Мужчины
Для многих мужчин миф о красоте стал своего рода лекарством, защищающим их от опасности самопознания. Созерцание произведения искусства, в которое превращают живых женщин, - это единственный способ обмануть себя, убедить себя в том, что ты бессмертен. Если глаза женщины - зеркало, в которое смотрится мужчина, а оно стареет, то и он непременно увидит, что стареет тоже. Но новое зеркало или новая фантазия на тему «красоты» спасает его от самоанализа. Непосредственный контакт с зеркалом может нарушить его идеальную природу.
Ките в «Оде греческой вазе» писал: «Она не может состариться, хотя тебе самому не дано такого блаженства. Твоя любовь и она будут вечно прекрасны». Эта фраза, над которой бессонными ночами размышляло не одно поколение школьниц, повторяет женщинам обещание, что они получат любовь, только если смогут остановить время. Твоя любовь будет вечной, потому что она будет вечно красивой? Девочки понимают и обратную, темную сторону этого, а именно: если они не будут вечно красивыми, мужчины не будут их вечно любить.
Но что дает миф о красоте мужчинам? Он заставляет их страдать, потому что учит, как избежать любви к женщинам. Он не дает мужчинам по-настоящему видеть женщин. И, как ни парадоксально, он не поощряет и не удовлетворяет их сексуальное желание. Предлагая вместо реальной женщины ее зрительный образ, он притупляет мужское восприятие, сводя все органы чувств к зрению и ослабляя даже его. Симона де Бовуар сказала, что ни один мужчина не может свободно любить толстую женщину. Но если это так, то насколько свободны мужчины? Чтобы понять, к чему приводит мужчин миф о красоте, женщины должны представить себе, как подруги и женщины-коллеги критикуют их избранников, даже если те остроумны, обладают сильным характером, сексуальны, богаты и добры, только потому, что внешне они не так хороши, как Возничий Праксителя.
Женщины понимают, что существует два разных вида восприятия. Есть внешняя привлекательность, и есть «идеал». Когда женщина смотрит на мужчину, ей могут не нравиться какие-то его физические характеристики, например рост, цвет волос или фигура. Но если он понравится ей как человек и она полюбит его, ей уже не захочется, чтобы он выглядел как-то иначе. Часто тело мужчины начинает казаться женщине более красивым и сексуальным по мере того, как ей начинает нравиться сам человек, обитающий в этом теле. Фигура, запах, текстура кожи, голос и манера двигаться начинают греть ей душу благодаря ее влечению к личности, живущей в нем. Гертруда Стайн в свое время сказала о Пикассо: «На первый взгляд, в нем не было ничего особенно привлекательного... но его сияние, внутренний огонь, который в нем ощущался, придавал ему такой магнетизм, что я не в силах была устоять». Аналогичным образом женщина может восхищаться мужчиной как произведением искусства, но потерять к нему всякий сексуальный интерес, если он окажется полным идиотом. То, как женщины смотрят на мужчин с точки зрения их сексуальной привлекательности, является доказательством того, что можно сексуально воспринимать человека в целом, не расчленяя его или ее на части.
Что происходит с мужчиной, который добивается обладания красивой женщиной, если его единственной целью является ее красота? Он наносит вред самому себе. Он не приобретает ни друга, ни союзника, он не получает взаимного доверия: женщина прекрасно понимает, почему он выбрал именно ее. Тем самым он совершает сомнительную покупку целого набора взаимного недоверия и подозрительности.
Но кое-что он все-таки получает: уважение других мужчин, которые находят его приобретение впечатляющим. Некоторые мужчины получают заряд сексуальной энергии от объективной красоты женщины точно так же, как некоторые женщины испытывают сексуальное удовольствие от одной мысли о богатстве и власти мужчины. Но часто это оказывается эмоциональным «кайфом», связанным с повышением своего статуса в своих собственных глазах, определенной формой эксгибиоционизма, которая черпает силу в сознании того, что его друзья будут с завистью представлять себе, чем он занимается с ней в постели. Так, некоторые мужчины испытывают почти сексуальный восторг, когда вдыхают запах кожаной обивки нового «Мерседеса». И дело вовсе не в том, что этот восторг не настоящий, а в том, что он основан на значимости, которую другие мужчины придают этому кожаному салону. Мужская реакция на холодный экономический расчет мифа о красоте, несомненно, является скорее рефлекторной, чем инстинктивной, и она может быть полностью отделена от ощущения сексуального желания, от теплого человеческого общения, основанного на взаимном влечении.
Когда мужчин больше возбуждают символы сексуальности, чем сама сексуальность реальной женщины, они становятся фетишистами. Последние относятся к части целого как к целому. Мужчины, которые выбирают любовницу только на основе ее красоты, относятся к женщине как к фетишу, они воспринимают ее внешность, ее кожу так, словно это и есть ее сексуальность. По мысли Фрейда, фетиш представляет собой талисман от неудачи в постели. Ценность женщины как фетиша заключается в том, что ее красота повышает статус мужчины в глазах других мужчин.
Поэтому, когда мужчина занимается любовью с женщиной, которую он выбрал исключительно за ее безликую красоту, в его спальне находится много людей, но ее среди них нет. Такие союзы разочаровывают обе стороны, потому что для того, чтобы постоянно получать подтверждение высокой меновой стоимости женщины, оба вынуждены все время находиться в обществе других людей. Но сексуальные отношения рано или поздно возвращаются в интимное пространство, где красавица, которая является таким же человеком, как любая другая женщина, упорно совершает одну и туже ошибку, пытаясь заставить мужчину узнать именно ее поближе. Некоторые мужчины уже не в состоянии реагировать ни на что, кроме «железной девы».
Один профессор рассказывал мне, что каждый год, когда он дает своим студентам задание написать эссе об образах, тиражируемых в СМИ, девушки пишут об одном и том же: их возлюбленным не нравится, что женщины не выглядят так, как они представлены в эротике. В свое время Вине провел простые эксперименты, которые доказали, что если перед тем, как продемонстрировать мужчинам сексуальные образы, им показать ботинок, то можно сформировать у них рефлекторную реакцию сексуального возбуждения на ботинок. И если некоторые мужчины «подсели» на «красивую» порнографию, то только благодаря стремлению общества держать их в неведении относительно женской сексуальности. Поэтому даже те женщины, которые близко к сердцу принимают образы, навязываемые «красивой» порнографией, и пытаются походить на них, в любом случае обречены на разочарование.
Мужчины разглядывают эротические журналы не потому, что хотят женщин, похожих на «девушек с обложки». Привлекательность эротики заключается для них в том, что они видят не женщину, а двухмерную, напоминающую женщину оболочку без какого-либо содержания. Привлекательность таких образов не в фантазиях мужчин о том, что эта модель вдруг оживет, а как раз в том, что она никогда в жизни не превратится в реальную женщину. Если бы она вдруг ожила, это разрушило бы образ. Все это просто не имеет никакого отношения к реальной жизни. Идеальная красота потому и является идеалом, что в реальности ее не существует. Ее воздействие как раз и заключается в пропасти, лежащей между желанием и его удовлетворением. Женщины могут быть идеальными красавицами только на расстоянии. Но в обществе потребления эта пропасть приносит доход. Миф о красоте влечет мужчин как мираж, и сила его воздействия в том, что он постоянно исчезает из поля зрения. Но стоит преодолеть эту пропасть, как мужчина оказывается один на один с разочарованием.
В сущности, миф о красоте подавляет сексуальное желание. Влечение мужчины и женщины друг к другу - это взаимодействие, или танец, или балансирование на высоко натянутой проволоке, которое зависит от уникальных качеств двух партнеров-участников, от их воспоминаний, от сложившихся у каждого из них представлений о желании. А красота - понятие обобщенное. Взаимное влечение связано с сексуальной совместимостью партнеров, с их представлением о том, как они подойдут друг другу. Красота же основана лишь на зрительным восприятии, ее легче запечатлеть на кинопленке или в камне, чем в трехмерном пространстве реальной жизни. Зрительное восприятие монополизировано рекламой, которая манипулирует им куда успешнее, чем реальные живые люди. Что же касается остальных органов чувств, то здесь реклама находится не в выигрышном положении: люди способны чувствовать запахи, ощущать вкус, осязать при помощи кожных рецепторов и слышать. Поэтому, чтобы поставить людей в зависимость и превратить их в сексуально неуверенных в себе потребителей, необходимо отучить их пользоваться этими другими, более тонкими органами восприятия. Чтобы действительно что-то разглядеть, необходимо держаться на расстоянии, даже в спальне, а все другие чувства могут вскружить голову только при более близком контакте.
Красота в ее современном прочтении учит игнорировать запах, физическую реакцию, звуки, ритм, спонтанное взаимное влечение, ощущение соприкосновения тел, настроение, совместимость, отдавая предпочтение «изображению» на подушке. Очертания, вес, прикосновение к коже и ощущение тела партнера - все это важнейшие составляющие получения удовольствия, но они уникальны, присущи конкретному человеку. А «железная дева» воспроизводится в массовом порядке. Мир сексуальной привлекательности становится все более безликим и холодным по мере того, как люди (сначала женщины, а потом и мужчины) начинают выглядеть одинаково. Они теряют друг друга, надевая все больше масок и притворяясь теми, кем не являются.
Очень печально, что сигналы, которые позволяют мужчинам и женщинам найти наиболее подходящего партнера, способного удовлетворить их, с трудом пробиваются сквозь сексуальную неуверенность, создаваемую мышлением в русле мифа о красоте. Женщина, которая чувствует себя неуверенно, не может расслабиться, чтобы позволить проявиться своей чувственности. Если она испытывает голод, то будет чувствовать себя напряженно. Если она прихорошилась, то будет настороженно ждать его реакции. Если стыдится своего тела, ее движения будут скованными. Если же она чувствует, что не заслуживает внимания, то даже не будет ожидать возможности засиять во всей красе. И если поле зрения мужчины ограничено пространством, огороженным забором «красоты», он просто не увидит ее, свою настоящую любовь, стоящую прямо перед ним.
«Кристиан Лакруа возвращает женщинам их женственность», - гласит заголовок в модном журнале. «Женственность» является своего рода кодом принадлежности к женскому полу с добавлением того, что общество в данный момент хочет продать женщинам. Если «женственность» означает женскую сексуальность и ее прелесть, то женщины никогда ее не теряли и им незачем вновь приобретать ее. У всех женщин, которые способны испытывать удовольствие, «хорошее» тело. Нам не нужно тратить деньги и голодать, бороться и что-то изучать для того, чтобы стать чувственными: мы всегда были такими. Мы не должны верить в то, что нам нужно каким-то образом заработать внимание к себе: мы всегда были его достойны. Женственность и женская сексуальность прекрасны. В глубине души женщины давно это подозревали. В этой своей сексуальности женщины красивы, великолепны, потрясающи.
И очень многие мужчины чувствуют это. Мужчина, который действительно любит женщину, восхищается теми следами, которые оставила жизнь на ее лице еще до встречи с ним. Он любуется шрамами от травм, изменениями ее тела после родов, ее особыми качествами и тем внутренним светом, которым сияет ее лицо. Таких мужчин гораздо больше, чем мы думаем, хотя массовая культура пытается внушить нам обратное. Большая ложь держится на том, что чем масштабнее она будет, тем скорее люди в нее поверят. Идея о том, что нормальная взрослая женщина не может вызвать и удовлетворить мужское сексуальное желание и что для этого в качестве необходимого дополнения требуется «красота», - это большая ложь, порожденная мифом о красоте. Везде и всюду мужчины доказывают обратное. Все те мужчины, которые в данный момент испытывают к женщинам сексуальное влечение, флиртуют с ними, влюблены в них, мечтают о них, сходят по ним с ума или занимаются с ними любовью, делают все это с женщинами, которые выглядят так, как они выглядят, и являются теми, кто они есть на самом деле.
Миф о красоте создал стереотипное представление о сексуальности: с одной стороны, это «мужская» сексуальность, подкрепленная порнографией и сводящаяся к анонимности, повторяемости и обезличенности; с другой - «женская», которая не является чем-то самостоятельно существующим. Она охватывает все аспекты жизни и распространяется на все тело женщины. Но это разделение на два полюса никак не обусловлено биологически. Женщинам, выросшим свободными, присущи и здоровый эгоизм, и ярко выраженная любознательность в вопросах познания мужского тела. Мужчины, выросшие свободными, по всей вероятности, более эмоциональны и участливы, более уязвимы, они способны больше отдавать и более чувственны, чем это позволяют представления мифа о красоте.
Сексуальная привлекательность в равной мере присуща и мужчинам, и женщинам, и способность отдаться чувствам не зависит от половой принадлежности. Когда мужчины и женщины будут смотреть друг на друга свободно, не ограничивая себя рамками представлений мифа о красоте, их взаимное влечение станет сильнее и ярче, а отношения - более честными и открытыми. Мы вовсе не с разных планет, хоть нас и пытаются заставить думать именно так.
Голод
«Я видел лучшие умы своего поколения, разрушенные безумием, оголившиеся в припадочном голоде...» - Аллен Гинзберг, «Вопль».
Эта болезнь распространяется с чудовищной скоростью. Она поражает лучших, самых талантливых сыновей Америки. Она заставляет их отказываться от еды. Они превращаются в скелеты, у них вваливаются щеки и появляются темные круги под глазами. Они ходят медленно, как старики. Их губы покрываются белой коркой. Они в состоянии проглотить только маленький кусочек хлеба и немного обезжиренного молока. Сначала их десятки, потом сотни и тысячи, и наконец в богатых семьях заболевает каждый пятый ребенок. Многие из них попадают в больницу, многие умирают. Парни из гетто часто гибнут молодыми, и Америка к этому привыкла. Но здесь речь идет о «золотой молодежи», о тех, кому должны достаться бразды правления миром: о капитане футбольной команды Принстона, о председателе дискуссионного клуба в Беркли, о редакторе газеты Harvard Crimson в Гарварде. Потом заболевает четверть команды Дартмута по регби, затем треть членов тайных обществ Йельского университета. Наследники династий и состояний, сливки общества, будущие кандидаты на высшие государственные посты чахнут и угасают один за другим. Болезнь, поразившая Америку, движется на восток. Она поражает молодых людей в Сорбонне, в «судебных иннах» Лондона, в городской администрации Гааги, на бирже, в редакции Die Zeit, в университетах Эдинбурга, Тюбингена и Саламанки. Они не просто худеют, а тают на глазах. У них хватает сил говорить только шепотом, они утрачивают сексуальное влечение и не могут больше ни шутить, ни спорить. Когда им приходится бегать или плавать, они представляют собой жуткое зрелище: становятся видны усохшие ягодицы, выпирающие копчики, торчащие ребра, обтянутые тонкой полупрозрачной кожей. Но ни один медицинский диагноз не называет эту болезнь. Затем она видоизменяется. Теперь на каждого живого скелета из родовитой семьи приходится по крайней мере три других молодых человека, тоже очень ярких и талантливых, которые делают нечто странное. Проглотив свои стейки и запив их рейнским вином, они прячутся, чтобы, засунув два пальца в рот, избавиться от съеденного и выпитого. Они возвращаются из уборной в зал ресторана бледными и трясущимися. В конце концов, они организовывают свою жизнь таким образом, чтобы часами сидеть в туалете, а их высокообразованные умы сфокусированы исключительно на двух позорных отверстиях: рот - унитаз, унитаз - рот. А тем временем другие люди ждут от них, что в скором времени они придут им на смену в качестве помощников редактора газеты The New York Times, займут их места на фондовой бирже, станут секретарями федеральных судей. Кто-то же должен писать речи и изучать судебные дела! Но что происходит с этими молодыми людьми? На них больно смотреть. Во время деловых обедов они прячут медальоны из телятины в листья салата. Они тайком очищают себе желудок. Они искусственно вызывают рвоту после банкетов по случаю зачисления в университет и после пикников, устраиваемых перед футбольным матчем. Это касается каждого пятого студента самых известных и престижных университетов. Мужской туалет в Oyster Ваr пропах блевотиной этих парней.
Как бы Америка отреагировала, если бы ее любимые сыновья начали убивать себя голодом? Как бы Западная Европа пережила нашествие этой американской болезни? Скорее всего, это восприняли бы как нечто из ряда вон выходящее, как ситуацию, требующую созыва чрезвычайной комиссии по выходу из кризиса в конгрессе США, внеочередных заседаний выпускников, привлечения самых лучших специалистов, каких только можно найти за деньги, статей, вынесенных на обложки новостных журналов, обвинений и контробвинений, информационных сообщений, бюллетеней, предупреждений, описания симптомов и постоянного обновления сводок последних новостей. Развитие эпидемии широко освещалось бы в СМИ. Ведь привилегированные сыны нации - это наше будущее, и никто не стал бы мириться с тем, что оно совершает самоубийство.
Но по сути дела именно это сейчас и происходит, только с представительницами женского пола. Однако институты власти и государственные учреждения пребывают в спячке или бездействуют. Общественность также спит крепким сном. Молодые женщины умирают, а тем временем колледж выделяет женскому центру на программу обучения «самопомощи» по $400 в семестр и по $50 на оплату консультации у приглашенного врача. Каждая пятая из молодых девушек выбирает для себя медленную смерть, но мир не рушится из-за этого, потому что речь идет о представительницах женского пола.
Просто то, что, по мнению общества, девушки и так должны делать хорошо, они стали делать слишком хорошо. Почти десятая часть молодых американок и каждая пятая студентка находятся каждая в своем собственном «концлагере». Но когда они погибают, в их честь не устраивают торжественных поминальных служб. Никто не разрабатывает новых программ повышения осведомленности о возможных опасных последствиях голодания. Не делается никаких официальных заявлений от имени школ и колледжей о том, что общество предпочитает, чтобы его молодые женщины нормально питались и процветали, а не заболевали и умирали. Никто не приспускает флаги в знак признания того факта, что на каждой торжественной церемонии вручения университетских дипломов среди одетых в черные мантии студентов марширует пятая колонна смертников.
Вирджиния Вульф в эссе «Собственная комната» предсказывала, что когда-нибудь молодые женщины получат доступ в богатые закрытые библиотеки мужских колледжей, в их читальные залы, к рукописям на пергаменте. Она верила в то, что это даст молодым женщинам свободу мысли. Наверное, это казалось ей особенно заманчивым в той ситуации, в которой она об этом мечтала, - ведь ее саму в свое время выгнали из библиотеки только потому, что она - женщина. Сегодня молодые женщины уже преодолели препятствия, преграждавшие путь Вульф. Они уверенно шагают по траве прямоугольных лужаек университетских кампусов, о которых она могла только мечтать, но перед ними встал новый невидимый барьер, появления которого она никак не могла пред- видеть. Их ум теперь свободен, но тела - саморазрушаются.
В той картине будущего, которую представляла Вульф, не было только одного - цинизма. А ведь без него невозможно постичь отношение современной системы высшего образования к женщинам: их ум оказался востребован, а тела - нет. Молодые женщины поняли, что они не могут жить внутри университетских стен и одновременно оставаться такими, каковы они есть. Культ похудения вербует женщин в свои ряды в юном возрасте, и болезни, связанные с нарушениями пищевого поведения, стали неизбежным следствием этого культа. Анорексия и булимия - болезни женского пола: именно женщины составляют 90-95% больных. США, где больше всего женщин пробились в мужские сферы деятельности, являются также и лидером по заболеваемости анорексией. По данным женских журналов, в Америке насчитывается до 1 млн анорексичек, но Американская ассоциация анорексии и булимии утверждает, что эта болезнь поражает 1 млн американок ежегодно. Кроме того, 30 000 женщин в США злоупотребляют искусственным вызыванием рвоты.
Не существует надежных и проверенных статистических данных по уровню смертности от анорексии, но болезнь, которой поражены от 5 до 10% американок и которая имеет самый высокий показатель смертности среди психических расстройств, явно заслуживает серьезного внимания со стороны СМИ - не меньшего, чем уделяется серьезным, потенциально смертоносным эпидемиям. Однако эта эпидемия никогда не упоминалась на обложке журнала Time. Если на эту тему и пишут статьи, то они публикуются в разделе «Стиль». Национальные институты здравоохранения пока не предлагают никаких образовательных или профилактических программ по этим болезням. Похоже, этот вопрос - почему западные женщины должны голодать - слишком опасно задавать, даже несмотря на столь высокий уровень смертности. Джоан Брумберг в книге «Голодающие девушки: Нервная анорексия как болезнь современности» пишет, что от 5 до 10% американских девушек и женщин являются анорексичками. Она считает, что в некоторых университетах этим опасным расстройством страдает каждая пятая студентка. За последние 20 лет количество анорексичек существенно выросло во всех западных странах. Доктор Чарльз Мурковски, специалист по заболеваниям, связанным с нарушениями пищевого поведения, из нью-йоркской больницы Грейси-сквер, утверждает, что 20% американских студенток регулярно объедаются и потом очищают желудок. Ким Чернин в книге «Голодное “Я”» высказывает предположение, что по меньшей мере половина студенток американских университетов в тот или иной период своего обучения страдают от булимии или анорексии. А Роберта Сайд в книге «Всегда недостаточно худая» подтверждает данные о 5-10% анорексичек среди молодых американок, добавляя при этом, что в шесть раз больше американских студенток страдают от булимии. Если взять самые высокие показатели, то выходит, что из десяти молодых американок, обучающихся в колледже, две анорексички, шесть больны булимией и только две здоровы. Получается, что страдать от той или иной формы нарушения пищевого поведения для молодой американки из среднего класса в наше время - обычное дело.
Эта болезнь смертельна. Брумберг приводит данные о том, что от 5 до 15% анорексичек, которые попадают в больницу, умирают в процессе лечения, что делает это заболевание одним из самых смертоносных среди психических расстройств. Другие исследователи оценивает показатель смертности в 19%, при этом 40-50% анорексичек так никогда и не выздоравливают полностью. Эти показатели еще хуже, чем в случае с жертвами голода, которых лечили в Голландии во время Второй мировой войны в 1944-1945 гг. Анорексия приводит к гипотермии, отекам, понижению кровяного давления, сердечной аритмии, бесплодию и, наконец, к смерти. Среди последствий булимии - обезвоживание, нарушение электролитного баланса, эпилептические припадки, нарушение сердечного ритма и смерть. В комбинации анорексия и булимия могут привести к разрушению зубов, хиатальной грыже, изнашиванию тканей пищевода, отказу почек, остеопорозу и смерти. В медицинской литературе начали появляться сообщения о том, что грудные младенцы и маленькие дети, которых недокармливают их матери, озабоченные собственным весом, страдают от замедленного развития, отличаются поздним половым созреванием и не могут развиваться полноценно.
Этот недуг распространяется во многих развитых индустриальных странах: сегодня в Великобритании насчитывается 3,5 млн больных анорексией и булимией (95% из них составляют женщины) и ежегодно фиксируется 6000 новых случаев заболевания. Исследование, проведенное среди британских девочек-подростков, показало, что 1% из них больны анорексией. По данным женской прессы, по меньшей мере 50% женщин в Великобритании страдают от нарушений пищевого поведения. Хильда Брух сообщает, что на протяжении жизни последнего поколения отмечался рост числа пациентов в России, Австралии, Швеции, Италии, а также в Великобритании и США. В Швеции больны булимией 1-2% девушек-подростков. В Голландии этим заболеванием также страдают 1-2% девушек и молодых женщин. В Италии 1% подростков больны анорексией или булимией (95% из них - девушки), что означает рост на 400% за последние 10 лет. Для стран Западной Европы и Японии это только начало, поскольку эти цифры напоминают ситуацию в США 10 лет назад, и они растут в геометрической прогрессии, как в свое время в Америке.
Сегодня пациентка, больная анорексией, худее, чем в предыдущих поколениях. Анорексия повторяет уже знакомую схему развития мифа о красоте: она появилась в США как болезнь среднего класса, а потом стала распространяться на восток, а также вниз по социальной лестнице. Некоторые женские журналы пишут, что 60% американок испытывают серьезные проблемы в связи с нарушениями пищевого поведения. Похоже, большинство представительниц среднего класса страдают от той или иной формы анорексии или булимии. А если анорексия определяется как маниакальный страх перед едой или навязчивые идеи по поводу еды, то вполне возможно, что сегодня подавляющее большинство западных женщин можно назвать анорексичками на ментальном уровне.
Что произошло? Почему именно сейчас? Первое очевидное объяснение заключается в том, что на протяжении целого века женской эмансипации и в ответ на нее происходило постоянное уменьшение объемов тела «женского идеала». Еще 75 лет назад в мужской художественной традиции Запада воспевалась естественная пышность женских форм. Образы обнаженного женского тела радовали женственной полнотой. В зависимости от моды в разные времена особое внимание уделялось определенным частям пышного женского тела: объемным животикам - с XV по XVII в., круглым личикам и роскошным плечам - в начале XIX в., бедрам и ягодицам с ямочками - вплоть до XX в. Но никогда, ни в какие времена до тех пор, пока женская эмансипация не была узаконена, не наблюдалось такого полного отрицания женской стати.
Историк моды Энн Холландер в своей книге «Взгляд сквозь одежду» охарактеризовала его, с точки зрения любого века, кроме нашего, как «больной вид, вид бедности и нервного истощения». Диеты и худоба завладели женскими умами, когда западные женщины получили право голоса, то есть примерно в 1920 г. В период между 1918 и 1925 гг. «новые уплощенные формы стали заменять прежние, более округлые, с ошеломляющей скоростью». В 1950-е гг. можно было недолго понаслаждаться естественной пышностью женских форм, потому что женщины оказались вновь надежно заперты «на замок». Но как только они начали в массовом порядке вливаться в мужские сферы деятельности, у общества снова возникла потребность заточить женские тела в тюрьмы, которыми перестали быть их дома.
В прошлом поколении средний вес модели был на 8% ниже веса средней американки, в то время как сейчас уже на 23%. Модель Твигги появилась на страницах журнала Vogue в 1965 г. одновременно с рекламой противозачаточных таблеток, чтобы свести на нет самые радикальные последствия их появления. Как и большинство символов мифа о красоте, эта новая икона стиля была опасна вдвойне. С одной стороны, она предлагала женщинам не ограничивать жизнь только лишь репродуктивной функцией, как это было в предыдущих поколениях (ведь женская полнота в нашем подсознании связана именно со способностью к деторождению). С другой стороны, она успокаивала мужчин, предлагая им образ слабой, асексуальной и голодной женщины. В те времена худоба Твигги, которая сегодня является вполне обычным явлением, была поистине шокирующей. Даже журнал Vogue, представляя эту модель впервые, испытывал некоторое беспокойство: «Твигги зовут «тростинкой», потому что она выглядит так, словно сильный порыв ветра может сломать ее пополам и повалить на землю... Твигги настолько хрупкого телосложения, что другие модели смотрят на нее с ужасом. У нее такие худые ноги, будто, когда она была грудным ребенком, ей не хватало материнского молока, а выражение ее лица невольно заставляет думать, что, наверное, именно так выглядели жители оккупированных территорий во время Второй мировой войны». Выражения, которые использует журналист раздела моды, очень показательны: недокормленная, готовая сломаться от порыва ветра, с выражением лица как у жителя осажденного города. Какие еще сравнения могли бы сильнее обнадежить истеблишмент, оказавшийся лицом к лицу с женщинами, которые вскоре десятками тысяч пройдут маршем протеста по Пятой авеню?
На протяжении 20 лет после начала второй волны женского движения вес Мисс Америки стремительно снижался, а средний вес моделей на центральном развороте журнала Playboy был на 11% ниже веса среднестатистической американки в 1970 г. и на 17% - восемь лет спустя. Модель Эйми Лиу в своей автобиографии рассказывает, что многие ее коллеги больны анорексией. Она сама продолжала работать моделью, уже будучи анорексичкой. Среди танцовщиц 38% ведут себя как больные анорексией. Среднестатистическая модель, танцовщица или актриса худее, чем 95% всех остальных женщин. «Железная дева» заменила прежние пышные формы женского тела чем-то скелетообразным, но с мускулатурой, развитой как у мужчины.
И представительницы женской элиты, чьи тела воплощают образ «железной девы», часто сами заболевают ради того, чтобы только не выбыть из ее рядов. Опрос, проведенный в 1985 г., показал: 90% его участниц считали, что имеют лишний вес. Кроме того, 25% женщин постоянно сидят на диете, а 50% находятся в процессе выхода из нее, нарушают ее или садятся на нее. Эта форма ненависти к себе возникла и стала стремительно развиваться одновременно с активизацией женского движения. Как показали данные двух опросов, проведенных в период между 1966 и 1969 гг., число школьниц, которые считали себя слишком толстыми, выросло с 50 до 80%. Их дочери, хотя и получили в наследство завоевания женского движения, с точки зрения недовольства собой находятся в положении ничуть не лучшем. Согласно результатам исследования, проведенного среди старшеклассниц, 53% из них недовольны своим телом уже в возрасте 13 лет. А к 18 годам подобное недовольство испытывают 78%. Культ голодания одержал сокрушительную победу над женской борьбой за равенство. Опрос журнала Glamour, проведенный в 1984 г. среди 33 000 женщин, продемонстрировал, что 75% девушек и женщин в возрасте от 18 до 35 лет считали себя толстыми, в то время как по медицинским показателям только 25% из них действительно имели избыточный вес. Мало того, 45% женщин с недостаточным весом думали, что они слишком толстые.
Но с точки зрения перспектив женского движения хуже всего то, что участницы опроса Glamour назвали в качестве своей наиболее желанной цели похудение на 5-7 кг, а не успех в работе или в любви. Именно эти 5-7 кг, ставшие для большинства западных женщин основой их восприятия себя, я называю «решение в один стоун». Стоун - британская мера веса, равная 6,34 кг, и, грубо говоря, это именно то, что стоит между 50% женщин, которые, не имея избыточного веса, все равно считают себя слишком толстыми, и их идеальным образом самих себя. Если женщина теряет этот стоун, это делает ее вес намного ниже естественного и лишает ее природной красоты - естественно, если смотреть на нее глазами, не замутненными стереотипом «железной девы». Но тело быстро восстанавливается, и начинается новый цикл потери и набора веса с сопутствующими этому мучениями и риском заболеть анорексией или булимией. «Решение в один стоун» неизбежно приводит к неудачам, которые вызывают у женщин невроз и постоянно усиливают его. Этот «сдвиг» в весе навязывает женщинам низкую самооценку, утрату контроля над собой и сексуальный стыд - и все это как раз тогда, когда они обрели свободу, чтобы начать забывать о них.
Это поистине элегантное решение, позволяющее исполнить мечту нашего общества: в результате простого уменьшения «официального» веса женщины на один стоун и определения естественных форм женского тела как «жирных» на женщин накатила волна ненависти к себе, что отбросило их назад на пути к внутреннему освобождению и привело к возникновению новой могучей индустрии. Это решение мягко свело на нет исторический успех женского движения за счет того, что женщин убедили в неизбежности неудачи - неудачи, которая изначально заложена в самой их женской природе. «Решение в один стоун» - политическая ложь, и доказательством того выступает чувство, которое испытывают женщины, когда едят «слишком много», - это чувство вины. Почему они должны постоянно его испытывать? Почему женская полнота стала моральной проблемой и оценивается в категориях «хорошо» или «плохо»? Если бы пристальное внимание к женской полноте или худобе имело отношение к сексу, то это было бы сугубо интимным вопросом, который женщина решает вместе со своим любимым мужчиной. Если бы дело было в здоровье, то эта проблема решалась бы самой женщиной. Но тогда обществу стоило бы сосредоточиться, скорее, на проблеме веса у мужчин, поскольку среди них лишний вес имеют 40%, а среди женщин - только 32%, и ожирение значительно опаснее для мужского здоровья, чем для женского.
В сущности, данных, подтверждающих заявления о том, что женская полнота приводит к проблемам со здоровьем, крайне мало. Больше того, «результаты недавних исследований показывают, что женщины могут жить дольше и быть в целом более здоровыми, если их вес на 10-15% больше, чем необходимо для поддержания их жизни, а также если они воздерживаются от диет», утверждает журнал Radiance. Если проблемы со здоровьем связаны у женщин с полнотой, это, как правило, является следствием длительного сидения на диете и эмоционального стресса, вызванного ненавистью к себе. Исследования Национального института здоровья, которые соотносят ожирение с увеличением риска сердечных заболеваний и инсультов, проводились на мужчинах. Согласно результатам подобного исследования на женщинах, впервые опубликованным в 1990 г., вероятность развития этих заболеваний у женщин мало связана с их весом, в отличие от мужчин. Фильм «Голод внутри» приводит данные исследования, проведенного в 16 странах мира, результаты которого не подтверждают наличия непосредственной связи между женской полнотой и проблемами со здоровьем.
Так что лишний вес у женщин сам по себе не является чем-то нездоровым. Но, несмотря на это, он вызывает живой общественный интерес и давно уже стал предметом бурных дискуссий. Женщины испытывают чувство вины по поводу своей полноты, потому что мы подсознательно понимаем, что в соответствии с мифом о красоте наши тела нам не принадлежат, они являются общественным достоянием и худоба - это не вопрос индивидуального эстетического восприятия, а голодание - это наша дань требованиям общества. Зацикленность современной культуры на женской худобе - это навязчивая идея, связанная не с красотой, а с идеей покорности. Диеты для женщин стали, по словам психолога Джудит Родин из Йельского университета, «устоявшейся нормой и навязчивой идеей», непрекращающейся азартной игрой.
При этом СМИ во всем мире активно освещают риски для здоровья, связанные с избыточным весом, и в этой игре используются такие эмоциональные эпитеты, которые не фигурируют даже в дискуссиях на тему злоупотребления алкоголем и табаком. В самых разных странах эта тема активно муссируется, потому что и мужчины, и женщины понимают: в данном случае речь идет не о холестерине или сердечном ритме и не о прекращении производства одежды, а о том, сколько социальной свободы женщины могут получить безнаказанно или какой частью своей свободы они готовы пожертвовать. Беспорядочный и бессистемный анализ, который мы находим в СМИ в связи с бесконечной сагой о женском жире и борьбе с ним, по сути дела, представляет собой сводки с фронта в сексуальной войне полов: так мы узнаем, что женщины в ней выигрывают, что они теряют и с какой скоростью развиваются события. «Великий сдвиг» в весе нужно понимать как одно из наиболее значимых событий нашего столетия, как эффективное решение проблемы, связанной с той опасностью, которую представляет собой женское движение, а также экономическая и репродуктивная свобода женщин. Сидение на диете стало самым мощным политическим седативным средством во всей женской истории - «тихими сумасшедшими» легче управлять.
Ученые подтверждают то, что женщины и так прекрасно знают: их озабоченность своим весом приводит к полному уничтожению чувства собственного достоинства и ощущения своей значимости. Исследователи Дж. Поливи и С. Херман обнаружили, что «продолжительное и регулярное лишение организма калорий» приводит к формированию определенного типа личности, характерными чертами которой являются «пассивность, чувство беспокойства и повышенная эмоциональность». Формирования именно этих черт характера, а не худобы как таковой, хотят добиться от женщин, чтобы не дать им стать свободными. В свое время успехи женского движения способствовали началу формирования у женщин прямо противоположных качеств, а именно высокой самооценки, чувства своей значимости, активной жизненной позиции, смелости и ясности мышления. «Продолжительное и регулярное лишение организма калорий» представляет собой способ свести на нет достижения женской революции.
«Великий сдвиг» в весе и «решение в один стоун» появились сразу же после возрождения феминизма, чтобы сделать женщин, которые только начали добиваться власти, слабыми, а впоследствии и психически больными, заставить их сосредоточиться исключительно на проблемах веса. Для того чтобы понять, почему на пути женщин к равенству с мужчинами возникло это препятствие - проблема веса, мы должны осознать, что в действительности на карту поставлена не мода, не красота и не секс, а борьба за политическое господство. И для многих женщин, зачастую и не подозревающих об истинных причинах своего бедственного положения, она стала вопросом жизни и смерти. Есть множество теорий, объясняющих причины возникновения анорексии, булимии и других женских проблем, связанных с похудением. Энн Холландер высказывает предположение, что переход от портретных образов к движущемуся видеоряду способствовал тому, что худоба начала ассоциироваться с движением и скоростью. Сьюзен Орбах в своей книге «Жир - это феминистская проблема» истолковывает женскую полноту как обращенное к матери послание ребенка об отчуждении и зависимости от нее. Орбах видит в матери «очень противоречивое чувство, связанное с кормлением дочери и заботой о ней». Ким Чернин в книге «Навязчивая идея» предлагает психоаналитическое объяснение страха перед полнотой. В его основе лежит гнев младенца на всемогущую мать, а еда воспринимается как первобытная грудь, как «потерянный мир» женского изобилия, который мы должны обрести вновь, «если хотим понять истоки нашей зацикленности на женском теле... Мы можем понять, почему, - пишет да- лее Чернин, - в состоянии страха и ужаса [у мужчины] может возникнуть желание долго и нудно рассказывать об образах моделей, и это прямо намекает женщине на то, что она неприемлема... если она толстая». В другой своей книге «Голодное «Я» Чернин интерпретирует булимию как обряд посвящения. Джоан Брумберг рассматривает еду как язык символов, анорексию - как крик отчаяния в мире, предлагающем слишком много возможностей выбора, а аппетит - как «голос»: «молодые женщины, которые искали слова, чтобы выразить свои чувства, сфокусировались на еде и на способах ее употребления». Рудольф Белл в книге «Священная анорексия» прослеживает связь между этим заболеванием и религиозными стремлениями средневековых монашек, которые воспринимали голодание как очищение.
Подобные теории проливают свет на эту проблему применительно к жизни отдельного человека, но все они недостаточно глубоки. Женщины отказываются от еды и голодают не только в контексте своих частных взаимоотношений с другими людьми - они делают это, живя в обществе, которое материально заинтересовано в том, чтобы они имели «сложные отношения» с едой. Мужчины вовсе не «рассказывают долго и нудно» об образах моделей - наоборот, результаты исследований постоянно доказывают, что мужчинам нравятся реальные формы реальных живых женщин. Но этим занимаются межнациональные корпорации.
Многие из существующих теорий о причинах нарушения пищевого поведения у женщин подчеркивают значение личностной психологии без учета общественных установок. Они всегда рассматривали женское тело и его формы скорее с точки зрения того, как они отражают конфликт женщины с обществом, вместо того чтобы рассматривать, каким образом общество при помощи женских форм использует им же созданный конфликт. Многие другие теории фокусировали свое внимание на женской реакции на идеал худобы, но ни одна из них никогда не говорила о том, что этот идеал является профилактической мерой, своего рода превентивным ударом. В связи с этим нам нужно вновь переосмыслить все термины, но уже в свете социальной роли голодания.
Прежде всего, что такое еда? Разумеется, в контексте конкретной семьи еда - это проявление любви, это воспоминания о совместном общении, в контексте общества еда — это вопрос статуса. Во все
времена она была основным показателем социальной значимости члена общества. Кого оно высоко ценит, того хорошо кормит. Когда тебе накладывают полную тарелку самой лучшей еды, это означает: мы считаем тебя достойным съесть эту долю припасов нашего племени. На Самоа женщины, которые находятся там в большом почете, во время праздничных пиршеств едят подчеркнуто много. Распределение еды в обществе отражает баланс силы и власти, а разделение трапезы с соплеменниками укрепляет социальное равенство. Когда мужчины вместе преломляют хлеб, или произносят тост за свою королеву, или закалывают для друга самого упитанного тельца, они становятся ровней, а потом и союзниками. Слово компаньон происходит от латинского выражения «с хлебом» и означает тех, кто вместе преломил хлеб.
В наше время, когда то, что едят женщины, стало предметом публичного обсуждения, предписанные нам порции свидетельствуют о нашем низком по сравнению с мужчинами положении в обществе и усиливают в нас чувство социальной неполноценности. Если женщины не могут есть ту же еду, что и мужчины, то, значит, речь не идет и о равном с ними статусе в обществе. До тех пор, пока от женщин, сидящих за одним столом с мужчинами, будут ожидать поведения, основанного на самоограничении, этот общий стол никогда не станет круглым столом, за которым мужчины и женщины будут сидеть вместе как равные. Он будет скорее традиционным иерархическим помостом, где восседают мужчины, со складным столиком у его подножия, предназначенным для женщин.
В нынешней эпидемии добровольного голодания, когда богатые западные женщины не могут сделать выбор в пользу еды, мы видим логическое продолжение более старой традиции отношения к еде бедных женщин. Голодание современных западных женщин имеет глубокие исторические корни. Женщины всегда были вынуждены есть не так, как мужчины, то есть меньше и хуже. Как пишет историк Сара Померой, в Древнем Риме рацион для мальчиков составлял 16 мер еды, а для девочек - всего 12. В средневековой Франции, по утверждению историка Джона Босуэлла, женщины получали на одну треть зерна меньше, чем мужчины. На протяжении всей истории человечества всегда, когда пищи не хватало, женщины получали меньше еды, чем мужчины, или не получали вообще ничего. Как объясняют антропологи, убийство новорожденных девочек обычно происходит вследствие недостатка пищи. По данным ООН, когда речь идет о голоде, его жертвами в первую очередь становятся женщины: в Бангладеш и Ботсване девочки умирают чаще мальчиков, и они же чаще недоедают, потому что им достаются меньшие порции. В Турции, Индии, Пакистане, Северной Африке и на Ближнем Востоке мужчины получают львиную долю имеющейся еды вне зависимости от потребностей женщин в калориях. «В Северной Африке потребление и распределение пищи не связано с затратами калорий» во время работы, выполняемой мужчинами и женщинами, «они также не связаны с физиологическими потребностями. .. Они скорее обеспечивают приоритетные права «важных» членов общества, то есть взрослых мужчин». В Марокко, если женщина приходит в гости, «она будет клясться, что уже поела» или что она не голодна. «Маленькие девочки быстро учатся предлагать свою порцию гостям, отказываться от мяса и отрицать, что хотят есть». Антрополог Ванесса Малер описывает североафриканскую женщину, которая убеждала людей, сидевших вместе с ней за обеденным столом, в том, что «она предпочитает кости мясу».
Как утверждает Малер, считается, что мужчины «не должны страдать от недостатка еды, он отражается лишь на женщинах и детях». По данным отчета ООН, «в странах третьего мира наблюдаются случаи недоедания у девочек, когда мальчики питаются полноценно, потому что именно им отдается имеющаяся в семье еда». Две трети женщин в Азии, половина женщин в Африке и одна шестая латиноамериканок страдают анемией, вызванной недоеданием. В Непале на 50% больше женщин, чем мужчин, теряют зрение вследствие недоедания. Во всех культурах мира мужчины получают горячую еду, едят больше белковой пищи и обслуживаются в первую очередь, в то время как женщины доедают остывшие остатки и нередко вынуждены прибегать к обману и хитрости, чтобы получить достаточно пищи. «Более того, пища, которую они получают, как правило, менее питательна». И это характерно не только для стран третьего мира: большинство женщин, живущих сегодня в западных странах, могут припомнить схожие модели поведения, которые они наблюдали у своих матерей и бабушек, когда жены шахтеров ели хлеб, смоченный в жире, который оставался от обеда их мужей, а итальянские и еврейские жены брали себе те части птицы, которые остальные есть отказывались.
Схожие стереотипы поведения и сегодня характерны для богатых стран Запада, где женщины добровольно ограничивают калорийность потребляемой ими пищи. При этом поколение назад правомерности подобного распределения пищи нашлось новое логическое обоснование. В результате женщины по-прежнему обходятся без пищи, доедают ее остатки, прячут еду, используют обман, чтобы добыть ее, но при этом теперь они еще и испытывают вину за свое поведение. Наши матери выходили из-за стола, когда вся семья ела торт серебряными приборами на фарфоровых тарелочках, а потом мы заставали их на кухне, где они тайком поглощали его остатки. Традиционная модель поведения осталась прежней, но ее облачили в одежды стыда.
Что же касается всего остального, то мало что изменилось. Когда идея о том, что женщины по своей природе являются людьми второго сорта, вышла из моды, разумным объяснением этой модели поведения стал контроль над весом. И до сих пор процветающий Запад продолжает традицию неравноценного распределения пищи. Исследователи обнаружили, что американские родители заставляют мальчиков есть независимо от их веса, в то время как девочек заставляют есть только в том случае, если они относительно худые. В выборке младенцев обоих полов матери кормили грудью 99% мальчиков и только 66% девочек, при этом последних - в два раза меньше по времени. «Таким образом, - пишет Сьюзен Орбах, - дочерей часто кормят хуже, менее чутко и внимательно, чем им это необходимо». Женщины ощущают, что они не имеют права получать достаточное количество еды, потому что с самого рождения привыкли довольствоваться малым в соответствии с традицией, передаваемой по наследству от матери к дочери на протяжении многих поколений. Социальная роль «почетного гостя» является новой и непривычной для нас, так как при помощи идеологии ограничения потребления калорий наша культура учит нас, что в конечном счете эта роль - не для нас.
Что же такое в этом случае жир? В литературе мифа о красоте он представляется как грязные отбросы, присущие женскому телу, от которых надо избавляться, это некое канцерогенное вещество, инертное предательское образование, проникающее в нашу плоть в виде отвратительной и бесполезной массы, которая создает ненужный вес и объем.
Такие «демонические» характеристики обычного вещества, которое присутствует в нашем организме, основан не на его физических свойствах, а на существующем испокон веков женоненавистничестве, поскольку всякого рода жир ассоциируется с женским началом, ведь он необходим для женской сексуальности и репродуктивной функции. У всех народов мира с самого рождения в организме девочек жира на 10-15% больше, чем у мальчиков. В период полового созревания соотношение жира и мышечной массы у мальчиков уменьшается, а у девочек увеличивается. Это увеличение жировой прослойки у девочек-подростков подготавливает их тела к половому созреванию и деторождению. У нормальной средней здоровой девушки в возрасте 20 лет содержание жира в организме составляет 28,7%. К среднему возрасту тело женщины любой национальности состоит из жира на 38%. Вопреки риторике мифа о красоте это «не является чем-то присущим исключительно индустриально развитым западным странам. Это нормы для всего женского рода». Потребности в калориях у женщины средней активности, опять же в противовес основополагающему постулату мифа, всего на 250 килокалорий меньше, чем у мужчины средней активности (соответственно 2250 и 2500). Увеличение веса с возрастом также является нормой во всем мире для обоих полов.
Очевидно, что наш организм запрограммирован на определенный вес, который тело пытается удержать. Жир у женщин связан с их сексуальностью. В викторианскую эпоху женщины ласково и с любовью называли его своей «шелковистой прослойкой». Худоба «железной девы» подрывает женскую сексуальность. Пятая часть женщин, активно занимающихся спортом или фитнесом, чтобы придать своему телу определенную форму, страдают от нарушений менструального цикла и снижения детородной функции. Не забывайте, что вес модели на 22-23% ниже среднего веса обычной женщины, но при этом обычная женщина хочет быть такой же худой, как модель. У женщин, чье соотношение жира и мышечной массы опускается ниже 22%, часто встречается бесплодие и нарушение гормонального обмена. Гормональные нарушения приводят к раку яичников и матки, а также к остеопорозу. Жировые ткани «хранят» сексуальные гормоны, поэтому их малые запасы напрямую связаны с низким уровнем эстрогена и других важных гормонов, а также со сниженной активностью яичников.
Роуз Фриш в журнале Scientific American пишет о взаимосвязи между жиром и репродуктивной способностью женщин, живших в каменном веке, утверждая, что «историческая связь между полнотой и плодовитостью на самом деле биологически обусловлена», так как жир регулирует репродуктивную функцию. У женщин, имеющих недостаточный вес, также удваивается риск рождения детей с весом ниже нормы. Жир напрямую связан не только с плодовитостью женщины, но и с ее сексуальным желанием. Исследователи из чикагского госпиталя Майкла Риза обнаружили, что более полные женщины испытывают сексуальное влечение чаще, чем худые. В отношении эротической возбудимости и готовности к сексу они опережают худых женщин в соотношении почти 2:1. Требовать от женщин становиться неестественно худыми означает требовать от них отказаться от своей сексуальности. Исследования неизменно показывают, что ограничения в пище во время диеты приводят к потере интереса к сексу. У участниц одного научного эксперимента прекратились сексуальные фантазии на этапе потребления 1700 килокалорий в день, что на 500 килокалорий больше, чем в знаменитой голливудской диете. Голодание влияет на функционирование эндокринных желез. Худеющие девушки и женщины часто страдают от прекращения менструации и запоздалого пубертатного развития, а голо- дающие мужчины теряют сексуальное влечение и становятся импотентами, к тому же в ряде случаев у них начинает расти грудь.
Врачи клиники сексуальных дисфункций университета Лойолы утверждают, что нарушения, связанные с потерей веса, влекут за собой значительно худшие последствия, чем нарушения, связанные с его набором. Более полные женщины стремятся к ухаживаниям со стороны мужского пола и к сексу, в то время как анорексички «так сильно беспокоятся по поводу своего тела, что у них меньше сексуальных фантазий, меньше свиданий и меньше сексуальных желаний». Научное издание The New England Journal of Medicine пишет, что те, кто очень интенсивно занимается фитнесом, теряют интерес к сексу. Джоан Брумберг также утверждает, что «результаты клинических исследований свидетельствуют об отсутствии у анорексичек сексуальной активности». Метте Бергстром пишет, что «больные булимией редко получают удовольствие от секса из-за ненависти к своему телу». По словам Роберты Сайд, «факты позволяют предположить, и это в полной мере отвечает здравому смыслу, что голодное и недокормленное животное меньше, а не больше интересуется плотскими удовольствиями».
Итак, подводя итог, что же представляет собой диета? «Следование диете», которое в Великобритании называют «достижением стройности», - это вполне обычное определение для обозначения того, что на самом деле является добровольным голоданием. В Индии женщины из самых бедных семей потребляют 1400 килокалорий в день, то есть на 600 килокалорий больше, чем западная женщина, сидящая на диете «Хилтон-хед».
«Те, кто сидит на диете, - пишет Сайд, - ведут себя как жертвы вынужденного голодания... Голодание, даже если оно добровольное и связано с диетой, которой человек придерживается вполне осознанно, влияет удивительно схожим образом на всех людей». Женщины, страдающие от нарушений пищевого поведения, совершают множество поступков, вызывающих отвращение и жалость, которые представляются как нечто характерное преимущественно для женского пола и доказывающее помраченность женского сознания. Этот новый вид женского безумия пришел на смену убежденности в женской ненормальности во время менструации, от которого пришлось отказаться, когда возникла потребность в том, чтобы женщины работали полный рабочий день.
В академическом исследовании, проведенном в университете Миннесоты, 36 добровольцев были посажены на продолжительную низкокалорийную диету, и «ее психологические, поведенческие и физические последствия были тщательно задокументированы». Участниками эксперимента были молодые, здоровые, «сильные личности, демонстрирующие эмоциональную стабильность и высокий уровень развития интеллекта». Они начали шестимесячный цикл, во время которого их рацион питания был уменьшен вдвое, что является обычной практикой, используемой женщинами для снижения веса. «После того как испытуемые потеряли 25% своего изначального веса, начали проявляться негативные последствия голодания». Участники эксперимента «становились все более озабоченными вопросами, связанными с едой и питанием, до такой степени, что они не могли не думать обо всем, что имеет хоть какое-то отношение к еде, начали собирать рецепты и кулинарные книги и демонстрировали аномальное поведение во время приема пищи, такое, например, как чрезвычайно медленное пережевывание и утаивание предметов, имеющих отношение к еде». Затем в результате голодания большинство из них «начали страдать от той или иной формы эмоционального расстройства, в частности, от депрессии, ипохондрии, истерии, вспышек ярости, а в некоторых случаях и дезорганизации, доведенной до уровня психоза». После этого они теряли способность работать и функционировать в обществе из-за апатии, отсутствия энергии, чувства отчужденности от людей и снижения интереса к сексу. В конце концов «спустя несколько недель после уменьшения количества принимаемой пищи» они сообщали о сильных приступах голода, а также о безудержном желании нарушить установленные диетой правила. Некоторые не выдерживали и начинали объедаться, после чего их рвало, и они начинали осуждать себя. Неуемный голод не проходил даже после сытной еды во время выхода из голодания. Некоторые испытуемые «ели не переставая и никак не могли остановиться, в то время как другие проходили через циклы обжорства и рвоты, которые они были не в состоянии контролировать». Добровольные участники эксперимента «начали бояться выходить на улицу, за пределы клиники и за рамки эксперимента, где они могли подвергнуться искушению съесть то, от чего согласились отказаться... Если они не выдерживали и поддавались искушению, то потом истерично признавались в содеянном, находясь на грани сумасшествия». Они стали раздражительными, постоянно находились в состоянии нервного напряжения, все время чувствовали усталость и много жаловались. «Они не могли отделаться от ощущения, что их преследует какая-то зловещая сила». Некоторым из них врачи были вынуждены прописать транквилизаторы. Участниками этого эксперимента были совершенно нормальные здоровые мужчины, студенты колледжа.
Во время оккупации Голландии немецкими войсками, когда в мае 1940 г. начался сильный голод, власти страны стали выдавать населению продукты из расчета от 600 до 1600 килокалорий в день - это называлось уровнем «лечебного голодания». Те, кто страдал от недоедания особенно сильно и терял 25% от своего нормального веса, считались серьезно голодающими и получали драгоценный дополнительный паек. Голландские женщины, запечатленные на фотографиях того периода, удивительно похожи на современных, словно они опередили свое время. При пайке в 600-1600 килокалорий голландцы страдали от голода. Диета, предписываемая центрами похудения, основана на потреблении 1600 килокалорий в день. Когда голландцы теряли 25% от своего веса, им выдавался дополнительный паек. Чтобы соответствовать стандарту «железной девы», средняя здоровая женщина должна похудеть примерно на столько же.
В 1941 г. в гетто города Лодзь заключенные там евреи получали скудный рацион в 500-1200 килокалорий в день. В концентрационном лагере Треблинка было научно установлено, что 900 килокалорий в день - это минимум, необходимый для поддержания жизнедеятельности человека. В «лучших в стране клиниках для похудения», где «пациенты» находятся на лечении вплоть до года, рационы питания такие же.
Психологические последствия добровольного голодания схожи с психологическими последствиями голодания вынужденного. К1989 г. все больше исследователей стали признавать серьезные эмоциональные и психологические последствия постоянного сидения на диете. Они включают такие симптомы, как «раздражительность, беспокойство, депрессия, апатия, резкая смена настроения, усталость и нежелание общаться». Описывая голод в Голландии, Магнус Пайк отмечал: «Известно, что голодание влияет на мыслительную деятельность человека, и голодающие голландцы становились вялыми в умственном отношении, апатичными и одержимыми мыслями о еде». Брух пишет, что при вынужденном продолжительном голодании «происходит огрубление эмоций, чувствительности и других присущих человеку качеств». Роберт Лифтон обнаружил, что жертвы голода во время Второй мировой войны «испытывали чувство вины за то, что они сделали что-то не так, за что теперь их и наказывают, а также предавались мечтам и фантазиям о еде в неограниченном количестве».
Голодание разрушает человеческую личность. «Пациенты-анорексики, как и другие голодающие, - утверждает Хильда Брух, - демонстрируют на удивление схожие стереотипы поведения и эмоциональные реакции до тех пор, пока не прибавят в весе». «Ограничения в еде, - подытоживает Роберта Сайд, - приводят в действие механизм одержимости едой как по физиологическим, так и по психологическим причинам. Недоедание вызывает апатию, депрессию и раздражительность. Замедляется обмен веществ. Голод заставляет человека постоянно думать и говорить о еде».
Психологический страх перед голодом - явление, свойственное всем людям. Сироты из бедных стран, которых усыновляют обеспеченные семьи, не могут контролировать свое непреодолимое желание воровать и прятать еду даже после того, как проживут несколько лет в полном достатке и безопасности. Растет число убедительных доказательств того, что болезни, связанные с нарушениями пищевого поведения, вызваны главным образом диетами. Илана Атти и Дж. Брукс-Ган приводят выдержки из исследований, в ходе которых было установлено, что «хроническое ограничение в еде приводит к накоплению стресса такой огромной силы, что само по себе сидение на диете может быть достаточным для развития нервной анорексии или булимии». Роберта Сайд приходит к таким же выводам: «Парадоксально, но факт, что сидение на диете само по себе может стать причиной обжорства. Оно действительно может вызвать как нарушения пищевого поведения, так и само ожирение».
Продолжительное лишение организма калорий становится для него сильнейшим потрясением, которое может повлечь за собой разрушительные последствия. Сайд пишет, что проблемы с едой у женщин вызываются как раз их попытками сильно похудеть. Для 95% женщин единственный способ добиться этого - сесть на жесткую диету. Илана Атти и Брукс-Ган приходят к следующему выводу: «Значительная часть поведенческих проявлений, которые считались причиной появления нервной анорексии и булимии, на самом деле могут быть результатом голодания... Человек с нормальным весом, сидящий на диете с целью выглядеть и чувствовать себя худым, подвержен нарушениям моделей эмоционального, когнитивного и поведенческого характера в результате постоянного стресса, который он испытывает, пытаясь оставаться в весе ниже своего естественного, или биологически обусловленного». Диеты и модная худоба приводят женщин к серьезным болезням.
Итак, если женская полнота - это сексуальность и способность к деторождению; если еда - это проявление уважения со стороны социума; если сидение на диете равносильно голоданию; если среднестатистические женщины должны потерять 23% своего веса, чтобы соответствовать стандарту «железной девы», а хронические психологические нарушения возникают при потере 25% веса; если голодание вызывает упадок сил и подрывает физическое и психическое здоровье, а женская сила, сексуальность и самоуважение представляют собой угрозу для сложившихся в обществе устоев; если женская журналистика спонсируется индустрией, оцениваемой в $33 млрд, чей капитал построен на политическом страхе перед женщинами, тогда мы можем понять, почему «железная дева» такая худая. Худой «идеал» привлекателен не с эстетической точки зрения - он красив как политическое решение. Непреодолимое желание быть похожими на «железную деву» - это не свободный выбор женщин, нечто банальное и несерьезное. Напротив, это очень серьезно, и нас толкают к этому, чтобы сохранить существующую расстановку политических сил. Если взглянуть на проблему с этой точки зрения, то трудно даже представить, чтобы на данном этапе исторического развития женщин не вынуждали худеть.
Идеология голодания уничтожает феминизм: то, что происходит с телом женщины, происходит и с ее сознанием. Если женские тела считаются и всегда считались «неправильными», а мужские - правильными, то получается, что женщины всегда неправы, а мужчины - правы. Если феминизм учил женщин больше ценить себя, то голод учит уничтожать в себе чувство собственного достоинства. Если женщину можно заставить сказать «Я ненавижу свои толстые бедра», то это способ, с помощью которого ее заставили ненавидеть свою женственность. Чем более материально независимыми, самостоятельно распоряжающимися своей жизнью, образованными и сексуально свободными становились женщины во внешнем мире, тем более бедными, не контролирующими ситуацию, глупыми и сексуально неуверенными в себе их заставляли чувствовать в их собственных телах.
Голод заставляет женщину ощущать себя бедной и мыслить в категориях психологии бедности. Богатая женщина, сидящая на диете, ощущает себя во власти экономики бедности: редкая женщина, зарабатывающая $100 000 в год, позволяет себе потреблять 1000 килокалорий в день. Голод заставляет успешных женщин чувствовать себя неудачницами: женщина-архитектор обнаруживает, что вся ее работа рушится; женщина-политик, которая курирует масштабные долгосрочные проекты, начинает зацикливаться на деталях, подсчитывая количество калорий в каждом съеденном кусочке; женщина, которая может позволить себе путешествовать, не в состоянии «позволить себе» калорийную заграничную кухню.
Это отравляет любое событие в жизни женщины. Те из них, кто только вырвался из плена каждодневных сиюминутных забот, вынуждены вернуться назад, к осознанию своей экономической зависимости. Вирджиния Вульф считала, что если «пообедал плохо - плохо думается, плохо любится, не спится». «От говядины и чернослива в душе не затеплится свет», - писала она, сравнивая приводящую в уныние скудную еду в женских колледжах с той, что ели студенты богатых мужских колледжей, - «большое блюдо морских языков под белоснежным покрывалом сливок». Но теперь, когда некоторые женщины наконец добились стипендии £500 в год и отдельной комнаты, они вынуждены вновь вернуться к 100 г вареной говядины, трем черносливинам без сахара и незажженной лампочке.
Анорексичка может начать свой путь голодания как вызов обществу, но с точки зрения общества, где господствуют мужчины
Дата добавления: 2015-03-07; просмотров: 901;