Ощущения и чувства

Духовность тела, как я уже сказал, проявляется в чувстве единства со вселенной. Чувство — не мысль и не убеждение, это нечто большее, чем функция ума, так как оно включает все тело. Чувство скла­дывается из двух элементов: деятельности тела и восприятия сознанием этой деятельности. Чувства можно считать силой, соединяющей разум и тело. Тело не может само по себе вызвать возникнове­ние чувств. Например, во время сна тело может сильно двигаться, но ощущений нет, так как созна­ние спит. У человека может быть развитый и чув­ствительный ум, но, несмотря па это, он может ничего не чувствовать, сети в теле не возникает никаких спонтанных движении. Если мы оставим руки полностью пассивными, свисающими но бо­кам тела в течение нескольких минут, то можем утратить чувствительность в них. Иногда, наобо­рот, тело активно, но никакие чувства не возника­ют. Так бывает, когда прерывается связь между органом восприятия (эго) и объектом восприятия, (телом).

Пока человек живет, он всегда что-то чувствует, даже в нарциссическом состоянии. Он может чув­ствовать тепло, холод, боль, давление и т.п. В не­которой степени или очень сильно у этого типа личностей ограничены чувства, которые мы назы­ваем эмоциями, а именно: страх, гнев, печаль, лю­бовь и т.п. Эти чувства возникают в результате спонтанных движений тела, представляющих движение к внешним объектам или уход от них. Дви­жение к объектам отражает стремление к удоволь­ствию и удовлетворению. Если человек осознает этот импульс, он ведет к любви. Движение ухо­да — реакция на ощущение боли или ожидание ее, — порождает чувство страха. Человек может также отреагировать ударом или отдалить опас­ность, что порождает чувство гнева. Для возник­новения чувства не обязательно, чтобы движение или реакция были исполнены до конца. Когда им­пульс достигает поверхности тела, возникает чув­ство, несмотря на то, будет выполнено действие или нет. Человек может быть разгневанным и не атаковать, испуганным и не убегать, печальным и не плакать, так как импульс был подавлен. Неко­торые люди говорят о любви, не ощущая импульса к теплому и чувственному контакту. В таком слу­чае любовь является мыслью, а не чувством.

В продолжение нашей дискуссии я займусь чув­ствами и эмоциями. Чтобы избежать смешения этих понятий, надо отметить, что каждая эмоция явля­ется чувством, но не каждое чувство является эмо­цией. Любовь, гнев и страх являются типичными эмоциями, называемыми также чувствами. Ощу­щение тепла, холода, боли и прикосновения, вку­совые и обонятельные ощущения являются чувства­ми, но не эмоциями. Слово emotion предполагает деятельность (motion — движение и предлог е- на­ружу, вовне), которая отличает этот вид чувства. Эмоции переживаются как реакции всего тела. Боль, например, может ощущаться в нижней части спи­ны, но когда я разгневан, это чувство не локализо­вано и не ограничено, потому что я весь в гневе. Однако импульсы, связанные с различными эмоциями, различаются между собой и по-разному выражаются.

Функциональное понимание чувства должно опираться на энергетические процессы живого орга­низма. Это процессы двоякого рода: (1) общая пуль­сирующая активность в органах и во всем теле и (2) конкретные импульсы и реакции, которые мы только что описали. Движение расширения и сжа­тия являются видимыми проявлениями жизнен­ной силы организма. Такую ритмичную пульсацию наиболее просто заметить у такого примитивного существа, как медуза. Каждый, кто наблюдал за ней, наверняка отметил, что она способна двигать­ся в воде только при помощи расширения и сжа­тия. У человека наиболее очевидным признаком этой пульсации является вдох и выдох. Подобный ритм мы видим в периферических движениях кишечника и пульсации сердца. На деле дышат все живые клетки. Они поглощают кислород и выде­ляют углекислый газ в процессе внутреннего ды­хания, которое является основной пульсирующей активностью жизни.

Так как движения расширения и сжатия авто­номны, следует спросить: существуют ли у людей связанные с ними состояния чувств. Согласно мо­ему опыту — существуют. Когда в процессе био­энергетической терапии дыхание пациента стано­вится свободным, легким и глубоким, я обычно замечаю, что он погружается в покой. Когда я спра­шиваю, как он себя чувствует, то получаю неиз­менный ответ: "Я чувствую себя хорошо." Хотя с этим состоянием не связана ни одна эмоция, оно похоже на чувство. Еще ни один пациент не ска­зал : "Я не чувствую ничего." Такое утверждение указало бы на уменьшение нормальной пульсирующей активности тела, и с большим правдоподоби­ем можно было бы предположить, что это сказано человеком в состоянии клинической депрессии.

Наша способность чувствовать внутреннее состо­яние другого человека, которую я называю эмпатией, основывается па том факте, что наше тело резонирует с другими живыми организмами. Если мы не резонируем с другими — то только потому, что не резонируем внутри себя. Когда кто-то гово­рит : "Я не чувствую ничего", это значит, что он выключил в себе не только чувства собственной жизненности, но и любые чувства, которые у него могли бы быть.

Для того, чтобы выжить, организм должен быть чувствительным к своему окружению. Эта способ­ность чувствовать располагается в мембране, окру­жающей организм и способной выборочно пропус­кать внутрь продукты, необходимые для жизни, и выделять продукты распада. Способность различе­ния стимулов является основой сознания. Спра­ведливо также утверждение, что сознание — яв­ление поверхностное

Наше осознание мира в большой степени зави­сит от функционирования основных органов вос­приятия, которые являются высокоспециализиро­ванными структурами кожи или нервной системы. Информация, которую получают рецепторы, пере­дается посредством нервов в мозг, где она "про­ецируется на экран сознания", чтобы мы могли ре­агировать на окружающие стимулы. Этой информации, однако, не сопутствует никакое кон­кретное чувство. Чувство зависит от наших реак­ций. Если наша реакция позитивна — стимул вы­зывает в теле расширяющее движение — мы почувствуем удовольствие и возбуждение. Если реакция негативна — стимул провоцирует сжатие тела — мы почувствуем страх или боль. Мы при­писываем jni чувства самим стимулам, но на деле они являются лишь нашим восприятием. Под нар­козом, когда невозможна какая-либо реакция, мы не чувствуем абсолютно ничего.

Наша активность определяется не только вне­шними стимулами. Мы реагируем также на импуль­сы, которые спонтанно возникают изнутри. Эти импульсы относятся к нашим потребностям. По­требность возбуждения порождает импульс поис­ка контакта с другим телом, а потребность в пита­нии порождает импульс к поиску пищи. Эти внутренние движения также вызывают чувства, как только достигают поверхности тела, и.затем в моз­гу возникает восприятие.

Рисунки 5.1 и 5.2 редуцируют эти процессы до наиболее простых понятий. На рис. 5.1 организм представлен как окружность, что немного напоми­нает строение единичной клетки. Ее середина со­ответствует ядру клетки, она является источником энергии для любых движений. Импульс или вол­на возбуждения движется от центра к границам, где возникает экспрессия. Одновременно снаружи поверхность клетки атакуют стимулы, провоциру­ющие внутренние реакции.

У высших организмов скелетные мышцы конт­ролируются нервами, начинающимися от сознатель­ных участков мозга, и любые сознательные движе­ния контролирует эго. Мышечная система, поддающаяся волевому контролю, представлена на рис. 5.2 как линия, расположенная близко к по­верхности тела и создающая естественную защиту. Каждый импульс, стремящийся к самовыражению, должен задействовать систему скелетных мышц.

Рис. 5-1- Реакции организма на стимуляцию.

Хроническое напряжение = блокада импульса

Рис. 5.2. Влияние импульса на мышечную систему. Импульс ак­тивизирует мышцы, но может быть заблокирован хроническим напряжением, которое не позволит ему достичь поверхности.

Эго может управлять экспрессией данного импульса или даже заблокировать его посредством напряже­ния соответствующих мышц, делая невозможным его проявление. Заблокированный таким образом импульс не может породить чувство, так как он не в состоянии достичь поверхности и превратиться в восприятие.

В определенных ситуациях человек может со­знательно блокировать экспрессию импульса. Он, например, может очень хотеть ударить того, кто причиняет ему боль, но отдав себе отчет в том, что агрессор сильнее, он может поступить разумно и сдержать этот импульс. В такой ситуации он пол­ностью осознает свой гнев и напряжение, спрово­цированное сдерживанием своего агрессивного им­пульса. Если ситуация изменится, или же человек от нее отдалится, он сможет освободить напряже­ние, выразив свой гнев словами или ударив какой-либо предмет. Дело выглядит иначе, если ситуа­ция не изменяется, или человек не может из нее выйти по своей воле. В такой безвыходной ситуа­ции может оказаться ребенок. Он может чувство­вать гнев из-за недружелюбного поведения роди­телей. Но существует большая вероятность, что, опасаясь ответной реакции, он не будет выражать свой гнев. В нашей культуре воспитание детей час­то напоминает борьбу, в процессе которой свобода ребенка ограничивается, а его дух ломается. Роди­тель может ударить ребенка, но беда ребенку, ко­торый ответит на этот удар! Мне часто приходи­лось видеть, как после спора с родителем разгневанный ребенок что-то бормочет себе под нос, но не смеет ничего сказать вслух. В таких ситуа­циях у ребенка нет другого выхода, как только сдать­ся, а это означает, что его гнев должен быть подав­лен.

Когда импульс сознательно сдерживается, на­пряжение мышц, которое из-за этого возникает, необычайно сильно. Волна возбуждения достига­ет мышц, которые дрожат подобно лошадям перед стартом к забегу, сдерживаемые жокеями. Однако когда это состояние становится хроническим, мыш­цы застывают в напряжении и сдерживание им­пульса становится неосознанным. Застывшие на­пряженные мышцы делают невозможными спонтанные движения, так что человек уже не осоз­нает гнев или какое-либо другое чувство, также как не осознает тот факт, что подавляет чувства. Чувствительность в данном месте исчезает, и че­ловек перестает чувствовать напряжение. Через много лет, когда мышца ослабеет, возникает боль, но человек не может связать эту боль с подавлени­ем чувств. Степень подавления таких чувств, как гнев, колеблется у разных людей в зависимости от того, как велика была угроза, которая привела к подавлению. Некоторым людям ощущение и по­давление гнева дается с большим трудом, в то вре­мя как другие в состоянии почувствовать гнев, толь­ко когда провокация достаточно сильная. Есть люди, которые взрываются при минимальной провокации. Оказывается, что уровень напряжения у таких людей настолько высок, что они находятся в со­стоянии постоянной провокации. Так как такие взрывы гнева возникают без участия эго, то есть прежде, чем человек осознает, насколько сильно он разгневан и почему, это не служит расслабле­нию хронического напряжения.

Хроническое напряжение мышц придает телу жесткость и подавляет его грацию, блокируя про­текание возбуждения. Зажатые мышцы в каких-либо частях тела ограничивают дыхание, так как Для полного дыхания требуется, чтобы дыхатель­ные волны проходили через все тело. Ограничи­вая полное и глубокое дыхание, хронически на­пряженные мышцы снижают также уровень энергии этого человека, что уменьшает общую жизненность тела. В результате подавление одного чувства уменьшает чувствительность в целом. Когда по­давляется гнев, обычно ослабевают также чувства любви, печали и страха, хотя они необходимы в той же самой степени. У многих людей тело разоб­щено таким образом, что одни чувства блокируют­ся легче других. Это проясняет тот факт, что неко­торым мужчинам легче выразить гнев, чем плакать, а у большинства женщин все наоборот.

Эмоции — это непосредственное выражение духа человека. Силу духа человека можно измерить интенсивностью его чувств, величину духа — глу­биной чувств, а свободу духа — спокойствием. Когда мы движемся с чувством, движение полно грации, так как является результатом протекания энергии в теле. Чувства — ключ к грации и ду­ховности тела.

После этих общих рассуждений на тему чувств, мы можем ближе исследовать отдельные эмоции: любовь, гнев, страх, печаль и радость. Любовь — чувство экспансивное, провоцирующее. Поверх­ность тела сильно заряжается энергией, в резуль­тате чего оно приобретает мягкость, становится теп­лее и немножко розовеет, на него приятно смотреть. Любовь — теплое чувство, а количество любви, которое мы испытываем и выражаем, прямо про­порционально мягкости и теплу тела. Импульсом к любви является стремление к контакту и близос­ти с любимым человеком в ожидании удовольствия, которое может из этого происходить. (Подробнее см. A.Lowen "Love, Sex, and Your Heart", New York, 1988.)

Людей, которые стремятся бывать в ситуациях, в которых их с большой долей вероятности встретит разочарование, иногда называют мазохистами. Мазохизм, казалось бы, является противополож­ностью любви, но его можно понять, если мы при­мем тот факт, что большинство людей в нашей культуре страдают от амбивалентности чувств, од­новременно испытывая любовь и ненависть к од­ному и тому же человеку. Такая амбивалентность часто возникает на почве конфликтных отноше­ний в детстве, когда чувства ребенка травмируют­ся родителями. В результате его любовь к ним сме­шивается с чувством ненависти. Хотя всю свою жизнь такой человек сохраняет любовь к ним, ей будут сопутствовать ненависть и гнев, несмотря на то, что они могут быть подавлены. Подавление, вытесняя в тень воспоминания конфликтов из дет­ства, обрекает человека на повторную травму, ког­да он стремится к любви. Такая амбивалентность проявляется таким же образом, каким личность проявляет любовь.

Исчерпывая себя, любовь превращается в нена­висть. Можно сказать, что ненависть — это остыв­шая любовь. Это означает, что импульс стремле­ния к любви был подавлен. Чувство ненависти часто указывает на первичное чувство любви к тому же объекту, обычно скрытое под слоем льда. Лю­бовь никогда не умирает полностью, так как, если бы это произошло — остыло бы и сердце, что при­вело бы человека к смерти. Человек может гово­рить, что любит, даже если его поведение проти­воречит этому. Так как любовь и ненависть противоположны друг другу, чувство ненависти нередко превращается в любовь, как только им­пульс стремления вырывается из своих оков. Не­нависть — вторичная реакция па травму или на угрозу травмирования со стороны любимого объекта. Первой и непосредственной реакцией будет пе­чаль и гнев. Если эти чувства прожиты и отреагированы, они по застывают и не замораживаются в теле. Подавляя эти чувства посредством хроничес­кого напряжения мышц, человек строит стену из льда, которая пленяет сердце и способность к люб­ви. Пленяется также и дух человека, разрывая его связь со вселенским духом. Печаль — естествен­ная реакция на утрату любви. Гнев также связан с чувством любви. Мы не гневаемся на людей, кото­рые нам безразличны, мы просто от них уходим. Мы гневаемся на тех, кого любим, когда они трав­мируют нас, разрушая паше стремление получать удовольствие и радость от близости и любви.

Насколько в любви мы протягиваем руку дели­катно, настолько в гневе наносим ею резкий удар. И в тоже время, когда в состоянии гнева мы с игра­емся преодолеть преграды на пути к любви, то, ох­ваченные бешенством, относимся к объекту своего гнева как к врагу, стремящемуся к нашему уничто­жению. Мы говорим, что чувствуем "убийствен­ное бешенство", что "готовы убить". Часто такой гнев направляется против невинных людей, в час­тности, детей. Ничто не может так разъярить ро­дителя, как взбунтовавшийся и непослушный ре­бенок. Родители реагируют на это так, как будто ребенок, не поддаваясь их воле или противясь их власти, наносит им смертельную рану. Часто ис­точником этой ярости являются травмы, которые были нанесены этим родителям их собственными родителями в детстве, когда их собственный дух был сломлен, и они были сурово наказаны за то, что смели противостоять авторитарному отцу или матери. Гнев, вызванный таким отношением к ним, дремлет в глубине их психики годами, пока однажды не взрывается против кого-то невинного или беззащитного. Содержание этого гнева понятно: "Почему ты (ребенок) должен быть свободен ду­хом, если мой собственный дух был в детстве слом­лен?" Эта зависть родителя к независимости ре­бенка провоцирует взрыв гнева.

Понятие "сломленный дух" — это не просто метафора. Оно отражает физическую реальность, проявляющуюся в теле. Я убежден, что каждый человек, дух которого был сломлен, носит в себе подавленную ярость, замкнутую в напряженных мышцах верхней части спины и плеч. Это напря­жение проявляется R виде нарушения естествен­ных линий спины как преувеличенная выпуклость ниже плеч или в нижней части спины. Это лор­доз или уплощение естественною поясничного из­гиба. (Подробнее смотри в работах: A.Lowen "The Way to Vibrant Health", New York 1977, A.Lowen "Love. Sex, and Your Heart", New York, 1988.) Уплощение этого отдела позвоночника выдвигает газ вперед, подавляя у человека чувство уверенно­сти в себе. Такая позиция является эквивалентом подогнутого хвоста у собаки. Обращая внимание пациентов на это состояние, я говорю: "Это выг­лядит так, как если бы кто-то получил сильный удар по заднице." Одной из причин, провоцирую­щих развитие такого состояния, являются сильные и частые шлепки по заднице, полученные в дет­стве. Избыточный изгиб в верхней или нижней части спины нарушает естественную выпрямленную осанку, являющуюся проявлением свободного духа. Хроническое напряжение мышц спины затрудняет протекание энергетических импульсов вдоль позво­ночника, которое дает чувство свободы духа. Ре­зультатом этого будет сломленный дух. И пока дух находится в этом состоянии, человек будет носить в себе подавленный гнев, независимо от того осоз­нает он это или нет. До тех пор, пока гнев не по­лучит выход, дух будет сломлен. Освобождение гнева может оздоровить дух, если человек поймет, что это уходит корнями в утрату грации.

Однако, проявление гнева по отношению к лю­дям, которые не имели отношения к травмирова­нию духа данного человека, более молодым, сла­бым или зависимым, не приносит желанного освобождения, так как человек не может чувство­вать себя хорошо, проявляя такое поведение. Оно вызывает чувство вины и увеличивает напряжение. Наиболее подходящим контекстом для проявления злости является терапевтическая ситуация, в кото­рой можно безо всякой опасности для себя и окру­жающих потерять контроль над собой, так как ситуацию контролирует терапевт. Если пациент мужчина, мы предлагаем ему выразить свой гнев, ударяя кулаками но мату. Если это женщина, мы используем теннисную ракетку, что дает ей боль­шее чувство силы. Поднимая руки вверх и назад, она выпрямляет спину и растягивает зажатые мыш­цы. Ударам сопутствуют обычно такие фразы как "Убью!" или "Я тебе покажу!" Техники освобож­дения подавленных чувств и редукции гнева, как и другие техники снижения напряжения, будут рассмотрены подробнее в восьмой главе.

Отреагирование ярости — важное дело, но это не самоцель терапии, целью которой является, как мы упоминали ранее, возвращение телу естествен­ной грации. Выражение злости приносит только минутное снижение напряжения и оздоровляет душу человека. Когда мы ударяем какой-то предмет, то напрягаем мышцы плеч, чтобы обрести боль­шую силу, но одновременно утрачиваем грацию. Мы должны ударять иначе — не для того, чтобы разрушить и уничтожить, а так, чтобы одновремен­но сохранить свою интеграцию и дух. Мы должны научиться выражать свой гнев, что, в противопо­ложность ярости, является функцией грациозной, так как делает движение плавным. Ударяя с гне­вом по мату, человек растягивает свое тело от стоп вверх, вытягивая свои руки как можно дальше на­зад так, чтобы руки сделали угол, и он мог ударить расслабленно и свободно. Если мы выполняем эти движения правильно, то по телу от стоп до ладо­ней проходит волна возбуждения, придавая этому движению грацию. Подходящий способ выражения гнева освобождает дух.

Стремление к любовному контакту является аг­рессивным движением. Единственная разница меж­ду протягиванием рук в жесте любви и ударом той же рукой в злости состоит в том, что первое дви­жение деликатное и мягкое, а второе — сильное и твердое. Несмотря на то, что эмоции, связанные с этими движениями, разные, сила чувства прямо пропорциональна длине растягивающего движения. Полное вытягивание рук выражает полные чувства. Если плечи связаны подавленным гневом, растяги­вание рук укорачивается, а чувства ослабляются.

У каждой эмоции есть своя противоположность. Например, любовь и ненависть, радость и горе, гнев и страх. В опасной ситуации человек может раз­гневаться и ударить или убежать от страха. Обе эти эмоции имеют одинаковые пути в теле. В гне­ве движение волны возбуждения направлено на­ружу, и возбуждение движется вверх по мышцам спины, подготавливая тело к атаке, как мы это ви­дим у кошек или собак, достигая затем рук или зубов. Волна, направленная к зубам, нашему пер­вичному органу атаки, проходит через макушку головы. В случае страха направление движения волны возбуждения противоположное. Его можно почувствовать, следуя выражению гнева. Глаза под­нимаются вверх, голова направляется назад, вы­зывая спазм мышц затылка и лба, плечи поднима­ются, а все тело напрягается. Если страх является минутной эмоцией, то напряжение быстро редуци­руется и мышцы расслабляются, как только опас­ность минует. Временами страх вызывает гнев как повторную волну возбуждения. Достаточно испу­гать ребенка, чтобы увидеть, как в нем зарождается гнев.

Страх оказывает парализующее влияние на дух. Напряженные мышцы держат тело как бы в зас­тывшем состоянии. Когда это состояние сохраня­ется долго, тело как бы деревенеет, и человек пере­стает ощущать страх. В таком состоянии большинство людей обращаются за психотерапев­тической помощью. Они подавлены, но не испуга­ны и даже не печальны. Цель терапевта в это вре­мя — конфронтация пациента с его страхом: он должен помочь пациенту почувствовать напряже­ние в его теле. Когда клиент будет расслаблять зажатые мышцы, то, весьма вероятно, что он ис­пытает страх. Войдя в контакт со своим страхом, пациент может испугаться, что терапевт причинит ему боль. Это проекция страха, который он испы­тывал по отношению к отцу или матери. Он мо­жет также бояться импульсов, скрывающихся за этим страхом, а именно импульсов гнева или зло­сти.

Когда хроническое физическое напряжение про­воцируется страхом, его можно разрядить, только превратив его в гнев, го есть изменив направление течения энергии. Гнев можно выразить ударами, кусанием, стучанием ногами, скручиванием поло­тенца или другими средствами. Все эти действия используются в терапии для снижения напряже­ния и возвращения 1елу свободной грации движе­ний. Эти техники достигают успеха только в том случае, если человек осознает свой страх. Без это­го осознания описанные способы останутся только упражнениями, даже если они вызывают сильное чувство гнева.

Большинство из нас также боится печали, кото­рую мы носим в себе. Как только мы разрешим себе поплакать, мы впадаем в ужас, так как печаль ка­жется нам глубоким бездонным колодцем, в кото­ром мы утонем, если ослабим свой самоконтроль. Наша печаль, конечно, имеет дно, но прежде, чем мы его достигнем, мы испытываем отчаяние, кото­рое может быть для нас очень устрашающим. Мож­но провести пациента через его отчаяние, помогая ему осознать, что его источник скрыт в детских переживаниях и тесно связан с ними. Пациенты часто спрашивают: "Как долго я должен плакать, прежде чем освобожусь от своей печали? Мне ка­жется, что я плачу уже очень долго." Я отвечаю им, что дело не в том, как долго они плачут, а в том, чтобы заплакать достаточно глубоко, чтобы достичь дна колодца, самого источника. Когда кон­вульсивная волна рыдания достигает дна таза, от­крывается клапан, позволяющий человеку "увидеть солнце". Этим клапаном является генитальный аппарат, при помощи которого возможно возрож­дение и оргазм.

Кроме указанных эмоций любви, гнева и страха существуют также обобщенные состояния чувств, которые нельзя считать эмоциями. Одним из та­ких состояний является чувство унижения, кото­рое, подобно этим эмоциям, также подавляется, и человек не всегда это осознает. Часто это состоя­ние проявляется в теле наклоном головы. Проти­воположным состоянием является чувство гордос­ти. Оно выражается высоко поднятой головой.

Единичные случаи унижения не изменяют струк­туру тела. Многих женщин в детстве постоянно унижали за любые проявления сексуальности. Сек­суальная грубость в любой форме является для ре­бенка очень унижающим переживанием, а наказа­ние ребенка ударами по ягодицам я считаю одной из форм сексуального злоупотребления, так в этом случае затрагивается эротическая сфера. Говоря шире, любое грубое отношение действует унижаю­ще на дух человека, так как дает ему почувство­вать, что он подчинен власти другой личности. Униженный человек не может держать голову вы­соко, что, как мы отметили, является признаком свободного и независимого духа. Склоненная го­лова является также признаком стыда, связанного с сексуальной природой тела. Так как пренебречь сексуальностью мы не можем, чувство унижения, связанное с ней, было бы постоянным, что кого угодно могло бы привести к сумасшествию. Жен­щины, отягощенные таким образом, подавляют свою сексуальность посредством хронического на­пряжения мышц, из-за чего склоняют голову. Эти зажатые мышцы превращаются со временем в узел в месте перехода торса в шею, широко известный как "вдовий горб". Подобное состояние у мужчин встречается редко, так как у них реакцией на по­стоянные унижения будет укорочение шеи. В про­тивоположность женщинам мужчин реже унижа­ют из-за сексуального поведения, а те, кого унижали их матери, делают это впоследствии со своими женами

Следующим эмоциональным состоянием, отно­сящимся к нынешней дискуссии, является чувство вины. Это странное чувство в том смысле, что оно не выражается в теле каким-либо определенным образом. Я назвал бы эго осуждающей эмоцией. Она связана с чувством, что мы сделали что-то плохое. Мы постоянно оцениваем чье-то поведе­ние как правильное или неправильное, хорошее и плохое, моральное и аморальное. Можно быть ви­новным в нарушении большей части принятых форм поведения, но многие люди, совершающие преступ­ления, не чувствуют себя виноватыми, в то время как чувство вины угнетает многих людей, не нару­шающих моральных запретов. Очевидно, у чувства вины более глубокая основа; это чувство, что с нами что-то не в порядке. До определенной степени в этих чувствах можно разобраться, решая следую­щий вопрос: чувствуют ли пациенты вину, когда речь заходит об их сексуальности, а именно — об их опыте мастурбации в прошлом. Многие паци­енты признают, что онанировали, когда были деть­ми. Это обычно сопровождалось чувством вины. Однако, некоторые не чувствовали никакой вины, связанной с этим поведением, несмотря на то, что родители говорили им, что этого делать не следу­ет. Как сказала одна женщина: "Как же это могло быть плохим или неправильным, если приносило столько радости и удовольствия?" Однако, если бы по какой-то причине, например, из-за страха или стыда, ото не доставляло бы такого удоволь­ствия, это могло бы провоцировать чувство вины.

Я считаю, что вина связана с общим уровнем чувствительности в теле. Когда кто-то доволен со­бой, он не может чувствовать себя виноватым в чем-либо. Если у кого-то нет никаких чувств в теле, он также не может чувствовать себя виноватым. Человек чувствует себя хорошо, когда жизнь или дух движется в теле свободно. Когда возникают препятствия в виде сильного напряжения в теле, которые ограничивают свободу духа, человек бу­дет чувствовать себя плохо или не позволит себе чувствовать что-либо. В первом случае он будет осознавать определенную вину. Это чувство вины будет связано с подавлением сексуальности или гнева. Я утверждаю, что пациенты, которые чув­ствуют себя виноватыми по отношению к родите­лям, утрачивают это чувство вины, как только их гнев направляется против родителей и полностью выражается в процессе терапии.

Ощущения — жизнь тела, точно также как мыш­ление — жизнь ума. Если пациент сможет почув­ствовать свое напряжение как не просто боль, а осознает, что это сопротивление подавленным им­пульсам или чувствам, он мобилизует свою энер­гию с целью ослабления этого напряжения и опре­деленного выражения чувств. Это, однако, не просто. Понять и почувствовать, насколько силь­но мы были травмированы, может быть очень боль­но. Но единственный способ стать свободным -это почувствовать свои напряжения и найти их связь с подавленными чувствами страха, гнева и печали. В большинстве случаев осознание этого приводит к спонтанному выражению чувств и воз­никающему вследствие этого ослаблению напряже­ния. Многие пациенты говорили мне, что в болез­ненных ситуациях они высказывались абсолютно спонтанно, и это приносило пользу их отношени­ям с близким человеком, а также приносило ува­жение к себе.

Мы подавляем свои чувства из-за опасения, что, если однажды позволим им проявиться, можем позже с ними не совладать. Это опасение исходит из детских переживаний. Взрослея, мы становим­ся более сильными и зрелыми. Однако некоторым из нас требуется терапия для прояснения своих наиболее глубоких чувств. Подавленный гнев, на­пример, может быть очень сильным, даже убий­ственным. Человек держит его под замком, не от­давая себе отчет в том, что подавленный гнев, как динамит, в каждую минуту готов взорваться, трав­мируя невинных людей вокруг. Осознание соб­ственного гнева позволяет в определенной мере контролировать его. Многие пациенты боятся сво­ей печали, так как она может привести к отчая­нию. Подавленный плач — уничтожающая сила, которая травмирует наши внутренние органы, осо­бенно кишечник. Люди страдающие той или иной формой воспаления кишечника, по моим наблюде­ниям, "плачут внутри", как бы боясь плакать сна­ружи. (Подробнее смотрите в: A.Loweu "Biocnergetic Analysis", New York, 1986.)

Если мы хотим вернуть свою грацию и здоровье, мы должны чувствовать каждую часть своего тела. Многие люди недостаточно хорошо и полно ощу­щают некоторые области тела. Например, все мы знаем, что у нас есть спина, но немногие из нас чувствуют имеющееся в ней напряжение или зна­ют, жесткая она у них или мягкая. Мне часто при­ходится демонстрировать пациентам, что можно лежать на биоэнергетическом с голике, не чувствуя при этом боли. Спина при этом должна быть элас­тичной. Спина, в которой нет чувствительности, не может выполнять всех функций живой гибкой спины. Например, чтобы принять какую-нибудь позу, необходима гибкость. Человек с жесткой спи­ной, не способной свободно сгибаться, имеет так­же мало гибкости в своих убеждениях.

Любая область тела, находящаяся в состоянии хронического напряжения и лишенная ощуще­ний - потенциально слабый пункт, который мо­жет пострадать. Напряжение в шейном или пояс­ничном отделе позвоночника может привести к возникновению грыжи межпозвонкового диска. На­пряжение проявляется в некоторых случаях на­столько сильно, что возникают анатомические де­формации, требующие хирургического вмешательства. Эти нарушения можно было бы пре­дотвратить, если бы человек осознал свои мышеч­ные напряжения и жизненные отношения, кото­рые за этим стоят.

Важнейший шаг в направлении восстановления здоровья — восстановление чувственного осознавания всего тела. Следует помнить, что способ­ность ощущать тело уменьшается в направлении от головы к стопам. В этом нам поможет следую­щее упражнение.