Европейский фашизм.

На рубеже 19-20вв. ряд великих держав Европы составил т.н. «2-й эшелон» индустриальной модернизации. Прежде всего, это были Германия, Россия, Австро-Венгрия, Италия, а также Япония. Эти страны не успели к «переделу мира» ведущими промышленными державами – Великобританией, Францией и США. В силу системного отставания, страны «2-го эшелона» были вынуждены перейти к форсированной модернизации, в чем наибольших успехов достигла Германия, и каковой процесс был прерван 1-й мировой войной.

В условиях крупномасштабных общественных реформ здесь складывалась двойственная ситуация, когда на фоне нарастающей политической активности народных масс, резко возрастала роль тех элитарных групп, которые имели непосредственный доступ к государственной власти и оказывали решающее влияние на определение политического курса. Традиционное представление о государственной власти как части Богоданного порядка вещей уступало идее национального суверенитета, права нации на политическое самоопределение. Но в условиях неразвитости гражданского общества такой процесс системных реформ провоцировал не столько демократизацию общественных отношений, сколько персонификацию власти, усиление вертикального соподчинения и расширения прямых функций центральных государственных органов.

Пока такие государства оставались строго монархическими, огосударствление общественно-политической жизни имело традиционный характер, почти не нарушающий сложившихся внутренних устоев. После 1-й мировой войны, уничтожившей ряд европейских монархий, потребности структурной перестройки экономики и отсутствие колониального ресурса, несоответствие хозяйственного потенциала и внешних сфер влияния, толкали такие страны как Германия или Япония, на всемерную мобилизацию внутренних ресурсов для милитаризации и последующей борьбы за передел мира.

Использование мобилизационной экономической модели в условиях дефицита ресурсов, привело к установлению крайне «жестких» политических режимов, способных подавить внутреннее недовольство политикой «затягивания поясов». Складывание этатистского (т.е. государственного, от фр. – «государство») конституционализма в большинстве случаев происходило на основе авторитарной модели государственности.

По мере развертывания общественных реформ и нарастания связанных с ними противоречий, в массах крепло желание увидеть во главе государства «сильную руку, способную навести порядок». Опорой авторитарных режимов в Польше (Ю. Пилсудский), Венгрии (М. Хорти), Испании (П. Де Ривера) становились армейские и монархические круги, нередко церковные иерархи и государственная бюрократия. Ключевой чертой авторитарных диктатур стала система вождизма – авторитарного единовластия лидера нации.

Формирование диктатур особого типа – тоталитарных – было связано с обострением социальных противоречий в ходе ускоренной модернизации.

Понятие «тоталитаризм» (от латинского «тоталис» – весь, целый, полный) было введено идеологом итальянского фашизма Дж. Джителе в начале ХХ века. В 1925 году это понятие впервые прозвучало в итальянском парламенте. Лидер итальянского фашизма Б.Муссолини ввел его в политический лексикон. С этого времени начинается становление тоталитарного строя в Италии, затем в СССР в годы сталинизма и в гитлеровской Германии с 1933г.

Тоталитарная государственность имела 2 ярко выраженные формы. По основному субъекту общественно-политической жизни их можно охарактеризовать как «этократия» и «партократия».

Этократические (государственнические) режимы базировались на фашистской идеологии. В классическом варианте они сложились в Италии, Австрии, Испании и Португалии. Фашистская конституционная доктрина основывалась на органическом правопонимании. В качестве естественной, «изначальной» рассматривалась правосубъектность народа, а не личности. Именно народ, как органическое сообщество, объединенное своей исторической судьбой, верой, этнической природой, объявлялся источником власти и права. Соответственно, категория естественных прав и свобод человека, договорной принцип правоотношений, представление о демократии как представительном правлении большинства членов гражданского общества, трактовались как прямой вызов истинным принципам политической жизни страны. Независимый образ мышления в такой обстановке становился составом преступного деяния.

Политическая система фашистских этократических режимов строилась на основе тотального огосударствления всех сторон общественной жизни. Государство принимало на себя всю полноту ответственности за определение путей общественного развития, обеспечение социальной справедливости и солидарности, защиту общенародных интересов во внутренней и внешней политике. Наиболее характерный признак фашистской идеологии – это отношение к государству как тотальному воплощению народной воли.

Фашистский вождизм опирался как на традиционные институты в лице армии, бюрократического аппарата, правоохранительные органы, церковь, так и на новые – однопартийную систему и систему гос. террора. Армия и бюрократия обеспечивали управляемость общества, причем важным элементом бюрократической системы становились и органы сословно-корпоративного представительства. Однопартийная система являлась инструментом насаждения в обществе единой идеологии, но партия не становилась массовой.

Стабильность фашистских режимов зависела не от степени политической мобилизации народа, а от умения вождя балансировать между всеми государственно-политическими институтами, использовать их влияние для укрепления своей личной власти. Большую роль здесь играло формирование государственной системы террора – органов полицейского контроля, политического следственного аппарата, концлагерей. Развязывание внешней агрессии ускоряло террор: в 1939г. в Германии существовало 6 концлагерей с 25 тыс. заключенных (в СССР единовременно только в концлагерях (не считая спецпоселений и колоний) находилось 1,5 млн. чел.). Однако с началом 2-й мировой войны, немецкие 23 концлагеря и 2 тыс. их филиалов вместили в себя 18 млн. чел.

Главной функцией такой системы была санация – очищение общества от нелояльных элементов. Террор должен был изолировать политически активных членов общества, способных стать реальной оппозицией фашистскому режиму.

В целом, вся политическая организация фашистских режимов была направлена на уничтожение автономности гражданского общества от государства, тотальное насаждение государственного контроля. Но по мере сглаживания социальных конфликтов, вызванных ускоренной модернизацией, фашистский тоталитаризм понемногу эволюционировал, причем снижение роли партии сопровождалось усилением позиции церкви и армии. Такие диктатуры получали шанс на поэтапную интеграцию в общую западную модель развития, например, Испания и Португалия, а затем и вероятное возвращение к традиционной гос-сти, вмонтированную в западную либеральную социально-экономическую модель.

Иную специфику имели «партократические» тоталитарные режимы, возникшие в Германии, СССР и странах, близких к советской модели развития. Здесь в конституционно-правовой доктрине понятие «народ» сужалось до определенной социальной группы, которая объявлялась высшим субъектом правоотношений и подлинным носителем народного суверенитета. В Третьем Рейхе в этой роли представлялась арийская раса (в СССР господствовал классовый критерий). Те, кто оказался в оппозиции к режиму, изолировались или уничтожались.

Тем самым возникал очевидный дуализм правовой доктрины, обосновывавшей как суверенность национального государства, так и его вторичность по отношению к «народным интересам», от имени которых выступала господствующая партия. Принцип партийности, равно как и особый статус партии в государственно-политической структуре общества, становился ключевым в общественной жизни и конституционно-правовом строительстве. Партия получала полную монополию власти, а ее организационная структура дублировала систему бюрократического управления и военного командования.

Принцип партийности полностью менял систему вождизма: легитимность личной власти вождя определялась уже не его личной харизмой, а статусом партии. Партийная система дополнялась многочисленными общественно-политическими организациями, которые охватывали все лояльные к режиму слои населения. Для некоторых категорий населения принцип партийности становился обязательной нормой: офицерский корпус, чиновничество, преподавательский состав. Под тотальный идеологический контроль попадало подрастающее поколение (гитлерюгенд), а идеологические приоритеты появились в деятельности репрессивного аппарата. Т.о., если партия превращалась в ядро государства, то спецслужбы становились оплотом партсистемы. В целом, партократическая политико-правовая модель, при высокой степени мобилизации общества, неизбежно провоцировала крайнюю агрессивность и наднациональные мессианские устремления.