Глава 13. Озеленение Сингапура

В 1976 году, во время моего первого посещения Большого Дворца Народов (Great Hall of the People) в Пекине, я заметил в нем плевательницы. Китайские лидеры действительно пользовались ими. В 1977 году, когда Дэн Сяопин посетил Сингапур, мы также поставили рядом с его стулом в зале заседаний бело‑голубую плевательницу эпохи династии Мин (Ming), но он не пользовался ею. Очевидно, он заметил, что китайцы в Сингапуре не плевались. В 1980 году, во время моего следующего визита, я заметил, что плевательницы из Большого Дворца Народов были убраны. Несколько лет спустя, когда я обедал в Сингапуре с членом Госсовета КНР, отвечавшим за экономические вопросы, я упомянул, что китайцы перестали пользоваться плевательницами в Большом Дворце Народов. Он усмехнулся и сказал, что они действительно удалили плевательницы из зала приемов, но все еще пользовались ими в своих кабинетах, – привычка была слишком старой, чтобы от нее отказаться.

Я начал кампанию против плевания в 60‑ых годах, но еще и в 80‑ых годах некоторые водители плевали из окон машин, а некоторые люди все еще продолжали сплевывать в магазинах и на рынках. Мы упорно продолжали борьбу с этим злом, распространяя через школы и средства массовой информации сообщения о том, что плевание способствует распространению таких болезней как туберкулез. Теперь уже редко можно увидеть людей, плюющихся в общественном месте. Мы – нация эмигрантов, которые снялись с насиженных мест и, следовательно, были готовы отказаться от старых привычек, чтобы построить лучшую жизнь в новой стране. Успехи этой кампании ободряли меня и вдохновляли на борьбу за изменение плохих привычек людей.

После провозглашения независимости я искал некий способ выделить Сингапур из числа других стран «третьего мира». Я остановился на том, чтобы привести Сингапур в порядок и озеленить его. Частью моей стратегии было превращение Сингапура в оазис «первого мира» в Юго‑Восточной Азии, ибо, если бы мы добились стандартов благоустройства города, присущих развитым странам, то бизнесмены и туристы сделали бы Сингапур базой для бизнеса и путешествий в регионе. Улучшить физическую инфраструктуру было легче, чем изменить привычки людей. Многие из них переселялись из лачуг с отверстием в земле или ведром в надворных постройках для отправления естественных надобностей, в квартиры в высотных домах с современной канализацией, но их поведение оставалось точно таким же, как и ранее. Нам пришлось упорно потрудиться, чтобы избавиться от мусора, шума, грубости и заставить людей быть вежливыми и внимательными друг к другу.

Мы начинали с очень низкого уровня. В 60‑ых годах на наших «встречах с народом» (мероприятиях, на которых министры и члены парламента помогали решать проблемы избирателей) выстраивались длинные очереди. Безработные, часто сопровождаемые женами и детьми, приходили с просьбами о трудоустройстве, о выделении лицензий на ведение лоточной торговли, лицензий на право эксплуатации такси или за разрешением на продажу продуктов питания в школьных кафетериях. Это были человеческие лица за скупой статистикой безработицы. Тысячи из них могли бы зарабатывать себе на жизнь приготовлением блюд на тротуарах и улицах. При этом они проявляли полное безразличие к правилам дорожного движения, санитарным нормам и другим требованиям. В результате, мусор, грязь, беспорядок и зловоние от гниющих остатков пищи превратили многие части города в трущобы.

Многие из них стали «пиратскими таксистами», не имевшими лицензий и страховки и подвергались эксплуатации со стороны бизнесменов, которые арендовали для них поношенные частные автомобили. Они брали за проезд несколько больше, чем автобусы, но меньше, чем лицензированные такси. Они останавливались без предупреждения, чтобы подобрать пассажиров или высадить их, и представляли собой угрозу для других участников дорожного движения. Сотни, а впоследствии тысячи «пиратские такси» запруживали улицы и подрывали развитие общественного транспорта.

В течение нескольких лет правительство не могло очистить город, просто удалив с улиц нелегальных лоточников и «пиратских» таксистов. Только после 1971 года, когда мы создали много рабочих мест, у нас появилась возможность применить закон и очистить улицы. Мы ввели лицензирование лоточников, готовивших пищу, и переместили их с обочин дорог и тротуаров в оборудованные надлежащим образом центры, с проточной водой, канализационными коллекторами и мусоропроводами. К началу 80‑ых годов мы переместили в эти центры всех лоточников. Некоторые из них были такими превосходными поварами, что стали своего рода туристской достопримечательностью нашего города. А некоторые из них стали миллионерами, добиравшимися на работу в «Мерседесах» и нанимавшими официантов. Предприимчивость, энергия и талант таких людей создали Сингапур. «Пиратские» такси были убраны с дорог только после того, как нам удалось реорганизовать систему автобусного сообщения и предоставить таксистам альтернативные рабочие места.

За время нашего пребывания в составе Малайзии город значительно обветшал, особенно после межобщинных столкновений, имевших место в июле и октябре 1964 года. Дисциплина и мораль людей значительно упали. Два происшествия подтолкнули меня к действиям. Однажды утром, в ноябре 1964 года, я посмотрел из окна своего кабинета в здании муниципалитета и увидел несколько коров, которые паслись на Эспланаде (Esplanade). Спустя несколько дней адвокат, ехавший по главной магистрали Сингапура, столкнулся за городом с коровой и погиб. Индийские пастухи приводили коров в город, чтобы выпасать их на обочинах дорог и даже на самой Эспланаде. Я созвал совещание со служащими, отвечавшими за вопросы здравоохранения и предписал им принять меры для решения этой проблемы. Мы установили для владельцев коров и коз срок до 31 января 1965 года, после которого всех беспризорных животных следовало конфисковывать и забивать на бойнях, а мясо – передавать в приюты. К декабрю 1965 года мы действительно конфисковали и забили 53 коровы. Вскоре после этого весь крупный и мелкий рогатый скот был убран с улиц.

Чтобы добиться стандартов благоустройства, принятых в государствах «первого мира», мы решили превратить Сингапур в тропический город‑сад. Я высаживал деревья на церемониях открытия общественных центров, во время визитов в различные учреждения, на обочинах дорог, во время церемоний открытия дорожных развязок. Многие деревца принимались, а многие – нет. Повторно посещая общественные центры, я иногда находил новые молодые деревья, только что пересаженные перед моим визитом. Я понял, что мы нуждались в специальном органе, который занимался бы сохранением зеленых насаждений, и создал такой департамент в Министерстве национального развития (Ministry of national development).

Добившись некоторого прогресса в этой сфере, я встретился со всеми высокопоставленными чиновниками правительственных и законодательных учреждений, чтобы вовлечь их в движение за чистоту и озеленение. Я подсчитал, что я посетил почти пятьдесят стран и останавливался почти в таком же количестве домов для официальных приемов. Меня поражал не размер этих зданий, а уровень обслуживания гостей. Наблюдая за тем, как содержались эти здания, я всегда мог определить, была ли страна и ее администрация деморализованы, – это было видно по разбитым умывальникам, протекавшим кранам, не работавшим туалетам и общему упадку зданий, в том числе, по плохо ухоженным садам. Высокие официальные лица точно также судили бы о Сингапуре.

Мы высадили миллионы деревьев, пальм и кустов. Озеленение подняло мораль людей и позволило им гордиться городом, в котором они жили. Мы учили их беречь деревья, и не делали различия между районами, в которых жил рабочий класс и представители среднего класса. Британцы имели превосходные районы для белых в Танлине (Tanglin) и вокруг Дома правительства (Government House). Дома там были более опрятны, а прилегающая территория – более чистой и зеленой, чем в районах, в которых жило местное население. Для демократически избранного правительства такое положение было бы политически бедственным. Мы уничтожали мух и комаров, чистили вонючие отстойники и каналы. В пределах года все места общественного пользования были приведены в порядок.

Для борьбы со старыми привычками была необходима настойчивость. Люди ходили по газонам, мяли траву, портили клумбы, воровали саженцы, припарковывали велосипеды и мотоциклы у больших деревьев, ломая их. Причем нарушителями были не только бедные люди. Например, был пойман доктор, выкапывавший с разделительной полосы дороги недавно высаженную там сосну ценной породы (Norfolk Island pine), которую он решил пересадить в свой сад. Чтобы преодолеть безразличие людей к озеленению, мы приучали детей в школах заботиться о растениях и ухаживать за садами, а они передавали свой опыт родителям.

Природа не наградила Сингапур сочной зеленой травой, как Новую Зеландию или Ирландию. В 1978 году, по моей просьбе, австралийский специалист по озеленению и новозеландский почвовед прибыли в Сингапур для оценки наших условий. Их отчет заинтересовал меня, и я попросил о встрече с ними. Они пояснили, что Сингапур был расположен в экваториальной части тропической лесной зоны, для которой характерно большое количество ливней и яркое солнце на протяжении всего года. Если вырубить деревья, то сильные дожди смоют верхний слой почвы и вымоют из нее питательные вещества. Чтобы вырастить зеленую и пышную траву, нам следовало регулярно вносить удобрения, предпочтительно, компост, который не так легко смыть, и известь, потому что наша почва была слишком кислой. Садовник на Вилле Истана решил проверить эти советы на наших лужайках. И действительно, трава стала более зеленой. Мы сделали то же самое на всех школьных дворах, спортивных площадках и стадионах, голые заплаты вокруг футбольных ворот с редкой желтой травой вскоре покрылись зеленью. Постепенно весь город зазеленел. Посетивший нас в 70‑ых годах французский министр, который был гостем на нашем приеме в честь Национального праздника, был в восторге от города и поздравил меня по‑французски. Я не говорил по‑французски, но понял слово «зелень» (verdure). Он был просто очарован зеленым нарядом города.

Большинство азиатских стран в то время уделяло мало или совсем не уделяло внимания озеленению. Сингапур отличался в этом отношении, и в ноябре 1969 года американский журнал «Лук» (Look) напечатал статью о наших мерах против бродячего рогатого скота. Воодушевленный посещением Сингапура, директор Информационной службы (information services) Гонконга заявил, что он начнет двухлетнюю кампанию за чистоту, основанную на нашем опыте.

Во время проведения конференции премьер‑министров стран Британского Содружества наций в середине января 1971 года, я убедил наших должностных лиц приложить дополнительные усилия для того, чтобы создать у посетителей еще лучшее впечатление от Сингапура. Работники сферы услуг, продавцы магазинов, водители такси, персонал гостиниц и ресторанов были проинструктированы относиться к посетителям более учтиво и приветливо. Они отнеслись к этому с пониманием и получили хорошую оценку посетивших нас премьер‑министров, президентов и сопровождавших их лиц. Ободренное этим успехом, Агентство по развитию туризма начало кампанию среди работников, занятых в торговле и сфере услуг, по улучшению качества обслуживания и более вежливому отношению к клиентам. Я вмешался. Было бы абсурдно, если бы наш обслуживающий персонал был вежливым только по отношению к туристам, а не к жителям Сингапура. Я заставил министерство обороны, отвечавшее за военнослужащих, министерство просвещения, которое заботилось о полумиллионе студентов, и НКПС, в который входило несколько сот тысяч рабочих, проводить разъяснительную работу с населением. Вежливость должна была стать частью нашего образа жизни, сделать город более приятным местом для жизни жителей Сингапура, а не только для туристов.

А наибольшие дивиденды наша программа озеленения принесла тогда, когда лидеры стран АСЕАН решили конкурировать с нами в озеленении городов. Премьер – министр Малайзии доктор Махатхир, который останавливался в Вилле Истана в 70‑ых годах, поинтересовался у меня, каким образом удалось поддерживать лужайки такими зелеными. Когда он стал премьер‑министром, он занялся озеленением Куала‑Лумпура. Президент Сухарто настойчиво проводил озеленение Джакарты, президент Маркос – Манилы, а премьер‑министр Танин (Thanin) – Бангкока. Все это происходило в конце 70‑ых годов. Я подбадривал их, напоминая, что в их распоряжении имелось большее число разнообразных растений и похожий благоприятный климат.

Ни один другой проект не принес региону большей пользы. Наши соседи пытались превзойти друг друга в озеленении и красоте своих городов. Конкуренция в озеленение приносила пользу каждому, – это хорошо отражалось на морали населения, развитии туризма, привлечении инвестиций. Это было так здорово, что мы все соревновались за то, чтобы стать самым зеленым и чистым городом в Азии. Соревнование во многих других областях могло быть вредным и даже смертельным.

В первое воскресение ноября 1971 года мы впервые провели ежегодный «День посадки деревьев» (Tree Planting Day), в котором приняли участие все члены парламента, все общинные центры и их лидеры. С тех пор мы не пропустили ни одного «Дня посадки деревьев». Саженцы, посаженные в ноябре, требуют минимального полива, потому что в ноябре начинается сезон дождей.

Так как выбор подходящих деревьев, кустов и лиан был ограничен, я послал группы исследователей посетить ботанические сады и парки в тропических и субтропических зонах, чтобы выбрать новые растения из стран с похожим климатом в Азии, Африке, странах Карибского бассейна и Центральной Америки. Они привезли с собой множество деревьев и растений, чтобы проверить их в наших условиях. К сожалению, некоторые деревья с красивыми цветами из стран Карибского бассейна не хотели цвести в Сингапуре, потому что у нас не бывает прохладной зимы. Растения из Индии и Мьянмы (Бирмы) редко цвели в Сингапуре, потому что они ежегодно нуждались в длинном сухом сезоне между периодами муссонов, как в их родной среде обитания. Из 8,000 различных растений, привезенных нашими ботаниками, в Сингапуре прижились примерно 2,000. Они успешно размножались в наших условиях и разнообразили нашу флору.

Главным исполнителем моей «зеленой политики» был способный служащий Вон Ю Кван (Wong Yew Kwan). Малаец по происхождению, он был лесоводом по образованию, и намеревался работать на каучуковых и пальмовых плантациях в Малайзии. Он применил свои знания для озеленения обочин дорог, создания парков и зеленой зоны в Сингапуре. Я буквально заваливал его записками и поручениями, на которые он усердно отвечал и успешно осуществлял многие из возложенных на него заданий. Его приемник Чуа Сиан Эн (Chua Sian Eng) был агрономом, который стал экспертом по уходу за деревьями. Он продолжал вести работу на столь же высоком уровне.

Всякий раз, возвращаясь в Сингапур после нескольких недель отсутствия, проезжая по «Ист коаст парквэй» (East Coast Parkway), я вижу деревья, пальмы, зеленую траву и цветущий кустарник, и мое настроение поднимается. Озеленение города – это один из самых рентабельных из начатых мною проектов.

Одной из главных причин, побуждавших содержать Сингапура в чистоте, была настоятельная потребность собирать и максимально сохранять воду, источником которой были осадки, выпадавшие в виде дождя в количестве 2400 миллиметров в год. Я назначил Ли Ек Тьена (Lee Ek Tieng), строительного инженера, тогдашнего руководителя Отдела по борьбе с загрязнением окружающей среды (Anti Pollution Unit), ответственным за осуществление проекта по строительству запруд на всех наших ручьях и реках. Осуществление этого плана заняло 10 лет. Он должен был обеспечить отвод всех сточных вод от домов и фабрик в канализационные коллекторы; только стоки чистой дождевой воды с крыш, садов и открытых площадей должны были попадать в водоемы и запруженные реки. К 1980 году мы обеспечили сбор примерно 63 миллионов галлонов воды в день,[14]что составляло половину ежедневного потребления воды в городе.

Моим наиболее честолюбивым планом являлась очистка реки Сингапур и бассейна реки Каланг (Basin Kallang) и возвращение рыбы в водоемы. Когда в феврале 1977 года я впервые вышел с этим предложением, многие, особенно промышленники, спрашивали: «Зачем заниматься очисткой? Канал Рочор (Rochore), который впадал в реку Каланг и река Сингапур всегда были грязными, это часть сингапурского наследия!» Я хотел отказаться от такого наследия. От водоемов пахло гнилью. Слепой телефонист, работавший в конторе юридической фирмы моей жены Чу, знал, когда его автобус приближался к реке Сингапур по тому зловонию, которое от нее исходило. Половину загрязнения воды давали наши ремесленники. Мы решили очистить от грязи каждый ручей, поток и водоем. Те Чин Ван, тогдашний руководитель УЭР, язвительно заметил: «Нам обошлось бы намного дешевле покупать живую рыбу и выпускать ее в реку каждую неделю»

Но это не остановило Ли Ек Тьена. Он работал в тесном контакте со мной и был уверен в моей полной поддержке. Очистка вод рек Сингапур и Каланг потребовала осуществления значительного объема технических работ, были проложены подземные канализационные коллекторы под всем островом, что было особенно трудно в плотно застроенном городе. Мы переместили примерно 3,000 мелких мастерских в промышленную зону, оборудованную специальными отстойниками для нефти, масла и других отходов. Начиная с основания Сингапура в 1819 году, лодки, барки и открытые баржи покрывали реку. Их работники жили, готовили пищу и оправляли естественные надобности на этих судах. Мы заставили всех их переместиться в Пасир Панджанг (Pasir Panjang) на западном побережье острова, в то время как плавучие жилища с реки Каланг были перемещены в Туас (Tuas) и на реку Джуронг. 5,000 уличных торговцев продовольствием и другими товарами были перемещены подобным же образом в специально отведенные торговые центры. Люди, привыкшие к торговле на дорогах и тротуарах, где им не надо было платить арендную платы, а доступ к клиентам был легким, они сопротивлялись перемещению в центры, где им приходилось платить арендную плату, а также плату за электричество и воду. Мы мягко, но твердо перемещали их в эти центры и субсидировали арендную плату, но и в этом случае некоторые сопротивлялись.

Мы постепенно сокращали стоки от более чем 900,000 свиней, которых разводили на 8,000 ферм, так как свиной навоз и отходы загрязняли наши ручьи. Мы закрыли множество мелких водоемов по разведению рыбы, оставив только 14 из них в агропарках и несколько – для любительского лова рыбы. Рыбу теперь разводят на некотором расстоянии от берега, в садках, на мелководье, в проливе Джохор, а также в садках в более глубоководных местах у наших южных островов.

Мы создали специальный отдел, занимавшийся переселением людей, который занимался бесконечными переговорами, связанными с каждым переселением лоточников, фермеров и ремесленников. Они всегда были недовольны, когда мы переселяли их или заставляли сменить род занятий. Это была политически опасная задача. Если бы мы не решали ее осторожно, относясь к людям сочувственно, то это могло бы привести к потере голосов на следующих выборах. Комитет, состоявший из должностных лиц и членов парламента, в чьих избирательных округах проводилось переселение, помогал нам уменьшить политический ущерб от этих мероприятий. Самым тяжелым было переселение фермеров. Мы выплачивали им компенсацию, основанную на стоимости строений фермы, площади фермы с твердым покрытием, количества фруктовых деревьев и рыбных садков. Так как наша экономика процветала, то мы могли себе позволить увеличить размеры компенсации, но даже самые щедрые компенсации были недостаточны. Фермеры старшего поколения не знали, чем заниматься и что делать с полученной компенсацией. Живя в квартирах, они скучали по своим свиньям, уткам, курам, плодовым деревьям и грядкам с овощами, которые снабжали их бесплатной пищей. Даже через 15–20 лет после переселения в новые районы многие все еще голосовали против ПНД. Они считали, что правительство разбило их жизнь.

В ноябре 1987 года я испытал большое удовлетворение, участвуя в церемонии открытия чистого бассейна реки Каланг и реки Сингапур, которые до того были просто канализационными коллекторами под открытым небом. На этой церемонии я наградил золотыми медалями людей, ответственных за осуществление проекта. Впоследствии мы построили восемь новых водоемов, которые были открыты для катания на лодках и ловли рыбы. Сбор питьевой воды вырос до 500,000 кубометров в день. За каждым успешно осуществленным проектом стоял способный и преданный делу служащий, получивший образование в данной отрасли и успешно применявший знания для решения наших уникальных проблем. Без Ли Ек Тьена не было бы чистого и зеленого Сингапура. Я мог только поставить широкие концептуальные задачи, но он должен был разработать технические решения. Позднее он стал главой государственной службы.

В 1993 году Винсемиус отправился порыбачить на реку Сингапур и испытал большое удовлетворение, когда ему удалось поймать рыбу. Чистые реки значительно улучшили качество жизни. Стоимость земельных участков, особенно на городских территориях, примыкающих к рекам и каналам, значительно повысилась. Мы закупили песок в Индонезии и насыпали его на пляжах по берегам реки Каланг, где люди сегодня загорают и катаются на водных лыжах. На месте маленьких и неприглядно выглядевших верфей сегодня стоят многоэтажные дома. Для тех, кто помнит реку Сингапур, когда она была канализационным коллектором, пройтись по ее берегам сегодня, – это что‑то фантастическое. Здания складов и мастерских были отреставрированы и превращены в кафе, рестораны, магазины, гостиницы, где люди ужинают на открытом воздухе у реки или на традиционных китайских барках, причаленных к берегу.

Вы можете легко определить, насколько загрязнен город по тому, как выглядит в нем зелень. Избыток выхлопных газов от автомобилей, автобусов, дизельных грузовиков покрывает растения частицами сажи, и растения умирают. Осенью 1970 года в Бостоне я удивился, увидев длинные очереди у бензоколонок. Мой водитель объяснил мне, что это был последний день для владельцев автомобилей, чтобы возобновить лицензию на следующий год, а для этого они должны были сначала пройти проверку на пригодность автомобилей к эксплуатации на специально уполномоченных бензоколонках. Я решил создать в правительстве Отдел по борьбе с загрязнением окружающей среды. Мы установили на оживленных автодорогах контрольное оборудование для измерения концентрации пыли, плотности дыма, содержания двуокиси серы, выбрасываемых автомобилями. В других городах есть чистые и зеленые пригороды, которые позволяют их жителям отдохнуть от центра города. Маленькие размеры Сингапура вынуждали нас работать, отдыхать и жить в пределах того же самого маленького пространства, и это сделало необходимым сохранение окружающей среды и для богатых, и для бедных.

В самом центре города Джуронг, окруженного сотнями фабрик, мы построили птичий зоопарк в 1971 году. Без соблюдения строгих правил, регулирующих нормы загрязнения окружающей среды, эти птицы, собранные со всего мира, не выжили бы. Мы проводили озеленение и в самом Джуронге, – все предприятия обязаны озеленить свою территорию и посадить деревья, прежде чем начать работать.

Хотя нам удалось решить наши внутренние проблемы загрязнения воздуха, Сингапур и весь окружающий регион был покрыт дымом от лесных пожаров на Суматре (Sumatra) и Борнео в 1994–1997 годах. После заготовки ценной древесины лесозаготовительные компании поджигали оставшуюся часть леса, чтобы освободить участки для разведения масличных пальм и посевов зерновых культур. Во время сухого сезона пожары бушевали на протяжении нескольких месяцев. В середине 1997 года густое облако ядовитого дыма распространилось над Малайзией, Сингапуром, Таиландом, Филиппинами, в результате чего тысячи людей заболели, а некоторые аэропорты пришлось закрыть.

Мне также пришлось бороться с шумом от транспортных средств, строительных работ, громкоговорителей, телевизоров и радио, от которого Сингапур страдал в прошлом. Действуя постепенно и систематически, нам удалось снизить уровень шума, предписывая все новые и новые правила. Наиболее шумной и опасной была традиция взрывать петарды и ракеты во время празднования китайского Нового года. Многие люди, особенно дети, получали серьезные ожоги и увечья. Иногда пожары уничтожали целые деревни, застроенные деревянными хижинами. После того, как в 1970 году произошел огромный пожар в последний день китайского Нового года, в результате которого погибло 5 человек, и многие были ранены, я запретил эту старую китайскую традицию. Но еще и два года спустя два невооруженных полицейских были жестоко избиты, когда они попробовали запретить группе людей взрывать петарды. Мы пошли дальше и запретили импорт фейерверков вообще. В условиях, когда население живет в 10‑20‑этажных зданиях, некоторые традиционные привычки следует изживать.

В 60‑ых годах темпы переустройства города ускорились. Мы прошли стадию, на которой мы опрометчиво уничтожали старый центр города, чтобы построить новые здания. К концу 70‑ых годов правительство было настолько обеспокоено уничтожением нашего прошлого, что в 1971 году мы основали Управление по охране памятников (Preservation of Monuments Board), чтобы идентифицировать и сохранить здания, имевшие историческое, археологическое, архитектурное или художественное значение. Эти здания включали старые китайские, индийские храмы, мечети, англиканские и католические церкви, еврейские синагоги, традиционную китайскую архитектуру ХIХ‑го столетия и прежние колониальные правительственные учреждения в старом центре города. Гордостью колониального прошлого был Дом Правительства, когда‑то являвшийся резиденцией британских губернаторов (ныне Истана), и где теперь располагаются офисы президента и премьер‑министра.

Мы старались сохранять отличительные черты Сингапура, чтобы напоминать о нашем прошлом. К счастью, мы не уничтожили исторические районы Кампонг Глам (Kampong Glam) – бывшую резиденцию малайских королей, Литтл Индия (Little India), Чайнатаун и старые склады на реке Сингапур.

В 70‑ых годах, чтобы уберечь молодежь от опасной привычки, мы запретили любую рекламу сигарет. Затем мы запретили курение во всех общественных местах, автобусах, поездах и станциях и, в конечном итоге, во всех офисах с кондиционированным воздухом и ресторанах. Я следовал в этом за Канадой, подававшей пример всему миру. Американцы были в этом отношении далеко позади, потому что их табачное лобби было слишком мощным.

Мы ежегодно проводили «Неделю без дыма» (Smoke‑Free Week). Составной частью этой кампании были мои выступления по телевидению с изложением личного опыта. Я имел привычку выкуривать приблизительно по 20 сигарет в день до 1957 года, когда после трех недель предвыборной кампании по выборам в муниципалитет я потерял свой голос и даже не мог поблагодарить своих избирателей за поддержку. Так как я не мог ограничить курение в разумных пределах, я прекратил курить вообще. Я страдал в течение двух недель. В 60‑ых годах у меня развилась аллергия на табачный дым, и я запретил курение в моем офисе и кабинете. В течение нескольких лет большинство министров бросило курить, за исключением двух заядлых курильщиков: Раджи и Эдди Баркера. Они покидали заседания правительства на десять минут, чтобы закурить на открытой веранде. Борьба с курением – это непрекращающееся сражение, которое мы все еще ведем. Богатство и рекламные возможности американской табачной индустрии делают курение серьезным врагом. Число старых курильщиков уменьшилось, но молодые люди, включая девушек, все еще попадают в ловушку этой вредной привычки. Мы не имеем права позволить себе проиграть это сражение.

Запрет на употребление жевательной резинки вызвал в Америке множество насмешек над нами. Уже в 1983 году министр национального развития предложил, чтобы мы запретили жевательную резинку из‑за проблем, возникавших в результате ее использования, – жевательную резинку вставляли в замочные скважины, почтовые ящики, кнопки лифтов. Брошенная на пол жевательная резинка значительно увеличивала стоимость уборки и портила уборочное оборудование. Сначала я сам считал тотальный запрет слишком крутой мерой, тем не менее, когда вандалы прикрепили жевательную резинку на датчики дверей поездов метро, движение поездов на некоторое время остановилось. Я больше не был премьер‑министром, но премьер‑министр Го Чок Тонг и его коллеги решили полностью запретить употребление жевательной резинки в январе 1992 года. Некоторые министры, которые учились в американских университет, припоминали, как нижняя часть сидений в аудиториях бывала загажена жевательной резинкой, прикрепленной к ним наподобие моллюсков. Этот запрет значительно уменьшил проблемы, связанные с употреблением жевательной резинки, и после того как ее запасы были удалены из магазинов, проблемы на станциях метро и в поездах стали незначительными.

У иностранных корреспондентов в Сингапуре нет каких‑либо поводов, чтобы сообщать о коррупции или серьезных происшествиях, поэтому им приходилось писать о том усердии, с которым мы проводили эти кампании, высмеивая Сингапур как «государство‑няньку» (Nanny State). Они насмехались над нами, но я был уверен, что мы будем смеяться последними. Не приложи мы усилий, чтобы убедить людей изменить свои привычки, мы жили бы в куда более грубом и диком обществе. Сингапур не был выпестованным, цивилизованным обществом, и мы не стыдились своих попыток стать таким обществом в течение самого короткого времени. Мы начали с воспитания наших людей. После того, как мы убедили большинство из них, мы стали издавать законы, чтобы наказывать меньшинство людей, преднамеренно нарушавших правила. Это сделало Сингапур более приятным местом для жизни. И если это «государство‑нянька», то я горжусь его созданием.