Ключи к обольщению. В человеческом обществе каждый носит маску: мы притворяемся более уверенными в себе, чем на самом деле

В человеческом обществе каждый носит маску: мы притворяемся более уверенными в себе, чем на самом деле. Нам не хочется, чтобы окружающие оказались настолько проницательными, что разглядели бы это сомневающееся эго внутри нас. В действительности наше эго — наша индивидуальность куда более хрупка, чем кажется, она прикрывает пустоту и чувство смятения. Выступая в роли обольстителя, ни в коем случае не принимайте внешнюю оболочку человека за реальность. Люди, как правило, сами склоняются к тому, чтобы их соблазнили, поскольку каждому из нас, по сути, недостает чувства полноты, все мы в глубине души ощущаем какую-то незавершенность. Помогите тревогам и комплексам выйти на поверхность, и их обладатели будут следовать за вами.

Окружающие не разглядят в вас человека, достойного любви или уважения, — не разглядят до тех пор, пока не задумаются о самих себе и не осознают, чего именно им недостает. Прежде чем начать обольщение, поместите перед своими объектами зеркало, в котором отразится их внутренняя пустота. Заглянув в него и увидев зияющую пустоту, они сумеют, наконец, заметить и вас — человека, способного заполнить пустое пространство. Не забывайте: чаще всего мы ленивы. Освободиться от чувства скуки или неуверенности без посторонней помощи нам не по плечу — это потребовало бы слишком больших усилий. Позволить кому-то из посторонних выполнить эту работу за нас неизмеримо проще и приятнее. Желание найти человека, на которого можно было бы опереться, который помог бы заполнить нашу внутреннюю пустоту, и есть та слабость, за которой охотятся все обольстители. Заставьте людей тревожиться о будущем, ощутить подавленность, задаваться вопросами о себе, ставить под сомнение свою индивидуальность — в общем, пусть они кожей прочувствуют всю скуку, всю тоску, которая гложет их в жизни. Почва подготовлена. Можно бросать в нее семена обольщения.

Ваша задача как обольстителя — ранить свою жертву, прицелившись в уязвимое место, нащупать брешь в ее самолюбии и нанести удар. Если она усердно тянет лямку, заставьте ее мучиться от этого, усугубляйте страдания, как бы нечаянно дотрагиваясь до больного места, как бы непреднамеренно касаясь этой темы в разговоре. Вы получаете язву, комплекс (можете немного усилить его), беспокойство, ну, а облегчение несчастному принесет только участие другого человека, то есть ваше.

Играя роль обольстителя, вы должны показаться пришельцем извне, предстать гостем, чужаком. В этой роли вы становитесь олицетворением перемен, новизны, разрушения повседневной рутины. Пусть, сравнивая себя с вами, ваши жертвы увидят, что их жизнь скучнее, чем им всегда казалось, а круг общения вовсе не так интересен. Помните: люди, считающие, что их жизнь неинтересна, предпочитают искать причину не в себе, а во внешних обстоятельствах — городке, в котором родились, безликом и сером окружении. Стоит только дать им ощутить соблазн экзотики — и обольщение не составит для вас труда.

Другая чертовски уязвимая цель, в которую может метить обольститель, — это прошлое жертвы. Взрослея и старея, человек неизбежно отказывается от идеалов юности, а то и предает их, теряет непосредственность, какую-то жизненную энергию. Знание об этом дремлет где-то на дне сердца каждого из нас. Став обольстителем, вы должны вытащить эти переживания, вынести их на поверхность, показать своим жертвам, как безнадежно они удалились от своих былых целей и идеалов. Вы в свою очередь демонстрируете приверженность этим идеалам и как бы предоставляете людям шанс наверстать упущенное, догнать собственную юность с помощью приключения — через обольщение. Старость частенько пленяется молодостью, но вначале юные должны наглядно продемонстрировать старшим, что те многое потеряли, забыли свои прежние идеалы. Лишь в этом случае они с очевидностью осознают, что только юные способны помочь им возродить в себе былой бунтарский дух, задавленный летами и обществом. Возможности применения этого принципа безграничны. Политикам и власть имущим хорошо известно, что им не обольстить свою аудиторию, не заставить с готовностью верить каждому их слову и плясать под их дудку» если вначале им не удастся пробудить в людях чувство недовольства. Скажем, вызовите у народных масс неуверенность, заставьте их задуматься и усомниться в том, какова их национальная идея, а затем помогите им сформулировать ее. Это настолько же верно для групп различной величины, вплоть до целых народов, как и для отдельных личностей: их, также невозможно обольстить, не заставив почувствовать, что им чего-то недостает.

Частью предвыборной стратегии Джона Ф.Кеннеди в 1960 году было заставить американцев почувствовать недовольство 1950-ми, задуматься о том, как далеко страна отошла от своих идеалов. Говоря о 1950-х, Кеннеди не упоминал об экономической стабильности и процветании нации или о ее превращении в великую державу. Вместо этого он заявил, что для прошедшего периода были характерны конформизм, отсутствие риска и здорового авантюризма в жизни, утрата ценностей, которые вели за собой первопоселенцев. Отдать свой голос за Кеннеди для американца означало принять участие в коллективной авантюре, вернуться к идеалам, которые были преданы и забыты. Но раньше, чем присоединиться к этому крестовому походу, каждый из них должен был осознать, что им чего-то недостает. Группа людей, как и отдельная личность, может увязнуть в трясине обыденности, потерять ориентиры, забыть о своих подлинных целях. Чрезмерное благополучие лишает силы, иссушает. Вы сможете обольстить целую нацию, нацелившись на ее коллективные комплексы, в это дремлющее чувство, что в действительности не все обстоит так, как представляется. Вызывая недовольство настоящим и напоминая народу о его славном прошлом, можно поселить в нем чувство неуверенности. А затем вы выступите в роли того, кто окажется способным помочь ему определиться, — это самое крупномасштабное обольщение.

Символ: Стрела Купидона. Желание, пробуждаемое в соблазненном человеке, — отнюдь не нежное прикосновение и не приятное переживание: это открытая рана. Стрела приносит боль, терзание и потребность в облегчении. Желание должно предваряться болью. Направьте стрелу в самое уязвимое место жертвы и нанесите рану, которую вы сможете исцелять и вновь растравлять.

Нормальный ритм жизни колеблется в основном между умеренным довольством собой и некоторым дискомфортом, причиной которого является понимание собственных недостатков. Нам бы хотелось быть такими же красивыми, молодыми, сильными или умными, как другие люди, которых мы знаем. Мы бы хотели добиваться таких же успехов, как они, мы мечтаем о таких же или больших достижениях. Восхищение самим собой — состояние редкое, исключительное и чаще всего представляет собой не что иное, как прикрытие, дымовую завесу, создаваемую для себя и, разумеется, для окружающих. Где-то в глубине души все равно коренится чувство легкого недовольства собой. Я утверждаю, что нарастание этого внутреннего недовольства делает человека особенно чувствительным и предрасположенным к влюбленности… В большинстве случаев это чувство беспокойства остается неосознанным, но у некоторых людей оно настолько сильно, что достигает сознания в форме легкой тревоги, или тупого, гложущего чувства неудовлетворенности, или же беспричинной тоски.

Теодор Рейк, «О любви и вожделении»

Никто не может влюбиться, если хотя бы отчасти удовлетворен тем, что у него имеется, или тем, что он собой представляет. Чувство влюбленности возникает, как правило, на фоне уныния и ощущения, что в этой жизни нет ничего стоящего. Симптом влюбчивости, то есть предрасположенности к влюбленностям, не является сознательным желанием влюбиться, желанием изменить жизнь. За этим кроется подспудное чувство собственной никчемности, отсутствия в жизни хотя бы чего-то значимого и стыда, вызванного этим отсутствием… По этой причине влюбленности чаще возникают в среде молодежи, поскольку молодые люди не столь уверены в себе и своей значимости и часто стыдятся себя. То же относится и к людям других возрастных групп, когда они лишаются чего-то важного, когда кончается их юность или когда они начинают стареть.

Франческо Альберони, «Влюбленность»

6.