Король меня любит, — упрямо повторил Роберт Карр.

Любит? — презрительно фыркнула графиня. — Все кончено. Роб! Кончено! Он без ума от Вилльерза и Сен-Дени и озабочен только тем, кого предпочесть. Ты разбил сердце Якова, Роб, и он никогда тебя не простит. Заменит другим фаворитом и лишит своей милости навсегда! А всему виной твоя привычка во что бы то ни стало настоять на своем.

Ложись спать, Френсис, и прекрати нытье! — рявкнул взбешенный Карр. — Завтра граф Гленкирк возвращается ко двору вместе со вдовствующей маркизой Уэстли. Говорят, они наконец-то должны пожениться. Я ни за что на свете не хотел бы пропустить сцену покаяния Жасмин Линдли!

Возможно, — задумчиво вымолвила графиня, — это немного отвлечет короля, и он на время забудет о нас.

Но в таком случае, мы потеряем его расположение! Именно этого тебе хочется, Френсис?

По крайней мере мы останемся живы! — огрызнулась она. — Не желаю кончить жизнь на Тауэр-хилл 6 , как мои кузины Энн и Кэтрин.

Ты слишком беспокоишься, — рассмеялся граф, но на следующее же утро выяснилось, что радовался он преждевременно. Френсис оказалась права. Как только он с женой прибыли ко двору, им было приказано немедленно отправляться домой. Супругам запретили появляться во дворце, велели не выходить из городского дома и дожидаться решения своей участи. Потрясенная чета удалилась, даже не заметив проезжавшего мимо экипажа графа Гленкирка. Несколько дней спустя графа и графиню Сомерсет взяли под, стражу и препроводили в Тауэр.