Беснующиеся штурмовики

Эту претензию Гитлер обосновывал с невиннейшим видом простака: если вы не предоставите мне власти, то я не смогу дольше держать в узде штурмовые отряды. Этот аргумент, говоривший скорее о его слабости, тем не менее импонировал его оторванным от масс партнерам, которые всегда испытывали тайный страх перед народом.

Уже во время избирательной кампании сказалось раздражение штурмовых отрядов, чьи страсти разжигались в течение нескольких лет с помощью кровожадных речей. Их руководители на случай победы обещали им устроить «ночь длинных ножей», и даже такой влиятельный человек, как Фрик, ухмыляясь, заявил, что с тысячами марксистских функционеров «произойдут неприятности».

Среди штурмовиков постепенно укрепилось представление, что они якобы подвергаются нападениям со стороны коммунистов, хотя исторически верно было противоположное. Старые гитлеровские штурмовики первыми перенесли борьбу на улицу, и Геббельс при вступлении в Берлин учил своих людей, что они должны завоевать улицу силой. По-человечеству понятно, когда все злое приписывается противнику. Поэтому человечностью особого рода была также речь Геринга, с которой он выступил 15 июля 1932 г. в берлинском Дворце спорта:

«Банды убийц рассчитывают на дисциплинированность штурмовых отрядов. Они знают, что существует приказ, запрещающий штурмовикам пускать в ход оружие. Говорю вам: теперь настал конец. Когда в ближайшие дни вождь вернется из Восточной Пруссии, я вместе с другими вождями партии буду просить его, – я знаю, он исполнит нашу просьбу, – чтобы этот приказ был отменен. Трижды по 24 часа права на самооборону и свободы действий коричневых рубашек – и трусливая сволочь расползется по всем щелям». То же примерно сказал Штрассер в Билефельде: если правительство не может или не хочет действовать, то национал-социалистское движение само очистит улицу.