Воеводы и губные старосты

Эволюцию воеводского управления следует рассматривать как сложный, противоречивый процесс, который изобиловал различными исключениями и отступлениями. С самого начала царствования Михаила Федоровича практикуется передача воеводских функций «береженья и управы» представителям местного населения в лице губных старост, что впоследствии становится неотъемлемой частью управления. А местное население, исходя из конкретной ситуации, требовало «сведения» воеводы и оставление одного губного старосты или передачи всех дел воеводе, либо обязательного присутствия в городе их обоих. К губному старосте, который оставался в городе у дел один и выполнял фактически функции воеводы, предъявлялись требования как к приказному лицу. Любое злоупотребление или неправомерное действие вело к его отставке. И наказы губным старостам в этих случаях в основном дублировали воеводские. Таким образом, эволюция воеводского аппарата происходила параллельно с развитием губных органов управления, в тесном взаимодействии их друг с другом. Статус этих должностей сближается, несмотря на принципиальные различия их сущностной характеристики как органов приказного (воеводы) и выборного (губные старосты) управления.

Отсутствие четкого разграничения функций этих органов власти оставалось закономерной и неотъемлемой чертой местного управления на протяжении всего XVII в. Правительство пыталось регулировать эти процессы, отправляя особые предписания воеводам и губным старостам. Прежде всего это касалось «разбойных, татиных и убийственных» дел, поскольку губные старосты часто продолжали ведать душегубство, хотя оно было в ведении воевод, а последние вмешивались в дела губные. Губная и судебная сфера порой являлись ареной острых конфликтов между ними, каждый пытался доказать свое преимущественное право в решении тех или иных дел. В повседневной практике между ними происходили многочисленные столкновения. Цепь взаимных обвинений не всегда могла прервать даже центральная власть. Оставляя за собой право суда по всем искам в качестве высшей инстанции, она предоставляла его в различной мере как воеводам, так и губным старостам, нередко подогревая конфронтацию между ними в целях взаимоконтроля и сдерживания постоянного роста злоупотреблений. Например, воеводе могло предоставляться право «доправлять» (собирать) на губных старостах пошлинные деньги, которые они собирали при оформлении кабальных актов, а губным старостам – рассматривать злоупотребления воеводы и «доправлять» деньги за невыполнение царских указов.

Противоречия во взаимодействии воевод и губных старост отчасти были обусловлены и отсутствием их соподчиненности и подотчетности. Главным арбитром и регулятором их отношений выступала центральная власть. Царские грамоты указывали практический выход из конфликтной ситуации, принимая сторону одного из них. В то же время практически по всем вопросам (финансовым, хозяйственным, земельным), поручаемым правительством воеводе, он вынужден был обращаться к губным старостам. Так недостаточная компетентность воевод в земельных спорах заставляла их привлекать губных старост, которые, в свою очередь, имели право потребовать у воеводы специальное царское предписание по тому или иному делу. В этих условиях закономерно, что распространенным явлением становилась их взаимозаменяемость, и в случае отсутствия по каким‑либо причинам воеводы в городе все дела принимал губной староста.