Микенский мир в 1400–1200 гг

Державы материковой Греции были вполне готовы унаследовать лидирующую позицию Кносса в южной части Эгейского бассейна. Ускорив развитие благодаря двухвековым контактам с минойской цивилизацией, они создали изящный микенский стиль керамики, в котором материковая традиция абстрактных узоров и технического мастерства сочеталась с минойским вкусом к украшениям и форме. Эта керамика в значительных количествах экспортировалась и до разграбления Кносса, но после него микенский экспорт резко возрос, через промежуточные пункты на Милосе, Фере и Родосе непрерывным потоком направляясь на Ближний Восток. Благодаря новым греческим поселениям Родос усилился и стал важным центром обмена. Греческие поселения возникли также на южном и восточном берегах Кипра, а впоследствии и в других частях острова. Следы микенского присутствия найдены в Тарсусе, Казанли и Мерсине в Киликии и в карийском Ясе. Греческих купцов принимал Угарит, а их товары через долину Оронт попадили в города на Сирийском плато; недавно микенские предметы были найдены в Посейдионе в Сирии. Микенская керамика также уходила из Аскалона в южную Палестину, а в меньших количествах из Хайфы в северную Палестину. Значительных масштабов достигал ее ввоз в Тельэль‑Амарну, которая около 1374–1362 гг. стала столицей Египта вместо Фив, и – в меньшей степени – в Гуроб ближе к Нильской дельте. В течение всего XIV в. микенская керамика отличалась единообразием, и ей не были свойственны местные особенности. Родос и Кипр процветали как главные центры обмена, а также, вероятно, как производители керамики. В конце столетия значительное число выходцев с материка осело на Крите. Они строили дома мегаронского типа и хоронили мертвых в склепах с дромосами. Вероятно, им подчинялось минойское население острова, который в значительной степени продолжал богатеть, пользуясь преимуществами своего положения для торговли с Египтом.

В северной части Эгейского бассейна греческие державы продолжали развивать уже установленные торговые связи с богатым городом Троей. В конце XIV в. Троя VI погибла при землетрясении, но сменившая ее Троя VII А была столь же богата и открыта для торговли с материковой Грецией. Эта торговля, вероятно, осуществлялась по прибрежному пути через Фессалию, Македонию и Фракию, ускорив широкое распространение микенской культуры в Фессалии и Нижней Македонии. На Кикладах (не считая Милоса и Феры) и на Северных Спорадах микенская керамика найдена в небольшом количестве, причем в основном на Делосе; видимо, обитатели этих островов и прибрежные народы западной Малой Азии (за исключением Милета) находились за пределами основной сферы микенской торговли и культуры.

Хотя минойская и микенская керамика попадала в Липару и Искью, а на Крит с Липарских островов ввозили камень липарит, первые признаки заселения Запада относятся к XIV в. В Акраганте и Сиракузах на Сицилии найдены микенская керамика этого периода и купольные гробницы, а в Ории и Таренте в южной Италии – в значительных количествах микенская керамика. Очевидно, в обоих районах жили греческие поселенцы, которые пришли по торговым путям, ведущим в Липару и Искью, и обосновались на выгодных позициях точно так же, как и их наследники шестьсот лет спустя.

Расширение микенского мира и его укрепляющие контакты с Египтом, Сирией, Троей, Италией и Сицилией способствовали процветанию народов материковой Греции. В 1600–1400 гг. культурный процесс, достигший наивысшей стадии лишь в местах нахождения дворцов, очень медленно шел на зависимых территориях; но после 1400 г. начался быстрый рост однородной микенской культуры, распространившейся на всю материковую Грецию, кроме Эпира и внутренней Македонии, на Ионические острова, за исключением Керкиры, и некоторые из Эгейских островов. Этот процесс пошел вспять около 1300 г., когда торговля Греции с Египтом резко сократилась. Кипр стал независимым центром, вывозившим собственные товары в Сирию и Палестину; были построены фортификационные сооружения для защиты медных цехов в его столице Энкоми. Однородность культуры также стала нарушаться, например, на Кипре возник собственный стиль микенской керамики. Таким образом, материковая Греция потеряла многие рынки на Востоке, возможно, и финикийский Библ, который с XV в. перестал ввозить греческую керамику и, вероятно, стал соперником греков в торговле. Троя после 1300 г. также сократила ввоз микенской керамики, а на Западе примерно в тоже время прервались контакты с Сицилией, Липарой и Искьей (но сохранялись с греческими поселениями в южной Италии). Постепенно процветание материковой Греции клонилось к закату вследствие ухудшения условий для заморской торговли, а относительный мир, который наверняка сопровождал пору полного расцвета микенской цивилизации, сменился беспокойным веком, в течение которого были построены еще более мощные укрепления для защиты властителей дворцов.

Дворцы были характернейшей чертой греческой культуры в течение всего микенского периода, и микенский дворец был из них самым прекрасным. Вскоре после 1350 г. цитадель была расширена и окружена массивными «циклопическими» стенами, сложенными из огромных глыб известняка и конгломерата, толщиной до 6 м. Подступы к главным воротам прикрывал мощный бастион. Сами ворота состояли из входа шириной 2,7 м, образованного четырьмя громадными монолитами. Фронтон над воротами был украшен геральдической и религиозной эмблемой Микен – две львицы, положившие передние лапы на пьедестал священной колонны. Небольшие задние ворота, снабженные двойными дверями, вели внутрь ограды с северной стороны. Внутри цитадели широкий пандус вел от Львиных ворот к царскому дворцу.

а) Микенская цитадель A. Львиные ворота; B. Доисторическое кладбище за стенами; C. Зернохранилище; D. Могильный круг A.; E. Пандус; F. Дом вазы с воином; G. Дом с пандусом; H. Южный дом; J. Эллинистические помещения; K. Дом Цунтаса; L. Дворец; M. Фундаменты храмов; N. Дом с колоннами; O. Первоначальная северо‑восточная стена; P. Потайной выход; Q. Сток; R. Эллинистический резервуар; S. Потайной резервуар; T. Задняя решетка; U. Микенская террасная стена

б) Купольная гробница «Сокровища Атрея», построенная в Микенах ок. 1330 г.

Рис. 7

Главной особенностью дворца был открытый и просторный двор (рис. 7, а). На восточной стороне двора через вход с колоннами, вымощенный гипсовыми блоками, можно было попасть в вестибюль, а оттуда в парадный зал – мегарон, в котором крашеный оштукатуренный пол окаймлялся рядом гипсовых блоков. В центре мегарона четыре деревянные колонны, обитые с внутренней стороны бронзой, окружали приподнятый круглый очаг (ср. рис. 5, з). Стены зала украшали фрески, на которых изображались колесницы в бою, лошади с конюхами и женщины, гуляющие вне дворца. С западной стороны двора дверь вела в переднюю, отделявшую тронный зал от внушительной лестницы, которая вела ко входу для высокопоставленных посетителей. Жилые помещения дворца находились с северной стороны от двора и имели верхний этаж; вероятно, туда попадали из вестибюля мегарона. В жилых помещениях параллельно северной и южной стенам двора шли два длинных коридора. В северной, самой высокой части дворца находилось святилище с круглыми алтарями из раскрашенной штукатурки; рядом с ними была найдена скульптурная группа из двух богинь и ребенка, сделанная из слоновой кости. Плоская глиняная крыша дворца, укрепленная тростником и стропилами, держалась на горизонтальных балках. С крыши открывался вид на широкую равнину до самого Арголидского залива, а в другую сторону – на горы Аркадии и Лаконии.

Ниже цитадели лежали обширные открытые кварталы города, где жили богатые купцы, находились царские купольные гробницы и начинались дороги, которые по циклопическим насыпям, снабженным водоводами, вели к крепостям на Аргосской равнине и на север к Коринфу. Из купольных гробниц самая прекрасная, «Сокровищница Атрея» (рис. 7 б), имеет купол высотой в 12 м и восхищает благородством своих пропорций. Она построена около 1330 г. как место упокоения царя, для которого была укреплена цитадель и украшены двор, мегарон и тронный зал. Последняя из великих купольных гробниц появилась около 1300 г. В течение XIII в. была перестроена парадная лестница, кольцо циклопических стен расширено на северо‑восток, сооружен ход к подземному резервуару, наполнявшемуся из источника за стеной города. В том же веке были закончены массивные укрепления в Тиринфе, а в толще стен устроены галереи‑хранилища.

Вне Арголиды самые сильные центры микенской культуры находились в Беотии, где мощная крепость в Гуласе контролировала плодородную аллювиальную равнину вокруг озера Копаис, осушенную микенцами. На кряже, разделяющем главные равнины Беотии, стояла цитадель Фив – Кадмея, а правителей Орхомена хоронили в величественной купольной гробнице, известной как «Сокровищница Миния». Аттика не имела такого значения. Циклопические укрепления Афинского Акрополя были доведены до совершенства в 1250–1200 гг., а к воде в то время вела подземная тридцатиметровая лестница ниже уровня земли. Другие важные центры Микенского царства отмечены прекрасными купольными гробницами и цитаделями процветающих городов, которые были раскопаны в Иолке в Фессалии, Ласе и Амиклах в Лаконии, Пилосе и Перистерии в Мессении, Каковатосе в Трифилии и Термоне в Этолии; имелись также микенские центры на островах Эгина, Кефалления и Левкас.

Укрепления микенских дворцов и преобладание сцен войны и охоты свидетельствуют о воинственном духе греков той эпохи. После гибели Кносса Микены и другие важные города обеспечили себе процветание силой оружия. Да и микенская экспансия за моря не обходилась без насильственных методов, так как в эти тревожные времена меч был хранителем торговли.

Греческие торговцы и поселенцы столкнулись с грозными соперниками в лице сикелов на западе, островитян Киклад, прибрежных народов Малой Азии и финикийцев сирийского побережья. Греческие военные корабли, так же как и корабли минойского Крита, строились с продольной килевой балкой, необходимой при таранной тактике; морские бои нашли отражение в минойском и микенском искусстве. Ранее оружием жителям материка, так же как и критянам, служили мечи‑рапиры, колющие копья и щиты с ременными петлями, которые вешали на плечи, оставляя свободными обе руки. Эти неуклюжие щиты использовали при рукопашных единоборствах, но, возможно, в основном они предназначались для защиты от метательных снарядов – копий, стрел и пращей. Жители материка обычно носили традиционный шлем с кабаньими клыками конической формы (рис. 10, б); на Крите и на материке найдены единичные бронзовые шлемы, плотно прилегающие к голове. К концу XIV в. в Эгейском регионе появился рубящий меч, происходивший из Центральной Европы. Это смертоносное оружие привело к возникновению небольших круглых щитов, которые держали в руке, и шлемов с продольными рогами, предназначенными для отражения ударов сверху вниз (рис. 10). Такое вооружение использовалось по всему Ближнему Востоку в течение XIII в.

На войне также широко применяли колесницы. Хотя лошадь с давних времен служила в материковой Греции вьючным животным, на войне она не использовалась до появления колесницы, возможно заимствованной в XVI в. с Ближнего Востока. В Египте и Сирии практиковались массированные атаки колесниц; но мы не знаем, применяли ли греки подобную тактику с самого начала или использовали колесницу как подвижную платформу для метательного оружия.

Греки микенского периода были лишь одним из нескольких могущественных народов Восточного Средиземноморья, и они, разумеется, имели торговые и военные контакты с соседями. Хетты и египтяне, которые вели летописи дипломатических и военных событий, упоминают греков, частенько приезжавших в Трою и контролировавших южную часть Эгейского бассейна. Греки более поздней эпохи в своих преданиях называют своих предков микенского периода ахейцами, данайцами и аргивянами, и поэтому можно надеяться встретить такие наименования в хеттских и египетских летописях.

В XIV в., когда Хеттское царство в Малой Азии контролировало торговый путь по северной Сирии, ведущий из Месопотамии к Средиземному морю, в правление Мурсила II (ок. 1350–1320 гг.) практиковалось поклонение богам хеттов и стран Аххиява и Лазпа. В письме, относящемся к этому или следующему правлению, «брат» хеттского царя (то есть столь же могущественный царь) по имени Тавакавалас, царь Аявалаша и «брат» царя Аххиявы просит о помощи против захватчиков. В более позднем письме (ок. 1300 г.) идет речь о царях Аххиявы, Египта, Вавилонии и Ассирии. Слово «Аххиява» (или в более ранней форме – «Аххайива») явно является транскрипцией греческого слова «Ахея», точно так же как «Аявалаш» (слово с хеттским окончанием) – перевод слова «ахейский». Очевидно, в первом письме упоминаются два ахейских царя: один был царем всей Ахеи, как и во втором письме, и его статус был сопоставим со статусом царей Египта и прочих, а другой – какой‑то местный ахейский царек в Малой Азии. Первый, очевидно, правил материковой Грецией. Ключ к личности последнего, возможно, найдется у Геродота, который упоминает, что жителей Памфилии или Киликии когда‑то звали гипахейцами. Лазпа – без сомнения, остров Лесбос, а Таройса (в другом хеттском документе) – Троя.

В письменных памятниках Египта XIV и XIII вв. приводятся названия многих эгейских народов. Они участвовали в войнах либо как египетские наемники, либо как союзники Хеттской империи. Среди них встречаются такие названия, как шардана, лука (или лукки), пидаса, муса, каликиша, дарденуи и илиунна. Последние два следует идентифицировать как дарданцы и илионцы, так именуются обитатели Трои в поэмах Гомера. Из этих записей очевидно, что Троя выступала на стороне Хеттской империи в войнах XIII в. с Египтом.

Следующее письменное упоминание об эгейских народах относится к концу XIII в., когда обстановка изменилась к худшему. По‑видимому, в материковой Греции тогда велась масштабная война. Экспорт керамики с материка в Сирию, Палестину и Египет прекратился вскоре после 1230 г., и примерно в это же время насильственными методами были основаны новые микенские поселения в Энкоми на Кипре и в Тарсусе в Киликии. Зафиксированы великие набеги на Ближний Восток. В хеттских записях упоминаются неоднократные нападения на Карию после 1250 г. и разграбление Кипра около 1225 г. «Аттарисьясом, человеком из Аххиявы», которого, возможно, следует отождествить с Атреем, царем Микен и отцом Агамемнона, взявшего Трою около 1200 г. В 1221 г. вторжение в Египетскую дельту из Ливии было отражено фараоном, чья победная речь содержит следующие фразы: «Они снова прошли по полям Египта к великой реке; там они остановились на долгие дни и месяцы… Они проводили время в сражениях и походах по всей земле за прокормом для своих животов. Они пришли в египетскую землю, чтобы насытить свои рты». Эти северяне именуются шакалша, акайваша, турша, лука и шардана. Окончание – ша представляет собой египетский суффикс, и поэтому захватчиков можно идентифицировать как сагалассян (из Сагаласса на палестинском побережье), ахейцев, турсенцев, ликийцев и сардинцев.

В первом десятилетии XII в. на западных и восточных подступах к дельте развернулось крупномасштабное вторжение с моря и с суши. В 1194 г. египтяне отбили нападение из Ливии. В нем участвовали пелесет или пулесат (палестинцы), текел, деньен (данайцы), шерден (сардинцы), вешеш и шекелеш (сагалассяне). В 1192 г. египетские лучники и наемники (в том числе турша и шерден) повернули вспять захватчиков с востока. Эта группа, по суше передвигаясь вместе с семьями в тяжелых двухколесных повозках, а по морю – с многочисленным флотом, уже нападала на Аласу (Кипр) и сирийское побережье. По словам египетской хроники, «народы, пришедшие со своих островов посреди моря, наступали на Египет, полагаясь сердцами на силу оружия». «Главную помощь им оказывали пелесет, текел, шекелеш, деньен и вешеш». В 1187 г. было отражено еще одно нападение из Ливии на дельту. Но сухопутные и морские набеги продолжались до тех пор, пока в конце века Египетское царство не оказалось отрезано от Средиземного моря.

Еще одним процветающем центром в Эгейском регионе была Троя. Великий город Троя VI (ок. 1900–1300 гг.) был основан людьми, вероятно родственными грекоязычным народам центральной Греции; они строили мегаронские дома несколько измененного типа, укрепили цитадель и привезли в Азию лошадь. После землетрясения, разрушившего город, он был перестроен аналогично микенским твердыням: царь и его окружение теперь жили за массивной оборонительной стеной.

Троя VI накопила множество богатств в последнюю фазу существования, а торговые и, вероятно, личные связи между Троей и микенской Грецией были очень тесными. Троада располагает хорошими сельскохозяйственными угодьями, а в Пропонтиде была развита ловля тунца; но Троя VI и Троя VII А обязаны своими богатствами в первую очередь контролю за путями между Азией и Европой. Город лежал у входа в Геллеспонт (Дарданеллы), затруднительный для плавания примитивных кораблей. Они не могли пройти по проливу из‑за преобладающих в летние месяцы сильных северных ветров и против течения скоростью 2,5 узла. Чтобы попасть в Пропонтиду, примитивные корабли приходилось тянуть канатами, а их груз, возможно, переносить по суше. В то время как европейский берег не годился для этой цели, низменный азиатский берег с прибрежными отмелями, где течение ощущалось не так сильно, лучше подходил для буксировки и переноски грузов. Однако единственным препятствием для транспортировки груза вдоль азиатского побережья был известняковый утес, а к юго‑западу от этого утеса лежала Троя. Таким образом, город мог контролировать проход кораблей через Геллеспонт. Удобнее всего переправу из Азии в Европу по Пропонтиде было осуществлять в той точке, откуда сухопутные дороги вели в долину Дуная и на запад, так как вход в Черное море по Босфору был для торговых кораблей бронзового века крайне труден изза течения скоростью 4 узла и северных ветров в летние месяцы. Судя по силе и богатстве Трои VII, она контролировала и Геллеспонт, и Пропонтиду. Торговые пути, расходившиеся из этой точки по морю и по суше, вели в бассейн Нижнего Дуная, в центральную Грецию по фракийскому побережью, в южную часть Эгейского бассейна и на Кипр вдоль азиатского побережья и в Хеттскую империю в центральной Малой Азии, с которой ассирийские купцы наладили оживленную торговлю.

При раскопках выяснилось, что Троя VI^ и поселение в Терми на Лесбосе были разрушены около 1200 г.; примерно тогда же та же участь постигла Мерсин и Тарсус в южных районах Малой Азии, а Хеттская империя была полностью уничтожена варварами, которых, вероятно, можно отождествить с фригийцами. Следующая Троя (VII B) влачила жалкое существование; в ее слоях сперва попадается немного микенской керамики, а затем идет керамика дунайского типа, что говорит об оккупации Трои пришельцами из Европы. Таким образом, процветание Трои оборвалось не менее внезапно, чем существование Хеттской империи.

Таблички с микенским линейным письмом, найденные среди сгоревших руин Микен и Пилоса, вероятно, относятся к десятилетиям непосредственно перед гибелью Трои. Хотя более чем половина пока что расшифрованных слов является личными именами, среди них нет имен ни одного гомеровского героя. Даже в Пилосе не найдено никаких следов Нелея или Нестора.

Рис. 8. Некоторые знаки минойского пиктографического письма (П), минойского письма (А) и микенского письма (Б), иллюстрирующие центральную роль минойского письма в развитии письменности. Моавский и халкидийский алфавиты (М и Х) произошли от финикийского алфавита

На тамошних табличках часто встречаются слоги, читающиеся как «пу‑ро» и, вероятно, обозначающие «Пилос». Но это тоже довольно загадочно, ведь на табличках из Кносса сочетание «ко‑но‑со» попадается достаточно редко. Появление слова «Пилос» станет более понятно, если оно относится к остаткам поселения в Перистерии, а не в Ано‑Энглианос, которое археологи идентифицировали как дворец Нестора. Таблички сообщают о запасах оружия, податях и дани, выплачиваемой подданными общества феодального типа, о множестве рабынь и специализированных занятиях царских слуг. Совершались жертвоприношения богам Зевсу, Гере, Посейдону, Гермесу и Афине Потнии. Тягловые волы носили клички наподобие Черный; известно о посылке 30 гребцов в экспедицию, возможно в Плеврон в Этолии. Все это вполне соответствует общественным условиям, которые описаны в поэмах Гомера, посвященных Троянской войне и возвращению героев. Находка в Тарсусе черепков местной керамики с надписями, вероятно сделанными микенским линейным письмом, заставляет нас вспомнить о Ликии, куда, по словам Гомера, было отправлено послание на табличке. Однако эти таблички – лишь описи складов в Пилосе и Микенах, фиксировавшие поступление и убыль припасов, и они не могут соперничать с египетскими и хеттскими документами в освещении международных событий, таких, как Троянская война или переселения народов[7].