Пиренейский полуостров в XI—XIII вв.

Реконкиста XI—XIII вв.Период с середины XI до середины XIII в. был временем решающих успехов Реконкисты. Раздробленные мавританские владения явились сравнительно легкой добычей христианских государей. Так, в 1085 г. кастильцы заняли Толедо — крупнейший город Центральной Испании, бывшую столицу вестготов. В начале XII в. арагонцы овладели Уэской и Сарагосой, в 1147 г. при поддержке участников Второго крестового похода был взят Лиссабон. В руки христиан к концу XII в. попала большая часть территории полуострова. Тем не менее продвижение их на юг было неизмеримо более медленным, чем арабское завоевание Испании в VIII в. Это объясняется рядом обстоятельств. Во-первых, среди христианских государств полуострова не было единства. Объединение Леона и Кастилии было непрочным. Несколько раз королевство подвергалось разделу между сыновьями умершего монарха. Окончательное объединение Кастилии и Леона произошло только в 1230 г. В 1137 г. Арагон и Каталония заключили унию, однако сохраняли автономию во внутреннем управлении. В 1139 г. португальский граф Афонсу Энрикеш провозгласил себя королем, хотя Кастилия смирилась с отпадением этой области лишь после разгрома ее войск португальцами в 1385 г. Наварра, которая с XII в. не имела общей границы с маврами и перестала участвовать в Реконкисте, тем не менее была постоянно вовлечена в междоусобные войны на полуострове. В качестве союзников в междоусобицах государства севера полуострова нередко привлекали мусульманских правителей ал-Андалуса, что, конечно, также замедляло Реконкисту.

Другим фактором, сдерживавшим продвижение Кастилии и Арагона на юг, было военное вмешательство берберских государств Северной Африки. Андалусские эмиры неохотно прибегали к их помощи, опасались попасть от них в зависимость, однако в критических ситуациях берберы наносили тяжелые удары христианским государям. Так, их победы над кастильцами в 1086 г. при Салаке и в 1195 г. при Аларкосе на несколько десятилетий отсрочили решающие успехи Реконкисты. С другой стороны, христианские королевства вели борьбу преимущественно своими силами, помощь извне (Франция, крестоносцы, Генуя, Пиза) оказывалась лишь эпизодически.

Важнейшим обстоятельством, определявшим темпы Реконкисты, была объективная возможность подчинения и колонизации захваченных земель. Далеко не всегда имелись средства для строительства крепостей на южных границах, содержания гарнизонов в городах, где нередкими были восстания мусульманского населения. При дефиците людских ресурсов приобретение земель, которые некем было заселить, не создавало стимулов к новым захватам. Поэтому с XI в. частым явлением становится не завоевание отдельных мавританских государств, а превращение их правителей в данников, ежегодно выплачивавших Кастилии и Арагону огромные суммы, составлявшие основу государственного бюджета этих королевств.

В силу названных обстоятельств Реконкиста в XI—XIII вв. осуществлялась не постепенно и плавно, а как бы скачками. Ее главные победы пришлись на первую половину XIII в. В начале века Кастилии удалось урегулировать свои отношения с соседями, в 1212 г. ее король Альфонс VIII во главе союзного войска наголову разбил берберов при Лас Навас де Толоса. После окончательного объединения Леона и Кастилии Реконкиста сделала решительный шаг вперед. В 30—50-е годы XIII в. кастильцы завоевали крупнейшие мавританские тайфы — Хаэн, Кордову, Севилью. Захватив город и область Мурсию на Средиземноморском побережье, Кастилия отрезала Арагону путь для Реконкисты на юг. Экспансия. Арагона пошла в несколько ином направлении: он утверждается в Валенсии, на Балеарских островах, на Сицилии, Сардинии и в Южной Италии. Арагонские короли имели также владения в Южной Франции. Португалия завоевала область Альгарви, завершив-свое участие в Реконкисте.

Таким образом, во второй половине XIII в. в руках мавров на Пиренейском полуострове осталась лишь Гранада с прилегающей к ней территорией. Она уже не представляла серьезной опасности для христианских государств. Реконкиста приостановилась до конца XV в.

Экономическое развитие полуострова. Города.В рассматриваемый период в странах Пиренейского полуострова, особенно после отвоевания богатых южных территорий в середине XIII в., наблюдался прогресс во всех сферах производства. В сельском хозяйстве возросла роль земледелия. Функционировали созданные маврами ирригационные системы, получили широкое распространение виноградарство, выращивание олив, шелковицы. Преобладающей системой выращивания злаковых оставалась двухполье. С завоеванием обширных плоскогорий Центральной Испании (Новая Кастилия и Арагонская Месета) открылись широкие возможности для перегонного скотоводства. В связи с развитием как в Испании, так и в других странах Западной Европы сукно-делия особенно выгодным занятием становится овцеводство.

Государства Пиренейского полуострова в XI—XV вв

1 — границы Реконкисты на указанные даты 2 — районы крестьянских восстании XV в.

С XIII в. испанская шерсть вывозится во Фландрию, Италию, Францию, Англию. Овцеводством занимались не только крестьяне. Крупные стада скота имели светские феодалы, церковь, города. Для нормирования пользования пастбищами, перегона стад, защиты своих интересов в XII—XIII вв. образуются союзы собственников скота — месты. В Кастилии в 1273 г. месты были объединены в общегосударственный «Почетный совет Месты». Специализация сельскохозяйственного производства в различных районах полуострова создала условия для роста внутренней торговли. Северные и центральные районы (Астурия, Галисия, Каталония, Арагон, Старая и Новая Кастилия) поставляли скот, кожи, рыбу, соль, сельскохозяйственный инвентарь, южные — зерно, масло, вино и т. п. На внешний рынок кроме шерсти вывозились кожи и вина. Особенно активны были каталонские купцы, а кастильский экспорт осуществлялся главным образом иностранными торговцами.

Как и везде в Западной Европе, XI—XIII века в Испании и Португалии были временем становления и развития городов как центров ремесла и торговли. На Пиренейском полуострове этот процесс имел существенные особенности, связанные с Реконкистой. Значительная часть городов здесь была мавританского происхождения. Выше (см. гл. 6) уже отмечалось их экономическое значение еще в раннее средневековье. Включение их в состав христианских государств часто было связано с разрывом традиционных производственных и торговых отношений с мусульманским миром, с эмиграцией ремесленников и торговцев на юг, увеличением доли аграрного (особенно скотоводческого) сектора в городской экономике. Тем не менее такие города как Толедо, Сарагоса, Валенсия, Севилья, и при христианах оставались важными центрами ремесла и торговли, их продукция (металлоизделия, оружие и упряжь, кожи, ткани) были широко известны на европейских рынках. Значительно более скромными были города, появившиеся в ходе Реконкисты. Как правило, они возникали на базе административных центров и особенно крепостей, строившихся в зоне военных действий. Короли и графы, основывавшие их, были заинтересованы в привлечении сюда поселенцев, которые могли бы составить постоянный гарнизон. Для этого еще с IX в. издавались специальные «поселенные грамоты», фиксировавшие различные льготы для переселенцев. Экономика этих поселений оставалась аграрной, но уже в X в. здесь появляются рынки, а на рубеже X—XI вв. — ремесленные мастерские ткачей, бондарей, колесников, кузнецов и т. д. Возникают некоторые элементы самоуправления, специфические правовые обычаи, которые записываются в особые документы — фуэрос. Фуэрос города Леона 1020 г. еще предписывает возвращать сеньорам переселившихся в него зависимых крестьян, но более поздние памятники, как правило, провозглашают свободу горожан независимо от того, как долго они там проживают. В XI—XII вв. население городов быстро увеличивается, растет их ремесленное и торговое значение. Однако земледелие и особенно скотоводство продолжают играть большую роль в их хозяйстве. Важными центрами овцеводства, например, были Сеговия, Куэнка, Теруэль, Порту. Они поставляли сырье для сукноделия. Изготовлялись также льняные и шелковые ткани, металлоизделия, предметы повседневного обихода. Во всех более или менее значительных городах наряду с постоянно действующими или еженедельными рынками проводились ярмарки, доходы от которых шли в королевскую казну.

Некоторой спецификой обладали города на северо-западе Леоно-Кастильского королевства. Большую роль в их становлении сыграла дорога, ведущая из Франции к Сантьяго-де-Компостела — одному из известнейших в Европе монастырей, куда ежегодно отправлялись сотни паломников. Это обстоятельство, а также близость столиц — Леона, Овьедо, Бургоса — привлекли сюда французских ремесленников. В XII—XIII вв. здесь шла острая борьба между ремесленниками и городскими сеньорами — аббатом монастыря в городе Саагуне и архиепископом в Сантьяго-де-Компостела. Для приморских городов Каталонии, в первую очередь Барселоны, характерно развитие там дальней торговли и наличие богатого купечества, что сближает их с некоторыми городами Италии и Южной Франции.

Колонизация и социальное развитие. На социальное развитие Кастилии, Арагона и Португалии огромное влияние оказали Реконкиста и колонизация. Во всех пиренейских королевствах выработалась сходная процедура заселения новых земель. Их верховным собственником считалась королевская власть, а реальными владельцами — те, кто их населял. В дарственных хартиях, «поселенных грамотах» и фуэрос короли передавали вотчинникам, сельским и городским общинам права на землю и, как правило, жаловали налоговые льготы. Часть земли становилась королевским доменом. Нередкими были случаи, когда короли нарушали пожалованные ими же привилегии и передавали свободные деревни и даже города во владение светским и церковным сеньорам. Поэтому право феодального государя распоряжаться землей было не номинальным, а вполне реальным. В свободной деревне земля делилась на пахотные наделы и угодья, подконтрольные всей общине — консехо¹. Общинное устройство было свойственно и зависимым деревням. Консехо отвечал перед вотчинником или короной за выполнение повинностей. В Кастилии и Португалии они были сравнительно невелики: для зависимых крестьян — фиксированный натуральный или денежный ценз (например, 3 хлеба и курица; 1—2 солида в год), иногда — полевые барщины (как правило, несколько дней в году); в свободных деревнях — поземельный налог и различные поборы военно-административного происхождения. В Старой Каталонии и Арагоне, где власть вотчинников над крестьянами с раннего средневековья была прочнее, чем на западе полуострова, положение зависимого населения ухудшилось.

Промежуточное положение между свободными и зависимыми крестьянами в Леоне и Кастилии занимали члены так называемых бегетрий (от латинского benefactona, т.е. «благодеяние»). Бегет-рия — крестьянская община, которой сеньор оказывает оговоренное соглашением покровительство, а крестьяне за это выполняли в его пользу некоторые повинности, первоначально весьма необременительные. Различались два типа бегетрий — «от моря до моря», члены которых могли избирать себе сеньора по всей стране (т. е. от Бискайского залива до Атлантики), и «бегетрий рода», где сеньором мог быть лишь член определенного семейства.

Крестьяне были вправе менять сеньора, вести с ним судебные тяжбы. Однако в XIII—XIV вв. повинности членов бегетрий существенно возросли, право на смену сеньора было сильно ограничено и на практике членство в бегетрий превратилось в одну из форм феодальной зависимости.

Некоторые черты землевладения и социального устройства деревни были унаследованы государствами Пиренейского полуострова от мавров, в особенности в тех областях, где проживало значительное мосарабское население (Толедо, Валенсия, Севилья и т.п.). Здесь сохранялась аренда, по условиям которой лично

¹ От латинского concilium — «совет». Так назывались нетолько сельские и городские общины, но и органы власти в этих общинах.

свободный арендатор выплачивал земельному собственнику часть урожая натурой или денежный взнос. Арендные договоры возобновлялись довольно часто, что сопровождалось повышением платы, и могли заключаться также и между крестьянами. Начиная с XIII в. земли мосарабов интенсивно раздариваются королями светским и церковным феодалам, а их население переходит в разряд зависимых держателей.

Социальный и сословный строй городов Леоно-Кастильского королевства различался в зависимости от того, был ли данный город свободным или имел сеньора. Большинство крупных и средних городов в стране были свободными и подчинялись непосредственно короне. Полноправными горожанами считались те, кто обладал недвижимой собственностью независимо от характера занятий и длительности проживания. Наиболее зажиточные горожане, как правило, обязаны были приобрести боевого коня и вооружение; за это их освобождали от городских и государственных повинностей и, как и кабальерос-вильянос, приравнивали в некоторых отношениях к служилым феодалам. Такие городские кабальерос занимали высшие муниципальные должности, имели привилегии в пользовании городскими землями (в первую очередь пастбищами), представляли городскую общину в органах сословного представительства. Непривилегированное полноправное городское население состояло из ремесленников, мелких торговцев, лиц, которые вели собственное хозяйство в аграрной сфере городской экономики. Ремесло в испанском городе развивалось преимущественно по типу «свободного ремесла», поскольку королевской власти и городской верхушке удалось воспрепятствовать организации цехов — в них видели источник повышения цен на рынке и угрозу для правящих слоев общины. Поэтому корпорации ремесленников и объединения торговцев возникали только с конца XII—XIII вв. лишь в некоторых отраслях ремесла и преимущественно в Каталонии и Арагоне. Кроме полноправных горожан в состав городского населения входили наемные работники, чей труд использовался как в ремесле, так и в земледелии и скотоводстве, бедняки, арендовавшие жилье и небольшие участки земли. В приниженном положении находилось остававшееся мусульманское население. В городах, имевших сеньора, проживала также его челядь, а все жители таких городов, не исключая и кабальерос, были обязаны сеньору некоторыми платежами и службами.

Сословные границы господствующего класса Леоно-Кастильского королевства были размытыми и, особенно до середины XIII в., открытыми: верхушка свободного крестьянства и зажиточные горожане довольно легко могли превратиться в кабальерос. К XIII в. постепенно складывается различие между кабальерос и инфансонами — представителями потомственных служилых феодалов. Теперь источники часто именуют тех и других «идалъгос» (от испанского fijo d'algo — «сын значительного человека»). Идальгос, как правило, не были богаты; довольно скудные доходы, получаемые от рент, дополнялись военной добычей и выручкой от продажи скота и шерсти. Высшая знать королевства — рикос-омбрес (букв. «богатые, могущественные люди») — имела обширные земельные владения, значительные денежные доходы (в том числе и в виде выплат из казны), пользовалась большим влиянием на государственные дела. Ядро этого слоя составляли 20—30 феодальных родов (таких, например, как Лара, Гусманн, Аро и др.), которые постоянно боролись друг с другом за влияние в стране, нередко поднимали мятежи против королевской власти. В Леоно-Кастильском королевстве слой рикос-омбрес пополнялся за счет наиболее богатых или выделившихся на королевской службе идальгос; наоборот, отдельные обедневшие знатные роды постепенно растворялись среди массы мелких и средних феодалов. Особую группу внутри господствующего класса составляли члены духовно-рыцарских орденов (Сантьяго, Алькантара, Калатрава и др.), которые сложились во второй половине XII в. по образцу орденов крестоносцев. В ордена вступали как клирики, так и светские феодалы — рикос-омбрес и идальгос, отдавая организации полностью или частично свое имущество. Оставаясь мирянами, рыцари орденов принимали на себя некоторые обеты, главным из которых была непримиримая борьба с мусульманами. Ордена располагали значительными вооруженными силами, активно участвовали как в Реконкисте, так и в междоусобицах, имели огромные земельные владения, замки, неисчислимые стада скота. В XIII—XV вв. отношения с орденами выросли в серьезную проблему для королевской власти.

В отличие от Леоно-Кастильского королевства в Каталонии и Арагоне структура господствующего класса была жестче и сложнее. И знать, и средние, и мелкие феодалы подразделялись на ряд сословных групп в зависимости от происхождения и способа получения титула и земельных владений («по естеству», «по королевской грамоте», «по праву завоевания» и т. д.). Возможность попасть в состав кабальерос для горожан или свободных крестьян была крайне ограниченной. Арагонская знать и даже дворянство располагали значительно большей, чем в Кастилии, независимостью от короны и даже имели признанное право вести войны против своего монарха.

В Португалии класс феодалов развивался примерно тем же путем, что и в Леоно-Кастильском королевстве. Следует, однако, отметить, что здесь городские кабальерос прочнее, чем в Кастилии, сохраняли связь с собственно городскими занятиями, особенно с торговлей и мореходством. Большое влияние в стране имел духовно-рыцарский Авишский орден, магистр которого в конце XIV в. даже занял королевский трон и основал новую правящую династию.

Политическая организация.Реконкиста оказала существенное влияние на политическую организацию пиренейских стран. Внешняя опасность, а позже необходимость консолидации господствующего класса для осуществления совместных завоеваний препятствовали развитию феодальной раздробленности. С XI в. в Леоно-Кастильском королевстве монархия окончательно приобретает наследственный характер. В борьбе с мятежными феодалами короли могли использовать финансовые ресурсы вассальных мусульманских территорий, военные формирования городов, помощь многочисленных кабальеров и идальгос. Однако полномочия королевских должностных лиц на территории государства все же существенно ограничивались привилегиями крупных светских сеньоров, церкви и орденов, с одной стороны, и правами сельских и особенно городских общин — с другой. С середины XIII в. центральная администрация стремится унифицировать систему управления: вместо традиционных фуэрос городам навязываются новые своды права («Королевское фуэро», «Семь Партид мудрого короля дона Альфонса»), которыми закреплялась решающая роль королевской власти в решении местных вопросов. Консехос решительно противодействовали посягательствам на свою автономию, заключали между собой союзы («эрмандады» — братства), поднимали восстания против центральной власти, иногда блокируясь с мятежной феодальной знатью. В результате этого сопротивления введение в действие общегосударственных законов в Леоно-Кастильском королевстве началось лишь в середине XIV в., причем они не столько заменили, сколько дополнили уже существовавшее обычное право.

У леонских и кастильских королей уже с XI в. существовал обычай созывать ассамблеи с участием высшей светской и церковной знати для обсуждения вопросов законодательства, судо- ' производства, сбора податей и текущей политики. В 1188 г. в Леоне на такую ассамблею были впервые привлечены горожане. Это положило начало органам сословного представительства в странах Пиренейского полуострова. С середины XIII в. в этих органах (они назывались кортесами) стали регулярно заседать и кастильские горожане. Леоно-кастильские кортесы делились на три палаты: в первой заседали епископы и аббаты, во второй — светские сеньоры, в третьей — представители консехос, в выборах которых принимали участие наряду с зажиточными горожанами и наиболее состоятельные крестьяне (обычно кабальерос-вильянос); участие свободного крестьянства в сословном представительстве было особенностью Леоно-Кастильского королевства. Поскольку духовенство и знать не принимали активного участия в работе кортесов, наиболее влиятельным в них было городское сословие, особенно во второй половине XIII — первой половине XIV в. В это время кортесы пользовались большим авторитетом в вопросах законодательства и особенно в налоговой политике; однако поскольку в кортесах заседали кабальерос, освобожденные от налогов, они не препятствовали усилению финансового обложения торгово-ремесленных слоев населения городов, а также крестьянства.

Восточная часть Пиренейского полуострова в политическом отношении представляла собой своеобразную федерацию владений (королевства Арагон и Валенсия, принципат Каталония с вассальными территориями на юге Франции), имевших общего монарха — короля Арагона, но управлявшихся различными учреждениями по разным законам. Так, кортесы Каталонии, Арагона и Валенсии избирались и заседали отдельно. В арагонских кортесах было четыре палаты — рикос-омбрес, кабальерос, духовенства и горожан (с конца XIII в.); крестьянство никакого участия в их работе не принимало. Арагонской землевладельческой знати и патрициату богатых городов Каталонского побережья удалось превратить кортесы в серьезное орудие оппозиции королевской власти. Особенностью сословного представительства было существование в Арагонском королевстве постоянно действовавшего органа — «генеральной депутации», который наблюдал за исполнением решений кортесов между их сессиями; контроль над депутацией реально принадлежал аристократии.

Кроме Кастилии и Арагона трехпалатные кортесы сложились в XIII в. также в Португалии и Наварре.