II.12.3.Неопозитивизм

Характеристику основных направлений мировой философии ХХ века начнем с неопозитивизма. Он представляет собой современную форму позитивизма (от лат. “positivus” – положительный). Позитивизм – это философское течение, объявившее единственным источником истинного действительного знания не “абстрактные умозаключения”, а конкретные (эмпирические) науки. Позитивисты, призывая к тому, чтобы опираться на “позитивные”, “положительные” факты, отрицали познавательную ценность философского исследования. Позитивизм был ими охарактеризован как философское направление, возвышающееся над материализмом и над идеализмом и не представляющее собой ни того, ни другого. Создатель позитивизма французский философ Огюст Конт (1798-1857).

Неопозитивизм, продолжая позитивистскую линию, исходит из того, что знание о действительности дается лишь в повседневном или конкретно научном мышлении и может быть получено как результат сугубо научного, т.е. нефилософского, познания. Философия же имеет право на существование как деятельность по анализу языка, в котором выражаются результаты конкретно-научного мышления.

Причем, неопозитивизм – это третий этап в развитии позитивизма, которому предшествовал “первый позитивизм” О. Конта и его единомышленников и “второй позитивизм” австрийских философов Эрнста Маха (1838-1916) и Рихарда Авенариуса (1843-1896). Процесс формирования неопозитивизма занял почти все второе десятилетие ХХ века, приведя к окончательному оформлению в 1920-х годах этого мощного направления философской мысли. В дальнейшем он претерпел значительную эволюцию. Первоначально неопозитивизм выступал как “логический атомизм”, вслед за этим он стал называться «логическим позитивизмом», потом – “логическим эмпиризмом”, затем его нередко называли “аналитической философией”. Последнее обстоятельство выразилось также в том, что в отечественной и зарубежной специальной литературе любую философскую концепцию, уделяющую основное внимание логико-лингвистической стороне обсуждаемых проблем, часто принято считать неопозитивистский – с указанием на её аналитический характер. Появлению этой явной неточности способствовал авторитет крупнейшего немецкого философа Карла Ясперса, ошибочно отождествлявшего неопозитивизм и аналитическую философию. Между тем, аналитическая философия, не являясь целостной философской школой, лишь включала в себя на отдельных этапах развития проявления позитивизма, и не может быть сведена к нему в целом.

Логический позитивизм возник в Вене, где вокруг профессора кафедры индуктивных наук местного университета Мориса Шлика объединилась в 1922 году (на основе научного семинара) группа его учеников и сторонников. Этот центр разработки идей логического позитивизма получил название “Венский кружок”. В него входили логик Р. Карнап, математики Г. Хан и К. Гёдель, физики Ф. Франк, Г. Фейгл, социолог О. Нейрат и ряд других исследователей. Важным итогом их коллективной деятельности стало совместное произведение “Научное мировоззрение. Венский кружок”, вышедшее в 1929 году.

Представители “Венского кружка” предложили программу обновления научного и философского знания. Их волновали проблемы структуры науки, отношения между научными высказываниями на эмпирическом и теоретическом уровне, вопросы о критериях научности этих высказываний, о строении научного знания. Выступая за обновление науки и философии, они видели главную свою задачу в отделении науки от метафизики, научных высказываний от метафизических. При этом к метафизике они относили, прежде всего, материалистические взгляды и материалистические высказывания. Они считали, что философия становится метафизикой, как только пытается высказывать какие-либо положения об объективности окружающего мира. В освобождении науки от метафизики (читай – от материализма) логические позитивисты видели одну из своих основных задач.

К метафизическим высказываниям логические позитивисты относили и все такие, которые невозможно проверить с помощью наших органов чувств. Все то, что не подлежит такой проверке, было включено ими в разряд бессмысленных высказываний. К примеру, христианский постулат “Существует всемогущий и всеведущий Бог” с позиций логического позитивизма может быть отнесен к бессмыслице. Правомерны же с его позиций, высказывания типа: “Идет снег” (взглянул в окно и увидел, открыл форточку и на ладони у тебя снежинки), или “благоухает желтая роза” (зрение позволяет увидеть розу, а обоняние воспринять её запах). Существует ли роза на самом деле – вопрос с точки зрения логического позитивизма бессмысленный.

Инструментом отделения научного знания от ненаучного, от “бессмысленных проблем метафизики” логические позитивисты считали, словом, критическую проверку высказываний на возможность их сведения к эмпирическим (опытным) фактам. Критерием научности знания была объявлена возможность такого сведения в ходе указанной проверки как логико-методологической процедуры установления истинности конкретно-научных утверждений. Эта процедура получила название “верификация”.

Осуществляя критический анализ языка с помощью верификации (и используя при этом математическую логику), логические позитивисты рассчитывали провести, образно выражаясь, языковые “очистительные работы” и создать совершенный язык. Идея создания такого языка была позаимствована логическими позитивистами из “логико-философского трактата” (1921) австрийского философа Людвига Витгенштейна (1889-1951). В этом трактате была выдвинута концепция “логически совершенного” или «идеального языка», прообразом которого был признан язык математической логики. В свою очередь эта идея была воспринята Витгенштейном от английского философа Бертрана Рассела (1872-1970).

Историки философии нередко называют Витгенштейна “духовным отцом неопозитивизма”. В своем “Логико-философском трактате” он высказал утверждение о том, что философия это не теория, а её деятельность, состоит в критике языка: в его логическом анализе. Вслед за Витгенштейном логические позитивисты стали усматривать функцию философии в логическом анализе языка. Точнее, они считали, что философия может существовать лишь только как анализ языка, прежде всего, языка науки.

Рассел и Витгенштейн исповедовали концепцию “логического атомизма”, сыгравшую заметную роль в развитии неопозитивистских воззрений. Так, Рассел считал, что истинность каждого сложного высказывания является следствием истинности простых, более неразложимых высказываний.

Независимые друг от друга элементарные высказывания, истинность которых не зависит от истинности других высказываний предельной элементарности, Рассел назвал “атомарными предложениями”. Витгенштейн, вторя ему, отмечал, что “все предложения представляют результат операций истинности с элементарными предложениями”.

С позиций логического атомизма мир должен представлять совокупность абсолютно простых единиц или объектов и атомарных фактов, состоящих из этих простых объектов, их свойств или отношений. Атомарный факт был сведен, таким образом, к некоторому чувственному восприятию (например: это – зеленое, А меньше В, С больше Д и т.д.). Атомарные факты должны, согласно логическому атомизму, с абсолютной точностью отображаться в элементарных предложениях, а каждое слово в предложении – соответствовать некоторой неделимой единице в мире.

Иными словами, Витгенштейн, развивая взгляды Рассела, попытался выяснить, в какой степени наш обычный язык пригоден для познания мира. В русле этих устремлений был выработан взгляд на язык как на своего рода языковую модель мира, в которой слова должны обозначать различные объекты, а предложения, составленные из слов, изображать и описывать факты или положение дел. Причем, мир был представлен как эмпирическое содержание того, что мы о нем говорим, как совокупность не связанных друг с другом атомарных фактов. Структура мира была выведена по аналогии с логическим строением знания.

В 1930-х годах различные философские объединения неопозитивистов – непосредственных наследников взглядов Рассела и Витгенштейна – идейно и организационно консолидировались между собой. Произошло научно-организационное слияние представителей немецко-австрийского “Венского кружка”, берлинского “Общества эмпирической философии” (К. Гемпель, Г. Райхенбах и др.), некоторых американских представителей “философии науки” позитивистско-прагматического направления (П.У. Бриджмен, Ч. Моррис и др.), английских аналитиков, мюнстерской логической группы в Германии (во главе с Г. Шольцем), упсальской школы в Швеции. С этого момента началась широкомасштабная пропаганда идей неопозитивизма, оказавшая несомненное воздействие прежде всего на представителей науки. Неопозитивисты провели ряд международных конгрессов, состоявшихся в Праге, Кенигсберге, Париже, Копенгагене, Кембридже.

В конце 1930-х годов основным центром неопозитивизма стали США, куда перебрались некоторые ведущие европейские логики-позитивисты, в том числе, видный представитель “Венского кружка” Р. Карнап, один из лидеров Львовско-варшавской школы логиков А. Тарский. Этому предшествовало убийство в 1936 г. помешавшимся на религиозной почве студентом основателя “Венского кружка” М. Шлика и распад самого “кружка” после присоединения в 1938 году Австрии к фашистской Германии. В США неопозитивизм развивался, прежде всего, в рамках “логического эмпиризма”.

Будучи продолжением “логического позитивизма”, “логический эмпиризм” предложил так называемый “вещный язык”, выражающий чувственно воспринимаемые физические явления. Однако “логический эмпиризм” не признавал объективного существования мира вещей и не означал своим созданием перехода на позиции философского материализма. Представители “логического эмпиризма” уделяли важнейшее внимание анализу языка науки, провозгласив “вещный язык” её эмпирическим языком. В 1950-х годах развитие “логического эмпиризма” привело к его глубокому внутреннему кризису, выразившемуся в отказе от многих программных установок раннего логического позитивизма. Это содействовало утрате в последствии “логическим эмпиризмом” своего статуса как ведущего самостоятельного направления западной философии науки и вытеснению его позитивистскими концепциями четвертого поколения – так называемым постпозитивизмом.

В развитии неопозитивистских воззрений в ХХ столетии чрезвычайно большую роль сыграли идеи не только “раннего” Витгенштейна, но и идеи Витгенштейна “позднего”. Они изложены в основном в изданном после его смерти произведении “Философские исследования” (1953). Создавая это произведение, Витгенштейн как бы начал новую жизнь в своем научном творчестве. Первоначально он считал “Логико-философский трактат” завершающим словом этого творчества и о других произведениях уже вроде бы не помышлял. В работе философа наступила длительная пауза.

Эта пауза, после которой началось восхождение к идеям позднего Витгенштейна, была заполнена необычными событиями: “Опубликовав “Трактат”, Витгенштейн полагал, что в нем даны окончательные решения всех рассмотренных вопросов. Философские суждения были объявлены бессмысленными, и судьба философии была решена раз и навсегда. Поэтому Витгенштейн бросил занятия философией и в 1920-1926 гг. работал директором средней школы, потом помощником садовника в одном монастыре и т.д. Все же с философией он не порывал полностью, встречался с М. Шликом и был в курсе дискуссий, происходивших в “Венском кружке”. В 1928 г. у него вновь возник интерес к философии, который привел его в Кембридж, где он и оставался до конца своей жизни”1

Подвергнув пересмотру свои прежние взгляды, Витгенштейн отказался от ряда их важнейших положений: например от концепции “логического атомизма”, от понятия идеального языка и т.. Незыблемым однако остался позитивистский подход к философии, согласно которому она рассматривалась как деятельность, направленная на анализ языка, а проблемы философии трактовались как проблемы языка.

Предельно кратко наследие позднего Витгенштейна может быть охарактеризовано следующими моментами2:

во-первых, это дальнейшее повышение роли языка в философии, продвижение в обосновании её трактовки как философии языка;

во-вторых, уяснение того обстоятельства, что форма языка (которую Витгенштейн считал порождением форм жизни или форм человеческой деятельности), имеет исключительное значение для всего духовного, а также для практического освоения человеком мира;

в-третьих, приход к выводу, что обращение к обыденному языку, как средству для решения философских проблем, ознаменовало принципиальное изменение в понимании самой функции философии (уберечь человека от языковой путаницы) и содержания её проблем.

Витгенштейн и его последователи, разочарованные в прежней философии, увидели в языке такой источник человеческой мудрости, которая выражает мнение не отдельных мыслителей, а огромного сообщества людей. Ими был сделан упор на постижение языка как кладезя человеческой мудрости, и в этом состоит несомненная оригинальность их философских

воззрений.