с. 211, 212].

Одно из частных проявлений анимизма — фетишизм(фр. fetiche “амулет, идол, талисман”), вера в сверхъестественные свойства неодушевленных предметов. Фетишем может стать любой предмет, но из множества предметов выбираются такие, которые с точки зрения древнего человека выступают как вместилище души, охраняя его или помогая ему в различных видах деятельности (камни, куски дерева и пр.). От фетиша до идола (греч. eidolon “образ, подобие, изображение”; ср. эйдос) всего лишь один шаг: нужно только придать предмету какую-либо внешность.

Следующим шагом в развитии архаического сознания становится антропопатизм(греч anthropos “человек” + pater “отец”) — представление о своем родстве с природой. Это отношение с миром и лежит в основе тотемизма.

Постепенно архаическое сознание логически приходит к очеловечиванию природы — антропоморфизму(греч. anthropos “человек” + morphe “форма”). Арсеньев вспоминал: “Его самый главный люди, — ответил мне Дерсу, указывая на солнце.— Его пропади — кругом все пропади... Земля тоже люди. Голова его — там,— он указал на северо-восток,— а ноги туда, — он указал на юго-запад.— Огонь и вода тоже два сильные люди” [17, с. 226].

Важной стадией развития архаического сознания становится персонификация(лат. persona “лицо” + facio “делаю”) сил природы, которые теперь выступают как боги с определенными функциями и особым происхождением, многие из них имеют человекоподобный облик. Так складывается языческий политеизм (многобожие), который существовал на всех континентах и у всех народов мира. Пройдет много веков, пока сознание не обратится к единому богу — творцу, защитнику, судье с карающей десницей. Для первобытной культуры характерно, что в ней трудно отделить религиозное сознание от повседневной деятельности людей. Проблемы выживания и продолжения своего рода решались доступными людям средствами. Таким образом, первобытный человек сам создавал собственную систему ценностей, которая в свою очередь формировала и закрепляла особенности его сознания.

Современному мыслящему человеку несвойственно “связывать многие явления действительности, например мелкие случайные проступки индивидов, с событиями вселенского, космического характера, переносить свойства одного явления на другие, отождествлять образ явления с самим явлением и соответственно представлять, что одни явления могут перевоплощаться в другие, верить в возможность материального воздействия на явление через мысленные и физические манипуляции с его образом” [18, с. 30]. Архаическое же сознание, в основном образное и эмоциональное, выступает как целостное, представляющее себе мир нерасчлененным; в нем любое действие может привести к непредсказуемым последствиям. На взгляд первобытного человека, мир выглядит как система взаимосвязанных и взаимообусловленных явлений, поэтому, чтобы не нарушить шаткое равновесие мира каким-либо непривычным или непринятым действием, он связывает себя ритуалами и правилами, которые, по его представлениям, должны обеспечить ему блага жизни.

В архаическом сознании не разделяются внешние и внутренние стороны предметов и отношений мира, представление о внутреннем складывается на основе внешнего, существенные признаки не отличаются от несущественных, а часть — от целого, отождествляются также предмет и его имя. Так постепенно развивается магия (греч. mageia) — система определенных манипуляций и слов, с помощью которой люди надеются заставить природу, людей, духов и богов произвести желательные для них действия. Первобытный колдун, маг совершает мало понятный для непосвященных ритуал с любой частью предмета или его изображением, ожидая желаемого результата от целого. Например, шаман одного из племен, желая излечить больного, выкрикивает имя страдальца в котел с кипящим целебным снадобьем и плотно закрывает его крышкой.

Считается, что имя, слившись с отваром, исцелится и принесет выздоровление носящему это имя. Таков же принцип и иных магических действий. В их основе лежит представление о том, что все связи, которые возникают в мыслях, обязательно осуществляются и в действительности, следовательно, на мир можно воздействовать силой мысли.

Некоторые народы считают, что если соединить две вещи веревкой или шнурком, то “это установит связь между ними или послужит для передачи влияния” от одного предмета к другому [287, с. 95]. В Древней Греции жители города Эфеса, чтобы отбить вражеское нападение, протянули веревку длиной 1400 метров от города к храму богини Артемиды, надеясь, что веревка в прямом смысле слова свяжет город с богиней — своей защитницей. У зулусов человек, чтобы смягчить сердце того, с кем он должен совершить сделку, жует кусок дерева. В средневековой Германии юноша, надеясь избежать рекрутского набора, носил в кармане детскую девичью шапочку, полагая, что высшие силы примут его за маленькую девочку и помогут таким образом отодвинуть свой призывной возраст. Магия существовала и в более поздние времена, и сейчас не исчезла окончательно.

Таким образом, сознанию древнего человека во всех его проявлениях был свойствен синкретизм (греч. sinkretismos “соединение, объединение”), нерасчлененность. В синкретических оценках явлений (вещей) смешивались различные критерии. Можно выделить, по крайней мере, четыре таких критерия: утилитарный (полезное или вредное), религиозный (священное или нет), нравственный (доброе или злое) и эстетический (прекрасное или безобразное). Оценка явления со знаком плюс или минус по любому основанию влекла за собой такую же положительную или отрицательную оценку его во всех других отношениях. Можно предположить, что определяющим был утилитарный критерий. Грубо говоря, полезная вещь считалась красивой, хорошей, созданной добрым духом, и наоборот. Ученые этнографы утверждают, что человек мог принять или отвергнуть ту или иную вещь на основании представления об ее нравственной, религиозной или эстетической ценности.

С развитием отношений человека и мира и осознанием им своего места в мире синкретический комплекс дифференцируется — сознание отделяет одни критерии от других: предмет может восприниматься как полезный, но безобразный, прекрасный, но злой, и т.д.

На базе синкретического сознания возникает мифология как, способ познания и осмысления мира. В мифах человек заключил всю систему сведений обо всем, что его окружало, о причинах возникновения и способах существования природных явлений. Мифологию нельзя представлять как сборник сказок или иной вымысел. В ней объединены фантазия и реальность, причем фантазия не украшает реальность — она помогает строить представления о тех сторонах мира, которые скрыты от непосредственного чувственного восприятия. В мифологии все природные силы не только одушевлены, но и персонифииированы: Земля и Небо, вода и стихии воздуха, огонь и др. Но если возникновение мифологии можно с различными оговорками отнести к раннепервобытной общине, то ее развитие — гораздо более поздний процесс. (С примером ранней мифологии можно подробнее познакомиться в гл. VII, § 2).

Таким образом, первобытная культура отражает длительный и трудный период возникновения, становления и оформления всех сторон человеческой деятельности. Это наивная, во многом ограниченная и в то же время разнообразная, охватывающая с каждым шагом человечества все больше сторон, развивающаяся и во времени, и в пространстве культура. Ее примитивность кажущаяся: в ней, как в бутоне цветка, сосредоточилось все, из чего позже расцветет огромное богатство всей мировой культуры. Как бы ни была неповторима та или иная конкретная культура, любую из них роднит то общее, что формировалось на заре человечества.