Роль сиблингов

По мнению Адлера, порядок рождения — основная детерминанта установок, сопутствующих стилю жизни. Он утверждал, что, если у де­тей одни и те же родители и они растут примерно в одних и тех же условиях, у них все же нет идентичного социального окружения. Опыт старшего или младшего ребенка в семье по отношению к другим де­тям, особенности влияния родительских установок и ценностей — все это меняется в результате появления в семье следующих детей и силь­но влияет на формирование стиля жизни.

Позиция ребенка в семье имеет решающее значение. Особенно важно восприятие ситуации, что, скорее всего, сопутствует опреде-

ленной позиции. То есть от того, какое значение придает ребенок сло­жившейся ситуации, зависит, как повлияет порядок его рождения на стили жизни. Однако в целом определенные психологические осо­бенности оказались характерными именно для конкретной позиции ребенка в семье.

Согласно А. Адлеру, положение первенца можно считать завидным, пока он — единственный ребенок в семье. Родители обычно сильно волнуются по поводу появления первого ребенка и поэтому всецело отдают себя ему, стремясь, чтобы все было «как полагается». Первенец получает безграничную любовь и заботу от родителей. Рождение вто­рого ребенка, по Адлеру, драматично меняет положение первенца и его взгляды на мир. Автор описывает положение первенца при рожде­нии второго ребенка как положение «монарха, лишенного трона». И ут­верждает, что этот опыт может быть очень травматичным.

Тоумен полагал, что для первенца, которому еще не исполнилось пяти лет, появление младшего брата или сестры — шокирующее пере­живание. После пяти лет у первенца уже есть свое место вне семьи и хорошо сформированная идентичность, поэтому он оказывается ме­нее ущемленным пришельцем. Если рождается второй ребенок друго­го пола, для первенца это событие не является столь драматичным, так как между ними отсутствует прямое соревнование. В этом случае характеристики старшего ребенка выражены слабее. Если второй ре­бенок — того же пола, его воздействие на первенца очень сильно. По Тоумену, оно стимулирует один из общих стереотипов поведения стар­шего ребенка: он очень старается быть хорошим, чтобы родители про­должали его любить больше, чем новорожденного. Родители неосо­знанно усиливают эту тенденцию, говоря старшему, что он больше и умнее, и ожидая от него помощи. Вследствие этого старшие дети час­то обладают многими родительскими качествами: они умеют быть вос­питателями, способны брать на себя ответственность и играть роль лидера. У них отмечается упор на высокие достижения, добросовест­ность и неприятие критики. Чувство ответственности в семье может быть часто тяжелым бременем и приводить к тревожности, так как первенец не смеет ошибиться, расстроить родителей. Более половины президентов США были старшими сыновьями в своих родительских семьях, а 21 из 23 первых американских астронавтов — старшими или единственными детьми (то есть тоже первенцами) в семье (Ричардсон Р., 1994). Первенцев было особенно много среди членов Конгресса США (Крайг Г., 2001), также они преобладали среди женщин, имев­ших научные степени в области медицины и философии.

Мнение Адлера о первенцах (старших детях) несколько отличается от мнения Тоумена. Адлер писал, что когда старший ребенок наблюдает, как его младший брат или сестра побеждает в соревновании за роди­тельское внимание и нежность, он, естественно, будет склонен отвое­вывать свое верховенство в семье. Однако Адлер считал, что это обрече­но на неудачу: прежнего не вернуть, как бы первенец ни старался. Ско­ро ребенок осознает, что родители слишком заняты или слишком равнодушны, чтобы терпеть его инфантильные требования. У них так­же больше власти и больше возможностей наказания. В результате пер­венец приучает себя к изоляции и осваивает стратегию выжи вания в оди­ночку, не нуждаясь в чьей-либо привязанности или одобрении. Адлер также полагал, что старший ребенок вырастает консервативным, стре­мящимся к власти и предрасположенным к лидерству.

Старший ребенок становится хранителем семейных установок и моральных стандартов, в этом мнения Адлера, Тоумена и Ричардсона совпадают. Ричардсон даже утверждает, что старшие дети первыми преподают семейные традиции и мораль своим младшим братьям и сестрам, так как они научены идентифицировать себя с родителями. Кроме того, считается, что для старших детей характерна нетерпимость к чужим ошибкам.

А. Я. Варга связывает нацеленность родительскими функциями старшего ребенка с законом о майорате, по которому все наследство переходило к старшему ребенку, а активность и авантюризм младших — отсутствием у них наследства. «В тех странах, где закон о майорате был принят позже и не был принят вообще, такого характерологического разделения нет. В России, например, закон о майорате был принят чуть ли не в XVII веке и тотального, повсеместного значения не имел», — пишет автор (Варга А. Я., 2001, с. 19).

Достаточно сложно судить о психологии людей прежних веков. Можно проследить некоторые закономерности отношений в семьях начиная с рубежа XIX-XX веков на основе изучения биографии рода.

В России этого времени большинство семей составляли крестьян­ские хозяйства. Известно, что был обычай строить дом старшему сыну и отделять его с женой еще при жизни родителей (в достаточно зажи­точных хозяйствах), строили дома (по возможности) и средним сыно­вьям, младшему полагалось жить с родителями и лелеять их старость. Так как младший часто бывал моложе своих племянников — детей стар­шего брата, то слова «старики родители» можно понимать буквально. Но это при благоприятных условиях развития семьи, когда никто не пострадал от социальных катаклизмов (войн) и просто бедствий (на-

пример, потери кормильца в мирное время). При различного рода ли­шениях, которые часто бывали в семьях, старшие дети становились опорой семьи и играли родительскую роль. Соответственно, и черты характера у них были несколько отличные от младших, что во многом соответствует мнению Тоумена, Ричардсона и других.

Средний ребенок — второй из трех или один из средних в большой многодетной семье — трудно поддается описанию. Он одновременно яв­ляется и старшим и младшим. Адлер полагал, что второму ребенку (сред­нему) задает темп его старший сиблинг. Темп развития среднего оказыва­ется часто более высоким, чем у первенца (может начать раньше разгова­ривать, ходить). «Он ведет себя так, как будто состязается в беге, и если кто и вырвется на пару шагов вперед, он постарается его опередить. Он все время мчится на всех парах» (Адлер А., 1931, с. 148). В результате ВТо" рой ребенок вырастает соперничающим и честолюбивым, так как его стиль жизни — стремление доказать, что он лучше старшего брата или старшей сестры. В особенности это применимо к сиблингам одного пола^ Второй ребенок в семье часто ставит непомерно высокие цели, что повьи шает вероятность неудач. Интересно, что Альфред Адлер сам был сред^ ним ребенком в семье. Вероятно, на его концепции сказался личный опыт.

Несколько иное мнение о среднем ребенке в семье исходит от иссле* дований Уолтера Тоумена. Он полагал, что на среднего ребенка не на­кладывает отпечаток то, что он привык быть всегда впереди, но он и не может играть роль малыша, как это делает рожденный последним. Одно из исследований, проведенное на многодетных семьях, показало, что старший и младший всегда являются любимцами семьи. Поэтому сред­нему ребенку в семье приходится во многом сложнее других, так как о« вынужден соревноваться как со старшим — более умелым, сильным, так и с младшим — более беспомощным и зависимым. Ричардсон отме­чает, что средний ребенок в своем поведении может колебаться между попытками походить на старшего и попытками снова вернуться к роли опекаемого младенца, в результате он не имеет твердых ориентиров для выделения своей индивидуальности. Средние дети в зрелом возрасте, в соответствии с этими взглядами, менее способны проявлять инициа­тиву и мыслить независимо (из них часто получаются «бунтари» против любых авторитетов). В отличие от Адлера, Ричардсон считает, что у сред­них детей самая н изкая мотивация к достижениям среди детей с разным порядком рождения, особенно к учебе. Вследствие этого их предпочти­тельно отдавать в колледж в последнюю очередь.

Нам кажется, что верны обе точки зрения (и Адлера, и Тоумена): второй ребенок стремится опередить первенца, но это у него редко

получается, и вследствие своего неопределенного положения в ро­дительской семье («отсутствия своей ниши») он приобретает несколь­ко скептическое представление о своих возможностях, вследствие этого мотивация к учебе может снижаться. Ричардсон отмечает, что в своих попытках почувствовать собственную значимость такие дети пытаются соревноваться с остальными деструктивными способами: они могут стать разрушителями, саморазрушителями (пить и есть слишком много) или формировать надоедливые, привлекающие вни­мание привычки. Средние дети лишены авторитета старших и спон­танности младших, однако «срединное» положение в семье прино­сит и свои плоды: они часто научаются хорошо вести дела с разными людьми, дружелюбны со всеми, способны вести переговоры. Обыч­но у них есть способности к дипломатической деятельности, работе секретаря и любой деятельности в сфере обслуживания (парикмахе­ра, официанта и т. д.), где очень важно умение ладить с разнообраз­ными людьми.

У среднего ребенка вырабатываются характеристики той позиции,
к которой он ближе: так, второй ребенок (погодок) в многодетной се­
мье может иметь часть характеристик старшего ребенка, а у пятого
ребенка из шести вырабатываются особенности младшего, как это было
в семье Ульяновых с младшими детьми — Митей и Маняшей. ^

Совсем иное положение у среднего ребенка в случае, если все ос­тальные сиблинги противоположного пола. В этом случае он пользу­ется наибольшим вниманием в семье.

Младший ребенок, так же как и единственный, не был травмиро­ван появлением следующего (еще одного ребенка). Особенности млад­шего ребенка заключаются в том, что для всей семьи он — малыш, и некоторые даже в зрелом возрасте продолжают казаться маленькими. Семья обычно уделяет ему внимание и после того, как он вырос. Без всякого сомнения, по отношению к младшим детям предъявляется меньше требований, особенно если есть сиблинг того же пола. Ему прощается гораздо больше, чем старшему, который в сходном возрас­те обычно считается уже «большим».

Существуют, однако, противоречивые взгляды на результаты вос­
питания младших детей. Одно из воззрений, идущее от Адлера, состо­
ит в том, что у самых младших вырабатывается сильная мотивация
превзойти старших сиблингов. В результате младший ребенок может
стать самым быстрым пловцом, лучшим музыкантом, честолюбивым
студентом. Адлер иногда говорил о «борющемся младшем ребенке» как
о возможном будущем революционере. _т

Адлер подчеркивал, что положение самых младших детей в семьях уникально во многих отношениях:

1) они никогда не испытывали шока свержения с трона, обычно
окружены вниманием всей семьи;

2) у младшего ребенка нет ничего своего, ему часто приходится
пользоваться вещами других членов семьи;

3) у младшего ребенка формируется сильное чувство неполноцен­ности, наряду с отсутствием чувства независимости, так как у старших детей больше привилегий, чем у них.

Ричардсон пишет, что, поскольку младший ребенок для родителей не новость, у них есть уже опыт воспитания детей, они менее озабоче­ны тем, как они справятся со своими обязанностями, и меньше требу­ют от него. Исходя из этой точки зрения, поскольку по отношению к младшему ребенку родительские ожидания меньше, он меньшего до­стигает. Обычно младший лишен самодисциплины, у него существу­ют проблемы с принятием решений, поэтому он или ждет решения проблем от других (от супруга), или отвергает любую помощь. Если младший ребенок сам делает выбор своего направления в жизни, он обычно склоняется к художественному творчеству. У младших детей вырабатывается манипулятивный путь в отношениях с людьми, так как они с детства привыкают к тому, что агрессия бесполезна.

Согласно Тоумену, младший ребенок всю жизнь старается догнать старших, но это ему удается, если только он изберет другое поле дея­тельности (отличающееся от старшего сиблинга) и жизненный стиль. Младший ребенок, с которым хорошо обращались в детстве, легок в общении и популярен среди друзей. Если дразнили и притесняли — робок и раздражителен с другими.

Одна из причин, по которым ребенок отличается от своих братьев и сестер, заключается в том, что детям необходимо определить и упрочить свою неповторимую идентичность (Dreikurs, Soltz, 1964). Так, если стар­ший ребенок серьезен и прилежен, то младший может стать шумливым и непоседливым. Девочка, у которой четверо сестер и ни одного брата, мо­жет отвоевать себе нишу в семейной жизни, приняв маскулинную роль.