СЧАСТЛИВАЯ СТАРОСТЬ

Выражение «счастливая старость» скорее можно встретить в художественной или философской литературе, чем в ге-ронтологической, а тем более геронто-психиатрической. Понятие это в значительной степени неопределенно и вызывает к себе противоречивое отношение. Действительно, трудно представить себе, что старость является счастливым периодом жизни, особенно если сравнивать ее с более ранними возрастными периодами. Вместе с тем, если обратиться к самим старым людям, то станет очевидным, что понятие «счастливая старость» не является абстрактным, оно наполнено определенным содержанием, которое соответствует представлению о счастье в любой из возрастных периодов или включает новые и незнакомые по прошлому переживания.

Стремление к «маленькому счастью» [JaberF., 1971] в старости так же живо и ярко, как и в течение всей предыдущей I жизни, а достижение этого состояния представляется человеку вполне реальным.

P. Cameron (1967) пишет, что термин «счастливый человек» одинаково правомерен как для молодых, так и для пожилых людей. Сравнивая группы старых и молодых людей, этот автор заключает, что человек в старости может быть счастливым в той же мере, что и молодой. <...> Нередко пожи- j лые люди,

сообщая, что в старости они впервые переживают * новые и незнакомые радости и чувства, впервые

испытывают довольство собой и окружающим, не могут найти лучшего определения своего состояния, чем счастливое.<...>

Представление о психическом старении не может оказаться )

полным и цельным без учета этих благоприятных случаев, которые лучше, чем какие-либо другие варианты, характеризуют старение, присущее только человеку. Эти варианты, будь они обозначены как удачные, успешные, благоприятные и, наконец, счастливые, отражают их выгодное положение в сравнении с другими формами психического старения. <...> С нашей точки зрения, не может найти возражения ни с той, ни с другой стороны определение счастья как состояния, которое «соответствует наибольшей внутренней удовлетворенности условиями своего бытия, полноте и осмысленности жизни» (Философский энцикло-пед. словарь. М., 1989. С. 640). Счастливая старость и есть тот случай психической жизни в старости, когда отношение человека к своему старческому бытию по основным линиям соответствует этим этическим категориям. Понятие «счастье» многозначно, в значительной степени условно и относительно в любом

из возрастных периодов. Оно непостоянно и может сочетаться с различными моментами, его

омрачающими. Отличие счастливых переживаний в старости от подобных состояний в молодые и зрелые годы состоит в том, что они не проецируются на будущее и полностью исчерпываются переживаниями настоящего. <...> Речь идет о счастливой старости как особо благоприятной форме старения <...>. Хорошее физическое здоровье, умеренный характер общих возрастных изменений, долгожительство, сохранение деятельного образа жизни, высокое общественное положение, наличие супруга и детей, сегодняшний материальный достаток не являются залогом и гарантией осознания старости как благоприятного периода жизни. И при наличии этих признаков, каждого в отдельности и вместе взятых, пожилой человек может считать себя ущербным и полностью не принимать свое старение. И наоборот, при плохом физическом здоровье, скромном материальном достатке, относительном одиночестве пожилой человек может находиться в согласии со своим старением, в состоянии увидеть положительные стороны своего старческого бытия, испытывать радость. О счастливой старости правомерно говорить, когда имеется удовлетворенность новой жизнью, своей ролью в этой жизни. <...> Удовлетворенность собой в старости — особо важный показатель. Он свидетельствует об отсутствии изменения своего «я» <...>.

Наш опыт работы с психически здоровыми пожилыми людьми, проживающими в домах-интернатах или находящимися в домашних условиях, позволил выделить группу лиц (сравнительно небольшую в количественном отношении), положительно оценивающих свое старческое бытие и довольных своей старостью. <...> Давая общую характеристику этой группе, следует в первую очередь подчеркнуть отчетливую ориентировку этих пожилых на настоящее. Эти люди не обнаруживают какой-либо проекции на прошедшее, но также нет и устойчивых планов деятельной жизни на будущее. Сегодняшнее старческое существование принимается без каких-либо оговорок и без планов к изменению в лучшую сторону. Для этих пожилых людей типична впервые появившаяся в позднем возрасте тенденция к пересмотру прошлых активных целевых установок, правил убеждений. Подобная мыслительная работа приводит к выработке новой, созерцательной, спокойной и самодостаточной жизненной позиции. <...> Окружающая жизнь, сегодняшнее состояние здоровья, физические недуги, быт воспринимаются терпимо, такими, какие они есть. Подобное отношение к самому себе и к окружающим представляет

для пожилого человека новую ценностную жизненную установку [RaberP., 1984]. К этому времени обычно определяются и новые интересы, ранее не свойственные данному человеку. Среди них особо выделяются обращение к природе, укрепление различного рода морально-нравственных установок [Carstensen L. et al., 1983]. Пожилые люди отмечают появившееся желание бескорыстно быть полезным окружающим, в первую очередь больным и слабым, иногда впервые появляется любовь к животным. Часть из этих пожилых открывает для себя, что старость благотворно повлияла на их возможности творчески обработать накопленный опыт, и сознание этого способствую укреплению чувства удовлетворения собой <...>

У пожилых людей этой группы можно выявить устойчивую мыслительную работу, отражающую стремление переосмыслить свой прошлый жизненный опыт, прошлую деятельность с позиции старого человека. Прошлые успехи в накоплении знаний, почетные должности и звания теряют прошлую привлекательность и кажутся малозначащими. Прочность и искренность семейных родственных отношений представляются маловажными. Материальные ценности, приобретенные в течение жизни также оказываются несущественными.<...> Подобная коренная переоценка прошлых ценностей лежит в основе утверждающегося в старости спокойного и созерцательного взгляда на происходящие события и на саму сегодняшнюю жизнь. <...> У пожилых людей этой группы <...> идет активный мыслительный процесс, направленный на решение вопросов «познания смысла собственного существования», «познания себя», т. е. вопросов, составляющих содержание жизни человека. Именно при этом варианте психического старения имеется полное согласие с самим собой, согласие с внешним миром, согласие с естественным ходом событий и, наконец, согласие с неминуемостью завершения собственной жизни.

Созерцательный и спокойный взгляд на самого себя, на окружающее, появившийся впервые в старости, отражает по существу не пассивную, а активную позицию, так как именно она определяет характер и форму деятельности и поведения человека.

Подобная жизненная установка накладывает отпечаток и на те отношения, которые устанавливаются у пожилого человека с окружающими. Интровертированность, выявляющаяся у старых людей, несет в себе черты защиты собственного внутреннего мира от внешних влияний <...>

Привычная для человека ориентация на окружающее с возрастом меняется на ориентацию на самого себя <...> Старики обнаруживают более низкую потребность быть в центре внимания, они меньше драматизируют свои переживания, чем люди более молодого возраста. Тенденция к молчаливому согласию лежит в основе представления о конформизме стариков. <...> В какой-то степени эти новые черты характера отражают наклонность самоизоляции и свидетельствуют о подборе адекватной своим силам способа адаптации к окружающему. Старый человек, имея свою точку зрения, уклоняется от спора и формально соглашается с собеседником. Однако при этом ни сама точка зрения, ни поведение, из нее вытекающее, не меняются. Такая форма контактов больше оказывается типичной для старых женщин, чем мужчин, отражая тот факт, что женщины лучше приспосабливаются к конкретным условиям внешней обстановки. Подобные формы общения старого человека с окружающими отражают адекватное реальности восприятие своих сил и возможностей, они не несут в себе ощущение ущемленности, отставленности, уничижения.

Представление о жизни в старости как жизни полноценной в значительной степени определяется установившимся к этому времени характером деятельности. Удовлетворенность ею — существенный момент в угверждении подобной жизненной концепции. <...> Положительная оценка старения ведет к установлению приемлемых рамок и объема повседневной деятельности (или занятости), а удовлетворенность ими определяет положительное отношение факту собственного старения <...>.

<...> «Счастливая старость» —это время, когда характер занятости выбирается в соответствии прошлыми, настоящими интересами, привязанностями и личными стремлениями. Бесполезно пытаться искусственно или насильно привязать пожилого человека какой-либо деятельности, будь это даже вполне посильное и нужное для него дело. Преимущество старости находит свое выражение в том, что форма и вид занятости выбираются самим человеком. Все дело в том, чтобы в старости было это желание выбирать, а форма и характер занятости имеют второстепенное значение и могут быть самыми различными. <...> Стремление к деятельности и занятость — это то, что наполняет жизнь в старости жизнью.

Спокойное и созерцательное отношение к собственному старению, к тому, что оно несет с собой, открытие новых радостей в жизни — все это по сути составляет комплекс свойств, получивший название «старческая мудрость». <...>