Т. Афанасьева

В традиционной дошкольной систе­ме работать легче. Есть план и за­дача – выполнять его по возможности точ­нее. И если у тебя из года в год в один и тот же день повторяется одна и та же тема, ты можешь придумать только очередной новый поворот, новый ход, чтобы донести тему до детей. Ты не знаешь, какими к тебе придут дети в этот день, будет ли их волновать та те­ма, которую ты им предложишь, но ты идешь и работаешь, в лучшем случае как массовик-затейник на детском утреннике. План не зависит от того, существует ли у ре­бенка потребность узнать или сделать то, что предлагает воспитатель в группе.

Мы можем идти от реально возникшей ситуации. Это касается не только Монтессори-материала и права ребенка выбрать, с чем и когда он хочет и может работать. Это, что, может, еще важнее, касается жизни ре­бенка в группе. Если у нас возникает ситуа­ция, в которой нарушены взаимоотношения между детьми, мы говорим о том, как стро­ят взаимоотношения цивилизованные люди. Если созрела необходимость говорить о рас­тениях – мы говорим о них.

Мы готовим ребенка не к школе, а к жиз­ни в достаточно сложном и противоречивом мире. Даем малышу возможность получить социальный опыт, соответствующий его раз­витию. Конечно, ребенок живет своей жиз­нью и не должен приспосабливаться к на­шей. Мы стараемся создать своеобразную подготовленную среду для развития навыков социальных контактов и извлечь из нашей с детьми жизни упражнения, помогающие адаптации ребенка в его окружении. И идем мы здесь по той же дорожке, что и при ин­теллектуальном развитии ребенка, от кон­кретного опыта и ощущений к абстрактным правилам жизни, которые со временем ста­нут для ребенка нормами и ценностями.

Существует очень много мифов о Монтессори-педагогике. По одному из них, ре­бенку в Монтессори-группе все позволено. Он делает что хочет. Это не так. Когда при­ходит новый малыш, то еще до начала заня­тий его приводят в группу и говорят: «По­смотри, ты можешь взять все, что тебе по­нравится, но у нас есть правило: когда ты по­играл, ты должен поставить все на место и в том же виде. Ты можешь работать на столе или на ковре».

Этих детей (как правило, трехлетних) ведут в практическую зону и дают им пер­вую презентацию, как правило пересыпание или переливание.

Иногда предлагают ребенку блоки ци­линдров. Показывают, что можно делать с материалом, где его взять и в каком виде вер­нуть на место. Так демонстрируют, как дей­ствует правило: «Взял – положи на место».

Остальные правила дети узнают, уже придя в группу и столкнувшись с их применением. Даже самые маленькие быстро понимают, что нельзя ходить по чужому коврику. Задача – акцентировать внимание ребенка в тот мо­мент, когда правило нарушается, или преду­предить нарушение. Педагог не учит ребенка правилам и не заставляет соблюдать их под страхом наказания, а помогает понять, поче­му то или иное правило существует и что плохого в том, что оно нарушается. Обычно если новички пробегают по чужому коврику, на котором работает другой ребенок, то под­зывают новичка к себе и с ним говорят.

– Если бы ты работал на ковре и кто-то пробежал по нему, а еще хуже разрушил бы твою работу – тебе было бы приятно? – спра­шивает педагог.

Ребенок соглашается, что приятного в этом мало. И воспитатель в процессе обсуж­дения выводит правило вместе с ребенком. Обычно все это происходит в первый месяц после прихода ребенка. Главное, что ребе­нок понимает в это время, что любое наше правило – это не запрет, за нарушение кото­рого наказывают, а то, что помогает нам жить дружно.

Конкретное правило, если оно нарушено во время занятия, мы иногда обсуждаем, со­бираясь на линии. Напоминаем друг другу о том, что рабочий коврик – это суверенное личное пространство, и все, что находится на нем в моменты моей работы, – это моя личная собственность, которую трогать нельзя. Можно подойти и посмотреть, но на­до спросить разрешения у того, кто работает.

Сложнее, когда приходят несколько но­вых детей. Первое, что делает воспитатель, – это собирает их вместе и говорит: «У нас есть правило: не говорить громко, чтобы не мешать друг другу». Конечно, детям эти раз­говоры непонятны, и тогда предлагается всем вместе рассказать что-нибудь. Дети на­чинают говорить, стараясь перекричать друг друга. А кто-то из старших детей говорит, что у нас есть правило, что говорить должен кто-то один. Но малышам трудно запомнить и это правило, и тогда педагог вводит такой элемент, как свечка. Когда мы собираемся вместе, говорить может тот, в чьих руках свечка. Это непросто не только для малы­шей, но и для взрослого. Если дети разгово­рились, то говорить они начинают обо всем подряд. Очень хочется остановить, но прави­ло... Для того чтобы правило стало органич­ным элементом жизни ребенка, надо три-че­тыре месяца.

Тем не менее изо дня в день говорит тот, у кого свечка, говорит тихо, чтобы не поме­шать тому, кто не пришел в круг, а остался за столом или на коврике и работает. Если же хочешь что-то спросить - подними руку.

То же самое касается обычных для новых детей попыток подраться материалами или разрушить чью-то удачно сделанную работу. Мы всегда объясняем детям, почему нельзя делать так или иначе, показываем на приме­рах, откуда и для чего берутся наши правила. Правила в группе действуют для всех. Даже для тех взрослых, которые заходят к нам на несколько минут. Сегодня дети могут сделать замечание воспитателю, если он, например, громко говорит в группе, или при­шедшей к нам медсестре, если она, проходя по группе, переступает через чей-то коврик. Для старших это право уже норма, которую они передают младшим и которую охраняют. Конечно, есть в Монтессори-группе и распорядок дня. Он внешне не очень отлича­ется от распорядка дня самой обычной груп­пы. Но он вырабатывается так же, как прави­ла нашей жизни, совместно с детьми.