Мать-материя, или в чем заблуждался Галилей
Родоначальник философии Платон противопоставлял друг другу два начала: единое (оно же сущее) и иное (оно же не-сущее); второе он называл также «материей». Из соединения единого с иным возникает всё многообразие изменчивого мира; иное, или материя, есть принцип бесконечной изменчивости. Платоновская материя — лишенный качеств субстрат, из которого оформляются все тела. Материя именуется восприемницей (ή υ̉ποδοχή — «вместилище», «хранилище») и кормилицей (τιθήνη), иногда — матерью (μητέρα) всего, что возникает в чувственном мире. Обыгрываемая Платоном ассоциация материи с матерью укоренена в мифологической традиции и находит подтверждение в языке: достаточно вспомнить близость лат. material — «материя» и mater — «мать». Именно бескачественность материи обеспечивает ей возможность стать хорошей матери(ей)ю для воплощения идеальных прообразов. Таким образом, для Платона и унаследовавших его традицию рассуждения мыслителей материя представала фактически как начало небытия.
Полемизируя с платонизмом и ища в соответствии со своей общей концепцией «лежащее в основе» третье под-лежащее, которое было бы посредником между противоположностями, Аристотель расщепляет платоновское иное на два понятия: лишенность (στέρεσις) и материю (ύ̉λη). Лишенность — это противоположность сущего, а материя — среднее между сущим и не-сущим. В отличие от лишенности, материя характеризуется им как «возможность» — δύναμις — нечто промежуточное между бытием и небытием.
Святоотеческая традиция унаследовала античное различение материи и идей-сущностей. Переосмысление понятия материи начинается в XVII веке, в эпоху так называемой научной революции. В отличие от античного и средневекового понятия материи, «научная» материя сама приобретает качества идеальности.
Родоначальником объективного метода познания, принятого на вооружение современной наукой, является Галилей. Человек и природа, утверждал он, говорят на разных языках, и потому мы должны описывать природу не на языке человеческих умозрительных категорий, а «на ее собственном языке», каковым является язык математики. «Философия написана в величественной книге (я имею в виду Вселенную), которая постоянно открыта нашему взору, но понять ее может лишь тот, кто сначала научится постигать ее язык и толковать знаки, которыми она написана. Написана же она на языке математики, и знаки ее — треугольники, круги и другие геометрические фигуры, без которых человек не смог бы понять в ней ни единого слова; без них он был бы обречен блуждать в потемках по лабиринту», — писал Галилей1.
Важно подчеркнуть: материю «саму по себе», материю вообще мы не видим. Нам видны лишь конкретные вещи. Подразумеваемая современной наукой материя умозрительна, она лишь обосновывает возможность использования математического языка для описания природы. Предложенный Галилеем и принятый на вооружение новоевропейской наукой «объект(ив)ный» метод исследования Книги Природы, подразумевающий существование «материального субстрата», оказался чрезвычайно эффективным; он позволил обнаружить фундаментальные структуры мироздания, именуемые законами природы. Однако произошедшая на рубеже XIX–XX веков революция в естествознании, связанная с возникновением теории относительности и квантовой механики, привела к радикальному пересмотру наших представлений о Вселенной, в том числе о материи. В результате картина мира, создаваемая современной наукой, оказывается ближе к библейскому образу мироздания, нежели та, что рисовалась классической физикой, возникновение которой связывается с именем Галилея.
Дата добавления: 2015-01-15; просмотров: 1097;