Сатир и менада. Бронзовая курильница. III в. до н. э.

которые ценились очень высоко. Самые лучшие, известные ныне во всём мире греческие вазы найдены в гробницах Этрурии.

Всё реальное и натуральное по­степенно становилось иллюзорным. В замечательной Гробнице релье­фов в Цере (IV в. до н. э.) подлинные вещи заменены их изображениями. По стенам в ней устроен целый ряд ниш для покойных, с лежащими в них каменными подушками и стоя­щими ниже, на скамье, сандалиями

для прогулки. Стены и пилоны (столбы) покрыты изображениями вещей: здесь и кили'ки (сосуды), и ве­ера, и трости, и оружие, и различные предметы обихода. Кажется, что по­койные могут встать с подушек, вый­ти в пространство гробницы и взять в руки предметы. Но вещи окамене­ли... К тому же обувь хозяина сте­регут трёхглавый пёс и богиня по­тустороннего мира со змеиными хвостами и морским рулём в руках. Этруски знали из своих священ­ных книг, что они обречены. Им бы­ло суждено прожить «десять веков» (четыре первых по сто лет каждый, другие — разной длительности). И вот время истекало... В III—I вв. до н. э. великолепное искусство гробниц за­тухает. Всё чаще идеи бессмертия во­площаются в маленьких ремеслен­ных урнах для пепла, на передней стенке которых изображены сцены из древнегреческих мифов о сы­новьях царя Эдипа, убивших друг друга; о том, как бык растерзал злоб­ную мачеху Ди'рку. Безнадёжность очевидна в изображении людей, ко­торых влекут в мир смерти свирепые демоны и даже подгоняют их палка­ми. Высшим достижением этрусско­го гения на его закате стали портре­ты. Восходившие ещё к эпохе канон, с III в. до н. э. они приобрели особую глубину и трогательность. Этруски не разделяли греческого идеала кра­соты. Им казались привлекательны­ми в людях не некие общие черты, а, напротив, неповторимые. На позд­них урнах иногда возлежат блестя­щие красавцы, но гораздо чаще — тя­жёлые, оплывшие старики, грустно взирающие на мир, без света в гла­зах. Лица их незабываемы. Трудно не поверить в то, что эти люди когда-то жили, что они выглядели именно так и были последними героями не­обыкновенного мира, который дав­но ушёл в небытие.

Высшие достижения загадочного народа, культура которого до сих пор в должной мере не понята, наследовали практичные римляне: инженерное ис­кусство, умение строить дороги и города. Однако им не удалось унаследовать их душу. Она хранилась глубоко в памяти народов, населявших эту древнюю землю, возродившись столетия спустя в гении Данте и Микеланджело.