Религиозно-философская мысль

По своей сущности принадлежит к традиционалистическому, догматическому типу сознания. Традиционно религиозная философия исповедует теоцентризм (греч. Teos – Бог). Это значит, что рассмотрение философских вопросов о мире, человеке концентрируется вокруг Бога, идеи божественного блага. Современная религиозная философия, не покушаясь в целом на сложившуюся иерархию проблем, все чаще в центр философского рассмотрения выдвигает проблему человека, вопросы социально-этического характера, что свидетельствует о ее переориентации. Наибольшей коррекции подвергается проблема взаимоотношения науки и религии, что особенно характерно для христианства.

Каждое из трех основных направлений христианства (Православие, католичество, протестантизм) по-своему решает эти вопросы.

Стремление Православия сохранить в неприкосновенности учение Иисуса Христа предопределило его строгое отношение к соблюдению основных догматов веры. Человек приобщается к Богу через веру – этот важнейший постулат христианства, прежде всего, характеризует православное богословие, где внимание сосредотачивается на комментариях Священного писания, творений святых отцов, разработке нравственной проблематики, аскетике.

Тем не менее, философские подходы к решению многих проблем, прежде всего социальной направленности, оказались не чужды и православному богословию (что, в частности, отмечено в предыдущем разделе о русской философии). Это нашло отражение в духовной жизни стран, образовавшихся после разрушения СССР. Это также нашло отражение в философской мысли Греции, Сербии, Болгарии и других стран, где утвердилось Православие. С эмиграцией значительной части русских верующих и духовенства после 1917 года за рубеж и с основанием там Русской Зарубежной Православной Церкви обозначилось внимание к вопросам Православия в Западной Европе, Америке, Австралии.

Так, приобрели широкую известность книги иеромонаха Серафима Роуза (и не только в США, где он родился и проповедовал). Он считает, что жизнь сегодня стала ненормальной с точки зрения нормального человека. Требования, которые жизнь предъявляет человеку, являются тоталитарными: повсеместное распространение массовой культуры, возрастающая централизация информации и ее власть над людьми, потребительство. Выжить духовно в таком мире человек может лишь обладая православным мировоззрением, активно противодействуя всему тому, что является источником бездуховности.

Католицизм уже давно сделал обширную религиозную проблематику предметом рационального постижения. Сегодня господствующей школой католической философии является неотомизм. Его влияние во многом объясняется официальной поддержкой Ватикана, наличием мощной материальной базы. Неотомизм преподается в школах, университетах, специальных учебных заведениях. Он может импонировать интеллигенту, ученому тем, что формально провозглашает права разума и даже выступает под флагом рационализма. Он отвергает иррационализм и провозглашает способность разума доказать некоторые истины, в том числе его способность дать логическое доказательство бытия Бога. Нельзя недооценивать и того, что, в отличие, например, от неопозитивизма, неотомизм не отрицает философию как мировоззрение и считает ее способной дать целостное видение мира.

Для того, чтобы уяснить сущность неотомизма, необходимо разобраться в трактовке им понятия реальности. Ведь неотомизм называет себя реализмом. Неотомизм подразделяет реальность на несколько сфер, утверждая, что подлинной реальностью, истинным бытием обладает лишь Бог творящий. Вторую сферу реальности образует материальное, третью – идеальное.

Центральной идеей неотомизма, заимствованной им у Фомы Аквинского, является идея гармонии веры и разума. Неотомизм различает два источника познания – естественный разум (науку) и Божественное Откровение (религию). Вера и разум дополняют друг друга, как два данные Богом источника истины. Вера – самый надежный источник знания, который дает безусловную и абсолютную истину.

Согласно неотомизму, логически доказуемые истины являются преддверьем веры, ее подножьем, а истины веры не противоразумны, а сверхразумны. Поскольку они непосредственно исходят от Бога, они выше истин разума. В знании человек приходит к истине необходимо, в силу убедительности доказательств, а к вере – свободно. Поэтому вера – бóльшая заслуга, чем знание.

Неотомисты считают частные науки неспособными претендовать на полное и достоверное знание, их содержание ничего не может говорить о мире в целом, а раскрывает лишь свойства чувственно воспринимаемых вещей. Самое большое, на что способна наука – это навести разум на мысль о существовании сверхъестественного, потустороннего мира.

При оценке конкретных явлений действительности неотомизм исходит из того, что частная собственность, наличие бедных и богатых – субстанциональное, божественное установление, поэтому они естественны, вечны и разумны, а общественная собственность – людской произвол.

К середине XX века томистская философия встала перед необходимостью модернизации своих философских оснований, что нашло отражение в сформулированной гибкой позиции в отношении к инакомыслию, к светскому миру в целом, в стремлении ассимилировать некоторые научные идеи и открытия, а также в антропологизации своей доктрины.

Все это характерно для энциклик (посланий ко всем католикам) папы – главы католической церкви. В них критикуются «материалистические системы» прежде всего за то, что они исходят из примата материи над духом, вещи – над личностью, техники – над этикой. Это нарушает внутренний мир человека, составляющий предпосылку всякого мира как антипода борьбы и конфликта. Поэтому необходимо стремиться к установлению новой иерархии ценностей, в которой духовные элементы доминировали бы над материальными. Если материальные потребности, вещи по самой своей природе являются «источником ограничений и разграничений», социального и духовного размежевания, потенциально несут в себе локальные и международные конфликты, то духовные потребности и блага выполняют интегрирующую функцию, являются миротворческими по своей сути. Характерно, что упор делается на один из основных тезисов экзистенциализма: речь должна идти не о том, чтобы иметь, а о том, чтобы быть.

Что же касается протестантизма, то при всем разнообразии оценок этой разновидности христианства со стороны исследователей (М. Вебера, В. Зомбарта, А. Тойнби, К. Маркса), общим местом является определение ее как буржуазной. Идеологи протестантизма действительно постарались максимально приспособить христианство к интересам буржуазии, убрав из него все, что может как-то сковывать и ограничивать развитие нового способа производства и формирование новых общественных отношений, и привнеся все то, что было необходимо для освящения образа жизни «третьего сословия», его поведения, психологии, морали.

Теоретическая доктрина протестантизма благословила все возможные виды предпринимательской деятельности, молчаливо закрыв глаза на те из них, которые явно расходились с христианскими представлениями о нравственности, например, ростовщичество, спекуляцию, различные финансовые махинации. Она возвела в культ жизненный успех и сформировала крайне нетерпимое отношение к неудачникам, «слабакам», всем тем, кто не пожелал подчинить свою жизнь правилам «борьбы за процветание». Место образа смиренного христианина – праведника, озабоченного очищением души путем молитвы, аскезы и добрых дел, занял образ христианина-предпринимателя, стремящегося доказать свою богоизбранность накопленным капиталом. Не случайно известный американский теолог П. Тиллих пишет, что «современное западное общество стало возможным главным образом благодаря протестантизму».

В последнее время предпринимаются попытки еще более заземлить протестантизм на практические дела. Немецкий теолог Д. Бонхеффер призывает преодолеть бессмысленность мира путем активных социальных действий, что практически превращает протестантизм из веры в обычную светскую идеологию. По существу об этом же говорит американский теоретик Г. Ваганян в своей программной книге «Смерть Бога. Культура постхристианской веры». Он утверждает, что современная западная цивилизация вступила в так называемую «постхристианскую» эпоху – некий переходный период, когда прежние ценности утратили свою значимость, а новые еще не выработаны. «Даже христианину приходится признать теперь, – пишет Ваганян, – что ситуация требует или почти невозможного преобразования христианства, или же освобождения западной культуры от христианства в его нынешней форме».

На реализацию этих установок протестантизм направляет огромные материальные средства, деятельность многочисленных пасторов. Главное внимание уделяется привлечению к протестантизму молодежи, особенно в странах православного вероисповедания. Однако это уже далеко от теории, как, впрочем, и от веры в ее традиционном понимании.

Ключевой идеей для исламских мыслителей является представление о постоянном общественном регрессе в смысле все большего отклонения человечества от истинного пути, его углубляющегося духовного кризиса.

Для традиционно мыслящего мусульманина «прогресс» есть движение не к лучшему, а к худшему. Ведь если общество все глубже погружается в грехи и пороки, то это означает близость его окончательного нравственного падения, которое неминуемо повлечет за собой благодатное Божественное вмешательство. Другими словами, история представляет собой последовательную смену повторяющихся циклов, которые заканчиваются (или начинаются) пришествием очередного пророка.

Главным и по сути дела единственным критерием направленности исторического процесса исламская общественная мысль считает мораль, понимаемую в духе шариата (комплекс закрепленных Кораном нравственных предписаний). Совершенное общество – это общество не обязательно богатое, не обязательно научно технически и экономически развитое, но непременно добродетельное, строго следующее высшим нормам морали и принципам социальной справедливости. Это такое общество, где человек чувствует себя защищенным в самом широком смысле слова: экономически (от крайних форм нищеты), социально (от крайней степени имущественного расслоения), политически (от захвата власти лицами и организациями, чуждыми данному народу по духу, культуре, вере), нравственно (от насаждения зла в виде того, что противоречит выработанным народом представлениям о нравственной норме, оскорбляет его нравственное чувство).

Поэтому установившиеся на Западе критерии общественного прогресса для исламской традиции неприемлемы. Она отвергает искусственное стимулирование материального потребления за счет снижения духовности, манипулирование личностью с помощью средств массовой информации, отчуждение человека от природной и социальной среды. Подобные настроения нашли отражение в учениях о народовластии (джамахирия), исламской демократии (мубая), исламской эко-номике (иктисаба), всемирной религиозной общине (умма).

Следует также отметить определенный интерес, проявляемый в последнее время к индуизму и буддизму. Их традиционное внимание к человеку и его месту в мироздании сегодня трансформируется в нравственную и экологическую тематику. Решение глобальных проблем связывается со вниманием к природной сущности человека, естественной морали, простому образу жизни. Лейтмотив современных комментариев восточных религий – противодействие разрушительным тенденциям цивилизации, неприятие психологии потребительства, обращение к глубинам духовной жизни, сохранение самоценности природы.