Методологические подходы к проблеме соотношения права и государства

Фундаментальная проблема соотношения права и государст­ва в юридической науке относится к числу наиболее дискусси­онных и в то же время по существу не разработана. А между тем вопрос о том, в каких взаимоотношениях находятся государство и право, имеет ли, государство верховенствующее значение по отношению к праву или же, напротив, подчинено ему, имеет не только теоретическое, но важное практическое значение. Среде философов, юристов, историков и политологов взгляды на эту проблему существенно и полярно расходятся. Обобщенно можно выделить следующие направления в понимании данного вопроса (рис. 1).

Рис. 1. Методологические подходы в вопросе соотношения государства и права

Наиболее распространенным взглядом на эту проблему является особый этатистский подход, исходящий из приоритета государства над правом.

Абсолютизация роли государства в общественной жизни краеугольный камень теории этатизма. Основой этатизма явилась практика государств, сформировавшихся на основе психологии патернализма. Согласно взглядам сторонников философии этатизма (идеи этатизма, первоначально обоснованные X. Вольфом, получили затем развитие в работах Фихте), государство для блага индивидов вправе вмешиваться во все сферы жизни, в том числе и в частную. Государство является организатором всей экономи­ки - от управления производством до распределения людей по сферам приложения труда, оно должно бороться с праздностью и расточительством, следить за тем, чтобы молодые люди рано вступали в брак и имели много детей; государство строит церкви, управляет системой образования и др. Словом, государство активно (если не сказать тотально) вторгается во все сферы жизнедеятель­ности общества.

С этатистской точки зрения все области приватного, непосред­ственно не входящие в сферу публичной власти, суть явления низ­шего (по сравнению с государством) порядка. Ни одна из них не выполняет миссии носителя политического единства, но каждая порознь и все вместе так или иначе его подрывают. Поэтому го­сударство вынуждено конфронтировать с ними, укрощать их, удерживая в рамках политической целостности. Для того чтобы справиться с подобной задачей, оно обязано думать о самосохра­нении собственной мощи. Это главным образом и составляет ин­терес государства.

Согласно рассматриваемой теории, государство предшествует праву, порождает его. Право, с этой точки зрения, есть совокуп­ность норм (велений, установлений, приказов государства), по­средством которых государственная власть осуществляет руковод­ство обществом. Основанием права выступает государственная власть, которая в свою очередь основывается на силе.

Очевидно, что современное общество не может обойтись без государства. Существует объективная потребность в защите госу­дарством социальных прав граждан, в его покровительстве куль­туре, образованию. В то же время есть объективные пределы та­кого вмешательства. Это обстоятельство как раз не учитывается теорией и практикой этатизма, в соответствии с которым право рассматривается как продукт государственной деятельности, как его (государства) следствие.

Такой подход имел широкое распространение в отечественной юридической литературе. Считалось, к примеру, что право нахо­дится в подчиненном от государства положении. Оно есть инстру­мент, средство (принуждения) для достижения государственных целей. Основанием данного подхода служила политическая прак­тика, склонная видеть в праве некий придаток государства.

Подобный взгляд на проблему выводит государство, его ин­ституты за пределы зоны влияния прaва: если государство - ис­точник права, то государство не может быть им связано. Такой подход исключает проблему правомерности государственной влас­ти. Не случайно поэтому, что этатизм, получивший широкое рас­пространение в Германии и России, в немалой степени благопри­ятствовал формированию в этих странах тоталитарных систем. Вместе с тем этатизм не тождествен тоталитаризму, - последний есть крайнее проявление этатизма.

Иной, противоположный взгляд на соотношение государства и права утвердился в русле естественно-правовых воззрений. Сто­ронники так называемой школы естественного права исходили из ограничения государства правом, что, по их мнению, вытекало из нерушимости естественного закона и неотчуждаемости основан­ных на нем субъективных публичных прав индивида. Право представлялось единым неизменным правопорядком, одинаковым для всего человечества на всем протяжении истории. Нормы положительного права, согласно естественно-правовым воззрениям, не есть результат деятельности государства, - они суть порождение идеального правопорядка. Государство - продукт права, оно учреждается юридическими способами, предусмотренными предшествующим государству правопорядком. Сходные взгляды высказывали представители либеральной юриспруденции - русские, юристы П.Е. Михайлов, Е.Н. Трубецкой и др. С точки зрения со­временного отношения к проблеме такой подход имеет несомненные преимущества. Он является философской платформой для ут­верждения в политической практике идеи правового государства. Государство, как отмечалось раннее (Тема 2), возникает из потребности обеспечить функционирование права как принципиально новой системы нормативного регулирования. Данное обстоятель­ство не учитывали и сторонники нормативной школы права, отрывая право от политики, экономики и государства.

Стремление избежать крайностей в вопросе соотношения государства и права обусловило появление дуалистического подхода, в соответствии с которым связь между государством и правом не носит столь однозначный причинно-следственный характер (го­сударство порождает право или из права рождается государство)^*. Она (связь) видится более сложной и носит характер двусторонней зависимости: государство и право друг без друга не могут существовать.

^*Марксистский взгляд на проблему, получивший распространение в отечественной юриспруденции и политической практике советского государства, исходил из признания взаимосвязанного характера права и государства. В то же время этот подход основывался на признании права исключительно инструмен­том государства, средством осуществления политики, формой ее выражения.

Достаточно образно этот подход охарактеризовал выдающийся немецкий юрист XIX в. Р. Иеринг. Соотношение государства (власти) и права он представлял в виде двух сил, борющихся из-за господства - в виде злого Аримана (власти) и благочестивого Ормузда (права). В действительности же, отмечал Иеринг, Ормузд не что иное, как облагороженный Ариман. Ариман без Ормузда есть нечто нереальное. Ормузд без Аримана - тень. «Кто желает точно определить отношение между правом и властью, тот должен и то и другое называть властью и различать их прилагательным пра(во)вая и непра(во)вая», - считал Иеринг.

То, что государство и право оказывают взаимное влияние друг на друга, представляется бесспорным. Однако каков характер этой связи и каковы пределы взаимовлияния государства и права? Кто в большей мере должен связывать: государство право или напротив? Отвечая на вопрос о том, как Ариман превращается в Ормузда, Иеринг обосновывает идею самоограничения (самообязывания) государства: государство создает право и само же ему подчи­няется. «Границы самоограничения государства определяются по­средством закона».

Основывающаяся на философии юридического позитивизма, теория самоограничения во второй половине XIX в. была едва ли не наиболее популярной. В особенности широкую известность она получила в тех странах, которые исследовали идею сильного го­сударства. Не случайно, что и в Германии, и в России у нее было наибольшее число сторонников. Критикуя данную теорию, извест­ный специалист по конституционному праву француз Л. Дюги (XX в.) обоснованно отмечал, что согласно этой теории государство в своих действиях если и ограничено правом, то лишь постольку, поскольку оно само того хочет соответственно собственной воле. Действительно, политическая целесообразность, с точки зрения данного подхода, имеет безусловное преимущество над законом. Самоограничение государства, таким образом, всякий раз опреде­ляется усмотрением самого государства. Политическая практи­ка ряда современных государств, именуемых их конституциями не иначе как правовыми, свидетельствует о том, что в той или иной степени они привержены идеологии самоограничения госу­дарства. Такое государство находится в зависимости от права, но опять же, сообразуясь с собственным усмотрением.

Если подходить к проблеме соотношения государства и права с позиции современных реалий демократического общества, то наиболее предпочтительной представляется обоснованная с пози­ции либеральной юриспруденции идея связанности государства правом. В своем завершенном виде теория связанности государства правом сформировалась во второй половине XIX в. Хотя уже анти­чные мыслители усматривали «спасение государства» там, где за­коны - владыка над правителями», однако до принципа связан­ности государства правом они не поднялись. Мыслители эпохи Возрождения исходили из того, что высшая власть в государстве не связана своими собственными решениями. Они считали, что су­веренная власть вполне произвольно может менять свои решения и что принцип связанности суверена своими решениями является недопустимым по причине того, что, как выразился Т. Гоббс, «как нельзя самого себя одаривать, так нельзя самого себя обязывать».

В последующем идея Еллинека о связанности государства пра­вом получила дальнейшее развитие в трудах Л. Дюги и, в частности, в работах российских юристов: П.А. Кистяковского, Н.И. Палиенко, Н.С. Алексеева, Н.М. Коркунова, П.И. Новгородцева и др. В современной отечественной литературе связанность государства правом исследовалась в аспекте проблемы правового государства. В западной юридической теории проблема связанности государ­ства правом трансформирована в концепцию господства (верхо­венства) права. Современное конституционное законодательство возвело данный принцип в ранг конституционного - одной из важнейших основ конституционного строя. Итак, положения о связанности государства правом (верховенство права) является той методологической основой, с позиции которой представляется аде­кватно оценить, с одной стороны, влияние государства на право, а с другой - влияние права на государство.