Распознавание эмоций

Хотя первые исследования универсальности показали, что испытуемые опознают эмоции на уровне, значительно превышающем случайное совпадение, ни одно из исследований не говорит о полном межнациональном единодушии. Мацумото (Matsumoto, 1992a) провел тестирование определения японцами и американцами эмоциональных категорий и обнаружил, что уровень распознавания колебался от 64 до 99 %. Американцы более успешно, чем японцы, опознавали гнев, отвращение, страх и печаль, но уровень точности распознавания счастья и удивления был оди­наковым. Эти различия согласуются с данными первых исследований универсаль­ности. Фактически же, многие из исследований, включенных в табл. ЮЛ, свиде-

тельствуя о том, что уровень распознавания значительно превышал случайное со­впадение, в то же время говорят и о наличии статистически значимых различий в абсолютном уровне согласия в разных культурах. Таким образом, несмотря на то что выражение универсальных эмоций опознается на уровне, значительно превы­шающем случайное совпадение, и при распознавании уровень единства мнений представителей разных культур весьма высок, культуры отличаются друг от друга по абсолютному уровню согласия.

Некоторые авторы используют наличие кросс-культурных различий при рас­познавании эмоций как довод против универсальности, критикуя методологию оценки эмоций (Russell, 1991b, 1994, 1995), интерпретацию результатов (Russell, 1994) и использование специфических для конкретного языка терминов для обо­значения выражения эмоций при помощи мимики (Wierzbicka, 1995). Рассел, на­пример, сделал несколько критических замечаний, касающихся используемых методов, в том числе характера стимулов и их предъявления, а также формата ре­акций. Он повторно проанализировал данные, связанные с оценкой, по многим исследованиям, сгруппировав исследования по методу и учитывая различия запад­ной/незападной ориентации, чтобы доказать, что использованные методы могли привести к отклонениям в реакциях в пользу западных культур.

Вежбицкая (Wierzbicka, 1995) предположила, что эмоции нельзя определять при помощи шести (или семи) соответствующих терминов, поскольку эти терми­ны обладают определенной языковой специфичностью. В качестве альтернативы она предлагает говорить на универсальном языке «семантических примитивов». Например, она считает, что, когда человек опознает улыбку счастья, он трактует данное выражение примерно так: «Я думаю, что происходит что-то хорошее. От этого у меня возникает приятное ощущение». Ее точку зрения можно определить следующим образом: возможно, мимические выражения эмоций действительно универсальны, но методам, которые использовались для их изучения, в том числе терминологии, при помощи которой были сформулированы варианты ответов, свойственна культурная ограниченность. Терминология формируется в рамках культуры и, следовательно, может не иметь универсального характера.

К этим проблемам обращались многие авторы. Так, Экман (Ekman, 1994b) и С. Е. Изард (С. Е. Izard, 1994) отмечали, что Рассел в своей статье (Russell, 1994) уделяет внимание тем исследованиям, которые подтверждают его тезис, и забыва­ет упомянуть работы, в которых замечены допущенные им ошибки. Недостаток его работы заключается еще и в том, что он делает критические замечания в адрес лишь одного из ряда доказательств универсальности, не упоминая при этом исследова­ния приматов, детей и слепых от рождения, которые убедительно подтверждают представление об универсальности. Недавнее исследование (Geen, 1992), напри­мер, говорит о том, что выращенные в изоляции макаки-резусы, помещенные вме­сте с другими обезьянами, демонстрируют «более или менее нормальную мимику -(р. 277). Хаузер (Hauser, 1993) обнаружил доказательства того, что у макак-резу­сов, как и у людей, выражение эмоций связано с работой правого полушария моз­га. Делая обзор исследований, посвященных изучению слепых детей, Чарлзворт и Крейцер (Charlesworth & Kreutzer, 1973) делают вывод о том, что спонтанное вы-ражение эмоций у слепых детей не отличается от мимики зрячих детей, имеющих

возможность визуального восприятия соответствующих выражений на протяже­нии всей жизни. А Розенберг и Экман (Rosenberg & Ekman, 1995) представили данные, которые говорят о том, что даже если испытуемые не могут определить самостоятельно обозначение эмоциональной категории, соответствующие пре­дусмотренному исследователями, они обычно понимают эмоциональные коннота­ции предъявляемого выражения предусмотренным образом.

Работа Вежбицкой также вызвала критику. Винегар (Winegar, 1995) критиче­ски отзывается о ее идее семантических примитивов, поскольку такой подход об­ладает определенной культурной ограниченностью; Винегар считает, что нельзя уйти от культурной специфики при изучении психологических феноменов и что даже если мы придем к единому мнению по вопросу универсальности оценки, нам не избежать воздействия культуры на построение теории. Ван Геерт (VanGeert, 1995) соглашается с тем, что существует потребность в методике кодирования эмо­ций универсального характера, подобной семантическим примитивам Вежбицкой, и необходимы более точные критерии оценки, благодаря которым каждая универ­салия будет иметь «конкретное физическое определение» (р. 265). Он представля­ет три параметра, в соответствии с которыми можно определить название универ­салий и систематизировать их. В качестве одного из них он предлагает разграниче­ние универсалий «эмпирического» и «технического» характера. Он считает

эмоции универсалиями эмпирического характера, то есть все люди в принципе спо­собны испытать определенный набор соответствующих субъективных переживаний, которые называются универсальными эмоциями. Но единственным путем для обо­значения таких всеобщих эмоций является определенный технический язык (р. 206).

И наконец, последние исследования, доказывающие панкультурную универ­сальность таксономии эмоций ставят под сомнение предположение Вежбицкой о том, что терминология для обозначения эмоций не универсальна.

Важно не забывать и то, что универсальность и культурная относительность не являются взаимоисключающими; в зависимости от рассматриваемого аспекта вос­приятие эмоций может одновременно носить универсальный характер и обладать культурной спецификой. В другом месте (Yrizarry, Matsumoto & Wilson Cohn, )8) мы перечислили по меньшей мере пять источников культурных различий в восприятии эмоций, даже в выражении эмоций универсального характера. Эти источники включают: а) частичное семантическое совпадение лингвистических категорий и ментальных концептов, связанных с эмоциями, которые подлежат оценке; б) частичное совпадение элементов мимики в предъявляемых выражени­ях; в) частичные совпадения когнитивного характера, касающиеся событий и впе­чатлений, связанных с эмоциями, г) личностные предубеждения, связанные с со­циальным познанием; и д) культура. Будущие исследования должны прояснить, каково влияние на процесс оценки каждого из перечисленных источников в от­дельности и в сочетании друг с другом.

Не ставя под сомнения универсальную основу эмоций, некоторые исследова­тели пытаются вскрыть возможные причины межнациональных различий в оцен­ке эмоциональных категорий. Например, Мацумото (Matsumoto, 1992a) предпо­лагает, что различия в уровне распознавания связаны с культурными различиями

в усвоенных в результате научения социальных нормах, определяющих подход к распознаванию эмоций. Так, культурные различия между Японией и США, каса­ющиеся свободы личности и конформизма, могут помочь пониманию полученных данных. В Японии эмоции, которые угрожают гармонии и слаженности группы, могут осуждаться. Следовательно, японец постарается не обнаруживать отрица­тельные эмоции и не замечать их проявления окружающими. В США же, стране, которая поощряет свободу личности, поощряется как проявление, так и восприя­тие отрицательных эмоций. Такой подход позволяет оценить влияние определен­ных культурных параметров на оценку эмоциональных состояний, и этот подход был принят в исследованиях, о которых пойдет речь далее.