Интеллект для державы

Приведу один пример из собственного опыта.

Ещё до воцарения Горбачёва я обратился к руководителям советского государства и партии с предложением. Оно радикально расходилось с официальной политикой пополнения рядов КПСС.

Тогда новых членов партии принимали с учётом их социального положения. Согласно классовой доктрине, основой партии считался пролетариат. Поэтому в неё привлекали в основном промышленных рабочих. Концентрацию же лиц умственного труда в КПСС полагалось всемерно снижать, и для их приёма существовала довольно жёсткая — и время от времени снижаемая — квота.

Я же в своём обращении напомнил: согласно новейшим решениям руководства самой же КПСС интеллект уже давно стал непосредственной производительной силой. Более того, эта концепция логически выводилась из исходных положений теории Маркса. Следовательно, работники умственного труда могли рассматриваться как новый слой трудящихся масс и приниматься в партию на общих основаниях.

Рост наукоёмкости промышленной продукции в СССР был налицо. Значит, инженерно-технической интеллигенции следовало бы дать адекватное представительство в рядах КПСС, и средний интеллектуальный уровень партии не отставал бы от среднего уровня развития граждан СССР.

К сожалению, предупреждение не было услышано вовремя. Политику приёма в КПСС начали менять, когда интеллектуальное отставание стало необратимым. Причём отставание не то что основной партийной массы, но даже высшего руководства. Оно не поспевало за требованиями времени и переменами в мире.

Последствия общеизвестны. Руководители, не располагающие ни личными кавыками глубокого творческого анализа, ни соответствующими сотрудниками, не справились со сложностями нового этапа исторического развития. И пошли на радикальное упрощение обстановки — прекратили управлять экономикой. Демонстративно отказались от постановки стратегических целей развития общества, а в конечном счёте угробили народное хозяйство и потеряли треть территории страны.

Экономический раскол дошёл до уровня предприятий, а то и отдельных цехов. Остаётся лишь удивляться, как повезло нам, что раскол территориальный пока остановился на уровне союзных республик. Ведь их границы были когда-то установлены без всякого расчёта на самостоятельное существование, из чисто административных соображений.

Я, конечно, не могу ручаться, что кризиса не стряслось бы в отсутствие квот на приём в КПСС интеллектуальных работников. Весь мир на протяжении всей своей истории то и дело входит в какие-нибудь сложные обстоятельства и, к сожалению, далеко не всегда быстро находит выход из них. Но само по себе поведение партийных чиновников в годы перестройки было столь преступно неадекватно, что их вина в данном конкретном кризисе несомненна.

Дальше — больше. Сотни обласканных Политбюро деятелей культуры, оказывается, насильно были затянуты в силки КПСС. Вспомните, как они с экранов поносили мать родную!

Кстати, и это лишний раз показывает ту же неразборчивость руководства в приёме новых членов...

Даже те, кто формально остался коммунистом, не проявили реальной активности ни в защите интересов КПСС при суде над нею, ни в политике ельцинской эпохи. Вряд ли это доказывает разумность партийной кадровой политики.

К сожалению, ключевое заблуждение, породившее катастрофу сперва в правящей партии, а потом и во всей стране, не только доселе не устранено, но и с каждым днём усугубляется. Политика нынешних правящих структур и партий — в полном соответствии с опытом, впитанным большинством деятелей ещё в советские годы — всё отчётливее антиинтеллектуальна.

Например, Единый государственный экзамен в основном скопирован с американской системы тестов. Но эту систему давно и обоснованно критикуют за подмену систематизированного образования бесчисленными наборами разрозненных сведений... Впрочем, даже если бы средняя школа всё ещё давала стране школьников с чётким системным мышлением, они вряд ли были бы востребованы. Высшая школа теперь ориентирована скорее на подготовку обслуживающего персонала для коммерции, нежели на выпуск творческих учёных и инженеров. И это не удивительно: ведь наука и наукоёмкие отрасли промышленности не только утратили поддержку государства, но и зачастую искусственно парализуются и разрушаются.

Возможно, ультралиберальных политиков, всё ещё контролирующих экономическую стратегию страны, это не слишком беспокоит: мол, невидимая рука рынка рано или поздно всё расставит по местам. Добавлю: по свободным местам... на погосте.

Даже если высший — стратегический — руководитель страны будет всегда действовать безошибочно, всё равно невозможно обойтись без множества квалифицированных исполнителей, способных реализовать выбранную линию на тактическом уровне. Чем меньше их становится, тем чаще каждое очко, набранное президентом в момент высказывания своего решения, будет оборачиваться десятком очков, потерянных при его осуществлении. Такая арифметика способна опустошить любой запас популярности. А рано или поздно глава государства и вовсе лишится возможности действовать. Повторю — кадры решают всё!

Замечательный американский писатель Роберт Хайнлайн сказал: «Самое мощное оружие — то, которое у человека между ушами. Конечно, при условии, что оно заряжено». Мы десятилетиями разоружаемся именно в хайнлайновском смысле.

Пора озаботиться интеллектуальным уровнем общества! А наша элита его сознательно оглупляет. То есть низводит общество до своего средненького уровня.

А нужно-то наоборот! Подниматься самим. И поднимать народ.