Игрушки

Есть все основания полагать, что в процессе дифференциальной социализации очень велика роль детских игрушек. Согласно проведенным исследованиям, игрушки и игры помогают девочкам практиковаться в тех видах деятельности, которые касаются подготовки к материнству и ведению домашнего хозяйства, развивают умение общаться и навыки сотрудничества. Совсем иначе дело обстоит у мальчиков: игрушки и игры побуждают их к изобретательству, преобразованию окружающего мира, помогают развить навыки, которые позже лягут в основу пространственных и математических способностей, поощряют независимое, соревновательное и лидерское поведение (Block, 1979; Connor et al., 1978; Emmot, 1985; Miller, 1987; Peretti & Sydney, 1985; Pitcher & Schultz, 1983).

Пойдите в магазин и посмотрите, какие игрушки там продаются. Вы сразу же увидите, что большинство из них конкретно предназначено либо для мальчиков, либо для девочек. Игрушки для девочек видны сразу. Их упаковка выполнена обычно в розовых или пастельных тонах, на коробке — изображение девочки, а по смыслу они связаны либо с уходом за собой (например, игрушечная косметика), либо с заботой о ребенке (куклы-малышки), либо с домашними делами (игрушечные пылесосы, маленькие кухонные плиты, посуда и т. п.). Игрушки для мальчиков находятся в ярко раскрашенных коробках с изображением играющего мальчика, бывают часто связаны со строительством (различные конструкторы, кубики) или активной деятельностью (спортивный инвентарь, оружие и т. п.). Миллер (Miller, 1987) показала, что детские игрушки все еще разделяются по гендерному признаку: из 50 игрушек, использованных в ее исследовании, 41 были определены участниками как предназначенные исключительно для мальчиков или для девочек. Игрушки, которые испытуемые стереотипно классифицировали как девчоночьи, характеризовались тем, что они относились к дому, как например чайные приборы, куклы и мягкие игрушки. В то же время в число мальчишечьих игрушек испытуемые включили транспортные средства, мячи, оружие и строительные игры.

Гендерную принадлежность игрушки часто содержит в себе ее название или упаковка. Достаточно вспомнить о карманной электронной игре, которая приобрела популярность под названием Game-Boy.* Когда моему сыну было пять лет, он заинтересовался названием: «Девочкам ведь можно в нее играть, правда?» — «Конечно»,— ответила я. «Ну, тогда надо было назвать ее Game-Child**, чтобы девочки знали, что им тоже можно играть»,— сказал он. Проблема не только в том, что в процессе игры с гендерно-соответствующими игрушками ребенок впитывает традиционные половые роли, но еще и в том, как это влияет на навыки, которые приобретают девочки и мальчики (Eccles, 1990). Например, по данным Спрафкин (Sprafkin et al., 1983), такие игрушки, как кубики и паззлы, которым традиционно отдают предпочтение мальчики, хорошо развивают визуально-пространственные навыки ребенка. Этоу и Лисс (Etaugh & Liss, 1992) обнаружили, что дети, получившие в подарок «мужскую» игрушку, отказывались от традиционно женских занятий, а те, кому подарили «женскую» игрушку, не хотели заниматься мужскими делами. Макклэрг и Чейл (McClurg & Chaille, 1987) обнаружили, что мальчики и девочки в пятом, седьмом и девятом классах показывали значительные успехи в пространственных навыках, поиграв в компьютерные игры пространственного типа. Кроме того, Линн (Linn, 1985) приходит к выводу, что мальчики охотнее, чем девочки, играют в компьютерные игры.

По статистике, взрослые покупают маленьким детям больше игрушек, типичных для пола ребенка (Pomerleau et al., 1990; Thompson et al., 1988). Например, Брэдбард (Bradbard, 1985) обнаружил, что среди детей в возрасте 9—16 месяцев большая часть мальчиков получала в подарок на Рождество машинки и пространственные игры, тогда как девочки — предметы домашнего обихода. Совершенно естественно с вашей стороны будет предположить, что это является следствием того, что мальчики и девочки предпочитают различные игрушки и поэтому просят подарить именно их. Действительно, исследование Этоу и Лисc показало, что девочки хотят и просят «женские» игрушки, а мальчики — «мужские». К примеру, мой сын Кен признается, что очень не любит кукол Барби, а вот его подружка Саманта их просто обожает. Кен никогда не просил купить ему Барби, тогда как Саманта при каждой удобной возможности выпрашивает Барби или аксессуары для нее. Другими словами, мальчики и девочки, по всей видимости, действительно предпочитают разные игрушки. Но является ли это предпочтение «естественным» или создается социальным окружением?

Целый ряд исследований (Bell & Carver, 1980; Culp et al., 1983; Seavey et al., 1975; Sidorovicz & Lunney, 1980) показали, что детские предпочтения в области игрушек начинают формироваться взрослыми. Например, в исследовании Сидорович и Ланни (1980) испытуемые общались с 10-месячным ребенком. Участников случайным образом поделили на три группы. Одной группе сказали, что ребенок — девочка, другой группе — что мальчик, а третьей вообще ничего не сказали о гендере ребенка. Общаясь с ребенком, взрослый имел в распоряжении три игрушки: резиновый мяч, куклу и кольцо для жевания. Если бы мы давали мальчикам и девочкам разные игрушки, исходя из разницы в их поведении, то следовало бы ожидать, что испытуемые будут выбирать игрушки, опираясь на реальное предпочтение младенца, а не на гендерную метку, которой их снабдили. Однако этого не произошло. В результате реальный пол ребенка практически не влиял на выбор испытуемых, чего нельзя сказать о гендерной метке. Из той группы, которая считала, что перед ними мальчик, 50% мужчин и 80% женщин выбрали футбольный мяч (20% из всех, кто так считал, выбрали для «мальчика» жевательное кольцо). В группе, которой ребенок был представлен как девочка, 72% женщин и 89% мужчин выбрали куклу. Лишь 28% женщин из этой группы предложили «девочке» мяч, а из мужчин этого не сделал никто.

Случалось ли вам испытывать негативную реакцию со стороны своих родителей, когда вы играли в игры, считающиеся присущими другому гендеру? Когда я была маленькой, брат моей подруги однажды решил поиграть с нами и предложил наряжаться в разные костюмы. Реакция его родителей была такая, будто бы мы совершили тяжкое преступление. И действительно, по данным исследователей, родители обычно более позитивно реагируют, когда их дети, особенно мальчики, играют в игрушки, соответствующие их полу (Fagot, 1978; Fagot & Leinbach, 1989; Langlois & Downs, 1980; Martin, 1990). Даже в дошкольный период дети, которые не играют в игрушки, соответствующие их полу, чаще подвергаются игнорированию или критике со стороны других детей (Carter & McCloskey, 1984; Fagot, 1978). Этоу и Лисс (1992) обнаружили, что девочки и мальчики обычно получали в подарок те гендерно-традиционные игрушки, которые хотели, но если просили гендерно-нетрадиционную игрушку, то не получали ее. Исследования японских психологов также показали, что родители выбирают игрушки, основываясь на гендере ребенка, и что на выбор, который делает сам ребенок, возможно влиять, манипулируя гендерной меткой игрушки (подробное описание исследования см. Shirakawa et al., 1992).

Даже если родители и родственники не предлагают мальчикам и девочкам различные игрушки умышленно, предпочтения у детей могут сформироваться в процессе социализации Я и без их участия. Посмотрите как-нибудь вечером или воскресным утром детские программы по телевидению, и вы обнаружите, что почти все игрушки подаются в рекламе как игрушки для мальчиков или игрушки для девочек (средний американский ребенок смотрит телевизор 4 часа в день). Не забывайте, что, как только ребенок окончательно относит себя к мужскому или женскому полу и замечает, что мужчины и женщины отдают предпочтение разным вещам и занятиям, он начинает подражать моделям одного с ним гендера. Мой сын достаточно рано заметил, что мальчики не играют в куклы, хотя мы сознательно не говорили ему этого. Однажды, смотря телевизор, он даже сказал мне: «Я бы хотел себе такую игрушку, но раз с ней в рекламе играют только девочки, значит, она только для девочек». Он сразу же осознал, что никто не может запретить ему купить ее, но сказал, что ему будет «не по себе», так как игрушка считается предназначенной только для девочек.

Очень умело проведенное исследование (Cobb et al, 1982) предоставило доказательства в поддержку гипотезы о том, что телевизионные модели могут оказывать влияние на предпочтение маленькими детьми тех или иных игрушек. В нем участвовали дети от 4 до 6 лет, каждому из которых показывали одну из трех видеозаписей, где героями были куклы из мультсериала «Улица Сезам», выбранную случайным образом. Все три фильма начинались с фрагмента, где демонстрировался набор игрушек, с которым играли на телеэкране и мальчики и девочки. Далее по сюжету кукла-мальчик и кукла-девочка обсуждали, какому же полу больше подходят эти игрушки. В первой версии фильма куклы приводили доказательства того, что эти игрушки — «для мальчиков», во второй версии куклы сходились во мнении, что игрушки больше подходят девочкам, а в третьей — что они могут принадлежать и мальчикам и девочкам в равной степени. После просмотра 20-минутного фильма ребенка оставляли в комнате, где находились два набора игрушек: один — фигурировавший в фильме, другой — менее популярный у детей, чем первый, и оцененный в другом исследовании как гендерно-нейтральный. Как мальчики, так и девочки большую часть времени играли с тестовыми игрушками, а не с проверочными, в том случае, если в фильме они были определены как соответствующие их полу. И наоборот, если тестовые игрушки были представлены в фильме как соответствующие другому полу, дети проводили большую часть времени, играя с проверочными игрушками, хотя они были, как мы помним, менее популярны. В двух словах, полученные данные говорят о том, что предпочтения игрушек, основанные на гендере, могут создаваться телевизионными моделями, указывающими на принадлежность игрушки тому или иному гендеру. Так как исследователи пользовались только наборами игрушек, гендерная нейтральность которых была заранее доказана экспериментальным путем, и употребляли одни и те же игрушки во всех трех случаях, у нас есть основания верить, что появившиеся вслед за просмотром видеофильма предпочтения являются целиком заслугой телевизионных моделей.

Производители игрушек демонстрируют все большую осведомленность в этом вопросе. «Говорящая Барби» фирмы Mattel произносит: «Компьютеры — это весело», а еще раньше она умела говорить: «Урок математики — это сложно», но Ассоциация женщин американских университетов (American Association of University Women) убедила фирму Mattel, что девочкам дают неправильную установку. Существуют игрушки, считающиеся подходящими и для мальчиков и для девочек, с изображениями мальчика и девочки на упаковке. Совсем недавно я видела рекламу, в которой мальчик и девочка увлеченно играли с игрушечной стиральной машиной и сушилкой. Есть даже специальные кубики для девочек — отличающиеся тем, что они розовые или бледно-лиловые, а на коробке изображены маленькие девочки, занимающиеся строительством гостиных и кухонь.

Скарр и Маккартни (Scarr & McCartney, 1983) предположили, что мальчики и девочки изначально обладают различной врожденной предрасположенностью, благодаря чему и начинают со временем отдавать предпочтение различным игрушкам, а действия взрослых, которые мы относим к дифференциальной социализации, являются не более чем реакцией на эти «естественные» различия. Они назвали этот тезис вызывающий генотип -> реакция среды (evocative genotype -> environment effect). Есть несколько исследований, результаты которых на первый взгляд подтверждают данную гипотезу. Так, Сноу и его коллеги (Snow et al., 1983) обнаружили, что отцы менее охотно дарят кукол своим годовалым сыновьям, чем дочерям того же возраста, но даже если мальчик и получает от отца куклу, то играет с ней меньше, чем девочки. В другом исследовании дети проявляли большую заинтересованность в игре с типичными для их гендера игрушками, хотя со стороны родителей и не наблюдалось открытых попыток приобщить их к таким играм (Caldera et al., 1989). К сожалению, мы не можем исключить возможности, что дифференциальная социализация в какой-то мере уже произошла раньше и что ее результаты повлияли на предпочтения ребенка. Целый ряд исследований показывает, что процесс дифференциальной социализации начинается в самом раннем детстве (Bell & Carver, 1980; Culp et al., 1983; Shakin et al., 1975; Sidorowicz & Lunney, 1980). Другая, не менее правдоподобная гипотеза состоит в том, что физиология создает индивидуальные различия в предпочтениях, и если последние соответствуют половой роли ребенка, то они получают поддержку, а если не соответствуют, то поддержки не получают (особенно это касается мальчиков). Например, в одном исследовании выяснилось, что мальчики, которые по своему темпераменту были предрасположены к играм, менее типичным для их пола, чаще подвергались наказаниям и осуждению (Berndt & Heller, 1986; Fagot, 1978; Fagot & Leinbach, 1989; Langlois & Downs, 1980; Martin, 1990 Steriker & Kurdek, 1982). Большой процент сорванцов (tomboys) среди девочек нашего времени также заставляет усомниться в том, что различия в предпочтениях игр у мальчиков и девочек носят естественный характер. Сорванец в данном контексте — это девочка с мальчишечьими ухватками, которая предпочитает заниматься традиционно мужскими видами деятельности и играть в традиционно «мужские» игрушки, хотя это не мешает некоторым из них также играть с девочками и принимать участие в традиционно женских играх. В одном исследовании 63% учениц 9-х классов заявили, что они — сорванцы, а во взрослой выборке 51% женщин сообщили, что они были сорванцами (Hyde et al., 1977). В более позднем исследовании свыше 50% девочек из 4, 6, 8 и 10-х классов назвали себя сорванцами (Plumb & Cowan, 1984). Подобным же образом, 50% из 193 женщин, обследованных Бурн (Burn et al., 1994) в университетах и общественных колледжах, сказали, что в детстве они были сорванцами. Еще один интересный факт, обнаруженный в нескольких исследованиях (Burn et al., 1994; Plumb & Cowan, 1984), заключается в том, что в пубертатном периоде поведение, не соответствующее гендеру, у девочек значительно сглаживается. Хайд (Hyde, 1991) предполагает, что это явление основано на том, что в период юности повышается интенсивность гендерно-ролевого давления. В своем исследовании Бурн и ее коллеги спрашивали женщин, которые утверждали, что в детстве были сорванцами: «Почему вы перестали быть сорванцом?» Большинство полученных ответов относились к следующим четырем категориям: социальное давление со стороны сверстников или старших школьников, социальное давление со стороны родителей или других взрослых, желание быть привлекательной для мальчиков, физическое развитие. Возможно, появление менструаций и телесное развитие делают «женственность» девочки-сорванцы более заметной, что побуждает ее саму и окружающих все больше применять женские гендерные нормы к ее поведению.