Структура науки о коммуникативном поведении и аспекты его описания

Коммуникативное поведение характеризуется определенными нормами, которые позволяют охарактеризовать его как нормативное или ненормативное.

О нормах коммуникативного поведения можно говорить в четырех аспектах: общекультурные нормы, ситуативные нормы, групповые нормы и индивидуальные нормы. Общекультурные нормы коммуникативного поведения характерны для всей лингвокультурной общности и в значительной степени отражают принятые правила этикета, вежливого общения. Они связаны с ситуациями самого общего плана, возникающими между людьми в целом вне зависимости от сферы общения, возраста, статуса, сферы деятельности. Это такие ситуации, как привлечение внимания, обращение, знакомство, приветствие, прощание, извинение, комплимент, разговор по телефону, письменное сообщение, поздравление, благодарность, пожелание, утешение, сочувствие, соболезнование и др. Это – стандартные, повторяющиеся коммуникативные ситуации.

Общекультурные нормы общения обладают определенной национальной спецификой. Так, у немцев и американцев при приветствии обязательна улыбка, а у русских – нет. Благодарность за услугу обязательна у русских, но не нужна в китайском общении, если собеседник ваш друг или родственник. При приветствии коллег у немцев принято рукопожатие, а у русских оно не обязательно и т. д.

Ситуативные нормы обнаруживаются в случаях, когда общение определяется конкретной экстралингвистической ситуацией. Такие ограничения могут быть различны по характеру. Например, ограничения по статусу общающихся позволяют говорить о двух разновидностях коммуникативного поведения – вертикальном (вышестоящий – нижестоящий) и горизонтальном (равный – равный). В вертикальном коммуникативном поведении можно разграничить нисходящее (сверху вниз) и восходящее (снизу вверх). Ср. изменение коммуникативного поведения слуги Ермолая в рассказе И. С. Тургенева «Ермолай и мельничиха»: – Вы бы лучше барина разбудили, Ермолай Петрович: видите, картофель испекся. – А пусть дрыхнет, – равнодушно заметил мой верный слуга, – набегался, так и спит. Я заворочался на сене. Ермолай встал и подошел ко мне. – Картофель готов‑с, извольте кушать.

В ситуативных нормах коммуникативного поведения тоже может наблюдаться национальная специфика: так, общение мужчины и женщины в русской культурной традиции выступает как горизонтальное, а в мусульманской‑как вертикальное; общение старшего с младшим у мусульман гораздо более вертикально, чем у русских и т. д.

Групповые нормы отражают особенности общения, закрепленные культурой для определенных профессиональных, тендерных, социальных и возрастных групп. Есть особенности коммуникативного поведения мужчин, женщин, милиционеров, юристов, детей, родителей, гуманитариев, «технарей» и т. д.

Индивидуальные нормы коммуникативного поведения отражают индивидуальную культуру и коммуникативный опыт индивида и представляют собой индивидуальное преломление общекультурных и ситуативных коммуникативных норм в языковой личности. Индивидуальная норма включает также устойчивые нарушения общих и групповых норм, характерные для данного индивида.

Нас в данной работе будут интересовать прежде всего общекультурные и отчасти групповые и ситуативные коммуникативные нормы.

Наука о коммуникативном поведении, как нам представляется, имеет в своей структуре три основных раздела: теоретический (теория науки, терминологический аппарат), описательный (конкретное описание коммуникативного поведения того или иного народа) и объяснительный (объяснение выявленных закономерностей и особенностей национального коммуникативного поведения).

Коммуникативное поведение народа выступает в реальной коммуникации в двух аспектах – вербальном и невербальном. Вербальный аспект связан с речевыми формами выражения мысли, невербальный – с неречевыми, но участвующими в коммуникации (жесты, мимика, дистанция, позы и др.).

К коммуникативному поведению примыкает социально и коммуникативно значимое бытовое поведение – совокупность предметно‑бытовых действий людей, получающих в данном обществе, в данной лингвокультурной общности смысловую интерпретацию и тем самым включающихся в общий коммуникативный процесс и влияющих на поведение и общение людей. Это своеобразный «язык повседневного поведения» [Формановская, 1989. С. 123], или социальный символизм.

Социальный символизм – это отражение в сознании людей семиотической функции, которую приобретает в той или иной культуре определенное действие, факт, событие, поступок, тот или иной элемент предметного мира. Все эти явления обретают в культуре народа и в его сознании определенный символический смысл, единый для всего данного социума или для какой‑то определенной социальной группы. Социальный символизм является компонентом национальной культуры. Зачастую он не замечается членами социума, хотя довольно строго «соблюдается» – т. е. используется, интерпретируется в межличностных отношениях. Символический смысл того или иного явления одной культуры может быть совершенно не воспринят, не понят, неправильно интерпретирован в другой культуре, а это может привести человека к прямому конфликту в инокультурной среде с представителями «домашней» культуры.

Так, убирание немецкой хозяйкой вина, принесенного гостями в качестве подарка, рассматривается русскими как проявление жадности, скупости; в немецкой же культуре вино в таком случае рассматривается как сувенир. Таким образом, один и тот же факт «значащего» бытового поведения получает разную коммуникативную интерпретацию в разных культурах. Проходить в одежде в комнату, ставить на стол свою сумку допустимо у китайцев, но символизирует неуважение к хозяину у русских. Наоборот, неуважением будет молча оставить в комнате подарок для хозяина, в то время как у китайцев это знак уважения к хозяину. Цветы считаются вежливым, интеллигентным и этикетным подарком у русских, а у китайцев они не имеют такого значения.

Прием гостя на кухне – символ дружеских доверительных отношений в России, приглашение к доверительному общению; в других культурах прием на кухне такого смысла не несет. Четное число цветов в букете символизирует у русских траурное назначение букета, а у многих других народов – нет. По американским представлениям (и по мнению многих западноевропейцев) женщина с выраженным макияжем может быть только проституткой. Если от женщины исходит ощутимый для других запах духов, то, по мнению немцев, она вульгарна, не умеет себя вести. Вытряхивание скатертей, ковриков из окна на улицу – проявление крайнего бескультурья у русских, но не является таковым у немцев, финнов. Подача немцами холодного ужина рассматривается русскими как проявление лени немецких хозяек и демонстрация неуважения к званым гостям, в то время как у немцев это просто национальная традиция.

Символические смыслы могут участвовать в коммуникативном акте как непосредственно – провоцировать речевую реакцию, вопрос, эмоциональную реплику, коллективное обсуждение и т. д., так и опосредованно, косвенно – участники общения в процессе коммуникации имплицитно учитывают те или иные действия, поступки собеседника, предметную деятельность друг друга, «язык» социальных символов собеседника и принимают эту информацию к сведению, интерпретируют эти символы как информационный компонент ситуации. Информация социальных символов включается в невербальную информацию, получаемую и используемую коммуникантами в процессе общения.

Если все участники коммуникативной ситуации гетерокультурны, интерпретация социального символизма будет примерно одинаковой; для представителей же другой культуры то же самое действие может иметь иной смысл, вплоть до прямо противоположного, либо не будет иметь никакого символического смысла. Это может привести к непониманию, недоразумению или даже конфликту. Русскому рабочему, налаживавшему в Эстонии оборудование, в конце рабочего дня группа его коллег– эстонцев принесла и подала стакан водки. Русский подумал, что это такая традиция, – и выпил этот стакан. Эстонцы же предполагали, что из этого стакана должны по глотку отхлебнуть все, кто вместе работал, – в знак завершения работы, и обиделись на русского коллегу.

Социальный символизм подлежит описанию в рамках невербального коммуникативного поведения народа.

Необходимо также иметь в виду, что социальный символизм многих явлений и предметов быстро меняется – например, символы моды, социальной принадлежности, зажиточности и др. Не так давно символом зажиточности в России были автомобиль и дача, в настоящее время – иномарка и коттедж. Каракулевая шапка и кожаное пальто перестали быть символами зажиточности, а сотовый телефон на какое‑то время стал, но уже начинает утрачивать этот смысл и т. д.

Встает вопрос о разграничении науки о коммуникативном поведении, с одной стороны, и страноведения и лингвострановедения, с другой.

Лингвострановедение в строгом смысле слова, в значении, приданном этому термину Е. М. Верещагиным и В. Г. Костомаровым (а не в вольном толковании как всякого сочетания обучения языку со страноведением), имеет дело с лексическими и фразеологическими единицами, оно описывает язык в его кумулятивной культурной функции, в то время как коммуникативное поведение – это описание коммуникативных действий, фактов реального общения. С этой точки зрения коммуникативное поведение не является частью или разделом лингвострановедения.

Что касается собственно страноведения, то описание коммуникативного поведения определенной лингвокультурной общности выступает как часть страноведения, потому что отчасти включает описание фактов этикета, национальных традиций коммуникации и т. д. Коммуникативное поведение – это активное страноведение, навыки в этой области нужны для активной повседневной коммуникации с носителями той или иной национальной культуры. Активное страноведение отличается от пассивной части страноведения – сведений о культуре, географии, истории, не находящих отражения в повседневной межкультурной коммуникации, а востребуемых лишь по мере возникновения соответствующей проблематики в акте коммуникации.

Необходимо также остановиться на соотношении понятий коммуникативное поведение и речевой этикет. Коммуникативное поведение – более широкое понятие, чем речевой этикет. Последний связан в основном со стандартными речевыми формулами в стандартных коммуникативных ситуациях, отражающими категорию вежливости, а коммуникативное поведение описывает также принятую тематику общения, восприятие тех или иных коммуникативных действий носителями языка, особенности общения в больших коммуникативных сферах типа семья, коллектив, иностранцы, знакомые, незнакомые и мн. др. Коммуникативное поведение описывает не только вежливое, эталонное общение, но и реальную коммуникативную практику. Коммуникативное поведение включает правила речевого этикета как составную часть.

Коммуникативное поведение какой‑либо конкретной лингвокультурной общности до сих пор не являлось предметом сколько‑нибудь системного описания. Это связано, во‑первых, как уже отмечалось, с неразработанностью теории и методики такого описания, а во‑вторых, с тем, что до сих пор неясно, представители какой науки должны этим заниматься.

С нашей точки зрения, описание коммуникативного поведения должно стать предметом особой науки, которая является стыковой и в известной мере интегральной для целого ряда наук – этнографии, психологии, социальной психологии, социологии, психолингвистики, теории коммуникации, социолингвистики, паралингвистики, риторики, лингводидактики и собственно лингвистики. Эта интегральная наука должна синтезировать данные перечисленных наук и создать целостную картину национального коммуникативного поведения народа. Из преобладания в указанном перечне лингвистических и близких к ним наук следует, что заняться этим должны в первую очередь лингвисты и преподаватели иностранных языков.

Коммуникативное поведение представляется нам синтетической филологической и социально‑антропологической наукой будущего. Описание любого языка как культурно‑исторического феномена предполагает описание коммуникативного поведения как его составной части.