Миф о безнадежности

Первое препятствие, которое необходимо преодолеть, – это миф о неизменности человеческой личности. Психиатр Корнелис Баккер – убежденный противник этого мифа – указывает: «Ключевое представление о человеческой природе, доминирующее в западной цивилизации с момента ее зарождения, основано на признании наличия у человека некой особой сущности, – души, личности, характера, – которая стоит за всеми его действиями и определяет их».

Психиатрия, религия и прочие общественные институты стремятся убедить нас в том, что мы обладаем этой сущностью, которая по определению статична и неизменна. От этого внутреннего фактора полностью зависит, что мы собою представляем и как себя ведем. В рамках такого подхода любое изменение расценивается как поверхностное и временное. О выздоравливающих пациентах психиатрических клиник говорят, что они «уже ведут себя как здоровые». Если человека более не беспокоят проблемы, приведшие его к психиатру, то считается, что его болезнь перешла в стадию ремиссии (т. е. отныне скрывается за маской здоровой психики).

Есть немало свидетельств (в частности, полученных в наших исследованиях) в пользу противоположной точки зрения, а именно того, что личность человека и его поведение меняются в зависимости от обстоятельств. Природа человека весьма пластична и способна приспосабливаться к требованиям среды. Способность к адаптации, по сути, есть залог выживания; живое существо, будь то человек или животное, не умеющее приспособиться, отторгается средой. Поэтому, чтобы изменить наше поведение, мы должны выявить те внешние факторы, которые вызывают нежелательные действия, а затем изменить ситуацию таким образом, чтобы эффективным оказался именно желательный для нас стиль поведения.

Поскольку очень многие уверовали в миф о неизменности собственной сущности, то нам часто приходится сталкиваться с пессимизмом: дескать, «вероятно, кому-то и можно помочь, но только не мне». А бывает, что даже собственные проблемы и недостатки человеку милы и желанны. От неявных преимуществ собственного несовершенства порой не хочется отказываться. Например, один из моих студентов, страдавший тяжелой формой заикания, бессознательно пользовался своим недостатком, чтобы испытать на прочность симпатии своих друзей. Если люди хорошо к нему относились, несмотря на трудности в общении, он считал их настоящими друзьями. Кроме того, его дефект служил прекрасным оправданием отсутствия контактов с противоположным полом. И хотя он желал избавиться от заикания, потерять свои преимущества он опасался. Для многих, с кем мне приходилось работать, стремление преодолеть застенчивость наталкивалось на нежелание проявлять инициативу и идти на риск. И наконец, застенчивость может быть надежным щитом от еще менее желательных переживаний – ощущений того, что ты нелюбим, неинтересен, нежеланен, и того, что ты вообще никто.