Глава 1. Я мысленно закатила глаза, если бы это было возможно, и попыталась сфокусировать свой взгляд на поющей женщине

— Ох, Джонатан!

Я мысленно закатила глаза, если бы это было возможно, и попыталась сфокусировать свой взгляд на поющей женщине. У нее был прекрасный голос. Он был не совсем похож на птичьи переливы, больше подобен дюжине их, порхая с верхней ноты на другие. Эффект был гипнотическим.

Я мельком взглянула на своего брата.

— Прости?

— Да?

— Ты только что согласился, что Angels превосходят Dodgers. (прим. пер. профессиональные бейсбольные клубы, выступающие в Главной лиги бейсбола (МЛБ)).
Он повернулся к певице, и я ощутила, как воздух завибрировал между ними. Я не чувствовала ничего, кроме досады на его отсутствующее внимание, пока он не посмотрел на меня снова, и выражение его лица не сменилось от целенаправленно жаждущего к обычному — озадаченно высокомерному.

— В этом сезоне?

— Ты даже не обращаешь внимания? — сказала я.

— Послушай, у тебя шесть сестер и я. Все сестры говорят тебе забыть Даниэля Броуэра. Я говорю тебе, чтобы ты простила его, если так считаешь нужным, однако если ты на это решишься - забудь о причине своего ухода от него. Я тот, с кем ты продолжаешь говорить о нем, и я всегда даю тебе один и тот же совет. Такое ощущение, будто ты хочешь вернуться к нему.

Он был влюблен в свою бывшую жену, которая бросила его, уйдя к другому мужчине. Конечно, он был более чем великодушен, и, конечно, я выбрала именно его для разговора о бывшем.

— Я не могу. Каждый раз, когда я смотрю на него, то не могу перестать представлять его, занимающимся сексом с той девушкой.

— Так не смотри на него.

Я сложила руки на столе с мыслью, что не должна была видеться с моим бывшим. Никогда. Но он позвонил, и я сходила с ним на ланч, дубина стоеросовая! Он сказал, что это был бизнес и, в некотором смысле, это было так. Мы взяли вместе ипотеку, у нас были совместные счета, и я знала всю подноготную его компании так же хорошо, как я знала все интимные места его тела.

Я еле ковыряла в тарелке, тяжесть отношений мертвым грузом лежала между нами. В конце, конечно, он попросил меня вернуться, но я отказалась, сдерживая слезы.

— Он продолжает просить вернуться к нему, — сказала я.

— Господи Боже, Тереза! Он просто водит тебя за нос, — Джонатан поднес выпивку к своим губам и посмотрел на женщину, стоящую у пианино, взглядом ястреба, наблюдающего за мышкой. — Я думаю, что это плохо.

Внезапно я почувствовала, как сдавило грудь. Я совершенно точно не могла оставаться здесь, и это раздражало меня.

— Ты знаешь ее? Певицу?

— У нас запланированная встреча с ней позже вечером.

— Это хорошо, потому что я хотела предложить тебе познакомиться с ней, прежде чем ты начнешь пускать слюни. Может быть ужин и шоу...

Он широко улыбнулся.

После того, как ушла его жена, он стал путаться с бабами, однако брат редко показывал нам эту свою сторону. Он всегда казался джентльменом, пока я не увидела, как он смотрел на эту певицу. Это заставило меня чувствовать себя не комфортно. Не потому, что он был моим братом, чего должно быть достаточно, а потому, что я чувствовала внутри себя тревогу и пустоту, хотя и гнала их прочь.

— Поезжай в Тахо или еще куда-нибудь на несколько недель, — сказал он. — Покатайся на лыжах. Ты только сама себя накручиваешь и причиняешь себе боль.

— Я в порядке.

Музыканты остановились, и люди зааплодировали. Она была действительно хороша. Мой брат смотрел на нее восхищенными глазами, поднимая в ее сторону свой бокал. Когда она увидела его, ее подбородок сжался в гневе. Видимо, он знал ее достаточно хорошо, чтобы вывести из себя.

Он наклонился и прошептал мне на ухо:

— Я, черт возьми, прекрасно знаю, насколько ты не в порядке…

Я посмотрела в его глаза, зная, как прекрасно он меня понимал. Он исцелил себя сам, соблазнив первую встречную. Не думаю, что смогу воспользоваться этой же стратегией.

Я перестала рассуждать над этим, когда певица напрямую направилась к нашему столику.

— Привет, Джонатан, — сказала она, фальшиво улыбаясь.

— Моника, — сказал он. — Это Тереза.

— Это было прекрасно, — произнесла я.

— Спасибо.

— Ты была невероятной, — произнес Джонатан. — Я никогда не слышал чего-либо подобного.

— А я никогда не слышала о мужчине, пытающемся склеить другую девушку, между петтингом со мной и траханьем всеми возможными способами в один и тот же день.

Я чуть не подавилась своим коктейлем Cosmo. Джонатан засмеялся. Я почувствовала сожаление к этой девушке. Она выглядела так, будто сейчас расплачется. В тот момент я ненавидела своего брата. Ненавидела его за то, что он не только играл с ее чувствами, но также до сих пор смотрел на нее, будто хотел съесть живьем.

Когда я увидела, как она смотрит на него в ответ, я поняла, что он победил. Он будет трахать ее и еще дюжину других, а она даже не будет понимать, что происходит. Я не могла на это смотреть.

— Я пошла в дамскую комнату, — сказала я, проскользнув между ними, не оглядываясь.

Остановившись у стены кабинки, я стала разглядывать одинокую ленту туалетной бумаги, свисающую с рулона.

У меня было несколько упаковок салфеток в сумке на случай, если мой брат приведет меня на какую-нибудь свалку, но я не хотела их использовать. Я хотела докопаться до своего чувства пустоты и найти выход.

«- У тебя всегда есть несколько упаковок салфеток в сумке. Две таблетки Адвила и тампон. (прим.пер. Медицинский препарат, противовоспалительное, действующее вещество – ибупрофен).

Голос Дэниэля, перечисляющий то, что я брала с собой просто «на всякий пожарный», его лицо, улыбающееся, когда мы выходили на улицу, чтобы пойти на какое-то благотворительное мероприятие — он в смокинге, я в чем-то, держащая в руках атласный клатч, в который у нормальной женщины войдет только губная помада и изюминка.

— У тебя там опять полный набор? — спросил он.

— Конечно.

— Пространство и время твои рабы.

Мне понравилось то, как он смотрел на меня, словно он очень поражен и горд, словно я повелевала миром, и его рабство было в порядке вещей. Я была довольна, как король, открывающий пирог и обнаруживающий там двадцать четыре черных дрозда. (прим.пер. автор имеет ввиду детскую песенку: Запек в пирог пирожник Две дюжины дроздов Едва пирог поставили И стали резать вдоль Как все дрозды запели: «Да здравствует король!» — пер. Чуковского).»

Несмотря на то, что я была с ним семь лет, он никогда не смотрел на меня так, как Джонатан смотрел на свою певицу. Никогда. Может быть потому, что Даниэль занимался сексом со своим спичрайтером. Он не испытывал к ней эмоций, только трахал.

Мой бывший всегда называл меня Тинк, сокращенно от Тинкербэлл, потому что мои формы были такими соблазнительными. (прим.пер. Фея из сказки Дж. Барри «Питер Пэн». Тинкербэлл является самой известной из всех сказочных фей. Рост феи Динь-Динь — 13 см.) Оживленная, изысканная фея. Но никто, в том числе и он, не смотрел на меня с таким желанием, как Джонатан.

Я увидела певицу в холле, она выглядела задумчивой и решительной, словно убеждала себя в чем-то. Когда наши взгляды встретились, она резко остановилась.

— Мне так жаль, — сказала она. — Я была грубой и вела себя неподобающе.

Собравшись было отрицать это, я поразилась ее отчаянию, которое вырвало меня из транса. Я почувствовала еле уловимый аромат ели, словно была далеко в лесу, а вокруг меня был утренний беспорядок после ночи сидения у костра с песнями. Догорающие угли и капли росы смешались в песне, как следы сигаретного дыма, восходящего и исчезающего. А потом вдруг все исчезло.

— Мой брат полный придурок, поэтому я не виню тебя, — сказала я и почти тут же пожалела об этом. Я никогда не говорила такого, особенно про свою семью. Взяв ее руку, сжала. — Мы оба влюбились в твой голос.

— Спасибо. Я должна идти. Может, увидимся еще, — она высвободила свою руку и направилась к гардеробной.

Я снова уловила этот аромат. Наблюдая за ее движением, я пыталась понять, откуда он исходил. Это мог быть какой-нибудь проходящий. Он мог исходить от великолепной черноволосой леди с ослепительной улыбкой. Он мог идти от тарелки с мясным соусом, встретившейся на моем пути. Он мог доноситься с парковки, когда кто-то выходил, и дверь открывалась, а потом скользила на место.

Но все это было не то.

Я слишком хорошо знала этот запах, он принадлежал ЕМУ. Мужчине в темном костюме с тонким розовым галстуком, полными губами и двухдневной щетиной. Его глаза были темными, как преступление, и они остановились на мне.

Запах исходил от него, а не от какого-то другого человека, входящего и покидающего комнату. Его пристальный взгляд пригвоздил меня и обезоружил. Он был красивым. Но не мой тип. Совершенно не мой. Небольшая ямочка на подбородке, волевая челюсть, черные волосы, спадающие на лоб, притягивали взгляд. То, что надо. Я попыталась сглотнуть, но рот был сухим, как и горло. Словно молния пронеслась между нами из под его ниспадающих покачивающихся волос. Взглядом он трахал меня так сильно, что будто простыни рвались.

Мужчина повернулся, что-то сказал официантке, а я попыталась сделать глоток воздуха. Забыла, как дышать. Я дотронулась рукой до пуговиц на блузке, они были застегнуты, однако я чувствовала, как он раздевал меня взглядом.

У меня было две возможности вернуться к Джонатану: позади пианино, которое было окружено толпой людей, коротким путем, или же перед пианино, менее забитым, но более длинным.

Я выбрала тот, что перед пианино. Этот путь пролегал как раз мимо мужчины в розовом галстуке.

Я хотела, чтобы он посмотрел на меня, но он загораживал ширину прохода, серьезно беседуя с мужчиной с детским лицом и изогнутыми губами, стоящим рядом с ним. Пьянящий запах хвои донесся до меня, но я продолжила идти.

Почувствовав руку на своей талии, по мне прошлась теплая дрожь. Его рука обвила меня нежно и решительно. Я остановилась, наблюдая как она придвигает меня к нему. Он тянул меня к себе, пока я не оказалась рядом с ним до такой степени, что мы могли разговаривать шепотом.

Внезапное неожиданное возбуждение пронзило меня от шеи до места между ног, пробудив меня там, где, как мне казалось, я умерла.

Я не могла дышать.

Я не могла говорить.

Если бы он меня поцеловал, то я бы открыла свой рот для него. Я была уверена в этом.

— Твои туфли, — сказал он с акцентом.

— Что? — я не могла перестать смотреть в его глаза: большие карие с более длинными ресницами, чем это разрешено законом, с пропорциональными нависающими изогнутыми бровями.

Я была в туфлях? Я стояла? Я нуждалась в глотке воздуха? В еде? Или может я только жила за счет энергии, возникшей между нами?

Он перевел взгляд на мой каблук.

— Ты забрала с собой сувенир из женской комнаты.

Он был прекрасен, даже когда усмехался своими полными губами. Я должна посмотреть, чтобы увидеть, что он имел в виду? Либо это, либо я засуну язык ему в горло. Я посмотрела вниз.

Лента от туалетной бумаги прилипла к моему каблуку.

— Спасибо, — сказала я.

— Пожалуйста, — он отпустил мою руку.

Я чувствовала то место, к которому он прикоснулся, и, сожалея об упущенной возможности, пошла в туалет, избавляться от своего сувенира.

Глава 2

После того, как я вышвырнула Даниэля из лофта (прим. пер. лофт - чердак, самый верхний этаж здания), Катрина переехала ко мне. Жизнь в одиночестве погрузила меня в яму депрессии по пояс, но ее вещи, разбросанные по дому, превратили мое ощущение полной пустоты в ощущение того, что что-то все же было правильным, даже если все остальное было из рук вон плохо.

Она была деловой женщиной, боролась с рушащейся карьерой, когда подавала заявление на студию, которая финансировала ее номинированный на «Оскар» фильм. Она настаивала, что существовала прибыль, на долю которой она имела право, однако те настаивали, что съемки были убыточными. Подумать только, суд встал на их сторону, оставив ее банковский счет пустым, а карьеру разбитой в пух и прах.

Катрина и я оставляли свои машины на противоположной стороне шоссе. Как почти-но-не-совсем-знаменитый режиссер, она проводила на съемках бесчисленное количество часов, а когда она не была там, то пыталась держать все под контролем, используя метод кнута и пряника. Катрина не могла платить много, поэтому ее команда уехала на гастроли на заработки, и должна была быть заменена, если они не хотели, чтобы их выкинули со съемок. Дизайнеры съемочной группы, ассистенты оператора, осветители делали это из любви и по возможности. Помощник продюсера был не квалифицированным и едва оплачиваемым, вероятно, стоял первым в очереди на вылет.

Ее помощник режиссера был человеком ответственным и выступал за продолжение съемок, но не мог работать по ночам и в выходные. После того, как Катрина уволила своего линейного продюсера, который отвечал за реплики, она обнаружила, что он не нанял второго помощника режиссера. Она объяснила свою недостаточную озабоченность по этому поводу "обычным рискованным маневром в бизнесе". Затем плавно перешла к длинной тираде о моем внимании к деталям и моей любви к согласованности и порядку, а к целостности добавился мой орлиный глаз. Она просила меня помогать ей по вечерам и в выходные.

Я встретилась с ней в шесть утра на съемках под мостом в центре города. Мы сидели в кафе-трейлере, пока прибывал технический персонал.

— Давай будем честными, ТиДрей, — сказала она, указывая соломинкой своего коктейля «Большой глоток» на меня. — Не похоже на то, чтобы они дали мне достаточно денег, чтобы оплачивать звонки за уикэнд. — Она плотно натянула бейсбольную кепку на черные, коротко остриженные волосы. Будучи мексиканкой вьетнамского происхождения, со спортивной фигурой, она вела себя так, словно владела ситуацией. Абсолютно всей. Когда мы вместе были в CarltonPrep, она была изгоем, независимой, и самым интересным человеком в школе. (прим.пер. ТиДрей – первые буквы имени Терезы Дрезен)

— Ты выплатишь мне все? — спросила я.

— Конечно, — ответила она со строгой улыбкой. — Сорок процентов и я оставлю книги.

Мы зависаем с кофе и фруктами. Было все еще темно.

— Тебе нужно что-то еще доработать? — спросила она.

— Да, у меня осталась папка с прошлого раза. Нужно просмотреть кадры, вырезать лишнее, кто одет и во что, где их руки, сверить диалоги и так далее.

— Я реально ценю это, — сказала она.

— Ты заслужила возвращения. И я полностью финансирую эту вещь, ты же знаешь.

— Поэтому я чувствую себя обязанной лечь с тобой в постель, — подмигнула она. Флиртующая бисексуалка, она предлагала мне себя более чем один раз, сначала в шутку, потом серьезно, потом опять шутя.

— Думаю, я скоро дойду до такой точки, что возьму тебя, — вернула я ей шутку.
Мы потеряли связь во время обучения в колледже, потом вновь нашли друг друга, когда она устраивалась в компанию WDE, где я была клиентом отдела бухгалтерии. Она руководила производством боевиков с горячностью в сердце.

Ее картины крутились в кинотеатрах месяцами. Они были в сборниках самых великолепных фильмов, постоянно номинирующихся на награду, которые смотрели еще годами после выпуска. Когда OverlandStudios разорвала с ней контракт, потому что та подала на них иск, я была в курсе всех ее личных финансовых дел, потому что работала на ее агента.

OverlandStudios брала взаймы деньги производственной компании, делающей фильмы, а потом тратила их на собственные интересы. Съемки затягивались на месяцы, потом на годы, пока такие блокбастеры, как у Катрины, наконец, не выходили и не оказывались обесцененными. Никакое количество судебных разбирательств не могло стереть допущенную ошибку и совершенно легальные действия.

Ее текущий самодельный кусок эпизода, включающий сцену обеда и сцену под мостом, был профинансирован маленьким холдингом Катара. Написанный и спродюсированный Катриной фильм мог дать ей возможность вернуться назад. Никто не поддерживал ее так сильно, как я.

— Тебе нужен мужчина, — сказала она. — С которым ты могла бы трахаться, чтобы забыть своего бывшего, и от грусти тогда не останется и следа.

— Хорошее начало разговора.

— Правда не всегда красива. Давай я тебя как-нибудь сведу со своим братом, а ты сможешь свести меня со своим.

— У тебя нет брата.

— Ты не можешь винить меня за попытку. Как насчет Майкла? — она подняла бровь, наклонив голову.

Ведущий актер фильма четко дал понять, что заинтересован во мне и еще в паре других привлекательных женщин на съемочной площадке. Он был мужчиной-шлюхой, однако очень милым.

— Я не готова, — сказала я.

— Я знаю, милая. Это пройдет через какое-то время.

Я сжала губы, и, хотя солнце только-только начало выглядывать над горизонтом, его света было достаточно, чтобы увидеть мои алые от смущения щеки.

— Тереза, — произнесла она, — звонок через четыре минуты. У меня сейчас не будет времени на разговоры, так что расскажи мне все сейчас. Быстро.

Было удивительно, что у нас вообще было время поговорить. Руководство над производством фильма, было похоже на организацию ежедневных свадеб четыре месяца подряд. Ты устраиваешь вечеринку, однако не можешь ею насладиться.

— Я ходила с Джонатаном прошлым вечером в ресторан, и там был парень. Мужчина. Туалетная бумага прицепилась к моему каблуку и…

— У тебя, Мисс Совершенство?

— Да. Я была так смущена, — я понизила свой голос почти до шепота, когда Эдгар, ее помощник, подошел к нам, очевидно, с проблемой. — Он был великолепен.

Она выставила одно бедро вперед.

— В Лос-Анджелесе на каждом углу великолепие.

— Он был другим, когда он дотронулся до меня…

— Он трогал тебя?

— Только за талию, но это было похоже на секс. Клянусь, я никогда не чувствовала ничего похожего.

— И ты говоришь мне это только сейчас?

Эдгар находился в пределах слышимости, и я опустила глаза. Я даже не задумывалась о том, что незнакомый человек может заставить меня чувствовать стыд.

— Кэт, — заговорил он быстро, — милая, Департамент Полиции Лос-Анжелеса…

— Дай им формы, — ответила она ему.

— Но они…

Она потащила меня за трейлер. Гул генератора чуть не оглушил ее.

— Ты плакала у меня на коленях в течение нескольких часов из-за Тупицы Дэнни. Теперь у тебя есть сто двадцать секунд, чтобы рассказать мне об этом новом мужчине.

— Нечего рассказывать.

— Я зарежу тебя.

Она, конечно, не это имела в виду.

— Карие глаза, темные волосы.

— Ты, должно быть, завязала с блондинами после Тупицы?

— Шесть футов. Стройный. Господи, его руки. Они не были мягкими или маленькими. Они были большими и… Это не имеет совершенно никакого смысла...Однако когда он посмотрел на меня, моя кожа начала гореть. Все, о чем я могла думать - это… Ну, ты поняла.

— Ты взяла у него номер?

— Даже имени не узнала.

Ее телефон зазвонил, и трое человек одновременно добрались до нас. День начался. Уходя, она обернулась на мгновение ко мне.

— Ты только что пробудилась.