Отношения "центр-периферия" и теория диффузии инноваций

Как ясно из предыдущего параграфа, политическое пространство структурировано. Исследования пространственных политических структур занимают важное место в политической географии. Территория делится на районы и ареалы, ее рассекают границы и другие барьеры, она имеет свои центры и линии связей. Все это - структурные элементы политического пространства.

В географии неоднократно предпринимались попытки вывести определенные закономерности территориальной структуры. Возникли, в частности, разнообразные теории концентрических кругов. Одна из них, сформулированная немецким экономистом И.Тюненом, выделяла зоны специализации экономики, которые имели вид концентрических кругов. Территориальные структуры концентрического типа выделялись в геополитике (модель мира Х.Маккиндера) и географическом государствоведении (историко-географическая структура государства, формирующегося вокруг исторического ядра). Другим изобретением в географии стала теория центральных мест, изображавшая экономико-географическое пространство в виде гексагональной решетки, в узлах которой формировались экономические центры (В.Кристаллер, А.Лёш).

Политическая география имеет дело с различными подходами к территориальной структуре. Выше говорилось о геополитических моделях мира, районировании и других примерах структурных исследований. Важную роль для политической географии имеет теория отношений “центр-периферия”. Сразу оговоримся, что эта теория применима на всех уровнях политической географии. Обычно она используется при изучении внутренней структуры отдельных государств. Поэтому в данной работе мы условно рассматриваем ее в рамках политической регионалистики. Однако исследования отношений “центр-периферия” проводятся на макрорегиональном и глобальном уровнях, развиваются в электоральной географии.

Отношения "центр-периферия" описывают особый процесс структурирования политического пространства, в ходе которого выделяются центры (ядра), с которыми связаны определенная активность, определенные процессы и, соответственно, периферии. Можно вспомнить используемый в геополитике мир-системный подход, который делит мировое пространство на ядро, полупериферию и периферию по роли территорий в мировом хозяйстве (эксплуатация или подчинение) и уровням экономического развития (высокий или низкий). Эволюционистский подход к исследованиям государства выделяет государствообразующие ядра, или геополитические центры. Возможна и общая теория отношений “центр-периферия”.

Чаще всего смысл отношений “центр-периферия” связывается с неравномерностью распределения по территории функций управления и воспроизводства инноваций. В самом общем виде речь просто идет о внутригосударственных контрастах любого происхождения. Ведь каждое явление и каждый процесс имеют свои центр и периферию, определяемые или по уровню развития явления (более развитый центр и менее развитая периферия), или по месту его происхождения (центр как место зарождения явления, “донор”, периферия как “акцептор”). Можно выделить четыре концепции отношений “центр-периферия”.

1. Инновационная концепция. Центр ассоциируется с местом, в котором происходит или выработка своих собственных инноваций, или трансляция заимствованных извне. Периферия, в свою очередь, или с запозданием воспринимает инновации, или просто их отторгает. Территориальные неравномерности в воспроизводстве инноваций и времени их восприятия исследуются в теории диффузии инноваций (см. ниже).

2. Управленческая концепция. Функции управления распределены по территории неравномерно. В пространстве, таким образом, хорошо выражены отношения господства-подчинения: одни территории и центры правят, другие подчиняются. Центр в рамках этой концепции ассоциируется с местом, из которого осуществляется управление политическими процессами. Существует формальная управленческая структура: каждое государство имеет столицу, административные центры регионов и управляемую “провинцию”, т.е. периферию. Эта структура совпадает с сеткой АТД.

Особое место в политической географии занимают исследования столиц - политико-административных центров государства. Столица - это средоточие властных органов, символ государственной власти. Она выполняет комплекс столичных функций, как первичных - управление государством, принятие политических решений, так и вторичных - выработка политических инноваций, управление экономикой, деловая и культурная активность.

Выделяются различные модели столиц. Существует представление о естественных и искусственных столицах, подобное представлению о естественных границах и органических государствах. Естественные столицы отличаются длительной историей (Лондон, Париж, Прага), искусственные создаются волевым решением (как Санкт-Петербург или Канберра). Однако такая типология столиц представляется надуманной, поскольку речь должна идти не о возрасте столицы или способе принятия решения о ее размещении, а об эффективности использования данного города в качестве столицы.

Поэтому более продуктивным является различение моделей столичных центров. Выделяются две основных модели - европейская и американская. В первом случае столица представляет собой крупный многофункциональный центр, имеющий длительную историю, она доминирует не только в политической сфере, но и в культуре, экономике. Это - классические европейские столицы, такие как Париж, Лондон, Стокгольм и др. Столицы этого типа встречаются и на других континентах (Бангкок, Тегеран и др.).

После появления на свет США популярность приобрела американская модель столичного центра. Здесь столица ассоциируется с “центром ответственности”, невелика по размерам и выполняет сугубо политико-административные функции. Классическим примером служит Вашингтон, но в 20 в. появились столицы этого типа, еще меньшие по числу жителей (Бонн, Оттава, Канберра, Бразилиа, Исламабад, Абуджа, Ямусукро). В США почти все центры штатов относятся к американскому типу, за считанными исключениями центров европейского типа (Бостон, Денвер, Финикс).

В странах “третьего мира”, особенно в Африке, столицы, не имея продолжительной истории, как европейские, быстро разрастаются за счет интенсивной миграции сельского населения. Они доминируют в экономике страны и отличаются непропорциональным перенаселением. Такие столицы формально напоминают европейские, но выглядят как гротеск. Поэтому можно говорить об особой модели столиц “третьего мира” - относительно молодых, но чрезмерно больших городах, доминирующих во всех сферах (Киншаса, Аккра и др). В некоторых африканских странах было принято решение о переносе столицы из перенаселенного мегаполиса в небольшие города (Нигерия, Кот-д’Ивуар, Танзания).

О степени доминирования столицы (а заодно о политико-географической структуре государства) в общественной жизни государства можно судить по ее доле в населении. Есть ярко выраженные моноцентрические страны, в которых абсолютно доминирует столичный центр. Например, в Уругвае более 40% жителей проживает в Монтевидео. Ярко выраженный моноцентризм управленческой структуры характерен для Венгрии, Австрии (около 20% населения сосредоточено в столице), многих постсоветских государств (Армения, Эстония, Латвия). Обычно в столице живет около 10% жителей государства, что можно считать нормальным показателем. С другой стороны, есть полицентрические страны, в которых столицы, являясь крупными городами, не выделяются столь явно в социально-экономической жизни (Китай, Индия, отчасти Россия). И, наконец, в некоторых государствах столицы относятся к американскому типу и просто “теряются” среди больших городов страны (Бразилия, Канада, Австралия, Пакистан и др.). Здесь в столицах проживает 1-2% жителей и даже меньше (как в США и Бразилии).

Некоторые государства допускают разделение столичных функций между несколькими центрами (феномен “разделенной столицы”). Например, в ЮАР помимо официальной столицы Претории часть столичных функций выполняет Кейптаун, что создает определенные неудобства (поэтому появилась идея переноса столицы в центр страны, например, в столицу Оранжевой провинции Блумфонтейн).

Помимо “формальной” можно говорить о фактических управленческих структурах. В пределах государств могут выделяться:

а) фактические столицы, в которых сосредоточены функции управления, в отличие от официальных столиц (Котону в Бенине, Ла-Пас в Боливии);

б) “вторые столицы”, мощные субцентры, конкурирующие за влияние с официальными столицами, в т.ч. как места принятия политических решений (Гамбург и Мюнхен, Нью-Йорк и Лос-Анджелес, Бомбей и Калькутта и др.);

в) центры элитогенеза, из которых происходит основная часть правящей элиты (городок Тикрит в Ираке - родина С.Хусейна);

г) центры регионализма и сепаратизма, претендующие на особую политическую роль и даже статус столиц новых независимых государств (Квебек, Барселона и др.);

д) центры, играющие важную роль в рамках глобальной или макрорегиональной политической системы, но не являющиеся столицей данного государства (Нью-Йорк, Женева, Страсбург).

Поэтому управленческая структура центров и периферий государства обычно отличается от “официальной”, т.е. АТД. В пределах государств существует множество центров разного ранга и, соответственно, периферий разного типа.

3. Социально-экономическая концепция. Здесь экономически более развитый центр противопоставляется менее развитой периферии (Грицай и др., 1991). Во многих исследованиях в отношениях “центр-периферия” подразумевается именно экономический контекст (например, в мир-системном подходе в геополитике). Для некоторых государств экономические контрасты легко описываются с помощью географических противопоставлений. Например, это могут быть контрасты между более развитым Севером и менее развитым Югом, характерные для многих европейских государств (Италия, Испания, Португалия).

Социально-экономическая концепция отношений “центр-периферия” имеет определенное политическое значение. Наличие экономических ресурсов часто стимулирует развитие политических центров, рост их особых амбиций. В качестве примера можно привести попытки обособления Северной Италии - экономического центра страны от южной периферии, вылившиеся в сепаратистское движение, которое возглавила Лига Севера (бывшая Ломбардская Лига).

Существует теория “внутреннего колониализма”, описывающая политическую иерархию территорий в составе государства, которая объясняется экономическим неравенством. Для периферии характерна ориентация на производство сырья, местная рабочая сила отличается низкой квалификацией. В то же время центр берет на себя переработку сырья и обучение специалистов. Теория “внутреннего колониализма” объясняет отношения между центром и периферией в неомарксистском ключе. Считается, что “униженное” положение периферии стимулирует сепаратизм, если на этой территории проживают национальные меньшинства. В качестве классического примера приводятся кельтские окраины Великобритании - Шотландия и Уэльс (Hechter, 1975). Периферия становится рассадником т.н. этнорегиональных движений, или в других терминах - антисистемных движений - левых, леворадикальных, националистических. Исследования сепаратизма уделяют значительное внимание таким “внутренним колониям” и их развитию.

4. Все три описанные концепции отношений “центр-периферия” по определению статичны. Они показывают моментальный срез территориальной структуры государства. Но возможна и динамичная историческая концепция отношений “центр-периферия”. В рамках этой концепции анализируются центры и периферии государствообразующего процесса. Об этом уже говорилось в предыдущей главе, когда речь шла об эволюционизме. С точки зрения отношений “центр-периферия” государствообразующий процесс рассматривал норвежский исследователь Стейн Роккан, который взял за основу макрорегиональный уровень - европейский и изучал историко-географический процесс государственного строительства в Европе (Rokkan, 1975; Centre and Periphery, 1980).

С.Роккан исследует процесс расслоения идеального территориального сообщества, которое характеризуется минимальной дифференциацией. Расслоение происходит в трех измерениях - военно-административном, экономическом и культурном. Основные процессы структурирования “изначального” политического пространства - фрагментация, сжатие и реорганизация. В результате всех этих процессов и сформировалась европейская территория с ее определенной политико-исторической структурой. Для политической географии особое значение имеет предложенная С.Рокканом типология периферий (Rokkan, 1983).

С.Роккан выделяет четыре типа периферий государствообразования. Во-первых, это буферные периферии (interface peripheries), которые находятся между крупными государствообразующими ядрами и исторически испытывают воздействие с разных сторон. Основная часть таких периферий в Европе находится на стыке романских и германских народов, другими словами - между ядрами Франции и Италии с одной стороны, Германии и Австрии с другой. Примерами служат Бельгия, Люксембург, Эльзас и Лотарингия, франкоязычная Юра в Швейцарии, Савойя, Валле-д’Аоста, Ницца и Южный Тироль. Во-вторых, это внешние периферии - отдаленные окраинные земли, обычно - периферийные приморские районы (Исландия, Фарерские острова). В-третьих, выделяются анклавные периферии, которые со всех сторон окружены чужеродным ареалом (ретероманский Граубюнден в Швейцарии). Наконец, существуют периферии неудавшегося центра - территории, которые пытались стать центром государствообразования, но эта попытка оказалась неудачной (Шотландия, Каталония, Аквитания, Бавария).

Модель “центр-периферия” является небесспорной. Необходимо отметить, что отношение к территориям как к центрам и перифериям не должно иметь аксиологической окраски, т.е. периферия не может восприниматься как что-то вторичное или отсталое. Возможен альтернативный подход, который снимает предвзятое отношение к периферии, - двухполюсные и многополюсные модели. В рамках этих моделей периферии считаются особыми центрами - традиции, консерватизма. Таким образом, в территориальной структуре выделяются центры инноваций, модернизации и центры традиционализма, и исследователь полностью отказывается от ценностных суждений. Например, противостояние революционного Парижа и контрреволюционной Вандеи в конце 18 в. может считаться не противостоянием “передового” центра и “отсталой” окраины, а конфликтом двух центров, защищавших свои взгляды на исторический путь Франции. Также в Испании в период гражданской войны друг другу противостояли два центра - консервативный кастильский Бургос на севере страны, в котором находилась ставка Франко, и революционный Альбасете на юго-востоке.

Модель “центр-периферия”, точнее ее инновационная концепция тесно связана с теорией диффузии инноваций. Под инновациями в политической географии подразумеваются новые политические явления, идеи, которые постепенно распространяются на все большую территорию. Автор этой теории - шведский географ Торстен Хегестранд, основные работы которого вышли в конце 1960-х гг. (Hagerstrand, 1967). Т.Хегерстранд занимался исследованиями в южных районах Швеции, предметом его анализа были процессы распространения автомобилей, затем - радиоприемников в семьях местных жителей. Была открыта пространственно-временная картина этих процессов, затем появилась специальная теория.

Процесс распространения инноваций не обязательно имеет линейный характер, т.е не всегда процесс идет только в сторону усиления инновационной деятельности на все большей территории. В некоторых случаях, особенно в политике возможна приливно-отливная модель: инновации сначала могут восприниматься на определенной территории, а потом быть отторгнуты (об этом свидетельствуют результаты голосований в динамике).

Есть и другие тонкости. В одних случаях инновационный центр может действительно выполнять функцию продуцирования инноваций, т.е. являться местом их рождения. Но он может служить и передатчиком заимствований, которые для данной страны являются инновациями (роль Петербурга, через который в Россию распространялось европейское влияние). В качестве инновационного центра может выступать территория, которая отличается наибольшей восприимчивостью к инновациям, но не обязательно их производит или транслирует. Не всегда в исследованиях четко определяются центры, в которых начался процесс. Нередко просто выделяется район, в котором инновационный процесс развит выше среднего уровня.

Инновационный процесс обычно изучается в динамике (хотя возможны и моментальные срезы распространения инновационного процесса с выделением ситуативных центров и периферий). Определяются очаги возникновения инновации, затем исследуется собственно процесс диффузии, т.е. распространения инновации по территории, выделения новых (“вторичных”) центров. В какой-то момент может наступить конденсация, когда процесс как бы достигает точки насыщения, т.е. инновация становится общепризнанным явлением. Диффузию инноваций иногда сравнивают с распространением плесени на апельсине: старые очаги разрастаются, один за другим возникают новые, и, наконец, плесень захватывает всю поверхность.

Известны два основных типа диффузии инноваций. Первый - диффузия через распространение (expansion). В этом случае число носителей инновации и площадь инновационной территории постепенно растут. Интересные и яркие примеры диффузии инноваций можно получить из электоральной географии. Голосование определенного типа может считаться индикатором диффузии инноваций. Территория преимущественного голосования этого типа может постепенно увеличиваться, что является примером диффузии через распространение (Журавлев, 1992, 1993).

Второй тип носит название диффузии через перемещение (relocation). В этом случае носители инновации перемещаются из одного места в другое и создают новые центры инновационной активности. В качестве примера можно привести процесс европеизации колоний: группы белых переселялись куда-нибудь в Африку, занимались там миссионерской и прочей культурно-просветительской деятельностью. Аналогичным образом английские пуритане - носители протестантской трудовой этики эмигрировали в Америку, заложив основы американской культуры и государственности. Свою роль может сыграть и переселение в новое место яркого политического лидера, который пытается обратить население в свою веру (как Че Гевара отправился с Кубы делать революцию в Боливию).

При изучении диффузии инноваций может быть определена скорость распространения инноваций, которая зависит от вязкости среды, ее восприимчивости к инновациям. Существуют барьеры диффузии, которые не пропускают инновации. Эти барьеры могут иметь этнокультурную природу (один этнос может оказаться восприимчивым к инновациям, а другой более консервативным) или совпадать с политическими границами, которые часто становятся препятствиями для распространения инноваций (как например, советская граница выполняла функцию барьера на пути западной культуры).

Существует несколько методов картирования диффузии инноваций, которые помогают понять характер этого процесса. Возможно отображение границ инновационных территорий или же границ районов, характеризующихся различной динамикой инновационного процесса (районы роста или спада инновационной активности). Используется метод изохрон - линий, соединяющих точки, в которые инновация проникла в одно и то же время. Распространение инноваций может быть показано через центры зарождения и векторы распространения инновационного процесса.

Помимо моделей “центр-периферия” и диффузии инноваций в исследованиях пространственных политических структур используется модель территориальных градиентов. Эта модель применима, если происходит постепенное возрастание или убывание определенного показателя (явления) при движении в одну сторону. Она показывает количественные или качественные изменения вдоль определенной оси, например, “север-юг” или “запад-восток” (хотя теоретически эта ось может проходить в любом направлении). Речь идет не столько о территориальных контрастах и противопоставлении двух полюсов, сколько об исследовании градиента - постепенного изменения ситуации от места к месту.

В Европе наибольший интерес политико-географов всегда привлекал градиент “запад-восток”. Множество трудов посвящено исследованию различий между западными и восточными районами Европы, т.е. западно-восточному европейскому градиенту, проявляющемуся в частности в политической культуре. В некоторых работах Западная Европа ассоциируется с либеральной демократией, а Восточная - с авторитаризмом (Б.Мур). Другие авторы проводили разграничительные линии между Западом и Востоком. Например, П.Андерсон, исследовавший подъем абсолютизма, говорил о линии Эльба-Альпы, восточнее которой в 18-19 вв. формировались абсолютистские режимы. В 20 в. линия раздела Европы на Запад и Восток стала очевидной - “железный занавес”. При изучении политико-культурных различий между западными и восточными европейскими землями принимают во внимание социально-экономические градиенты - уменьшение плотности населения, экономической освоенности территории с запада на восток и др.

В Европе выделяют фрагментированный срединный пояс, проходящий с севера на юг по территории Германии, Швейцарии и Италии. Когда-то этот пояс занимала Священная Римская империя, долгое время он был политически раздробленным, распадаясь на множество феодальных государств. Этот пояс отделял приморские западноевропейские государства от внутриконтинентальных восточных земель, заселенных в основном славянами. С.Роккан в своем исследовании политико-исторической структуры Европы выделял четыре меридиональные полосы - Атлантическую периферию, Западные прибрежные равнины, Центральные равнины и Альпы (аналог срединного пояса), Континентальную периферию.

Другие исследователи уделяли внимание градиенту “север-юг”. В той же Европе они указывали на экономические различия между северными и южными территориями (в т.ч. в экономической культуре, где север с его протестантской этикой и более эффективным производством противопоставлялся патриархальному католическому югу). Об этом говорили такие исследователи, как И.Валлерстайн и Макнейл. С.Роккан указывал на сохраняющуюся роль реликтовой границы Римской империи, приблизительно разделяющей романскую и германскую части Европы. В этой связи он выделял три параллельных зоны политико-географической Европы - Средиземноморье, имперские земли к северу от Альп и земли, не входившие в состав Римской империи.