СПОСОБ СЛУЖЕБНЫХ СЛОВ

Грамматические значения могут выражаться и не внутри слова, а вне его, в его окружении, и прежде всего в сопровождающих знаменательные слова служебных словах. Служебные слова освобождают знаменательные от выражения грамматики¹ или сопровождают словоизменительную аффиксацию.

¹ Это не значит, что такие знаменательные слова, не показывающие в своем составе грамматических значений, стоят вообще вне грамматики; они как части речи обязательно находятся в распоряжении грамматического строя языка.

Служебные слова, как уже выше сказано, лишены номинативной функции, так как ничего не называют и лишь показывают отношения между членами предложения (предлоги, союзы) или между предложениями (союзы), а также указывают некоторые грамматические значения, не зависящие от сочетания слов в предложении (артикли, частицы, вспомогательные глаголы, слова степени). Это квалификативные отношения, например определенность и неопределенность, число и т. п.

Служебные слова часто выполняют ту же роль, что и аффиксы, ср. Я хотел согреть себя чаем, где отношение дополнения чаем выражено падежной флексией, а в предложении Я хотел согреть себя посредством кофе, где то же самое выражено служебным словом, именно предлогом посредством. Или: Маша красивее Наташи и Маша более красива, чем Наташа, и т. п.

Если отношение слова кот к другим членам предложения в русском языке выражается падежными флексиями: кот, кота, коту, котом и т. п., то во французском, где нет склонения существительных, те же грамматические связи выражаются предлогами или их отсутствием: Ie chat– «кот» (без предлога с артиклем), du chat – «кота», аи chat – «коту» (с предлогами), par Ie chat – «котом» (предлог с артиклем).

Но так как они все-таки слова¹, то спрашивается, как же в этом случае распределяется лексическое и грамматическое значение? А. И. Смирницкий писал: «Значения отношений могут быть и не грамматическими значениями. Так, они являются лексическими, если оказываются основными, центральными в семантике слова, если выражаются отдельным конкретным словом. Для того чтобы быть грамматическими, отвлеченными от конкретности слова, значения отношений должны быть лишь дополнительными при основных, центральных, вещественных значениях слов, в составе самих данных слов; лишь при этом условии они обладают необходимой для грамматического строя обобщенностью и абстрактностью. В самом деле, если предлог нa есть отдельное слово, а не префикс, то выражаемые им значения пространственных, временных и прочих отношений являются основными его значениями, принадлежащими ему как данному конкретному слову, отличному, например, от под, при и т. п.: как выражаемые им эти значения не мыслятся в отвлечении от его лексической словарной конкретности»².

¹ Некоторые лингвисты называют их слова-морфемы, что имеет известное основание для лексикологии, но требует особых разъяснений для грамматики; думаем, что это все-таки не морфемы, а слова (см. гл. VII, § 79).

² Смирницкий А. И. К вопросу о слове (проблема «тождества слова») // Труды института языкознания АН СССР, 1954. Т. 4. С. 15–16, сноска.

Это рассуждение не доводит разрешение вопроса до конца. Конечно, отношения могут выражаться и лексически, например, в таких наречиях, как позднее, раньше, выше, ниже, лучше и даже... в любой падежной форме существительных: люблю мать, отдам матери, горжусь матерью. Но здесь грамматические отношения выражаются не лексически, а именно грамматически: сменой аффиксов, тогда как лексические значения выражаются основами. Мы здесь, конечно, не касаемся отношений неграмматического типа (я люблю, ты ненавидишь и т. п.), иное дело – служебные слова. Их лексическое значение совпадает с их грамматическим значением. Можно было бы сказать, что грамматическая функция поглощает в служебных словах их лексическую природу. Но и это не разъясняет всего. Дело здесь заключается, как и у числительных, в отношении к вещи и понятию – в отношении к называнию и выражению отношений. У числительных нет «называемой вещи»¹, поэтому выражаемое ими понятие становится своего рода «вещью», которую числительные и называют (слова не могут не называть – в этом их основная функция); также и служебные слова называют (лексически) то отношение (грамматическое, в отличие от наречий), которое они выражают. Это называется суппозúция (suppositio idealis)².

¹ См. гл. II, § 8.

² Суппóзйция – от латинского suppositio – «подкладка».

Среди служебных слов следует различать:

1. Предлóги, которые выражают подчинительные отношения между членами предложения (еду в метро, жду у метро, пойду к метро, а также: пошел к сестре, гляжу на тебя, знаком с ней) или уточняют падежные значения (у него, за него, от него; в нем, на нем, о нем и т. п.)¹. Предлоги служат для выражения отношений: пространственных (в, на, над, за, у и т. п.), временных (до, после, перед и т. п.), целевых (для), причинных (из-за, благодаря, вследствие) и пр.

¹ Ср. в немецком языке: auf dem (den), in dem (den), mil dem (den) и т. п.

В тех языках, где не бывает префиксов, обычно не бывает и предлогов, их заменяют послелоги, служебные слова с функциями предлогов, но стоящие сзади слова; например, русской надписи в трамвае «Место для детей» с предлогом в азербайджанском соответствует надпись с послелогом: Йер балалар учун, где учун – «для» – послелог.

2. С ó ю з ы, которые выражают сочинительные отношения как в простом, так и в сложном предложении (соединительные: и, да [дə]; противительные: а, но, да [дƏ]; разделительные: или – или;

ли – ли; либо – либо и т. п.).

В сложном предложении безударные что, как, когда, чтобы выражают подчинительную связь (для чего в простом предложении служат предлоги)¹. Союзы могут быть и составные: потому что, в случае если, несмотря на то что и т. п. и парные если – то, хотя – однако и т. п.

¹ В таких случаях простого предложения, как; Меня одевали как куколку – эллипсис из: Меня одевали, как одевают куколку (см. иначе: Щ е р б а Л. В. О частях речи в русском языке // Русская речь. Новая серия. Вып. II, 1928. С. 22; см.: Щ е р б а Л. В. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1957. С. 63– 85).[Перепеч. в кн.: Щ е р б а Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, 1974].

3. Частúцы могут выражать или:

а) модáльные значения¹, т. е. отношение говорящего к тому, что он высказывает как целевую установку высказывания, например: усиленное утверждение (же, ведь, да [дэ]); отрицание (не, ни); вопрос (ли); условность (бы); побудительность (пусть, пускай, давай-ка); желательность (хотя бы, лишь бы); сомнение (де, мол, якобы);

б) немодáльные значения, как: ограничительное (только, лишь, один, одна, одно, одни, исключительно, единственно); определительное (именно, прямо, как раз, точь-в-точь); указательное (вот, вон, это, то, та, тот, те, там, тогда); неопределенное (что-либо, -нибудь, угодно и кое-что при местоимениях); присоединительное (тоже, также, итак, все, еще); значение приблизительности (почти, чуть не); выделительное (а, и, и же, да, даже, все, еще и т. п.)².

¹ См. § 54, сноска в начале параграфа.

² Из приведенного перечня видно, что «одно и то же», например и, на самом деле в языке может быть очень «разным»: 1) и – союз (кот и повар), 2) и – частица (и странно это слушать). См. в «Словаре русского языка» изд. АН СССР статью Л. В. Щербы на вокабулу «и».

4. А р т ú к л ь¹. Артикли свойственны далеко не всем языкам. Они необходимы в арабском, романских и германских языках. Для теории служебных слов артикли очень существенны. Они не выражают отношений между членами предложения, не образуют синтаксических форм языка, но являются наиболее типичными «грамматическими сопроводителями» знаменательных слов.

¹ Артúкль – от французского article из латинского arliculus – «сустав», «член».

1) Первая грамматическая функция артикля – это «грамматическое обозначение своего сопровождаемого», т. е. признак имени. Таков однозначный артикль арабского языка. Благодаря этому во многих языках присоединение артикля к неименным словам и формам переводит их в существительное. Так возникает конверсия ¹, когда данное слово переходит в другую категорию и попадает в иную парадигму без изменения своего морфологического состава. Так, в немецком языке schreiben – «писать», a das Schreiben – «письмо» (т. е. «писание»); во французском diner, souper – «обедать», «ужинать», a Ie diner, Ie souper – «обед», «ужин», charme [Jarm] – «чаруй», но Ie charme – «очарование»; в английском play [plei] – «играй», a the play – «игра» и т. п. В русском такой субстантивации' глаголов быть не может², так как нет артикля; в нем надо прибегать к морфологическим способам словообразования, чтобы получить новое слово: обедать – обед; играть – игра; жить – житье и т. п.

¹ См.: Смирницкий А. И. Так называемая конверсия и чередование звуков в английском языке // Иностранные языки в школе, 1954. № 3.

Конверсия – от латинского conversio – «изменение».

В тех языках, где есть артикль, можно превращать целые предложения в существительное; например, во французском: Il va et vient – «он ходит и приходит» и Ie va et vient – «хождение взад и вперед», chez soi – «у себя» и Ie chez soi – «свой дом» и т. п. То же в немецком языке, например an und für sich sein – «существовать в себе и для себя» и das An und für sich Sein – «бытие в себе и для себя» и т. д.

2) В т о р а я грамматическая функция артикля – это различение грамматической категории определенности и неопределенности, когда существуют парные артикли: the – a (an) – в английском; der – ein, die – eine, das – ein – в немецком; Ie – un, la – une – во французском и т. п. Категория, сопровождающаяся определенным артиклем, как правило, выражает грамматически то, что уже известно собеседникам, либо то, что у собеседников во время разговора перед глазами, либо нечто особо индивидуально выделяемое; категория же, сопровождающаяся неопределенным артиклем, наоборот, показывает грамматически, что речь идет о том, что не окрашено индивидуальным, что берется в обобщенном плане и чего нет перед глазами во время данного разговора.

В русском языке, где нет артиклей, эти грамматические значения выражаются: 1) служебным словом один (одна, одно, одни) (из числительного один и т. д.): «Зашел один товарищ и принес одну книжку» и т. п.; 2) употреблением родительного падежа вместо винительного при отрицании: «Я не вижу книгу» (определенность), «Я не вижу книги» (неопределенность); 3) интонацией.

¹ От латинского substantivum – «существительное», субстантивация – «превращение в существительное».

² Кроме случаев собачьих кличек для борзых и гончих: Карай, Угадай, Откатай, Заливай, Порывай и т. п., а также редкие случаи топонимики, например площадь Разгуляй (в Москве), или название кабаре 20-х гг. «Не рыдай»; такие же случаи, как склоняемые существительные печь, течь и спрягаемые глаголы печь, течь, представляют собой омонимы (см. гл. II, § 15).

Указанными двумя грамматическими функциями исчерпывается роль английского артикля.

3)Третья грамматическая функция артикля – это различение рода в чистом виде, т. е. при том же слове в той же форме, что встречается редко, чаще при названиях каких-либо народов, язык которых не знает различений рода, например в немецком der Hausa – «мужчина из племени хауса» и die Hausa – «женщина из племени хауса». Так как в тех языках, где имеется различение рода, существительные должны быть отнесены к какому-либо роду, то в языках с наличием артикля в единственном числе имеются артикли для разных родов, во множественном различие рода утрачивается¹.

¹ Ср. в русском, где нет артикля, но слова во множественном числе не относятся к тому или иному роду, что ясно из примеров слов, которые употребляются только во множественном числе, например: дрова, сливки, ножницы, сани и т. п.

Немецкий язык различает артиклями три рода, французский – два:

4) Четвертая грамматическая функция артикля – это различение числа. Наиболее ясно это во французском языке, где сами слова не имеют окончаний множественного числа: так, само по себе слово [ʃa] – «ша» – и «кот», и «коты», но благодаря различию артиклей: [læʃa] значит «кот», a [lƏʃa] значит «коты»¹.

¹ Во французской орфографии пишется во множественном числе -S: Ie chat – les chats, но это лишь условность этимологической орфографии и к современному французскому языку это -s никакого отношения не имеет.

В немецком языке для выражения множественного числа обычно меняется не только артикль, но и форма слова: der Hose – «заяц», die Hasen – «зайцы», das Buch – «книга», die Bucher – «книги», der Ochs – «бык», die Ochsen – «быки» и т. п., но в случаях, например, das Fenster – «окно», die Fenster– «окна», der Arbeit-er – «рабочий», die Arbeiter – «рабочие» только перемена артикля показывает изменение числа¹.

¹ В случае die Mutter – «мать», die Mütter – «матери», наоборот, только внутренняя флексия (и – и) различает число, а артикль не меняется, см. сноску в конце § 43.

5) Наконец, артикль может брать на себя «тяжесть» выражения отношений между членами предложений, т. е. склоняться, освобождая от этой «обязанности» существительные, что бывает редко, например в немецком языке:

Благодаря такой способности артикля склоняться существительное может терять падежные формы и оставаться неизменным; так, в немецком языке прежнее склонение слова der Tisch – «стол»: des Tisches, dem Tische, den Tisch – заменяется в современном немецком языке склонением: des Tisches, dem Tisch, den Tisch¹.

¹ Этот грамматический факт не надо путать с так называемым «апострофиро-ванным» немецким произношением типа Кпав (откуда и идет название «апостро-фированное», т. е. когда непроизносимая гласная обозначается на письме апострофом) вместо Knabe – здесь чисто фонетическое явление редукции гласной до нуля; то же самое в русских «звательных формах» Надь! Сереж! где конечные согласные произносятся звонко, поэтому конец слова на гласной, которая здесь также «апострофирована».

В немецком есть еще особый «отрицательный артикль» – kein.

В языках, имеющих артикль, отсутствие последнего, т. е. нулевой артикль, имеет особое грамматическое значение (так же как отсутствие флексии в одной из форм словоизменения является нулевой флексией).

5. Вспомога2 тельные глаголы также относятся к служебным словам, хотя они и имеют формы словоизменения.

При употреблении вспомогательных глаголов основной, знаменательный глагол может не менять своей формы, а оставаться неизменяемым в самой общей форме, например в инфинитиве; при этом выражение лица, числа, времени и тому подобных глагольных грамматических значений берет на себя вспомогательный глагол, который при этом не выражает никакой знаменательности, а служит для выражения только реляционных грамматических значений. Так, спряжение будущего времени глаголов несовершенного вида в русском языке осуществляется формами вспомогательного глагола быть:

В других языках такие «составные» (или аналитические) формы употребляются не только для будущего времени, но и для прошедшего и даже для настоящего, и при этом знаменательная часть «состояний формы» может быть причастием; например, в немецком языке: Ich habe gelesen – «я читал», Ich bin gegangen – «я пошел»; или во французском языке: J'ai lu – «я читал», J'avais lu– «я читал» (до чего-то другого), Je suis venu – «я пришел», J'etais parti – «я уехал»; или в английском языке: I have read – «я читал», I am smoking – «я курю» (в настоящий момент), где знаменательная часть – причастие, ср. не «составную форму» настоящего времени: I smoke – «я курю» (вообще, т. е. «имею свойство курить»).

Различие однокорневых непереходных и переходных глаголов в русском языке имеет регулярное выражение через перемену класса глагола (как: чернеть – чернить, молодеть – молодить» т. п.); по-немецки это же различие выражается переменой вспомогательного глагола: schwarz werden – «чернеть» (буквально: «черным становиться») и schwarz machen – «чернить» (буквально: «черным делать»), где знаменательное слово не глагол, а прилагательное.

Во французском языке понудительное значение в глаголе выражается вспомогательным глаголом faire – «делать», откуда возможны такие «составные формы», как faire faire – «заставить делать» (буквально: «делать делать»), где первое faire – вспомогательный глагол, а второе faire – знаменательный глагол.

Обычно в языках в качестве вспомогательных употребляются глаголы со значением «быть» и «иметь»; немецкие sein, haben; английские be, have; французские etre, avoir; русское быть – и как член «составной формы» Я буду читать и т. д. с инфинитивом знаменательного глагола, и как связка – элемент составного сказуемого, где в качестве знаменательного (присвязочного) слова могут быть любые части речи (но только не глагол в инфинитиве!): Я был болен; Он был учителем наших детей; Жаль было отца¹, На улице было холодно; Крепость была взята. В русском языке глагол иметь как вспомогательный почти не употребляется, за исключением устарелых торжественных формул: Погребение (или заседание) имеет быть, где быть –знаменательный глагол, a имеет – вспомогательный.

В некоторых языках сочетание знаменательного и вспомогательного глагола может лексикализоваться в одно слово; например, в украинском языке такие формы простого будущего времени (из бывшего сложного), как: писатиму, писатимеш, писатиме – «я буду, ты будешь, он будет писать», где-иму, -имеш, -име – бывший вспомогательный глагол иметь.

Для выражения особых видовых оттенков начинания или завершения процесса в русском языке употребляются как вспомогательные глаголы начать и кончить; ср. «Он начал петь» (= он запел); «Он кончил звонить (= он отзвонил) и т. п.

В качестве связок могут употребляться и различные «глаголы движений, намерений» и т. п., например: «Он сел обедать»; «Он пошел гулять»; «Он намеревался уехать»; «Oн хотел сказать» и т. п.

Связки также могут быть и нулевыми, ср.: Он был болен – прошедшее время, показанное связкой был, и Он болен – настоящее время, показанное нулевой связкой, т. е. отсутствием связок был, буду, что показывает прошедшее и будущее время по сравнению с отсутствием связки – настоящее время (см. об этом ниже, § 61).

¹ В случае: Жаль было уезжать инфинитив уезжать не входит в составное сказуемое, а является отдельным членом предложения.

6. Слова2 степени– это те бывшие «наречия степени», которые сопровождают качественные прилагательные и наречия при образовании степеней сравнения: «Она более красива»; «Она очень красива»; «Он рассказывал более увлекательно» и т. п.; ср. во французском языке употребляющиеся для этой цели слова plus, moins;в английском more, most и т. д. От соответствующих наречий слова степени отличаются тем же, чем отличаются наречия от деепричастий и существительных в косвенных падежах, т. е. особым типом выражаемой абстракции и соотношения лексического и грамматического значения (см. выше, § 43), а также особыми синтаксическими свойствами (свойства сочетаемости с другими лексемами). В качестве «слов степени» могут выступать и местоименные по происхождению слова: «Она самая красивая»; «Она всего красивее».

7. Пусты2 е слова. Некоторые служебные слова не образуют особо четкой категории, но в их «служебности» не приходится сомневаться, так как они сопровождают знаменательные слова и выражают такие грамматические оттенки, которые в других языках выражаются аффиксами. Так, в турецком и английском языках, где нет категории грамматического рода, бывает потребность различать пол животных; тогда на помощь приходят «пустые слова»; например, в английском the catu в турецком kedi – и «кот», и «кошка», когда же это требуется различить, то в английском используются местоимения he – «он» и she – «она», а в турецком слова erkek – «самец» и dişi – «самка», поэтому:

И в русском бывают аналогичные случаи: ворон-самец, ворон-самка; рысь-самец, рысь-самка; а также женщина-врач, мужчина-прачка (С т а н ю к о в и ч) и т. п.

Во многих языках нет аффиксальных возможностей образовать уменьшительные существительные типа книжечка, котенок и т. п. (или же такие возможности малоупотребительны), тогда приходят на помощь слова со значениями «сын», «маленький» и т. п., и они берут на себя роль «пустых слов», показателей данного грамматического значения. Так, в китайском языке [roy³]¹ – «собака», [эрл] – «сын», а [rоу³ эрл] – «щенок»; во французском chat – «кот», petit – «малый», «маленький», a Ie petit chat – «котенок»; в английском book – «книга», little – «маленький», a a little book – «книжечка» (ср. a small book– «маленькая книга»). Таково же употребление слова со значением «сын» при имени отца для выражения того, что в русском составляет отчество: древнееврейское Бен-Акиба, арабское Ибн-Искандер, тюркское Гулам- Оглы и т. п.; ср. в официальном русском языке XVIII–XIX вв. Иван Никифоров сын Довгочхун (Н. В. Г о г о л ь) и т. п.

¹ Здесь надстрочное ³ обозначает «третий тон» китайского языка, а не знак сноски.