Два счастья.

В семье, в сердечных отношениях людей встречаются два счастья — пылкое и спокойное.

Пылкое — это счастье любви, которое вырывает человека из обыденности и переносит в блаженную страну «неземных» законов. Спокойное — это счастье теплого домашнего климата, добрых человеческих отношений, радостной уверенности в спутнике жизни.

Пылкое счастье — дар судьбы, и оно недолговечно. Спокойное — создание своих рук; оно не такое сильное, как счастье любви, но и не такое мимолетное, радости его тише, но зато они могут сопровождать людей долгие годы.

В теплом климате этого счастья люди чувствуют себя уверенно и защищенно; им хорошо друг с другом, хорошо с детьми, а детям хорошо с ними. Такой климат — самая лучшая атмосфера для детей: они вырастают добрыми, доверчивыми, способными любить и помогать другим людям. К сожалению, мало кто умеет переводить пылкую счастливость семейного дебюта в долгое счастье душевной близости.

Какое из этих счастий выше, какое лучше?

Мудрецы древности, европейские и восточные, отдавали предпочтение счастью покоя. Они считали его конечной ступенью счастья, приближением к высшей мудрости, когда человек подчиняет себе страсти и живет в согласии с вечной истиной. В древнеиндийской «Махабхарате» сказано:

Счастливец в покое живет благодатном...

А где вне покоя и счастье людское?

Наверно, каждое из таких счастий хорошо по-своему, у каждого есть свои более сильные и более слабые стороны. Одно из них — счастье поиска, другое — обретения, одно — счастье взлета на седьмое небо, другое — счастье уверенного шага по земле.

Древняя мудрость ставила обретение выше поиска. Счастье покоя — это счастье тихой гармонии, но это как бы идеал усталого человека, который прошел все пути, преодолел все соблазны и обрел спокойное, умиротворенное равновесие. Счастье движения, поиска — это, видимо, предшествующая ступень, и это поток, который или теряется в пустыне, или впадает в море спокойного счастья.

Возможно, что пылкое и спокойное счастье — это не только счастье любви и счастье домашней дружбы; возможно, это и разные возрастные ступени счастья: пылкое — счастье молодости, спокойное — зрелости.

Впрочем, многое зависит здесь и от ступени семьи, и от темперамента людей. В начале супружества пылкое счастье естественнее, нормальнее, потом его место так же естественно должно бы занимать спокойное счастье. Пылкие эмоционалы больше тяготеют к горячему счастью, более спокойные темпераменты — и люди усталые, в возрасте — больше тянутся к спокойному счастью.

Оно ближе им еще и потому, что любовь — счастливая, разделенная, — не только осветляет, но и осложняет жизнь. Это мощный психологический усилитель всех наших ощущений, она укрупняет в нервах людей все — и радости, и горести, и счастье, и боль, тревогу.

Она смещает в душе человека все ценности, запутанно меняет их местами, делает неважным все, что не стоит к ней близко. Любовь деспотична, и потому она несет людям и крылья, и путы, дает им и плен, и свободу. Вспомним, как Левин на катке, еще не видя Кити, вдруг ощутил, что она здесь, «по чувству лишения своей свободы». И султан Мухаммед II, как говорит арабская легенда, зарезал красавицу из гарема, когда стал влюбляться в нее, чтобы сохранить себе свободу...