Большая Душа

Но душа выходит за пределы семьи и рода. Она взаимодействует с другим группами и в конечном счете с природой и всем миром в целом. Здесь мы познаем душу как не имеющую границ, как Большую Душу, которая не привязана ни ко времени, ни к пространству. Все противоположности соотносятся в ней друг с другом и потому исчезают, в том числе и такие, как добро и зло, до и после, жизнь и смерть.

Правда, тело тоже связано с царством мертвых, поскольку, присутствуя в нем, мертвые продолжают действовать. Точно так же в семье и в роду их умершие члены какое-то время присутствуют, как будто и живые, и мертвые по-прежнему не могут друг без друга обойтись и благо одних зависит от блага других. Но для Большой Души этой разлуки ни в каком отношении не существует. Она связывает даже тех, кого из семьи пришлось исключить. В ней они тоже снова соединяются со своей семьей.

Большую Душу мы познаем в первую очередь как ту силу, что берет нас на службу чему-то большему, чем мы сами. Это она несет и направляет нас, когда нам удается что-то новое, великое и долговечное, словно бы и не наш это был труд, но сама Большая Душа творила через наше посредство. То же относится и ко злу и к злодеям, как бы тяжело нам ни давалось это понимание.

Мир

Только лишь связь с Большой Душой дает нам возможность смотреть на переплетения объективно и преодолевать их путем обращения к Большему. Нередко можно наблюдать, как пациенты, которым удался первый шаг из их переплетения, через некоторое время возвращаются в него снова. Ибо переплетение, каким бы скверным оно ни казалось посторонним, дает оказавшемуся в нем человеку чувство принадлежности, любви

и власти. Это связано с тем, что даже там, где совесть нападает на нас слепо и инстинктивно, она прежде всего сообщает нам детское чувство исполнения и счастья, мира и принятое™.

Только когда мы, распространяем просвещение в том числе и на совесть и отходим от нее, вступая в область Большой Души, лишь тогда инстинктивные потребности в принадлежности, признании и уравновешивании лишаются своего болезнетворного и опасного для жизни влияния. Лишь только на этом более высоком уровне ослепляющая любовь становится зрячей; «уравновешивание, которое лишь множит зло, превращается в такое, которое кладет злу конец; а самонадеянность, полагающая, что может сделать обратимыми и изменить судьбы других, смягчается смирением, которое знает о границах нашей любви. Лишь это смирение приводит нас, к гармонии со здоровьем и болезнью, добром и злом, жизнью и смертью. Но в конечном итоге это религиозное свершение. В нем «Я» и Большая Душа становятся единым целым.