Партизаны

На огромной захваченной территории летом 1942 года немцев более всего стали беспокоить партизаны. Согласно записям в дневнике Геббельса, они «взрывали железнодорожные пути на центральном участке фронта между Брянском и Рославлем в пяти точках – еще одно доказательство их беспокоящей деятельности». К югу, пишет Геббельс, венгерские войска «испытывают большие трудности… Они должны теперь захватывать деревню за деревней и усмирять их, что не всегда венчается успехом. Но когда венгры докладывают, что они «замирили» деревню, это обычно означает, что в ней не осталось ни единой живой души и мы не можем рассчитывать на проведение сельскохозяйственных работ в данном районе».

Весной 1942 года Сталин создал основные структуры партизанской войны. 30 мая был сформирован Центральный штаб партизанского движения, который возглавил секретарь белорусской компартии П. Пономаренко. Централизация увеличила эффективность партизанского движения. Была усилена дисциплина и улучшено снабжение – особенно крупных партизанских отрядов. Учебник партизанской борьбы был отпечатан в Москве тиражом 50 тысяч экземпляров. К концу 1942 года в партизанском движении участвовали не менее 300 тысяч человек. Но только десятая их часть имела радиосвязь с Москвой. В августе 1942 года созывается совещание командиров партизанских отрядов в Москве и оглашаются три правила: энергичная агрессивность, постоянные действия, бдительный антифашизм. В некоторых частях Белоруссии, вокруг Смоленска и Брянска образовываются целые районы, где немцы боятся появляться.

Немцы встретили трудности, которых они не ожидали, – отсутствие безопасности передвижения, обязательность конвоев при любых перемещениях, покушения в городах и селах. Уязвимыми стали все мосты и дороги, стрелок мог оказаться за любым деревом. Жестокость карательных мер была одиозной, но ненависть к оккупантам, к политике расового превосходства, экономической эксплуатации, угона на рабские работы была могучим стимулом партизанского движения.

Сложным оказалось положение на Украине. К 1943 году, по оценкам самих немцев, 60 процентов северо-западной Украины были в руках партизан, но иногда особого рода – это в ряде случаев были боевые части националистического характера, возглавляемые ОУН, Организацией украинских националистов, которая частично сотрудничала с немцами, частично противостояла им в вопросе о будущей власти на Украине. Но постепенно росла значимость и сила тех украинских патриотов, для которых Отечеством было общее государство – Советский Союз. Они сражались за независимую Украину в составе союзного с Россией, Белоруссией и другими республиками государства.

Немцы, готовясь к решающим событиям, стремились разделаться с партизанским движением на захваченных советских территориях. В «операции Котбус», начатой 3 июня, участвовали шестнадцать тысяч германских солдат; удар был нанесен по партизанской республике в районе Полоцка и Борисова. Еще пять тысяч немецких солдат начали операцию под Брянском. В четырехнедельных боях погибло более тысячи партизан. Но они унесли с собой жизни немецких солдат. Через два месяца партизаны полностью восстановили контроль над этим районом. Чтобы избежать удара по своим линиям коммуникаций в период решающего наступления летом 1942 года, немцы предприняли операцию под кодовым названием «Ганновер» – операцию с участием 45 тысяч германских солдат, включая эсэсовцев. В брянских лесах беззаветно погибли тысячи партизан, в буквальном смысле вставших грудью на пути нового германского удара по России. Их кровь сохранила нашу свободу.

Как и кровь тех разведчиков, которые передавали в Москву исключительно ценные сведения о планах германского руководства и перемещении войск. В Брюсселе в эти дни был арестован Йоханн Венцель, радиооператор важнейшей для Советского Союза разведывательной сети, которая позднее стала известной всему миру как «Красная капелла».

Не следует забывать, что условия содержания советских военнопленных не шли ни в какое сравнение с условиями пленения западных пленных.

А Германия искала секрет военного успеха, помимо прочего, в военной технологии. На Балтийском море, в Пенемюнде, тридцать пять прибывших из Берлина высших чиновников рейха наблюдали за испытаниями двенадцатитонной ракеты, предназначенной нести боевой заряд в одну тонну на расстояние в четыреста километров. Ракета V2 удачно стартовала, но в дальнейшем отклонилась от предназначенной траектории и рухнула в двух километрах от места запуска. Однако неудача только добавила ожесточения отчаянным поискам рейхом финального оружия, оружия «возмездия», оружия, которое решит судьбу войны.

Выступая 31 мая 1942 года перед выпускниками военных училищ в Берлине, Гитлер убеждал новичков вермахта: «Я ни секунды не сомневаюсь в том, что в конечном счете нас ждет победа. Судьба не могла выбрать меня, неизвестного солдата, фюрером германской нации и фюрером германской армии просто так, из прихоти. Она не могла просто посмеяться надо мною и оставить в последний момент, забрав то, что было получено в столь жестокой борьбе». Для выживания и процветания германской нации требуются жестокие меры на Востоке.

Но германское население могло ощутить на себе уже и другие аргументы. Над Кельном появилась тысяча британских бомбардировщиков с полутора тысячами бомб. В дневнике маршала авиации Германа Геринга появилась такая запись: «Конечно же, эффект воздушных бомбардировок ужасен, если смотреть на дело с индивидуальной точки зрения, но мы должны воспринимать происходящее все в целом». Черчилль сказал своему командующему стратегической авиацией Харрису, что «теперь Германия знает, что ее ждет, что она получит, город за городом, отныне и до конца». Гитлеру Шпеер говорит в Вольфшанце: «Вся Германия говорит только о Кельне».

Гитлер

Через несколько дней Гитлер встретил с безграничным восторгом сообщение о том, что из 38 судов союзнического конвоя в Архангельск прибыли лишь шесть судов. Он снова становится многословным и преисполненным удивительных интеллектуальных открытий: «Россия – это большая песочница, но Украина – неслыханно прекрасна и с самолета она смотрится как «земля обетованная». Климат на Украине мягче, чем в Мюнхене, земля невероятно плодородна, а люди – особенно мужчины – ярко выраженные лодыри. Повсюду видишь спящих людей». По поводу противостоящих государственных деятелей: Черчилль – шакал, а Сталин – это тигр. В будущем Германии не будет хватать только никеля и поэтому следует создать запас никелевых монет. Сказано это было в те дни, когда немецкие танки – эти, по словам Гитлера, «слоны современных армий», готовились прорвать советский фронт на юго-восточном направлении. И никель Таймыра, никель и медь Норильска теперь не выглядел недосягаемым.

Если был в мировой войне период, когда Гитлер считал, что все идет как следует, то именно в конце весны и летом 1942 года. Вступление в войну Японии на востоке России было фактором неизвестности, но за первую половину 1942 года страна «восходящего солнца» добилась столь невероятных военных успехов, что ориентация на нее стала казаться безусловно оправданной. Вся Восточная Азия стала зоной преобладания Токио, и до вышеописанной битвы при атолле Мидуэй японские вооруженные силы не знали поражений. Объявление войны Соединенным Штатам развязало руки германскому подводному флоту, и тот за первую половину 1942 года добился феноменальных результатов. На дно пошло почти на треть больше тоннажа кораблей противостоящей коалиции, чем за весь 1941 год. При этом погибло относительно незначительное число немецких подводных лодок.

Гитлер на короткое время впадает в своего рода благодушие, он все больше стремится предстать перед нацистскими соратниками «исторической личностью», поднимающейся над преходящими обстоятельствами. Он высказывает суждения о своих противниках. Как раз в это время Гитлер (выступая во второй половине дня 23 мая 1942 года перед своими гауляйтерами) назвал Сталина «фигурой, возвышающейся над демократическими лидерами англосаксонских стран». Войну на Восточном фронте Гитлер назвал непохожей на войны прошлого. Здесь речь не идет о победе или поражении, здесь одну сторону ждет триумф, а другую – полное крушение (Triumph oder Untergang). Собственно, с его точки зрения, война зимы 1941–1942 годов была выиграна, сейчас речь идет о том, чтобы добить врага. В той же речи Гитлер пообещал после окончания войны полностью сокрушить в Германии христианство.

Перед партийными лидерами Гитлер любил рисовать масштабные картины. В данном случае он не считал нужным скрывать своих вожделений на Востоке. Здесь произойдут самые масштабные германские приращения, рейх получит уголь, нефть, пшеницу. «Мы должны будем решить на востоке этнический вопрос». (Практика в Освенциме уже началась). После консолидации германских побед здесь будут построены мощные крепости. В течение 70–80 лет здесь будет расселено новое, прибывшее из нордических земель население в 250 миллионов человек. «В этом заключается подлинный смысл данной войны. Большие жертвы кровью могут быть оправданы только тем, что грядущие поколения получат благословение бескрайних полей». На завоевываемых восточных территориях «мы найдем чернозем и железную руду, основу нашего будущего богатства». Как только война закончится – а произойдет это скорее всего этим летом, «мы начнем боевые действия против англосаксонских стран, и те не смогут устоять».

30 мая 1942 года Гитлер выступает перед 10 тысячами выпускников военных училищ в берлинском Шпортпаласте. Тон был другой, но суть сходной. Керчь и Харьков – только «прелюдия» к тому, что последует летом. Что произошло бы, если бы победило азиатское варварство? Немецкие женщины пали бы первой жертвой этих зверей. Германскую интеллигенцию утопили бы в крови. Все, что делает нас высшей формой человеческой расы, было бы уничтожено. Но победа на Востоке даст нам «жизненное пространство», снабдит будущие поколения немцев зерном, углем, рудой, нефтью, резиной, древесиной. Геббельсу: «С наступлением на Кавказ мы наступим советской системе на адамово яблоко». Потери Советов при Керчи и Харькове уже невосстановимы. Сталин достиг предела своих ресурсов – в Советской России наблюдаются сложности с продовольствием и падает мораль.

Особый восторг Гитлера вызвал успех генерала Роммеля в Северной Африке, в ливийско-египетской пустыне. Вечером 21 июня пришло поразительное сообщение о взятии Роммелем Тобрука – ворот к Каиру и Суэцкому каналу. В ходе трехнедельной кампании Роммель сумел неожиданными маневрами обойти неважно экипированную армию англичан и поставил их контроль над Суэцом под вопрос. 33 тысячи англичан попали в плен. Военные трофеи на фотографиях выглядели восхитительно, и фюрер германской нации немедленно произвел Роммеля в фельдмаршалы. Через несколько дней германские войска оказываются в поразительной близости от Александрии. Гитлер уже смотрит по карте с немым вопросом: каково расстояние от устья Нила до Кавказа. Если два молодых германских фельдмаршала – Клейст и Роммель – сомкнут руки в устье Евфрата, то англичанам придется забыть о веках своего преобладания на Ближнем Востоке.

На Севере дела идут не менее восхитительно. Верные финны празднуют 75-летие маршала Маннергейма (только о финских частях Гитлер говорил, что они, возможно, лучше германских). Гитлер нанес союзнику молниеносный визит – первый случай пребывания Гитлера за пределами рейха и оккупированных вермахтом областей. В вагоне поезда, стоявшего в лесу близ аэродрома Иммола, Гитлер и Маннергейм, в присутствии финского президента Рюти и благообразного Кейтеля, обсудили ход мирового конфликта и непосредственные задачи сторон. Гитлер вручил ветерану борьбы с большевизмом высшую награду рейха – Большой Золотой Крест Германского Ордена Орла. Вопреки просьбам Гитлера, финны записали дискуссию на магнитофонную пленку и из глубины трагического времени слышен австрийский акцент германского канцлера. Его речь звучит более живописно, чем ее изложение в письменном виде. Гитлер заверил финнов в неизменной германской помощи. Он не сообщил союзникам о грядущем германском наступлении на юге СССР – он сделает это во время ответного визита Маннергейма, за день до начала этого наступления.

Гитлер был очень доволен визитом в Финляндию. Никогда еще будущее не было столь многообещающим. От Балкан, Апеннин и Пиренеев на юге до Скандинавии и полярных широт на севере Германия стояла как гегемон Европы, принимая почтение малых сих. Только остров Британии, теряющей Египет, и прижатая к Уралу Россия отказывались признать германское главенство. И все же нота «благоразумия» на крайний случай прозвучала; приказание на случай поворота фортуны было высказано Геббельсу как ближайшему идейному соратнику: если дела на Восточном фронте, вопреки всему, пойдут худо и это вызовет взрыв возмущения в самой Германии, то следует первым делом расстрелять узников тюрем и лагерей. По меньшей мере, говорит Гитлер Геббельсу, повторения 1918 года не будет. Одно точно – рабочий класс, приверженный национал-социализму, будет в этот раз на нашей стороне.

Если накануне летней кампании германской армии 1941 года – накануне «Барбароссы» – соотношение танковых сил СССР и Германии было 5:1 в пользу советской стороны, то к лету 1942 года на участке грядущего германского наступления оно стало 1:10 в пользу немцев. На всем огромном советском юге накануне решающей кампании, должной определить судьбу страны, было всего двести наших танков. Можно сказать, что дорога к Волге если и не открылась, но оказалась неприкрытой. В нее и ринулся обретший прежнюю самоуверенность противник.